Конкурс Копирайта -К2
Объем 30,2 тыс. зн.
Полдня продирались сквозь мокрый валежник. Шли медленно, осторожно переступая с кочки на кочку. Поросшее мхом болото мерзко хлюпало под ногами. Назойливая мошка лезла прямо в глаза. К вечеру худосочная сосновая поросль сменилась тощим прозрачным березняком.
- Пора привал делать, - выругался Мишка. – Темнеет уже.
- А палатку где ставить? В болоте? - недовольно буркнул я. – Ещё метров пятьсот до твёрдой земли осталось. Дальше по карте лиственный лес.
Мишка зло сплюнул.
- Зачем ты нас в трясину завёл? Кому это надо? Вот Пашка Ветров сидит себе в офисе, фирмой рулит. Последняя модель «ауди». А тут вязнешь в вонючей топи. И всё за зарплату сэнээса.
- А тебя что, кто-то за уши в НИИ тянул? Шёл бы в торговый.
- Дурень был молодой. Романтики хотелось. Вот где у меня теперь эта романтика.
Мишка провёл ладонью по шее. Я замолчал. Спорить было бесполезно. Всё равно что пытаться остаться сухим в этой хлипкой жиже, заползавшей даже в высокие кирзачи. Вскоре выбрались на твёрдую землю. Тощий сосняк сменился лиственным лесом. Среди деревьев змеилась извилистая тропинка. Ещё метров двести, и вдали показалась просека.
- Всё. – Мишка остановился. – Дальше не пойду.
- А он прав, - заметил Вадька. – Лучшего места для ночлега не найти.
- Согласен, - я стащил с себя рюкзак и расстегнул застёжку. – Ставьте палатки. Пойду осмотрюсь.
- Иди, вечный романтик. Только не жалуйся, что каши не хватит.
Углубившись в лес, я направился прочь от лагеря. Зачем? Не знаю. Просто надоело. Одни и те же разговоры за жизнь под унылое треньканье Вадькиной гитары, недовольная Мишкина физиономия… А может, Мишка прав? Огонёк юношеской романтики с годами затухал. Я всё чаще думал, что мечты так и не сбылись, и что я так и не совершил что-то важное. Миновав перелесок, добрался до озера. Темнело. На гладкой чёрной поверхности уснули, укрывшись лепестками, кувшинки и лилии. Тихо шелестел камыш. Поросший жухлым ивняком берег казался вымершим. Я оглянулся. Вдали вспыхивали всполохи костра. Пора было возвращаться, но озеро не отпускало меня. Свежий ночной ветерок шевелил нависшими над водой ветками. Мне вдруг почудилось… Да нет. Невозможно. Озеро казалось точно таким, как на той картине. Я вновь взглянул назад. Лагерь бесследно исчез. Не было ни костра, ни голосов, ни бренчания Вадькиной семиструнки. Лишь тихая мелодия из-за кустов. Как тогда, в детстве…
Мама нахмурилась. Чёрные брови сползли до самой переносицы. Взяв с табуретки сумочку, она бросила на прощанье:
- Чтобы к моему возвращению «Элизу» наизусть выучил! Перед Натальей Петровной стыдно, оболтус эдакий!
Натальей Петровной звали училку. Она приходила два раза в неделю. Делала вид, что учит меня музыке, а на деле болтала с мамой. Мы терпели друг друга. Я – за то, что у неё было полное собрание Конан Дойла, а она – за полтинник, что мама платила ей в конце каждого месяца. Поэтому спорить не стал. Выслушав мамину тираду, послушно пробормотал:
- Хорошо, мам.
Дверь захлопнулась. Я выглянул в окно. Мальчишки на улице азартно гоняли мяч. В неглубоких лужах расплёскивалось майское солнце. Корпеть за пианино! В нашем классе среди парней музыкой занимался только Венька Михеев. Длинный, тощий хлюпик. Его били даже третьеклассники. Да и пьеска-то девчачья. Воспоминание о нахмуренных маминых бровях заставило вздрогнуть. Нехотя поплёлся к пианино, уселся на табурет и раскрыл ноты. Пальцы заплетались. Обиженный инструмент издал неумелое треньканье. Взгляд невольно упал на картину. Она висела не стене прямо над пианино. Лесное озеро, убегающая вдаль извилистая тропинка, блёкло-голубой небосвод с клубящимися облаками… Как хотелось мне оказаться там, на поросшем камышом берегу. Растянуться в траве, глядеть в небо и лениво жевать травинку. Просто заснуть. Да, заснуть. Веки тяжелели и опускались. Глаза застилала мутнеющая пелена.
