Даже и не помню когда и как мы подружились, так давно это было. Еще до школы. Две маленькие подружки копались сначала в песочнице. Потом карабкались на деревья в соседнем лесу и орали, подражая индейцам. Дальше - завороженно слушали пластинки с Дином Ридом и Джанни Моранди, увлекались Модерн Токингом и Саважем. Посвящали друг друга в первые влюбленности и писали совместные пьесы, которым не суждено было увидеть сцену.
Увлекалась она всем всегда сразу с головой, бесповоротно. Даже спустя годы, сейчас, она мечтательно смотрит в окно и с придыханием говорит:
- А Дина Рида помнишь?
В детстве над ней смеялись одноклассники. Дразнили, дергали за вечно спутанные темные волосы. Иечке трудно было расчесываться, волосы у нее были тонкие и чувствительные. Одевалась она очень экзотично. Это сейчас говорят: стиль, а тогда у подростков было совершенно четкое представление о том, что и как надо носить: штаны - бананы, кроссовки - адидас, майка - лакост. Все. А Иечка носила красные узкие штаны, черные с бантами блузы, желтые в пол юбки и волосы не лачила, а просто вздрючивала пальчиками.
Училась она хорошо, но совершенно не участвовала в общественной жизни класса. Когда класс активно обсуждал - к кому пойти потусоваться, Иечка шептала мне в ухо, накануне посмотрев фильм *Мой пес Алый*:
- Пойдем в лес? Шпионов ловить!
Ну, как было им не смеяться над такой странной девчонкой? А я не смеялась. Потому что она была моя лучшая подруга с ранних лет, и я одна знала - какая она, Иечка.
У Иечки была собака - Инга. Она была все время, сколько я помню Иечку. Сколько было лет Инге - никто уже не мог посчитать. Толстая старая болонка, пыхтя, гуляла по набережной и вяло махала хвостом навстречу другим собакам.
Однажды, прогуливаясь обычным маршрутом вдоль кромки воды, поросшей камышами, Инга заволновалась. Она стала тыкаться мордой в камыши, хрипло поскуливать и оглядываться на нас красными слезящимися глазами.
- Там точно рация...- как всегда конспирологически объяснила Иечка подозрительное поведение Инги.
- Да! Я уверена! Это шпионы спрятали там свой шифр! Ты ведь знаешь - Инга настоящая поисковая собака. Она всегда находит преступников!
И она, сняв, деревянные сабо, купленные вместе с бабушкой в Москве на блошином рынке у старой немки и раскрашенные Иечкой собственноручно в алые маки, полезла в камыши. Вышла она оттуда с пакетом, в котором еле-еле попискивали котята. Двое котят были уже мертвы. А еще два, дышали. Мы взяли их себе. Я - серенького. Она - черненького. Мой серенький пожил два дня на моих руках, питаемый молоком с пипетки, и умер под мой громкий плач. А Иечкин, Кошмарик, как она назвала, выжил. Не знаю, может он был покрепче моего серенького, а может в этом была заслуга болонки Инги, как утверждала моя подруга.
Удивительно было то, что старая собака реально озаботилась маленьким недельным котенком. Когда ее выводили гулять, то быстро-быстро справив нужду, она, как молодая летела домой. Котенок ждал ее в огромной корзине на старом мохеровом шарфе. Инга тщательно вылизывала котенка и, заключив его буквально в объятия, подпускала к тому только Иечку с молоком. Сначала он кушал с пипетки. Потом из кукольной бутылочки.
Идиллия длилась полгода. Уже выросший котенок реально пытался бороться со старой Ингой и обращался с ней ровно так, как котята обращаются с мамой-кошкой.
Инга повеселела. К ней вернулась вторая молодость. Кошмарик ел с ней из одной миски, причем Инга терпеливо ждала, когда "сынок" насытится, и довольствовалась остатками. Инга вылизывала котенка. Позволяла ему кувыркаться по себе самым невероятным образом и всячески ревновала к другим. Один раз, когда Кошмарик нырнул в полуоткрытую дверь в подъезд и был там забыт не ведающими о его подвиге хозяевами, Инга подняла такой тарарам, какого никогда не устраивала за всю свою собачью жизнь. Она скулила под дверью, царапалась в нее и всячески давала понять, что ТАМ - ОН. Кота нашли и водворили на место. Инга успокоилась.
...А потом Инга умерла. И ее "сынок" первый возвестил об этом ранним темным зимним утром. Кот тоскливо выводил странные рулады. Голос его был глубокий и страшный. Иечка и ее близкие подскочили и заволновались. Кот стоял над телом "мамы" на вытянутых напряженных ногах, задрав вверх осунувшуюся морду и, закрыв почему-то глаза, пел странную песню: Ауаа! Вауаа! Уауаа! Вувауа! - ОН ПЛАКАЛ!
Когда он заметил хозяев, то его напряженные лапки подкосились и он лег, уткнувшись мордой в бок собаки. Так и лежал, пока хозяева не положили Ингу в мешок и не отвезли утром на дачу, где и похоронили.
Кошмарик еще долго-долго жил у Иечки и пользовался таким же уважением, каким раньше пользовалась Инга.