Когда в Омске произошло страшное бесчеловечное убийство, к этому делу привлекли меня, по рекомендации начальника тайной полиции округа. Я уже разгадал несколько достаточно запутанных дел, и потому на меня возлагали большие надежды.
Омское утро встретило меня проливным дождем и серым свинцовым небом. Я ехал в город на автобусе, и еще на подъездах к городу я почувствовал запах гнилого мяса, доносившийся через открытое окно автобуса. Я не суеверный человек, но даже мне тогда подумалось, что это знак. Я и не подозревал, насколько был прав, и что надо было вернуться, пока была возможность.
Пока мы ехали через лес, все было достаточно серо и однообразно; но вот появились домики - маленькие, кургузые, скособоченные, подмигивающие своими маленькими окошками - и автобус, словно презентуя пассажирам картины Омска, поехал медленнее. У меня сразу родилось неприятное чувство, когда я увидел выходящих из домов людей, одетых в красные плащи с капюшонами, в птичьих масках. Что-то недоброе чуялось в этих странных местах.
Автобус медленно дотянул до центра и остановился на вокзале. В центре было меньше леса, и дома были повыше, но их тоже давила общая атмосфера - некоторые были полуобрушены, другие очевидным образом заброшены.
Я вышел на улицу. Ночь в дороге я почти не спал и посему чувствовал себя нечистым и помятым. И хотя это ощущение удивительно сочеталось с происходящим вокруг, для меня оно было непривычным.
Меня ждал омский детектив. Мне не сказали, как его зовут, но предупредили, что я сразу же его узнаю. И правда, ошибиться было невозможно - он был одет как классический детектив из старых американских фильмов. Блестящие туфли, длинный бежевый плащ, короткополая шляпа на голове, черный зонт - это был единственный встречающий на весь автобус.;
- Добрый день, - сказал он холодным отстраненным голосом, с неохотой пожав мне руку.
- Да что-то не очень и добрый, - пошутил я, указав на серое безнадежное небо. Мой собеседник даже не улыбнулся.
- Пойдемте со мной, - кивнул он мне.
Мы обошли вокзал в молчании. У противоположной его стороны стояла старая, потрепанная жизнью "Волга".
- Ну ничего себе, раритет, - оценил ее я.
- Это у вас в европе раритет, - мрачно отозвался детектив, - а у нас - средство передвижения.
Мы сели внутрь. Он завел машину, и мы поехали. Дождь тарабанил по железной крыше и по стеклам, стеклоочистители едва ползали, и я не понимал, каким образом мой знакомец видит, куда ехать. Я осмотрел салон - здесь все было обшарпанным и грязным, и какой-то в этом был контраст с чистым опрятным детективом.
- Служебная машина? - предположил я.
- Да, - подтвердил детектив. Он вел машину совершенно равнодушно; казалось, думал о чем-то, а не смотрел на дорогу.
- Вы видите дорогу? - спросил я его.
- У нас всегда такая погода, - пояснил детектив.
- Так что у нас за случай? - я все еще надеялся спровоцировать его на разговор.
- На месте обсудим, - отрезал он.
Я стал смотреть в окно. Через стекавшие по стеклу струи воды я опять различал красные контуры людей в плащах и масках. Они ходили по улицам, но, когда мы проезжали рядом, они останавливались и смотрели на машину, словно ждали чего-то.
- У вас маскарад здесь сегодня? - поинтересовался я. Детектив промолчал. Мне становилось не по себе.
Под стук дождя и кряхтенье старого мотора мы добрались до нужного места. Детектив кивнул мне, и я вышел из машины. Дождь тем временем не слабел и не усиливался, лился одинаковым потоком, словно так было положено. Мы остановились около невысокого жилого дома. Под окнами егона натянутых между деревьями веревках висели полусгнившие от воды лохмотья, которые когда-то вывесили сушиться. Около деревянного забора напротив дома лежал ржавый детский велосипед, опрокинутый набок. Здесь не было ни единой души.
- Идемте, - позвал меня детектив.
Мы проследовали вдоль дома, затем свернули, прошли чуть дальше и вышли на большой пустырь. Через треск дождя до нас стал доноситься прерывистый собачий лай. Посреди пустыря, который чуть возвышался над местностью вокруг, лежал мертвец. Он был синеват и весь в грязи.
- Позавчера жительница дома нашла его здесь.
- Так, - я склонился к трупу и осмотрел его. Ничего примечательного. Следов борьбы нет. Укусов тоже, значит собаки здесь ни при чем. А вот на запястьях есть небольшие кровавые ранки.
- Что это на его запястьях? - спросил я у своего спутника.
- Раны, - очевидно ответил детектив, - мы проверяли характер, скорее всего - это гвозди.