Меня разбудил ветер. Он трепал волосы на виске. Я лежал, вытянувшись среди травы. По небу ползло кучерявое облако. Прямо над головой свешивалась намокшая от дождя ветка. Вскочив на ноги, я огляделся. Я был на берегу того самого озера. На гладкой чёрной его поверхности затихли белые лилии. За густыми зарослями ивняка виднелось что-то большое и чёрное. Я заглянул в кусты. Рояль! Старинный, с бронзовыми канделябрами. Откинутая крышка обнажала длинный ряд чёрных и белых клавиш, похожих на зубы сказочного существа.
- Рояль в кустах! – присвистнул я, вспомнив, что однажды слышал эти слова от взрослых.
Взрослые… Нахмуренное лицо мамы укором стояло перед глазами. Несносная пьеска. Всё равно придётся её учить. Пусть даже здесь. Приблизившись к инструменту, я осторожно провёл рукой по клавишам. Рояль откликнулся, обдав руку тёплой волной. Пальцы сами устремились в чёрно-белый лабиринт. Нет, конечно, я не помнил эту пьесу. Да и нот здесь в помине не было. Но едва я коснулся клавиш, высокие регистры тотчас отозвались переливчатыми колокольчиками.
С озером меж тем происходило что-то странное. Как в вальсе, кружились белые лилии. Прозрачные лепестки светились неярким тёплым светом. Туман над водой клубился и вращался в такт льющейся из-под пальцев мелодии. В центре его виднелось что-то белое, мерцающее. Оно приближалось к берегу, постепенно приобретая очертания человека. Точнее, девчонки. В белом воздушном платье, с взбитыми локонами. Вздымая руки в танце, девчонка кружилась над водой, едва касаясь поверхности блестящими туфельками. Лицо её всё ещё было скрыто – то ли туманом, то ли вуалью. Я замер в ступоре. Глаза остолбенело пялились на незнакомку, а пальцы тем временем отбивали ритм энергичными аккордами. Девчонка же, казалось, ничуть не удивилась моему присутствию. Ступив на берег, она направилась к кустам. Надо сказать, я никогда не отличался хорошим воспитанием. Однако продолжать прежние занятия казалось мне неприличным. Я попытался встать, но руки не слушались. Музыка, взметнувшись к верхним регистрам, ошалело неслась вниз.
- Привет! – пробормотал я, когда привычные переливы сменили бешеную скачку. – Ты кто?
- Меня зовут Элиза. Это моя музыка.
Странно, но я нисколько не удивился. Даже спорить не стал. Ещё раз взглянув на гостью, я обнаружил среди завитых локонов маленькую корону с зелёным камнем.
- Ты принцесса?
Я понятия не имел, как обращаться с принцессами. Поэтому невольно говорил с моей новой знакомой, как с девчонкой из параллельного класса. Она не рассердилась. Лишь грустно вздохнула.
- Теперь уже нет. Сегодня коронация, а завтра…
- Так ты…, - я окончательно ошалел. Пьеска закончилась, и я сидел, вперив в девчонку изумлённый взгляд. Ей явно было не больше двенадцати. Вылитая Лариска из четвёртого «б». Вот только лицо умное, и глаза… В тот миг я так и не понял, что же меня в них поразило.
- Сегодня ты станешь королевой? – с трудом выдавил из себя я.
- Да. У нас рано становятся взрослыми. Отцу тридцать пять, а он скоро отойдёт от дел.
- Что с ним будет?
- Отправится странствовать. Придёт срок, и он станет одним из мудрейших.
- А потом?
- Мудрейшие живут в горах, в уединении. Они дают советы королю.
- Ты умеешь ходить по воде?
Девочка долго глядела на меня, а потом уверенно направилась к роялю. Я уступил ей место. Пальцы её коснулись клавиш. Странные звуки выворачивали мне душу наизнанку. Я видел себя изнутри. Все тайные мысли и желания, то гордясь, то ужасаясь неприглядности собственных стремлений. Вскоре музыка умолкла.
- Я видела тебя сейчас, - серьёзно произнесла она. – Ты – тот самый. Из пророчества. Ты будешь со мной в решающий час.
