Малявка

               
                М А Л Я В К А

- Посмотри, посмотри, какой красавец, вот тот с пятном, ну, просто, Мухтар или Белый клык!
 Фёдорыч постучал по своей деревянной ноге. Большой, захламлённый двор старика был прекрасным местом, где можно было спокойно посидеть, выпить, закусить нехитрой закуской. В последнее время Андрей всё чаще стал заглядывать к жадному до общения отставному матросу Фёдорычу. Дед до одури любил собак. Их у него было премножество. Большие и маленькие, лохматые и так себе, дворняги, и с породой, они были повсюду: в доме, в сарае, во дворе.
      Три подросших щенка барахтались перед Андреем, крупные, упитанные.
 - Бери, вот этого,  настоящий боец!
Фёдорыч поймал одного кобелька, Андрей  допил вино, подвинулся к деду, погладил собаку.
 - Неси магарыч!
 Обрадовался Фёдорыч.
 В этот момент,из-за сарая, прихрамывая, вышел ещё один щенок. Это была девочка, хилая, колченогая, с топорщащейся шерстью и впалыми боками.
 Фёдорыч нахмурился, достал папиросу.
 - Это – ошибка! Их было семеро, четырёх сучек я убрал.
Он закашлялся.
-Трёх! Эта вылезла из мешка, похоже, развязала узел.
Старик показал на большое грязное ведро.
- Как развязала?
 Андрей покосился на развешенные рыбацкие сети, которые сам вязал  отставной матрос.
- Развязала твой узел?
 Андрей подошёл к щенку.
- Какая малявка, да ещё хромая!
Он хотел погладить собаку, но она отошла, внимательно наблюдая за человеком.
- Ты глаза, глаза её смори!
Уже хмелел Фёдорыч.
- Я, ить, второй раз её не стал... грех!
       Андрей вернулся за стол, налил полстакана, тягуче выпил, отщипнул хлеба.
    - Эй, малявка, на!
 Он бросил собаке хлеб. Собака  не двинулась с места.
 - Гордая, стерва!-
Совсем опьянел старик.
- Забирай, коли понравилась, без магару!
Андрей его уже не слышал. Он шёл домой, прижимая щенка к груди, и чувствовал, как бьётся его маленькое сердечко.

        Андрей жил один. Пошёл уже второй год, как он похоронил свою жену, Марьяну. Она умерла при родах, так и не увидев своего ребёнка, которому тоже не суждено было появиться на свет божий. Андрей пил полгода, потом, придя в себя, продал квартиру в городе и переселился в тихий посёлок у самой реки. Дом был крепкий и просторный, большой двор, было всё для жизни, но той самой жизни и не было, она остановилась, замерла с тех пор, как умерла его Марьяна.
       Всё, чего он достиг в этой жизни, всё, что окружало и радовало его, было пронизано светом этой женщины, которая была с ним всегда и везде, в большом и малом, в беде и радости, направляя и оберегая его. Всё рухнуло. Друзья наездами пытались вытащить его из чёрного омута безысходности, но тщетно. Они приезжали всё реже, а потом, и, вовсе, исчезли, как и всё то, что когда-то интересовало Андрея.
- Гав!
 Андрей вздрогнул и уставился на собаку.
 - Гав, гав! - повторил щенок.
- Мать честная, тебя же надо покормить!
Вздохнул Андрей.
Он открыл холодильник, осмотрел его изнутри и снова закрыл.
- Вот дела, кроме огурцов ничего нет!
Андрей присел на табурет. Он поводил взглядом по кухне, остановился на стопке неоплаченных квитанций за коммуналку, пошарил в карманах и медленно вышел из кухни. 

