– Сережа, смотри, кого я принесла, – сказала женщина, и яркий свет люстры ослепил комнату, посреди которой на пушистом цветном паласе сжалось в комок маленькое кошачье существо.
Мальчик прибежал на зов матери и радостно воскликнул:
– Ой, как здорово!
– Это – кошечка, – сказала женщина.
– Ой, спасибо, мама! Это Люся, да? Люся?
Мальчик присел на корточки и протянул вперед свои любопытные пальчики. Кошечка вздрогнула, и, низко опустив голову, пропищала:
– Мя, – что означало:
«Отстань, я тебя боюсь».
И вообще, она боялась не только мальчика. Она боялась всего, что было в этом незнакомом помещении.
«Это не Родина», – говорил ей внутренний голос. На Родине была мама. Люся помнила ее горячее дыхание и крепкие зубы, когда та таскала ее за шиворот. Это было три недели назад.
– Мам, а где она будет жить?
– В коробочке, мы поставим ее около двери, чтобы Люсе попадал свежий воздух. Все кошки любят свежий воздух.
– Мам, а в моей комнате тоже очень много свежего воздуха.
– Нет, Сережа, у кошечки должно быть свое место.
Прислушиваясь к человеческой речи, Люся закрыла глаза и, уткнувшись носом в палас, задремала. Ей опять приснилась мама, ее глаза. Они светились в темноте своим неповторимым зеленым огнем то далеко, то совсем близко. Запах молока, он нарастал с каждой секундой, пьянящий, будоражащий…, и тут что-то прохладное коснулось носа кошечки, та вздрогнула, и, открыв глаза, увидела перед собой большой круглый предмет, в котором находилось то, что так вкусно пахло.
– Пей, киса, пей, – сказал мальчик, и осторожно погладил ее по голове.
– Миу, – ответила та, понюхала с разных сторон то, что ей предлагали, окунула нос в молоко, облизнулась, и, устроившись по удобнее, начала торопливо двигать языком.
– Мам, смотри, пьет, смотри.
– Только ты ей не мешай, – ответила женщина, и в комнате сразу же наступила тишина, которую нарушали только тиканье настенных часов наверху и шелестящее чмоканье внизу.
* * *
Люся проснулась от жужжания назойливой мухи. Та, по видимому чувствуя дыхание осени, не находила себе места. Люся приподняла голову и увидела, что лежит на тряпочной подстилке в фанерном ящичке, от которого пахло землей и сыростью.
– «Родина», – с радостью подумала она, сладко зевнула, вытянула задние лапки и слегка поскребла коготками по фанерке.
– Бж, – вновь пропела муха и утомленная села на край ящика.
– Это – добыча, – сказал Люсе внутренний голос, и все ее кошачье тело тут же сжалось в комок, и приготовилось к прыжку.
– Бж, – воскликнула муха и улетела.
Кошечка прислушалась, из помещения неподалеку доносилась человеческая речь. Осторожно выбравшись из ящика, и как можно ниже прижимаясь к полу, она пошла туда, где должны были быть люди, но людей там не оказалось. Человеческая речь доносилась из ящика, который висел на стене.
«Как же они там поместились?», – с удивлением подумала Люся и принюхалась. В помещении пахло луком, картофелем и еще чем-то незнакомым, которое лежало в ящике возле окна.
«У них тут запасы», – подумала она, и ей тут же захотелось поесть, и она торопливо стуча маленькими лапками, побежала обратно к своему ящику, возле которого стояла чашка с молоком.
* * *
Ученик второго класса Сережа Карасев сидел, глядя в раскрытую тетрадь, и, сдвинув густые брови, напряженно думал о Люсе.
«А если к ее ящику приделать крышу с трубой? Ведь все кошки любят трубы. Вылезет она на эту трубу, и будет мурлыкать, а я брошу ей кусочек колбаски на веревочке, она как прыгнет, а я как дерну… Нет, это издевательство над животными».
Сережа закрыл глаза и на секунду задумался, и тут же к нему в голову пришла гениальная мысль.
«Точно» – просиял он от радости.
«Я сделаю искусственную мышь, посажу ее на видное место, возьму фотоаппарат, и как только Люся ее схватит, тут же сфотографирую. Это фото я пошлю на конкурс о живой природе, там главный приз–кинокамера, а может деньгами попросить, она ведь дорого стоит. Точно, попрошу деньгами. Можно будет всей семьей на море съездить, и Люсю возьмем, а как же без нее, в корзинку посадим и без проблем…»
– А сейчас положили ручки, и внимательно слушаем, – раздался голос учительницы.