После всего случившегося я был уверен, что ничему больше не удивлюсь. Но это… Я считал себя обычным парнем. Не гнушавшимся ни драк, ни обмана. Несколько раз тырил мелочь из маминой сумочки. Бил морду ябедам и задирам, дёргал за косы девчонок. Вздыхал о Машке Лавровой, самой красивой блондинке класса. Но теперь Машка казалась мне пластмассовой куклой. Пустой, ненастоящей. Вот Элиза… Я наконец-то осознал, что поразило меня в её взгляде. Детский и по-взрослому серьёзный одновременно, он был глубок как озеро и светился, подобно танцующим кувшинкам.
- А что значит твоя музыка? И как ты догадалась про меня?
- Я услышала твою мелодию. Всё живое имеет свою тональность, даже камни, земля, небо. Они только кажутся неживыми. Надо уметь чувствовать.
Элиза встала из-за инструмента. Присев на корточки, она взяла пальцами стебелёк лютика.
- Видишь, как он поник. А теперь смотри.
Левой рукой потянувшись к роялю, она взяла несколько нот. Жёлтые маслянистые лепестки упруго раскрылись и потянулись к солнцу.
- А этот колокольчик…
Ещё несколько трезвучий, и увядший было колокольчик встрепенулся и ожил..
- Музыка несёт жизнь. Если слышишь её, то можешь творить чудеса.
- Скажи, а музыка может разрушить или убить?
- Ваши предания об Иерихонских трубах и уничтоженных криком народах – не выдумка. Это было, поверь. Мы, короли знаем эти созвучия. Но не имеем права. Даже если враг силён, мы должны творить добро. Иначе душу покроет чёрный пепел.
- Значит, ты не должна делать ничего дурного? Даже в мыслях?
- Да. Добро преображает мир, и зло исчезает само собой.
Мы шли по сосновому бору. Он выглядел точно так же, как лес неподалёку от нашей дачи. Да и Элиза казалась обыкновенной девчонкой. Она держала меня за руку, и мы болтали. Порой мне даже думалось, что все её слова – лишь выдумки юной фантазёрки. Но вскоре вдали показались очертания города. Ров, каменная стена с узкими окнами-бойницами, подвешенные на цепях мосты… Я будто очутился в сказке. Остановившись, протёр глаза. Видение не исчезло. Ближайший к нам мост начал медленно, со скрипом, опускаться. Я вопросительно взглянул на Элизу. Протёртые джинсы, кроссовки и майка с надписью IloveNY ни в коей мере не располагали к появлению в средневековом городе. Но едва я опустил голову, как узрел на своих ногах бордовые бархатные панталоны, белые чулки и туфли с невообразимо длинными носами. Элиза меж тем нетерпеливо теребила меня за руку.
- Пошли. Хватит удивляться. Думаешь, тебя впустили бы в тех обносках?
- Но когда ты…, - я осёкся. Во взгляде моей спутницы скользнул оттенок властности. Миновав заросшую травою пустошь, мы приблизились к городским воротам. Четверо здоровенных бородатых дядек с пиками и огромными лезвиями на длинных палках почтительно склонились перед Элизой.
- Приветствуем, Ваше Величество, - с льстивой улыбкой произнёс один из них.
- Я пока ещё принцесса, Карл
- Но сегодня вечером…
- Ещё не вечер, Карл, - оборвала его Элиза.- Лучше сторожи ворота. И запомни – всё, что ты сделаешь, будет записано в Книге Судеб.
От её пронизывающего взгляда мне вдруг стало не по себе. Она же по-девчоночьи наклонилась к моему уху и шепнула:
- Он предатель. Я знаю. Именно он распахнёт ворота чёрному герцогу во время последней битвы.
- А твой отец? Почему он не казнит его?
- Нельзя множить зло в этом мире. У короля должна быть чистая душа. Чёрный пепел мешает видеть.
- Но зло не должно остаться безнаказанным
- И не останется, поверь. Всё записано в Книге Судеб. В моём мире королям дана иная власть, чтобы держать подданных в повиновении.
Мы вошли в город. По вымощенным камнем мостовым грохотали телеги, заставленные всякой всячиной. Бочонками, тюками, бидонами. Домики с красными крышами и маленькими оконцами лепились друг к другу. Люди на улицах почтительно склонялись перед нами.
- Здесь живут ремесленники. Почти у всех них чистые сердца. Отец делает всё, чтобы они не знали нужды.
- А там? – я указал рукой на громоздившиеся над крышами высокие башни.