- Гвозди, - я встал, - кому-то понадобилось распять его? Что это за человек?
- Он приезжий. Мы не знаем. При нем не было документов.
- Тогда откуда известно, что он приезжий? - я посмотрел на детектива.
- Известно, - он и глазом не моргнул, - это не Москва и не Петербург. Здесь все друг друга знают.
- Подозрения есть?
- Нет. У нас тихий город. Таким здесь никто не занимается.
- Знаете, детектив, меня не покидает ощущение, что вы недоговариваете.
- Жаль.
Мы вернулись в машину. Вопросов действительно было достаточно. Кто и зачем его убил? И почему бродячие собаки не трогают тело? Я мучился этими вопросами, а детективу, казалось, абсолютно наплевать. Он спокойно курил, пуская клубы дыма в салон машины.
- Откройте, если можно. Я не курю, - попросил его я. Он медленно посмотрел на меня, затем приоткрыл окно.
- У вас действительно нет каких-либо фактов, которые могут помочь делу? Я боюсь, поиски могут затянуться, если мне придется начинать с нуля.
- Не страшно. Омск - гостеприимный город, - детектив впервые улыбнулся, но несколько пугающей улыбкой.
- Мне нужно больше информации. Почему те люди на улицах носят маскарадные костюмы?
- Это не маскарадные костюмы. Это знак их касты.
- Касты? Какой касты?
- Вам не понять, - детектив улыбнулся еще страшнее, в его глазах появился непонятный блуждающий огонек.
- В таком случае поедем в ваш офис и там разберем факты, - предложил я. Детектив хмыкнул и повернул ключ. Машина всхрапнула, но не завелась. Он попробовал снова, но с тем же результатом.
- Мне придется заняться ремонтом, - подвел итог детектив, - вы можете дойти пешком. Здесь прямо по двухполосной дороге.
- Спасибо, - я вышел из машины, раскрыл зонт и пошел обратно к вокзалу. Омск начал меня раздражать. Здесь все было чересчур неясным, даже для меня.
Я брел по дороге под проливным дождем, мимо покосившихся хибар, из которых доносились крикливые голоса и детский плач. Бесконечная дорога, уходящая в лес, вызывала подозрения, что я иду не тем путем, но именно сюда меня направил детектив. Домики, пустая дорога и тяжелое небо над ней создавали собой холодящую сердце картину. Я поежился. Прохладный ветер и сырая погода делали свое.
Впереди поперек дороги лежала упавшая сосна. Я сперва не обратил на нее особого внимания; она была вполне в духе Омска. Но внезапно мне пришла в голову мысль - а как мы доехали сюда на машине, если поперек дороги лежала сосна? Ураганного ветра не было, она не могла упасть в течение ближайшего часа. Я подошел к ней и, осмотрев, был удивлен еще больше - сосна при падении раскрошила тонкое дорожное покрытие, и через трещины в нем уже колосилась трава. То есть упасть она должна была никак не меньше двух недель назад.
Изучая сосну, я поймал на себе чей-то пристальный взгляд. Посмотрев назад, я увидел человека в красном плаще и птичьей маске. На его спине был рюкзак. Он стоял под дождем и смотрел на меня; вернее, на меня смотрела "птица", потому что я видел ее глаза, а не глаза того, кто под маской. Вместо рукавов у него были по два лоскута шелковистой ткани с бахромой на краях, создающие аналогию с крыльями.
Я предположил, что это возможность наладить хоть какой-то контакт со здешними обитателями и узнать что-либо.
- Добрый день! - крикнул ему я. Он не отвечал.
- Вы здесь живете? - спросил я. Птица не двигалась с места и не шевелилась. Она замерла в том положении, в котором я ее увидел, и смотрела на меня. "Ну, была не была!" - подумал я и пошел к ней навстречу. Птица встрепенулась и стала делать шаги назад, выдерживая расстояние между нами.
;Все это меня напрягало. Я оставил птицу в покое и пошел дальше по дороге к вокзалу. Но через несколько сотен метров я снова ощутил взгляд на своей спине. Обернувшись, я обнаружил, что птица стоит на том же расстоянии от меня, что и прежде, и так же смотрит на меня. Из окна дома у дороги выглядывал еще один клюв, и поблескивали красноватые глаза. Я продолжил шагать, при этом краем глаза следя за птицей позади, и оказалось, что она действительно идет следом за мной. Отойдя достаточно далеко, я заметил, что и вторая птица, которая смотрела из дома, вышла на улицу и пошла следом. Я остановился и повернулся к ним.
- Что вам нужно?
Птицы молчали. Только дождь продолжал говорить.