Сережа послушно положил свою авторучку, которой успел написать только:
27 сентября
Классная ра
«Нет, пожалуй, к морю слишком хлопотно, еды много надо брать, да и плавать я не умею, засмеют еще, лучше купить три велосипеда и поехать, куда ни - будь в поход…».
– А сейчас взяли ручки и пишем под диктовку, – донесся голос учительницы.
Сережа послушно взял авторучку, старательно дописал слово «работа», поставил точку, и только хотел опять задуматься, как вдруг прозвенел звонок.
– Ребята, запись этих слов будет вам домашним заданием, – сквозь нарастающий шум воскликнула учительница. – Вы их найдете на странице…
«Нет», – подумал Сережа.
«Велосипеды – это не несовременно, сейчас на велосипедах никто не ездит. Уж лучше плохонький автомобиль, чем два новых велика».
* * *
Наевшись, молока, Люся долго отфыркивалась и качала головой.
– Фррр, – весь нос промочила.
– Фррр, – ужас, какой.
Присев около ящика она начала старательно умываться, ее этому никто не учил, но внутренний голос подсказывал, что это нужно делать именно так.
– Бж–Бж, – неожиданно раздалось в дальней стороне коридора.
– Бж–Бж–Бж.
Киска прислушалась, и, вытянув шею, осторожно направилась туда, где, по-видимому, находилась добыча.
За углом коридора перед ней открылось еще одно помещение, из которого пахло: резиной, бумагой, пластилином, одеколоном и еще бог знает чем. Всех этих запахов Люся не знала, но чувствовала, что именно здесь живет тот маленький человек, который вчера погладил ее по голове.
– Бж, – раздалось сверху. Люся приподняла голову и увидела большой квадрат синего неба, и посреди этого квадрата сидела муха и никак не могла улететь.
– Бж–Бж, – обиженно воскликнула она и с размаху ударилась головой об стекло.
Люсю уже не интересовала эта добыча, все ее внимание перешло к необычной обстановке в этой комнате. Низко пригибаясь и принюхиваясь, она медленно прошлась по кругу, заглянув под стул, под стол и под кровать. Под кроватью было великое множество всякой всячины, но особенно ей понравился маленький легкий шарик. Он с таким приятным шелестом катался по полу, что у Люси захватывало дух.
«Он похож на добычу», – говорил ей внутренний голос.
«Добыча, добыча», – повторяла про себя Люся, со всех ног преследуя шарик, который показывал чудеса изворотливости. Она гонялась за ним по всей комнате, затем по коридору, затем в следующей комнате, и, наконец, загнав его в дальний угол, успокоилась, и тяжело дыша, легла на пол.
«Ну и зверь», – подумала Люся, и сладко зевая, прищурила глаза.
Мерный стук настенных часов постепенно успокоил юную кошечку, и она уснула.
* * *
– Пап, а летающий динозавр корову смог бы утащить?
– Смог бы, Сереж.
– А слона?
– И слона смог бы.
– Так он бы его хоботом треснул!
– Да ешьте, вы, потом поговорите, – сказала мама.
Люся приподняла голову и увидела, что лежит опять в своем ящичке, а рядом с ней тот самый шарик, который так ее сегодня замучил.
– Пап, а вот, к примеру, стоит целое стадо слонов, и летит динозавр…
– Сережа, папа с работы пришел, вот покушает и все тебе расскажет, правда, Алексей? А ты, если наелся, иди к своей киске, она уже, наверное, проснулась.
Кошечка услышала шлепанье маленьких ног, и вскоре перед ней появился улыбающийся Сережа.
– Пойдем Люсь ко мне, я тебе железную дорогу покажу. Такая я тебе скажу, классная дорога, просто супер! – говоря это, он подхватил кошечку на руки, и у Люси замерло сердце от той высоты, на которой она очутилась.
* * *
Сверкающие звезды ночного неба с любопытством заглядывали в темную комнату, где висящие на стене большие старинные часы показывали половину двенадцатого.
– Леш, а как ты думаешь, Сережка, правда, будет хорошо учиться?
– Ну, наверно, он же обещал.