- Замок герцога Олдена, - Элиза поёжилась, будто ей вдруг стало холодно.
- Что с тобой?
- Он в сговоре с чёрным герцогом. Хочет занять престол. Сеет смуту и собирает в замке предателей.
- А где живёшь ты? Ведь замок Олдена самый высокий в городе.
Элиза улыбнулась.
- В тайном дворце. Он близко, но невидим для посторонних.
Остановившись, Элиза взяла меня за плечи и взглянула в лицо. В глазах её вспыхнул мерцающий свет.
- Теперь и ты можешь видеть. Вот он…
Прямо рядом с нами, будто из воздуха, проступало сооружение необыкновенной красоты. С огромными башнями, подвесными мостами, резными воротами. Несмотря на размер, замок казался лёгким, словно парил над землёй.
- А герцог? Он тоже видит, и потому силён?
- Да. И он тоже знает о пророчестве.
- Какое пророчество? То самое, обо мне?
- Скоро узнаешь. Идём.
Много раз я вспоминал тот день. И в детстве, и сейчас, когда стал взрослым. И с каждым годом всё больше удивлялся тому, как мне, двенадцатилетнему мальчишке, удалось уловить царившую в городе атмосферу напряжённого ожидания. Она была в очертаниях каждого дома, в распахнутых зрачках окон, в неяркой синеве затянутого дымкою неба. И сейчас, стоя на берегу озера, я снова вспомнил тот миг. Танцующие кувшинки и мы с Элизой, бредущие вдаль по лесной тропинке… Мне даже почудилось, что я снова увижу замок, скрытый за крепостными стенами. Но нет. Прошлого не вернёшь. Пророчество исполнилось, и мир её необратимо изменился. С каждой минутой я всё более остро осознавал это.
Мы стояли у ворот дворца. Бородатые стражники придирчиво меня оглядывали. Элиза вновь дёрнула за руку.
- С парадного входа нельзя. Тебя не должны заметить.
- Но разве твой отец…
- Мой отец знает о тебе. С той самой минуты, когда ты появился у озера. Способность видеть появляется после коронации. Её теряет лишь тот, чья душа покрыта чёрным пеплом. Но от недобрых людей ты должен быть скрыт.
Мы вошли внутрь и тотчас же оказались в низком сводчатом переходе. Стражников не было. На стенах горели факелы. Мои шаги гулким эхом отзывались в безмолвии подземелья.
- Тихо! Иди сюда, – прямо в ухо шепнула мне Элиза, рукой указав на низкий чёрный проём. Пригнувшись, мы вошли в него. Позади остался неяркий свет факелов. Впереди было темно. Присмотревшись, я различил перед собою узкую каменную лестницу. Элиза молча потянула меня за руку. Я поднимался почти на ощупь, натыкаясь на камни. Они с грохотом валились вниз. Над нашими головами, издавая похожие на плач крики, метались чёрные тени. Мне стало жутко.
- Летучие мыши, - вполголоса заметила Элиза. – Ты вспугнул их.
Худший позор трудно было представить. Сдрейфить на глазах у девчонки, которая видит тебя насквозь!
- Всё нормально, - заплетающимся языком пробормотал я. Удары сердца эхом отдавались в мозгу, но я изо всех сил пытался успокоиться. Вскоре оказались на площадке. На кованой двери висел увесистый замок.
- У тебя есть ключ? – поинтересовался я.
Элиза сжала замок пальцами. Скрипнув, дверь отворилась. Я не видел лица Элизы, но понял, что она улыбнулась. Какой же я всё-таки болван!
- Обычно в святилище входят по парадной лестнице, - шепнула она. – Но я проведу тебя здесь. Среди стражи тоже есть предатели.
Мы вошли в коридор и вскоре оказались на галерее. Мягкий голубоватый свет ударил в глаза. Внизу, в центре сводчатого зала с двумя рядами колонн, находилось возвышение. В центре его лежала раскрытая книга. Свет исходил именно от неё, с испещрённых странными знаками страниц.
- Десятая книга пророчеств. Её обнаружил мой дед. В девятой говорилось лишь о конце времён и последней битве. О том, что будет потом, не знал никто.
- Давай спустимся, и ты прочтёшь мне, - шепнул я.
Элиза остановилась.
- Я вижу эти строки, где бы не находилась. Я привела тебя сюда, чтобы ты сам…
Знаки плясали перед глазами. Несмотря на расстояние, я вполне чётко различал их. И вдруг… Я понял всё! Да, я смог прочесть этот текст, написанный на непонятном мне языке!