        Андрей Валентинович Мещерский состоял в творческом Союзе писателей, сотрудничал с рядом известных журналов, но главным источником его доходов была работа в рок лаборатории, где он делал «озвучку» к альбомам многих популярных музыкальных групп. Денег хватало, даже с лихвой. Он был обеспеченным человеком, но за последний год он не написал ни строчки. Накопления таяли, и пришёл день, когда его карманы стали пусты.
      Собака подковыляла к нему, тихонько поскулила, села перед ним, нетерпеливо переминаясь с лапы на лапу. Ему стало не по себе.
- Докатился!
 Вдруг, он услышав стук в калитку, быстро вышел во двор открывать.
- Андрей Валентинович! Ради бога, извините, если помешала, но больше никого нет… может, вы поможете, она трещит и искры сыпятся!
Соседка Марина  протягивала Андрею автоматическую пробку от электросчётчика.
- Здравствуйте!
Андрей спокойно взял пробку из рук женщины, осмотрел её и, молча, бросил в траву. Марина покорно ждала.  Он, не спеша, порылся у себя в ящике, и, найдя такую же, подбросил ее на ладони
- Пойдёмте, поставим новую. Они сделали шаг.
- Кто это у вас?
 Марина с удивлением рассматривала приковылявшую на звук собаку.
 - Это... это - Малявка, нас теперь двое!
 Малявка, первой, деловито зашла в чужой дом. Марина вздохнула. В маленьком побеленном домике, где она жила, была идеальная чистота, как в операционной. Кстати сказать, что в операционной соседка Андрея бывала чаще, чем дома, работая хирургом в районной больнице.
      Андрей уверенно вкрутил пробку. Зажёгся свет, осветив уютное гнёздышко одинокой женщины. Андрей немного знал о соседке. Слышал, что живёт одна, что мужа, уже давно, зарезали в пьяной драке, а замуж так и не вышла, и ещё, что она - хороший врач, и второй по счёту представитель интеллигенции в посёлке.
 - Всё всегда бывает просто, - процитировал Андрей сам себя из известной композиции популярной группы. Марина засуетилась, занервничала, не зная, как поступить, как отблагодарить приезжую знаменитость. Андрей, видя неловкую паузу, перехватил инициативу.
 - Не надо ничего, покормите собаку, у меня ничего нет!
  Марина осеклась. От соседей не скроешь никаким забором, как живёт человек. Женщина знала, что писатель, потеряв жену, попивает в одиночку, но чтоб до такой степени. Марина быстро насобирала снеди в большую тарелку, поставила перед Малявкой.
- Поешь, девочка, это вкусно!
  Две женщины, две представительницы одного пола в упор разглядывали друг друга.
- Какая же ты страшненькая, бедняга! Где он тебя взял? Нога вывернута, шерсть космами...
 Малявка дала хорошо рассмотреть этой худенькой брюнетке, затем стала быстро, но с достоинством есть из поставленной тарелки. Андрей мялся на пороге.
- Малявка, домой! Нам пора!
Марина вынесла свёрток. Андрей попятился назад.
- Нет!
- Это - домашние, сама пекла,- соврала женщина, возьмите, вам спасибо!
 Через час, Андрей с удовольствием, один, за другим поедал пирожки, запивая их чаем, а Малявка дремала у камина, или делала вид, что дремлет.

          Это время он особенно не любил. Вечерело. Заходящее солнце отражалось в реке. Прибавили громкости птицы, запахло лесом, и в груди зазмеилась тоска. Андрей достал бутылку. Последняя заначка. Что будет завтра, его не интересовало. Он поставил её на стол во дворе и пошёл в дом за огурцами. Звон стекла раздался сразу же. Андрей выбежал во двор. Разбитая бутылка лежала под столом, осколки разлетелись по сторонам, рядом, съежившись, лежала Малявка.
- Дура! Ты что наделала, гадина!
 Андрей схватил полено, но собака не двинулась с   места, только больше вжалась в землю. Андрей, скрипя зубами повертел палку в руках, отшвырнул её за забор, и, открыв калитку, пошёл к реке. Дома быть не хотелось. За ним, осторожно держась на расстоянии, поплелась Малявка.
         Он сел на длинное бревно, долго смотрел на воду, наконец, почувствовал, что он не один. В тени ивы, наблюдая за ним, сидела Марина.  Она курила.
- Я вам очень признательна.
Марина подошла и устроилась рядом. Потом, он говорил, а она слушала. Всё, что накопилось в душе за этот страшный год, он доставал из себя и отпускал на волю, освобождаясь от печали и тоски, опустошая тяжелые мысли так, как умел опорожнять бутылки. Он не следил за выражениями и не  боялся быть не понятым. Он не стеснялся стекающих слёз. Он открывал всё, что можно было открыть. Он просто доверился этой женщине.
         Они спохватились за полночь, вместе пошли домой. Марина ушла к себе, Андрей вспомнил о собаке.
- Малявка, ты где?
 Собака вышла из тени. Андрей взял её и поцеловал в чёрный пятачок носа.

