ИСТОРИЯ ИЗ ИНТЕРНЕТА...
АВТОР НЕИЗВЕСТЕН...
ЗАЦЕПИЛО ЗА ДУШУ...
Раннее утро... 8 марта. Будильник зазвенел, и даже не успев, как следует начать свою песню, умолк под натиском моего пальца. Почти в темноте оделся, тихо прикрыв входную дверь, направился к базару.
Чуть стало светать. Я бы не сказал, что погода была весенней. Ледяной ветер так и норовил забраться под куртку. Подняв воротник и опустив в него как можно ниже голову, я приближался к рынку. Я еще за неделю до этого решил: никаких
роз, только весенние цветы... праздник же весенний.
Я подошел к базару. Перед входом стояла огромная корзина с очень красивыми весенними цветами. Это были мимозы. Я подошел: да, цветы действительно красивы.
-А кто продавец? - спросил я, пряча руки в карманы. Только сейчас я почувствовал, какой ледяной ветер.
-А ты, сынок, подожди, она отошла ненадолго, щас вернется, - сказала тётка, торговавшая по соседству солёными огурцами.
Я стал в сторонке, закурил и даже начал чуть улыбаться, когда
представил, как обрадуются мои женщины, дочка и жена.
Напротив меня стоял старик. Сейчас не могу сказать, что именно, но в его облике меня что-то привлекло. Старотипный плащ фасона 1965 года, на нем не было места, которое было бы не зашито. Но этот заштопанный и перештопанный плащ был чистым. Брюки такие же старые, но до безумия наутюженные. Ботинки начищены до зеркального блеска, но это не могло скрыть их возраста. Один ботинок был перевязан проволокой. Я так понял, что подошва на нем просто отвалилась. Из-под плаща виднелась старая, почти ветхая рубашка, но и она была чистой и наутюженной. Лицо... его лицо было обычным лицом старого человека, вот только во взгляде было что непреклонное и гордое, несмотря ни на что.
Сегодня праздник и я уже понял, что дед не мог быть небритым в
такой день. На его лице "красовалось" с десяток порезов, некоторые из них были заклеены кусочками газеты. Деда трусило от холода, его руки были синего цвета.... его очень трусило, но он стоял на ветру и ждал.
Какой-то нехороший комок подкатил к моему горлу. Я начал замерзать, а продавщицы всё не было.
Я продолжал рассматривать деда. По многим мелочам я догадался, что дед не алкаш, он просто старый, измученный бедностью и старостью человек. И ещё я просто явно почувствовал, что дед стесняется теперешнего своего положения за чертой бедности.
К корзине подошла продавщица. Дед робким шагом двинулся к ней. Я тоже подошел к ней.
Дед приблизился к продавщице, я остался чуть позади него.
-Хозяюшка, милая, а сколько стоит одна веточка мимозы? - дрожащими от холода губами спросил дед.
-Так, а ну вали отсюдава, алкаш, попрошайничать надумал, давай вали, а
то... - прорычала продавщица на деда.
-Хозяюшка, я не алкаш, да и не пью я вообще, мне бы одну веточку... сколько она стоит? - тихо спросил дед.
Я стоял позади него и чуть сбоку. Увидел, как у деда в глазах стояли слезы...
-Одна, да буду с тобой возиться, алкашня, давай вали отсюдава, -
рыкнула продавщица.
-Хозяюшка, ты просто скажи, сколько стоит, а не кричи на меня, -также тихо сказал дед.
-Ладно, для тебя, алкаш, пять рублей ветка, - с какой-то ухмылкой сказала продавщица. На ее лице проступила ехидная улыбка.
Дед вытащил дрожащую руку из кармана: на его ладони лежало, три бумажки по рублю.
-Хозяюшка, у меня есть три рубля, может найдешь для меня веточку на три рубля, - как-то очень тихо спросил дед.
Я видел его глаза. До сих пор никогда не видел столько тоски и боли в глазах мужчины.
Деда трусило от холода как лист бумаги на ветру.
-На три тебе найти, алкаш, га-га-га, щас я тебе найду, - уже прогорлопанила продавщица.
Она нагнулась к корзине, долго в ней ковырялась.
-На, держи, алкаш, беги к своей алкашке, дари, га-га-га, - дико захохотала эта дура.
В синей от холода руке деда я увидел ветку мимозы: она была сломана посередине. Дед пытался второй рукой придать этой ветке божеский вид, но она, не желая слушать его, ломалась пополам и цветы смотрели в землю... На руку деда упала слеза... Он стоял и держал в руке поломанный цветок и плакал.
-Слышишь ты, сука, что же ты, блин, делаешь? - начал я, пытаясь
сохранить остатки спокойствия и не заехать продавщице в голову кулаком.
Видимо, в моих глазах было что-то такое, что продавщица как-то
побледнела и даже уменьшилась в росте. Она просто смотрела на меня как мышь на удава и молчала.
-Дед, а ну подожди, - сказал я, взяв его за руку.
-Ты, курица тупая, сколько стоит твое ведро, отвечай быстро и внятно, чтобы я не напрягал слух, - еле слышно, но очень понятно прошипел я.
-Э... а... ну... я не знаю, - промямлила продавщица.
-Я последний раз у тебя спрашиваю, сколько стоит ведро?!
-Наверное, пятьдесят рублей, - промямлила продавщица.
Все это время дед непонимающе смотрел то на меня, то на продавщицу.
Я кинул ей под ноги купюру, вытащил цветы и протянул их деду.
-На отец, бери, и иди поздравляй свою жену, - сказал я.
Слезы одна за одной покатились по морщинистым щекам деда. Он мотал головой и плакал, просто молча плакал... У меня и самого слезы стояли в глазах. Дед мотал головой в знак отказа и второй рукой прикрывал свою поломанную ветку.
-Хорошо, отец, пошли вместе, - сказал я и взял деда под руку.
Я нес цветы, дед - свою поломанную ветку, мы шли молча.
По дороге я потянул деда в гастроном, купил там торт и бутылку красного вина. И тут я вспомнил, что не купил себе цветы.
-Отец, послушай меня внимательно. У меня есть деньги, для меня не сыграют роль эти пятьдесят рублей, а тебе с поломанной веткой идти к жене негоже, сегодня же восьмое марта, бери цветы, вино и торт и иди к ней, поздравляй.
У деда хлынули слезы... они текли по его щекам и падали на плащ,
задрожали губы. Больше я на это смотреть не мог, у меня самого слезы стояли в глазах.
Я буквально силой впихнул деду в руки цветы, торт и вино, развернулся, и вытирая глаза, сделал шаг к выходу.
-Мы... мы... сорок пять лет вместе... она заболела... я не мог ее оставить сегодня без подарка, - тихо сказал дед, - спасибо тебе...
Я бежал, даже не понимая куда бегу. Слезы сами текли из моих глаз...