На изломе времён и на грани веков
Вспыхнет битвы последней пожар
Мрак окутает мир. Враг силён и жесток,
Город вспыхнет, как огненный шар
И осыплется пепел на души людей
И недвижно замрут их тела
Если мрак победит – не сочтёшь всех смертей
Не сочтёшь ты деяний всех зла
Но мелодией света рассеется тьма,
Мир воскреснет, добром озарён
Зло, и горе, и смерть роковая сама
Всё исчезнет на грани времён
И чёрного пепла недолгую власть
Малиновый сменит рассвет
Рука королевы прогонит напасть
Ей будет одиннадцать лет.
И рядом с ней путник из дальних миров
Ровесник и преданный друг…
- Значит, это про меня? – пробормотал я
- Да. Когда придёт путник, начнётся последняя битва. Если мы победим, зло навсегда исчезнет.
- Но разве возможен мир без зла?
- Последняя битва изменит и время, и пространство.
- А что будет со мной?
- Вернёшься к себе. Но ты тоже изменишься.
Внизу раздались приглушённые голоса. Элиза вздрогнула.
- Сейчас начнётся церемония коронации. Тебе пора.
- Но разве… А пророчество?
- Дай руку, - Элиза сняла с пальца кольцо с зелёным камнем и сунула мне в ладонь. – Вернёшься завтра. Просто надень его на палец.
- Можно взглянуть? – робко поинтересовался я. Элиза качнула головой.
- Нет. Ты всё увидишь. Не опоздай. Мы должны быть вместе, иначе город навеки погрузится во мрак.
Вздохнув, я вставил палец в серебряный ободок. Мир закружился в бешеной пляске.
Я открыл глаза. Из прихожей раздавался звук поворачивающегося в замке ключа. Я лежал, уткнувшись лицом в клавиши. Значит, всё это было сном? И пьеску не выучил. Вот заругает-то мама! Попытался собраться с мыслями. Ну не выучил, и что? Старался же! Главное – чтобы мама слышала, как я играю. К моему удивлению, звуки легко сложились в мелодию. Но она была другой. Не легкомысленной пьеской, что играла Наталья Петровна. Напряжённой, тревожной. На пальце сверкнуло кольцо. Крупный зелёный камень светился изнутри, переливаясь всеми гранями. Казалось, что там, внутри - таинственный мир. Дверь, ведущая в другое измерение. Но где я нашёл его? Я точно помнил, что ни разу не видел его раньше. Стащив украшение с пальца, я сунул его в карман.
- Можешь же, если захочешь, - вошедшая в комнату мама ласково потрепала меня по растрепанным вихрам. - Иди есть. Сейчас разогрею.
День прошёл в тревожном ожидании. Воскрешая в памяти события моего сна, я всё время думал. Что это было? Сон, или… Действительно ли существует пророчество, в котором мне – обыкновенному подростку, отведена столь важная роль? С трудом дождался следующего дня. Это было воскресенье. С утра приходила Наталья Петровна. Она похвалила меня и задала новое задание. На этот раз я не сопротивлялся. Музыка напомнила о таинственном озере и о мире, в который мне удалось заглянуть. Наскоро сделав уроки, я сел за инструмент. Было два. Тикали, отсчитывая секунды, часы на стене. Вчера всё случилось в половине третьего. Мама же, как назло, уходить не собиралась.
- Молодец, Денис. Может, в футбол с ребятами поиграешь?
- Да нет, мама, - отозвался я. – Лучше музыкой позанимаюсь.
- Какой ты стал серьёзный. А уроки сделал?
- Да там делать нечего. Хочешь – покажу. Тетради на столе.
. Ладно, занимайся. А я в магазин забегу. Не возражаешь?
Хлопнула дверь. Двадцать девять минут третьего. Сунул руку в карман и взял кольцо. Оно жгло ладонь. Я разжал её и взглянул на камень. Свет внутри становился всё ярче. Надев кольцо, я сел за инструмент...
