Решение было принято утром. День ушел на облегченные сборы. Облегченные потому, что из рюкзаков и сумок, собранных в первой половине дня, Сашка выкинул все, кроме абсолютно необходимого. Это заняло часть второй половины дня. Поэтому в страну Вчерашию отправились только на закате.
Препятствия начались сразу же. Первым была не обозначенная ни на какой карте времени река Рожайка. Она была неширокая, но очень быстрая и, наверно, глубокая. Рожайка красиво извивалась и — всем было видно — искусно кокетничала с заходящим солнцем, то привлекая, то отталкивая своими струями солнечные лучи цвета смертельно уставшего золота.
Конечно, Сашка первым делом двинулся к речке и начал было бег по дивно изумрудной, ровной, как показалось сначала, лужайке, тянувшейся вдоль всего берега. Только бега не получилось, потому что братец ойкнул, а его ноги уехали куда-то вниз. Он громко закричал:
— Дашка, спасай!
— Что ты орешь? Разбудишь вчерашнюю маму, и она еще раз тебя выдерет .
Сашка жалобно скульнул:
— Не выдерет! Я уже тону? — и снова заорал: — Спасай!
Дашка и сама теперь видела — Сашка продолжал медленно погружаться у изумрудной кромки реки Рожайки. То, что они приняли за лужок, была топь.
Дашка быстро вытащила из-за пазухи длинную веревку, которую Сашка выбросил из ее рюкзака еще дома, а она потом припрятала под курткой. Так же быстро девочка привязала один конец веревки к дереву, а другой — сколько было сил, бросила Сашке. Тот уехал в глубь Вчерашии уже по грудь, но руки еще были на поверхности. Он схватил веревку и стал быстро перебирать ее руками, одновременно и подтягиваясь и вытягивая себя из топи.
Через несколько минут, перемазанны1 и перевитый какими-то длинными, тонкими травинами, он уже лежал у ног Дашки. Дашка, прочитавшая, кажется, обо всех путешествиях и путешественниках на земле, была безмерно горда своей сообразительностью и ловкостью в таком совсем не простеньком испытании. Ведь она спасла братцу жизнь. Но вела себя как скромный герой, да и Сашка не подумал сказать «спасибо» или что-то хвалебное о ней.
— Ну, что? — спросила Дашка намеренно деловито. — Куда направляемся дальше?
Сашка, на котором быстро подсыхала болотная грязь и который чувствовал себя как в тесном скафандре, мечтал теперь только об одном — как бы этот самый скафандр смыть.
— Давай поищем какой-нибудь колодец. Раз речка есть, значит и колодцы должны быть близко.
— Это совсем ничего не значит, — заявила Дашка. — Колодцы копают люди. А где ты видишь людей? Или деревню? Иди город?
— Тогда пойдем искать людей, — покорно сказал Сашка.
И они пошли. И очень скоро увидели вдали деревню. А при подходе к ней заметили и колодец. Правда, он был старый, брошенный, но вода в нем была. Дашка сжалилась над ни на что не похожим братцем: с его рук, спины и груди отваливались куски подсохшей грязи, и он становился каким-то пятнистым двуногим.
— Садись на траву, я помогу тебе отмыть грязь до пояса, — скомандовала Дашка и, не удержавшись, съязвила: — Вот если бы ты не выбросил дома ведерко, я бы могла тебя из него поливать. А теперь только ладошками.
Сашка сопел и молчал. Главное — скорее избавиться от его «нового тела». Когда вымытый и от того оживший Сашка начал высыхать, Дашка снова командным голосом предложила:
— А теперь съедим хлеба с сыром и пойдем в деревню. Может, там нам молока дадут.
Они перекусили и двинулись к деревне. Когда показались первые дома, Дашка схватила брата за руку:
— Ты ничего не замечаешь?
— Чего?
— Это же наша Романовка!
— Ты что? Откуда здесь Романовка?
— Посмотри — вон пятый наш дом! И улица наша. А во-н Петьки Серова дом!
— Петьки? — Сашка остановился и даже сделал шаг назад. Он вспомнил, как ему досталось прошлым летом от Петьки, когда они подрались из-за Сашка что-то напутал в программе, но признаваться не хотел, потому что был Петькин, и Сашка уныло завидовал приятелю. А когда Петька ему накостылял, он вечером стянул и разбил его — прямо у ворот Футбольного поля. Почему именно там? Да потому, что уже все разъезжались в Москву и в футбол никто не собирался играть. Значит Петька не найдет до следующего лета.
