4 ноября 2012 года я случайно попала на спектакль Государственного театра « Мюзик-холл» (Санкт-Петербург). Не последнюю роль в выборе того, что из предложенных в этот вечер спектаклей можно было бы предпочесть, сыграло название спектакля. В названии было много красоты и обещания. «Цветные сны белой ночи». Была надежда, что обещание будет выполнено хотя бы наполовину. Хотя бы. И что же?
Ошеломление. То есть, ошеломление накрывает тебя с первых мгновений спектакля. Ты оказываешься не готов к тому, что видишь. Тебе не хватает веры, фантазии, опыта, щедрости, избалованности, чтобы заранее мечтать увидеть то, что видишь во время спектакля.
А ведь ты, конечно, готовишься увидеть спектакль. Наверное, даже неплохой спектакль. Но при этом немного заранее скучаешь и заранее прощаешь огрехи, затянутость, несогласованность, предсказуемость, старательность, профессиональное бесчувствие.. Многое, что часто приходится видеть на других сценах.
Но все эти твои приготовления оказываются лишними. Потому что ты вдруг видишь то, что превосходит все твои представления о спектакле. Умная музыка, фантастическая красота в движениях, в голосах, в костюмах, в декорациях, в цвете. Во всем. То есть, возможно, этот спектакль вдруг нечаянно угадал твои желания, предчувствия, тоску по безусловной и щедрой красоте. Тоску по красоте не порциями, не частями, а длинной линией, в которой даже невозможно перевести дыхания. Настолько это ошеломляет. ..Когда прошло первое действие, то зрители в зале стали переглядываться и робко спрашивать друг друга: « Что же, спектакль окончен? Или будет второе действие?» Но предположение, что еще может последовать второе действие, казалось почти святотатством. Невозможно было представить, что может быть продолжение. Ведь продолжение не могло быть хуже того, что уже было продемонстрировано. Оно даже не могло быть таким же по накалу- и это стало бы оскорблением увиденному. Словом, оно могло быть только лучше. Лучше? Но это было невозможно. Нельзя было даже представить, что можно показать, сделать, придумать что-то еще более совершенное. Но, между тем, в программке было указано, что второе действие будет.
..В антракте зрители имели вид восторженный и задумчивый одновременно. Счастливые улыбки блуждали по их лицам. Такие улыбки бывают, когда вдруг увидишь радугу. Или что-то еще, но, в любом случае, что-то потрясающе красивое.
В фойе звучала живая музыка. И это, конечно, был джаз. На столиках стояли вазы, в вазах были розы. Живые розы. Белые. Здесь же, среди зрителей, бродили и мимы, эти странные люди-куклы в белых одеждах, с белыми лицами и неестественно красными губами. Они сообщали происходящему еще большее сходство с прекрасным, сладким сном, послевкусие которого вспоминаешь еще долгое время спустя. Так может очаровывать только изысканная, очевидная, осязаемая красота. Странно, между тем, что во многих театрах пренебрегают антрактами. Но ведь антракт-часть спектакля, его продолжение, его настроение. Разве нет? Во всяком случае, в этот день, 4 ноября 2012 года, в этом театре антракт был таким, каким я часто его представляла себе. Или в этот день просто сбывались мои желания.
Что же касается второго действия, то оно, действительно, было. И оно было лучше первого. И это было невероятно.