       Это утро было таким непохожим на все предыдущие. Андрей почувствовал прилив сил, ток крови по телу, да и не болела голова, как обычно, с похмелья. Он затеял генеральную уборку. Он разгребал хлам, вытаскивал и перебирал вещи, выбросил кучу бутылок, мыл, чистил, даже переставлял мебель.
      Малявка крутилась под ногами, таскала тряпки, находила старые тапки под диваном, и, казалось, знает, что делает. Только к вечеру Андрей закончил. Долгое время он перебирал рукописи. Андрей не любил компьютер, он писал сам, используя карандаш и бумагу. Это было ближе его сердцу. Собрав листы, он стал укладывать их в коробки.
- А, ну, отдай!
Андрей пригрозил собаке. Малявка схватила один листок и вытащила его из стопки. Андрей отобрал у неё бумагу и развернул её. Это было из раннего. Реквием, написанный им много лет назад, так и не пригодился. Вдруг,
 Малявка залаяла, выбежала из дома. В калитку ввалились гости. Это были друзья. Андрей забыл про свой день рождения.
        Они сидели за столом, их было много, все музыканты. Наскоро купленная закуска,  откупоренные бутылки. Почти не пили, зато, много говорили. Новости, сплетни, скандалы и конечно о музыке. Все гладили Малявку, а она, уворачиваясь от такого количества рук, жалась к Славику.
Андрей увидел в глазах друга горе, которое нельзя скрыть. Андрей обнял его.
-У меня есть просьба,- начал Славик и замолчал.  Андрей понял, достал гитару и передал другу. Славик провёл по струнам, заиграл мелодию. Гости притихли. Андрей слушал музыку, закрыв глаза, потом встал и положил листок, примятый зубами Малявки.

       Андрей возвращался к жизни. Он, как бы, снова вцепился в неё, как впрыгивают в трогающийся вагон отправляющегося поезда. Его стало интересовать буквально всё: что находится в его сараях, почему коптит камин, и что там, за поворотом реки, где сгущался и темнел еловый лес.
Он стал делать регулярные прогулки вдоль реки. Впереди бежала Малявка, изучая дорогу, а Андрей шагал следом, любуясь оживающей природой.
       У него «проснулся» телефон, коллеги звонили, предлагали работу, но Андрей ещё не решался взяться за карандаш, хотя уже подумывал об этом. Теперь его дом напоминал филармонию. Всюду была музыка, не переставая играло радио, почти не выключался телевизор, а вечерами Андрей ставил диски и прослушивал любимые композиции. Однажды утром, он услышал знакомую мелодию. Передавали десятку лучших хитов года. Андрей узнал свои рифмы, это был его Реквием.
       Всё это время рядом с ним была Малявка. Он уже привык, что собака, как приклеенная, не отходила от него. Вместе с ним ела, спала у его ног, гуляла с ним в лесу, отдыхала с ним во дворе. Иногда, он разговаривал с ней. Андрей садился напротив собаки, а Малявка, приподняв уши, и, склонив голову, внимательно слушала. Он говорил с ней обо всём, а собака, казалось, понимает его или старается понять, напряжённо вслушиваясь в его слова. Андрей заметил одну странность. Когда он вспоминал жену Марьяну, Малявка сразу менялась. Она ложилась на пол, нервно подёргивала хвостом, а потом и, вовсе, уходила куда-нибудь, долго не показываясь на глаза.
- Что это у тебя, а!
 Андрей подсел к собаке.
- О, чёрт! Где ты это взяла?
 Малявка теребила женский ботинок. Андрей поморщился: такие же он видел на ногах у Марины. Он вытянул ботинок из лап собаки, вышел во двор и залез на соседский забор. Марина, в тапочках и халате, что-то искала у себя во дворе. Андрей слегка кашлянул.
 - Здравствуйте, ваш?
Он показал ботинок. Марина приблизилась к нему, удивлённо улыбаясь.
- Это не я, - виновато оправдывался Андрей.
 Шутка удалась. Марина рассмеялась.
- Про ваш хит года везде говорят.
Она забрала ботинок.
- Знаете, а мне это почему-то приятно.