– Да я понимаю, только ведь обещанного три года ждут.
– А что уж он так плохо учится?
– Да учительница говорит, что все время мечтает, весь в тебя.
– Ну а в кого же?
– Слушай Леш, завтра воскресенье, сходите с Сережкой с утра, паласы вытрясете, а то у него во вторник день рождения, а я же тем временем полы кругом намою, ладно?
– Ну, кто это по воскресеньям паласы трясет?
– Ты хочешь сказать, что их по понедельникам трясут?
– Да ничего я не хочу сказать, ладно вытрясем.
– А я еще за Люсю переживаю, уже второй день, а в туалет еще не ходила.
– А баночка где?
– Да возле ее ящика.
– Ты хочешь сказать, что где пьют там и льют? Нет, милая моя, кошке нужно для этого отдельное место. Поставь баночку в угол около двери в ванную, там сырой воздух, и наша Люсенька быстро освоится.
– Ладно, поставлю, гений ты мой.
– Не гений, а инженер.
– Паласы вытрясешь?
– Вытрясу, спи.
* * *
– Люсь, а как ты думаешь, вот если бы летающий динозавр на нас обо-их налетел, кого бы он схватил: тебя бы или меня?
Кошечка, свернувшись в клубок, лежала на Сережиной подушке и, прищурив глаза, внимательно слушала маленького человека.
– Меня бы конечно схватил, тебя бы, наверное, и не заметил, а если бы даже и заметил, то подумал бы:
«Зачем мне с этим кошаком связываться? Все равно не наемся, одно расстройство только».
– Интересно, Люсь, а, сколько ты весишь? Завтра возьму безмен, посажу тебя в сумку и взвешу, не возражаешь?
Люся промолчала в знак согласия.
– И вообще я заведу специальную тетрадь, где буду записывать все твои показатели: вес, рост, и достижения твои тоже буду записывать. Ты многого достигнешь, я чувствую, поедем мы с тобой на выставку и вот там…
Навострив уши, маленькая кошечка вслушивалась в Сережину речь, и незаметно для себя уснула. Ей приснился шарик, как будто бы он летал по всей квартире, как муха, и из него доносилась человеческая речь. А Люся будто лежала в ящичке вместе с мамой и сосала у нее молоко. Мама была такая колючая, что у Люси очень сильно зачесалось в носу.
– Чих! – произнесла кошечка и проснулась.
Она увидела что лежит, прижавшись носом к Сережиному затылку, и его голову, подушку и край стены освещает какой-то странный желтый свет из окна.
Люся тут же спрыгнула на пол, запрыгнула на стул, перешла на подоконник, и, заглянув в окно, увидела, что прямо ей в глаза светит большой желтый шар. Он был таким ярким и таким красивым, что у нее перехватило дыхание.
«Это свобода», – сказал ей внутренний голос.
– Урл, – согласилась она с ним и блаженно прищурилась.
* * *
– Люся, вот это баночка в которую садятся. Ты умеешь садиться? Ну-ка покажи.
– Сережа, оставь ее в покое, – вмешалась мама. – Она сама сообразит.
Люся с интересом обнюхала округлый предмет, из которого так пахло «Родиной», что ее усики тут же приподнялись и задрожали от удовольствия.
– Садись, Люся, садись.
– Не пугай ее.
– Мяу, – воскликнула кошечка.
Она неуверенно забралась в баночку, покрутилась в ней, разгребая песок, принюхалась, вылезла, забралась вновь, и, посмотрев на людей, осторожно села.
– Какая молодец, – донеся шепот Сережи
– Не мешай, – прошептала мама
– Ми,– ответила Люся, и облегченно вздохнув, и понюхав песок сзади, начала осторожно скрести по нему лапой.
* * *
– А чего у нас пылесоса, что ли нет? – воскликнул Сережа, шагая за отцом с половиком в руках.
– А ты представь, что ты летающий динозавр, - с улыбкой ответил отец, который в свою очередь нес сразу два паласа. – Ты поймал добычу и тащишь ее, чтобы с ней расправиться.
– Слушай пап, а, правда, летающий динозавр смог бы слона утащить?
– Сережа, летающие динозавры были самых разных размеров, самые большие достигали до 15 метров в размахе крыльев, такие вполне смогли бы поднять в небо небольшого слона, только в то время, когда летали динозавры, слонов еще не было.