Очнулся на берегу озера. Солнце ещё не взошло. Над чёрной водой сгустился предутренний туман. Тихо покачивались от ветра камыши. Жёлтые и белые кувшинки сжались от холода. В мокрых от росы кустах по-прежнему стоял рояль. Я заиграл. Всё вокруг наполнялось тёплым светом. Озябшие кувшинки открывали глаза. Элизы не было. Может, я опоздал? Или надо было играть вчерашнюю мелодию? Но пальцы, помимо моей воли, играли именно её. Может, пел сам рояль, а руки лишь откликались на его голос? Вскоре пробудились цветы. Сквозь лепестки пробивалось свечение. Оно было не таким, как вчера. Розовым, голубым, лиловым – у каждого цветка своим. Лилии медленно кружились в танце. Золотом вспыхнул большой цветок в центре озера. Он вращался вокруг своей оси. В самой сердцевине пробивался свет. Свет становился всё ярче, будто внутри горела свеча. Остальные лилии расступились, и золотой цветок приблизился к берегу. Неожиданно я увидел Элизу. Она стояла на коленях у самого края воды, низко опустив голову. Короны на ней не было. Локоны покрывала простая белая накидка.
- Элиза..., - позвал я, но она не сдвинулась с места.
Значит, опоздал. В сердце больно кольнуло. Неужели? Но руки мои вновь не могли остановиться. Музыка звучала всё громче. Всё ярче становилось и сияние в глубине золотой кувшинки. Свет её слепил глаза, а лепестки раскрывались один за другим. Наконец, последний лепесток медленно отогнулся, и я увидел… В сердцевине, где обычно бывают тычинки, сияло что-то золотое. Столь яркое, что я невольно зажмурился. Вновь открыв глаза, я увидел плывущую по воздуху корону. Элиза подняла голову и вытянула руки вперёд. Корона мягко опустилась в её ладони. Элиза надела её, но не двинулась с места. Вскоре к берегу приблизился ещё один цветок. Поначалу я не заметил его. Он был небольшим и ярко-красным. Лепестки его раскрылись, и в воздухе мелькнула огненная точка. Она медленно приближалась к Элизе, вытягиваясь в линию. Когда сияние достигло берега, в воздухе блеснуло лезвие меча. Встав с колен, Элиза взяла меч и прикрепила его к перевязи. Потом она обернулась. Нет, внешне она ничуть не изменилась. Всё та же девичья фигурка, всё те же, чуть угловатые, плечи подростка. Всё то же лицо. Но я был потрясён, ошеломлён её преображением. Она и не она. Девчонка и взрослая. Королева. Не в силах совладать с охватившим душу порывом, я подбежал к ней, опустился на колено и поцеловал руку.
- Ваше Величество…
- Встань, - улыбнулась она. – Для нас с тобой ничего не изменилось. Ты мой друг.
- Но что произошло? Ты выглядишь так же, как раньше, но… Ты – настоящая королева.
- Просто я стала взрослой. Совсем взрослой.
- А кувшинки?
- Они цветут лишь раз в году, в день моего рождения. И каждый раз дарят мне подарки. Вот и на этот раз…
Элиза взглянула на меня. В лице её было столько тревоги, что мне стало страшно.
- Сегодня мне предстоит испытание. Такое, какому не подвергался ни один король в нашем мире.
- А твой отец? Разве он не в силах помочь тебе?
- После коронации нет. Это битва короля. Он должен принять её один.
- А я?
- Ты из иного мира. Ты не отец, не брат и не подданный. Ты – друг.
Я вопросительно взглянул на Элизу. Она крепко сжала мою ладонь.
- Пойдём?
- Просто закрой глаза и не отпускай мою руку. Иначе потеряешься во времени.
Я зажмурился. Тело стало почти невесомым. В ушах переливалась незнакомая музыка. Вскоре ноги мои ударились об землю.
- Взгляни, - шепнула Элиза. – Мы на королевской башне.
Я осмотрелся. Мы стояли на большой круглой площадке, окружённой зубчатой каменной стеной с окнами-бойницами. Под нами расстилался город. Дома с красными крышами испуганно жались друг к другу. Улицы были пусты. Всё замерло в нетерпеливом ожидании. Лишь замок Олдена чёрной горою высился над городом. Элиза вздрогнула. Её лицо казалось бледнее, чем её белое платье. Лишь меч на перевязи переливался алым цветом.
- Слышишь, - она повернулась ко мне. – Они приближаются.
Низкое небо затягивали чёрные тучи. Сумрак сгущался над городом. Замок Олдена, казался окутанным тёмным покрывалом. Вокруг нас раздавались странные звуки – шёпот, плач, визг… В вибрирующем воздухе слышался конский топот. Он приближался со всех сторон, накатываясь на город, словно волны во время шторма. Я взглянул на Элизу. Рука её судорожно сжимала рукоять меча.
