Для кого-то поздняя ночь, для кого-то ранний вечер, а кому-то уже и вставать надо. В общем, за окнами было еще или уже темно. Хотя солнце уже просыпалось где-то там за верхушками елей и сосен. Еле слышно кто-то возился с той стороны двери пытаясь открыть неслышно замок. Если бы не знать что и как, то конечно можно было подумать, что лезут воры.
С одной стороны двери находился мужчина в полном рассвете сил, изрядно подпитый, но сохраняющий чувство собственного достоинства. А с другой стороны этой же двери, присев на краешек тумбочки для обуви, женщина, с бигудями на голове, в ночной рубашке и заспанными глазами. Её пышная грудь слегла, колыхалась под тканью, выдавая взволнованность. Наконец дверь еле слышно отворилась.
- Юбочка! Это ты! А что ты не спишь?! - Растягивая слова, произнес мужчина.
- Ты где шлялся ловелас х…..во. Что опять по бабам.
- Да разве ж я мог.
- У! как дала бы по маковке. - Она замахнулась, что было сил, но остановилась. Мужчина съежился и даже несколько пригнулся. - Посмотри, на кого ты похож.
- Любочка, мы день рождение шефа отмечали. Там все были и Петрович, и Михайлов был.
- Так Михайлов еще четыре часа назад вернулся. А ты значит по бабам.
- Да разве ж я мог.
- Ух, - она схватила его за лацкан драпового пальто. - Чьи это волосы? Кто она эта рыжая длинноволосая бестия. А? Я тебя спрашиваю.
- Да разве ж я мог.
- Ты от ответа не улынивай. Говори скотина, по каким бабам шлялся.
- Любочка! Да разве ж я мог.
- Снимай свое пальто. - Она резким движением стащила с него одним махом и пальто и кашне, слегка придушив последним мужчину. Из внутреннего кармана выглядывали женские чулки. - А это что? Говоришь: - «Разве ж я мог!» - и она со всего маху попыталась стегануть этим пальто своего мужа. Но задев люстру на, которой, собственно и повисло все это одевание, слегка замешкалась. - А ну говори, у какой ларвы ты ночью ошивался.
- Да разве ж я мог. - Он настолько предано смотрел ей в глаза, что казалось, что все вокруг это розыгрыш и ничего не было на самом деле.
- Иди, спать ложись, алкоголик. Утром с тобой поговорим. Да не в спальню. Иди в зал на диван. Глаза бы мои тебя не видели. - Только закрыв за ним дверь, женщина прошла в спальню, присела на кровать и разрыдалась. - И за что мне это все?! Но как говорится, «Утро - вечера мудренее».
Будильник зазвонил рано утром, как ему было и положено. Медленно пытаясь открыть глаза и понять, где же он находится, мужчина причмокнул губами и попытался провести во рту распухшим языком. Что ему далось с большим трудом. Во рту было сухо, как в пустыне сахара, а привкус был такой, будто ему вечером давали несвежие продукты на ужин. Наконец он смог полностью открыть глаза и сесть на диване. Оценив обстановку и поняв, что он у себя дома, вздохнул. Попытался встать, но от закружившейся головы опять приземлился на диван и только тут краешком глаза заметил восседавшую в кресле жену. А подле нее на столе лежали чулки Алены, её кружевные трусики и бюсгалтер мари. В голове пронеслось. «Да классно видно мы вчера погуляли».
- Ну! И что ты мне на все это скажешь?
- Любушка!
- Только не говори мне - «Да разве ж я мог».
- Любушка так я ж тебе купил.
- Ага. Те чулки мне даже на нос не налезут.
- Ну, так я не знал твоего размера.
- Хорошо, а почему тогда они растянутые и мятые?
- Так рассматривал моя хорошая. Думал вот все, подойдут или нет.
- Хорошо! А эти прости господи трусселя?! Что тоже скажешь для меня.
- Ну а для кого еще? Ты что любушка меня приревновала?!
- Ты что белены объелся. Ты лучше скажи, почему они в крови.
- Так я это палец порезал. - И он выставил свой указательный палец, со следами запекшийся крови перед её глазами.
- И что с того?
- Так в кармане ничего другого не нашлось.
- Ну ладно глазомер плохой и в размерах не разобрался. Но бюсгалтер, что тоже скажешь, мне покупал?
- Нет, бес попутал.
- Что? Кто она. Я так и знала.
- Нет, Любочка моя, ты все ни так поняла. Это вчера делегация из Омска приехала, я встречать их вышел, а на столе у секретарши Марии, эта штука лежит. Неудобно как-то, что люди приезжие скажут. Вот я и спрятал в карман. А потом все как-то завертелось, закружилось. Ну в общем забыл отдать. Да разве ж я мог, Любочка! - Наконец ему удалось встать с дивана, он стоял, посреди, комнаты в семейных трусах в крупный горох, которые подарила ему его Любушка на день рождения. Специально выбирая горошины под цвет своих глаз.
- А я подумала, всё! А ты у меня. Работник ты мой. Ты в следующий раз хоть размеры мои запиши. Ладно. - Она встала, подошла к нему и прильнула своей щекой к его груди. - Сейчас. Сейчас, я рассольчику принесу. Потерпи немножко. - Уже повеселевшая она быстро направилась в кухню и что-то там ещё говорила. Мужчина облегченно выдохнул воздух из своей груди и вытер со лба пот.
- Пронесло! - Из кухни было слышно, как зашлепали тапки. В руках у жены был стакан с рассолом.
- На, полечись. - Приведя себя в порядок и выйдя в прихожую, он только заметил, что пальто свисает с люстры. Вернулся на кухню, взял табурет и пошел с ним обратно. Слегка повозившись, отцепил подкладку пальто от острых кромок люстры и отряхнул его рукой. Под плотной тканью почувствовалось какое-то уплотнение. И только тут он вспомнил, что шеф выдал ему премию. Запустив руку в карман, он извлек внушительную пачку денег.
- На, держи, - и он протянул их стоявшей в дверях жене.
- Ой, кормилец ты мой. - Жена наклонилась и поцеловала его. - Отсоединив две купюры, она положила ему в карман. - Полечись в обед, а то, небось, нехорошо после вчерашнего.
- Любочка! Добродетельница ты моя. Чтобы я без тебя дела. - Он поцеловал ее в щечку, повернулся и вышел из квартиры. А про себя подумал. - В следующий раз надо будет проверить свои карманы. Постоянно так везти не может.