       В этот день они гуляли вместе. Андрей пожалел, что не взял удочки с собой, в реке ещё водилась рыба. Малявка их сопровождала, прислушиваясь к их разговорам. В лесу они целовались. Андрей показал место, где было особенно тихо. Старые ели, покрытые мхом, могучими исполинами высились над ними. Дурманящий запах хвои окутывал их со всех сторон, даже солнечный свет едва пробивался сквозь мохнатые ветви.
      Они вздрогнули от внезапного лая Малявки.
- Ты что, пёсик, иди сюда, - позвал Андрей.
Собака не послушалась. Её что-то беспокоило. Она подходила к деревьям, нюхала их и слегка поскуливала. Андрей начал успокаивать собаку, но Малявка вновь тревожно залаяла.
- Андрюша, пойдём, поздно уже,- зябко поёжилась Марина,- темнеет, да и страшно, что-то.
Малявка, услышав её, рванула к дому.
- Мне так хорошо сейчас!
Андрей снова хотел поцеловать Марину, но вой Малявки его остановил. Они обернулись. Собака, дрожа всем телом, прижалась к берёзе и выла, вытянув морду вверх.
 - Она не сбесилась?- совсем испугалась Марина.
 Они с Андреем направились к собаке. Раздался страшный треск. Огромная ель рушилась на них, круша и ломая всё на своём пути. Андрей сбил Марину наземь и упал  сам, прикрывая её телом.
  Они долго выбирались из-под толстых веток. Им повезло. Берёза приняла удар тяжёлого ствола ели на себя. Марина вытирала платком поцарапанное лицо Андрея. Она совсем не пострадала.
 - Малявка, Малявка!- закричал Андрей.
Придавленная тяжёлым суком, собака ещё дышала.
- Малявка, девочка моя!
 Андрей опрокинул огромную ветку в сторону, бросился к собаке. Лёжа на боку, закусив от боли  язык, Малявка подплывала кровью. Андрей заплакал. Малявка закрыла глаза, тихо вздохнула и вытянулась.
        Он снова нёс её на руках, но сердце её не билось. Во дворе Марина постелила одеяло, и они положили Малявку под навес. Андрею стало плохо. Марина делала ему уколы и давала таблетки. Лишь за полночь он забылся.
       Утром он долго искал лопату. Андрею было жутко от того, что сейчас ему придётся рыть яму и закапывать Малявку. Он даже хотел позвать Фёдорыча, но не стал. Он решился. Вместе с Мариной они прошли под навес. Малявки не было. На одеяле, чёрным кольцом, лежал лишь её ошейник, застёгнутый на стальную пряжку.
      Андрей и Марина сидели на каменных ступенях большого дома и молчали. Тёплый южный ветер сушил лужи,  проклёвывались почки на ветвях, деловито сновали птицы у гнёзд. Свежей зеленью красилась земля. Бушевал апрель,  жизнь продолжалась.