– Ну а если как будто бы были, ну как будто бы? Ну, вот представь, прилетел этот динозавр в зоопарк, а там маленький слоник пасется, а рядом сторож стоит с автоматом. Напал бы динозавр на слоника, или бы забоялся?
– Конечно, напал бы, ведь динозавры не знали что такое огнестрельное оружие.
– Здорово! – воскликнул Сережа и притопнул от радости.
– А ты бы хотел оказаться этим сторожем?
– Ага, я бы ему дал!
– Ладно, сторож,– заулыбался отец, – Представь, что этот грязный половик и есть злой и страшный динозавр.
* * *
Мягкие женские руки подняли Люсю и понесли по комнате. От такой высоты ее кошачий разум мгновенно захлестнул страх, и бедное сердце, заведенное этим страхом на полные обороты, рвалось наружу как пойманная птица.
– Не бойся глупенькая, – сказала женщина, и, поглаживая Люсю по голове, подошла к зеркалу.
Спокойный голос и уверенные руки несколько успокоили кошачье сердце, Люся облегченно вздохнула и увидела прямо перед собой женщину, которая держала на руках маленькую испуганную кошечку.
– Мя, – удивленно произнесла Люся, и, глядя в широко раскрытые глаза незнакомки, осторожно потянулась к ней лапкой.
– Мя, – ответила ей незнакомка и потянулась навстречу.
– Ну что, познакомились? – улыбнулась женщина, и, подняв кошечку еще выше, нежно потерлась щекой о ее шерстку.
* * *
– Держись динозаврина! – воскликнул Сережа, нанося по паласу просто «звериные» удары. После короткой серии таких ударов он задумался.
– Пап, а кто сильнее лев или тигр?
– Это спорный вопрос Сережа. Все зависит от величины животного, ну а в принципе, я думаю, тигр должен быть сильнее, потому что по природе своей он крупнее льва.
– Ну а тогда, почему льва называют царем зверей?
– Так его называют за его гриву, похожую на царскую корону, за его величественный вид, и за то, что перед охотой, лев всегда издает воинственный рык, как бы предупреждая всех:
«Я иду!».
– А тигр, что не издает?
– Нет, тигр всегда нападает внезапно из засады, он никогда не участвует в погоне на длинной дистанции. А если уж говорить точно, то лев тоже не любитель гоняться за жертвой, за ней гоняются львицы.
– Пап, а наша Люся тоже на львицу похожа, правда?
– Да, только очень маленькая.
– А если такой специальный корм изобрести, уколы назначить для роста, ведь есть такие уколы, правда?
– Учись хорошо, все в твоих руках, – с улыбкой ответил отец и дружески похлопал сына по плечу.
* * *
– Слушай Люся, а ты хотела бы быть львицей?
Люся лежала, свернувшись калачиком на Сережиной подушке, и заглядывающая в окно луна светила ей прямо в глаза.
– Нет, ты представь, что ты настоящая львица, и мы с тобой идем по улице, а навстречу нам идет Сашка Арбузов со своим спаниелем. Представляешь, какие у Сашки будут глаза, а у спаниеля вообще морда треснет от страха. А я улыбнусь и так небрежно им скажу:
– Салют ребята!
А вообще нет, зачем нам Сашка Арбузов, пускай себе гуляет с собачкой по палисадникам. Мы с тобой, как будто по проспекту идем, там, где центральный банк, и вдруг:
«Бах! Бах!» – выстрелы, грабители налетели, все граждане растерялись, на землю попадали, а мы с тобой не растерялись, ты, как зарычишь, как прыгнешь на грабителей, у них сразу и руки и ноги отнялись, шутка ли, когда такой хищник на тебя бросается. И тут как раз милиция, всех грабителей в тюрьму, а нам премию, мы бы на нее знаешь, чего купим?
Сережа задумался, и Люся, навострив уши и закрыв глаза, долго ожидала того, что он скажет, и в этом ожидании она и уснула.
Так закончился ее третий день жизни, в этом большом и удивительном мире. В мире, со странными запахами и звуками. Где было так много интересного и заманчивого, приятного и пугающего. В мире, где жили эти большие, медлительные и добрые звери.
«Родина – Родина – Родина», – монотонно урчал ее внутренний голос, и зыбкая мякоть подушки с теплотой обволакивала ее маленькое кошачье тело.