— А чего я боюсь? — спросил себя Сашка. — Сейчас только весна. Ни Петька, ни ребята еще не приехали. Да и откуда он узнает, что это я разбил
Однако стоило Сашке с Дашкой войти в деревню, как с дачной улицы наперерез им бросилась ватага мальчишек во главе с Петькой.
— Вон он, — заорал Петька и кинулся к Сашке.
И снова на помощь братцу пришла Дашка:
— Драка будет честной — Сашка с Петькой, или сейчас к-ак засвищу, милиция прибежит.
Мальчишки, уже изготовившиеся лупить Сашку вместе с Петькой, остановились и отошли в сторону. Ну и досталось же Сашке! И сполна прошлогоднего «лупцевания», и за то, что разбил
— Видно, Петька перед отъездом нашел-таки на футбольном поле. Сашка уже орал во все горло, из разбитого носа капала кровь, когда перед непобедимым Петькой выросла Дашка. Правда, выросла она как крошечная травка перед великаном — Петька на полторы головы был выше нее.
НО она «выросла» перед уже занесенным петькиным кулаком и бесстрашно крикнула:
— Бей теперь меня за Сашку, раз он виноват!
Петька — от ее смелости, а еще больше от невиданного чувства справедливости в такой малявке — занесенный кулак оставил торчать над своей головой. Потом разжал его и опустил руку:
— Ладно, хватит с него, — великодушно проговорил победитель, обращаясь к Дашке. А потом повернулся к Сашке: — Я теперь с тобой ни играть, ни дружить не буду. Я буду с Дашкой дружить, Хочешь? — спросил он Дашку.
— Хорошо, — подумав, сказала Дашка, — только если ты не будешь везде совать свои зверские кулачищи.
Петька подошел к ней, намереваясь, наверно, что-то сказать, но вдруг поднял Дашку и бережно покружил:
— Ты молодец, Дашка!
Потом опустил ее на землю и умчался куда-то с ребятами.
Брат с сестрой постояли, глядя им вслед, потом Сашка, размазывая по лицу кровь, жалобно спросил:
— Ну, и куда пойдем дальше? Странная какая-то эта Вчерашия.
И откуда тут все взялись — ведь еще весна?
— Так мы же во Вчерашии. А в ней прошлое лето.
Оба помолчали, раздумывая.
— Слушай, Сашка, что-то тебе достается в этой Вчерашии. Почему?
— А я знаю?
— Я очень есть хочу, — призналась Дашка, — Давай к бабе Свете зайдем, раз мы в Романовке. Молока попросим и хлеба.
Они дошли до бабы Светиного дома, и Сашка смело вошел в калитку.
Из дома вышла баба Света — румяная, улыбчивая, в своем красивом зеленом платье. Увидев Сашку, нахмурилась, улыбки будто и не было на лице. Зло спросила:
— Чего тебе?
И опять пришла очередь Дашки:
— Здравствуйте, бабуля Светик! Как поживаете?
«Бабуля Светик» снова заулыбалась:
— Здравствуй, моя хорошая! Поживаю я себе хорошо. А ты никак молочка хочешь?
— Очень хочу, бабуля Светик. И Сашка тоже очень хочет.
— Сашке-то твоему я и корки сухой не дала бы!
— Почему, бабуля Светик?
— А ты у него спроси, что он с моим котиком сделал?
— С Мишаней?
— С ним, с ним!
— Что ты сделал с котиком, Сашка?
Сашка громко сопел, носком сандалии ковырял траву у крыльца, а правой рукой зачем-то дергал завязки рюкзака. И молчал.
— Так он его в копанке у пруда утопил, — не выдержала баба Света.
— У-то-пи-л? — изумилась Дашка. — Ты что, Сашка, с ума съехал? Живодером стал? – она размахнулась и, согнув свой маленький кулачок, со всей силы стукнула братца по носу. Многострадальный Сашкин нос опять закапал кровью, но ни Дашке, ни бабуле Светику жалко его не было.