- Мы остановим их, - произнесла она одними губами.
- Но твои солдаты? Где они?
- Они не смогут противостоять чёрному герцогу. Его взгляд парализует сознание. Лишь те, кто принял его власть, сохраняют способность действовать. Взгляни.
У главных ворот, словно статуи, недвижно замерли стражники. Лишь один из них деловито прохаживался по площадке. Наверное, это был тот, вчерашний. По широкой дороге к воротам катилась чёрная карета, запряжённая шестёркой крылатых лошадей. Страх холодной мерзкой тварью заползал в сердце. Ещё мгновение, и я тоже заледенел бы от ужаса. Но в тот же миг в руке Элизы сверкнул огненный меч.
- Твори добро, и зло исчезнет само собою, - твёрдо произнесла она.
В то же мгновение я увидел два рояля на площадке.
- Мелодия добра защитит наш мир. Следуй за мной и не сбивайся с ритма.
Воздух становился гуще, наполняясь немыслимой какофонией. Я коснулся клавиш дрожащими пальцами, но звуки будто провалились в окутавшую нас пустоту. Вновь сверкнул меч в руке Элизы. Огненная завеса встала между городской стеной и окружающей город пустошью. Дышать стало легче. Робко зазвучала тихая мелодия.
- Громче! – крикнула мне она.
Я изо всех сил старался сосредоточиться. В висках напряжённо пульсировали аккорды. Звонко переливались трели. Звуки поднимались к небу, образуя прозрачный купол над королевской башней. Сквозь него я различал подступающие к городу отряды. Они окружили стену, выстроившись двумя тёмными полукружиями. Сквозь звуки мелодии до меня доносились отрывистые выкрики командиров. Пронзительно свистели ядра. Мерзкие крылатые твари летели к башне. В их перепончатых лапах покачивались сосуды, из которых огненной струёй лилась горящая смола. Чёрный герцог атаковал лишь башню. По-видимому, он не желал разрушать город, надеясь подчинить его своей власти. Но купол защищал нас. Звуки мелодии были всё громче. Они поднимались к небу, и яркий свет рассеивал сгустившийся мрак. Купол поднимался всё выше, охватывая собою город и сливаясь с окружавшей город стеной огня. Я перевёл дыхание.
- Не останавливайся! – вновь крикнула мне Элиза.
Но вот от войска чёрного герцога отделился отряд. Он приблизился к воротам. Наверное, стражник открыл их. По улицам города потёк чёрный ручеёк. Этот ручеёк неуклонно приближался к дворцу Олдена. Небо вновь почернело. Перед глазами мельтешили тени. Пальцы отказывались слушаться. Кто-то раскатисто хохотал совсем рядом с нами. Воздух вновь стал густым, и наша музыка вязла в нём, как в болоте.
- Громче! – голос Элизы донёсся до меня, будто сквозь пуховое одеяло.
Я попытался войти в ритм. Уставшие руки то и дело сбивались. Царящая вокруг какофония заглушала нашу музыку. Но мелодия не прерывалась. Она поднималась вверх, к куполу. Чёрные тени разбивались об него и отлетали в сторону. Вокруг нас становилось всё светлее. Но вдруг… Свет погас, и башня вновь погрузилась во мрак.
- Чёрный герцог во дворце Олдена! – еле слышно воскликнула Элиза.
Герцогский замок вздыбился над городом. Он стал ещё выше. С неба посыпался чёрный пепел.
- Не останавливайся! – голос Элизы тонул в окружившем нас плотном мраке.
Неожиданно в моём мозгу мелькнула мысль. А что, если одним разом покончить со всем этим? Каким-то тайным чувством я понял, что знаю ответ. Всего лишь несколько запретных созвучий, и все эти твари превратятся в липкую мерзкую массу. А вместе с ними… Что будет с горожанами? Умрут? Да какая разница? Ведь мы с Элизой сейчас вдвоём. Вдвоём против целой армии чёрного герцога…
Не представляю, как Элиза смогла понять мои мысли. Купол перестал защищать нас, и чёрный пепел сыпался нам на головы. Но вдруг я услышал её голос.
- Не смей! Мы должны победить силой добра. Зло пеплом осядет в наших душах.