— Я тебе еще дома врежу, — твердо пообещала Дашка, будто старшей была она, а не Сашка.
Кажется, Дашка очень этим угодила бабе Светику, потому что она пригласила обоих на терраску и угостила не только молоком, но еще вареным яичком и пирогом, который испекла утром. Сашка сидел на стуле около двери и не хотел сначала есть — от досады и обиды. Но голод так его прижал, что он в секунду умял и яйцо, и пирог, и опустошил большую чашку молока.
Когда ребята вышли от бабули Светика — Дашка поблагодарила и поцеловала ее, а Сашка (это ему подсказала Дашка) неловко промямлил: «Простите меня, бабуля Светик» — они не увидели ни своей дачной деревни Романовки, ни улицы, ни людей. Вокруг был темный незнакомый бор, в который войти было нельзя — так густо росли высокие ели, сосны и почему-то кустарник — тоже густой и еще в колючках.
— Куда же идти? — захныкал Сашка. Он теперь окончательно признал командирство Дашки.
— Я не знаю, — испуганно ответила Дашка. Она села на траву, потом сняла рюкзак, подложила под спину. — Надо подумать.
— Подумать, подумать, — заворчал Сашка. — Звери тутошние тоже подумают, подумают и съедят нас.
— А в Романовке в прошлом году они съели кого-нибудь? — резонно спросила Дашка.
— Так это же не Романовка. Романовка куда-то подевалась!
Дашка согласилась. Ее клонило в сон, и она предложила брату:
— Пока солнце не зашло, давай капельку поспим — при солнце звери не придут. А потом решим, что делать.
Сашка хотел было бунтовать, но его тоже утаскивал к себе сон. И он снял свой рюкзак. Оба положили рюкзаки под голову и мгновенно заснули.
Они проснулись от того, что мама, как всегда по утрам, тормошила за плечи обоих одновременно — одного правой, другого левой рукой — и удивленно спрашивала:
— Это куда вы, такие сони, собираетесь? Зачем вам походные рюкзаки в школу?
Дашка открыла один глаз, уверенная, что ей все снится, и увидела, что один Сашкин глаз тоже открыт и в нем тоже недоумение. Потому что из их глаз и сознания еще не ушел тот мрачный и безнадежный бор.
— Мамочка, — открывая и второй глаз, хитро спросила Дашка. — А ты в какой стране живешь?
Мама очень удивилась, но, видимо, решив, что Дашка еще не проснулась окончательно, ласково ответила:
— В нашей стране Сегодня.
И тогда дети поняли, что вернулись из страны Вчерашии. Правда, единственным свидетельством, что они туда ходили, был вспухший Сашкин нос и небольшой синяк под глазом.
— А знаешь, почему ты тонул? — спросила Дашка по дороге в школу.
— Почему?
— Потому что ты утопил котеночка бабули Светика. Это за него отомстила тебе страна Вчерашия.
— А чего меня Петька второй раз бил?
— Он тебя и третий раз побьет, если ты не извинишься, что сломал его Лучше купи ему новый. Страна Вчерашия тебя об этом предупредила.
— Умная ты очень, Дашка. Получается, что Вчерашия — как волшебник что ли?
— Я не знаю, — задумчиво ответила Дашка, — Только страна Вчерашия вроде и сказка, а вроде и нет. Она взаправдашняя.
Дети неторопливо шли в школу в их родной стране Сегодня. Они оба хорошо чувствовали, но еще не умели облечь в слова серьезную истину, постичь которую дано не всякому взрослому.
В страну Вчерашию не стоит ходить. Потому что там все уже было, все знакомо, все повторяется — и все никуда не ведет. И еще потому, что хождение в эту страну — против правил эволюции, законов Всевышнего.
Надо идти по стране Сегодня и стремиться только в страну Завтра.. И тогда не утонешь в топи прошлых событий, мыслей, дел. В страну Завтра надо идти и потому, что Господь так задумал человека: устремляющимся вперед и вверх, к Свету, к постижению нового и неведомого. В этом устремлении возрастает дух человеческий.
Но страна Вчерашия не проста. Может быть, кому-то и надо иногда посещать Вчерашию, чтобы чему-то научиться или избежать вчерашних ошибок или вовремя — в стране Сегодня или Завтра — исправить их?