Она говорила прерывисто, будто бы хватая ртом воздух. Я давил на клавиши из последних сил, коченеющими пальцами. Мы едва слышали друг друга, с трудом прорываясь сквозь плотный липкий мрак. На город опускалась чёрная ночь…
Утро забрезжило яркими отсветами. Покрывший улицы чёрный пепел постепенно таял. Первые лучи солнца рассеивали остатки мрака. Мы по-прежнему были на башне. Усталые, измученные и счастливые. Из-под наших пальцев лилась светлая, радостная мелодия. Она заполняла собою город, воскрешала каждый дом, каждое окно. На улицы высыпали нарядно одетые люди. Всё будто светилось изнутри. На месте замка Олдена была чёрная пустошь. Но и на ней уже прорастала трава. Похожая на Иван-чай. С такими же крупными малиновыми цветами. Малиново-золотое сияние наполняло город.
- Мы победили? - спросил я.
- Почти, - улыбнулась мне Элиза. – Продолжай играть. До тех пор, пока не взойдёт солнце.
Музыка лилась отовсюду. Звучали дома, улицы, деревья. Каждый цветок, каждая былинка издавала тихий мелодичный звон. Солнце выкатывалось из-за горизонта круглым огненным шаром. Наконец, до нашего слуха донеслось пение. Будто невидимый хор возносил к небесам хвалебную песню. Элиза встала. Я последовал её примеру. Звон колоколов слышался повсюду. Даже с ярко-синего небосвода. Всё преобразилось. Даже каменный город казался воздушным. Элиза улыбнулась.
- Вот и всё. Пророчество сбылось. В нашем мире больше не будет зла.
- А я?
- Возвратишься к себе. Будешь делать свой мир лучше. Когда-нибудь и в нём произойдёт то же самое. Я вижу, что ты сильно изменился. Вижу и верю в тебя…
На кронах деревьев малиново полыхали закатные всполохи. Туман сгустился над озером. Холодные капли блеснули на пожухлых листьях. Всё было точно так же – и кусты, и кувшинки на чёрной водной глади. А в кустах… Да, там снова стоял рояль! Полированная поверхность, казалось, ничуть не пострадала от росы. В вечернем полумраке виднелись чёрно-белые ряды клавиш. Я прикоснулся к ним, и инструмент заговорил. Сам, как тогда, в детстве. Звенела, переливалась мелодия. Воздух светился чем-то золотым. На мгновение мне почудился мелькнувший над водой женский силуэт. Где-то в мозгу слышался колокольный перезвон. Не понимаю, почему я прекратил игру. Руки сами остановились. Я встал. Рояль исчез. Будто не было. Я обошёл весь куст, потом озеро, освещая путь карманным фонариком. Ни малейших следов. Наш лагерь вновь был на своём месте. Сквозь заросли посверкивал костёр. До слуха доносилось тихое бренчание Вадькиной гитары. Хлюпая сапогами, вернулся в лагерь. Из котелка пахло кашей.
- Где ты болтался?
- Да так…, - пробормотал я. Откровенничать не хотелось.
- Думаешь, найдём?
- Нет здесь ничего, - сухо отрезал я. – Выдумали тоже – карельский Китеж-град. Бред какой-то.
- Послушай, - вдруг спросил Мишка. – О чём ты в детстве мечтал?
Попытка залезть в душу больно резанула.
- Не о том же, чтобы за копейки сэнээсом корпеть, - съязвил я.
- А о чём?
- Не помню. Отстань.
Я вновь вспомнил всё. Да, я обещал Элизе никому не рассказывать о том, что случилось со мной в её мире. Но… Она же сама говорила, что я должен помнить. И это видение, у озера… Немного помолчав, я добавил:
- В этой легенде о карельском Китеже есть смысл. Все мы проходим свой путь. Свои испытания. Надо выдержать их, не поддаться искушению. Не совершать зла. Так ты меняешь свой мир, а вместе с тем – мир вокруг себя. Главное – умножать добро в мире. Тогда зло исчезнет само собой.
Мишка молчал. Лицо его вдруг стало задумчивым.
- Ты слышал музыку, Денис?
- Какую?
- Мне показалось, будто рояль играл. Странно, правда? Здесь, в глуши. Да ещё ночью.
- Не бери в голову, - произнёс я. – Место здесь странное.
Я залез в палатку. Забрался в спальник. Не выключая фонарь, долго глядел на кольцо. Зелёный камень вспыхивал и переливался. Где ты, Элиза? Встретимся ли мы ещё когда-нибудь?
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2013
Свидетельство о публикации №213011300012
рецензии
http://www.proza.ru/comments.html?2013/01/13/12