- Я спросил, что вы хотите? Почему идете за мной?
И опять без ответа. Они стояли не шевелясь, и их глаза на маске казались живыми. Я достал пистолет.
- У меня есть оружие и я умею им пользоваться. Если вы продолжите меня преследовать, я буду вынужден вас покалечить.
Глухая тишина. Я сглотнул комок, отвернулся от них и пошел дальше, прибавив шагу. Я старался не смотреть по сторонам, потому что краем глаза замечал там красные силуэты, но надеялся, что если не буду обращать на них внимания, то и они не будут. Холод пробирался под мою куртку и скользил по коже, заставляя меня содрогаться.
Пройдя небольшое расстояние, я обернулся. Обе птицы неотступно следовали за мной, немедленно останавливаясь сразу, как только остановлюсь я.
- Я считаю до трех, - угрожающе крикнул им я, но они словно не слышали меня, стояли как изваяния из камня.
- Раз! Два! - я прицелился в ногу ближайшей птице, - говорите или я стреляю!
Тишина.
- Три!
В шуме дождя грохнул выстрел. Где-то во дворах закудахтали куры. Не издав ни единого звука, подстреленная птица упала на землю и скрючилась, лежа. Вторая подбежала к ней и склонилась, видимо, чтобы помочь. Из домиков выбежало еще несколько птиц, и они столпились вокруг раненой. Не слишком понимая, что теперь делать, подойти к ним или бежать, я просто пошел дальше, надеясь исчезнуть прежде, чем они отвлекутся от своего раненого товарища.
Но моя надежда была напрасной - обернувшись через некоторое время, я увидел уже добрый десяток птиц, которые безмолвно и беззвучно в шелесте дождя брели за мной следом по дороге. Это преследование сильно изматывало меня психологически. Они шли за мной и ничего не делали, и я практически сходил с ума в ожидании чего-нибудь худого. Я ускорял и ускорял шаг, а дорога впереди была все так же пуста, как прежде, и лес с домиками не кончался. Когда я был готов уже развернуться и выпустить всю обойму в странных преследователей, на дороге впереди появилась телега с двумя лошадьми, и мужиком на ней. Я выдохнул и пошел поскорей ему навстречу.
- Эй, верховой! - крикнул я.
- Здоров! - отозвался мужик, притормаживая коней. Где то у него в телеге пищал радиоприемник, напевая что-то вроде группы "Коммунизм".
- Скажи, я правильно иду к автовокзалу омскому?
- Эть тебя занесло, брат, - пожал плечами мужик, - город-то в сторону прямо противоположную будет.
- Вот ведь черт, а ты не подвезешь?
- Да я и радый бы, но мне тут сейчас в закуток свернуть, и дома я уже, а погода, ой, нелетная!
- А скажи еще, что тут за люди в птичьих костюмах красных? Кто они? И почему идут за мной?
- Идут? Хде? - нахмурился мужик. Я обернулся и увидел, что дорога чиста, и птиц нет в помине. Мне стало дурно.
- А кто это такие? - еще раз спросил я.
- Темный это народ, - покачал головой мужик, - не вяжись ты с ними.
Он щелкнул кнутом, лошади тронулись, и он исчез с моих глаз на ближайшем повороте. Я не знал, что и думать. Детектив мне соврал, или сам забыл, куда ехать? Наверное, стоило вернуться обратно, еще когда он заметил сосну. Но куда теперь делись птицы? Ожидание чего-то недоброго пропитывало меня насквозь, как мерзкий дух гнилого мяса, который был здесь повсюду, и стал мне привычным за пару часов.
Я не помню, сколько времени шел в противоположном направлении, но отчетливо помню, что почти сразу же за моей спиной появилась толпа птиц, шествующих следом. Небо темнело. Я не мог поверить в то, что целый день проходил туда-сюда. И факт того, что темнело, пугал меня еще больше - в темноте преследование птиц стало бы еще более ужасающим зрелищем.
Я шел, шел - и наконец, около дороги появились тусклые белые фонари, пятиэтажные дома-коробки, витрины неработающих магазинов. Вот виделся невдалеке и автовокзал, на который я приехал еще утром, не подозревая о том, что это за город. Смутный, скользкий страх овладел мною настолько, что я решил немедленно купить билет и первым же автобусом уехать отсюда, и черт с ней, с моей подмоченной репутацией сыщика. Рядом с дорогой я увидел бронзового человека, торчащего из люка, а рядом с ним - знакомую "Волгу". Видимо, это была единственная машина на весь город. Значит, детектив отпрвил меня лесом, а сам приехал обратно. На заднем сиденье "Волги" я заметил красный плащ. Однозначно, нужно уезжать отсюда.
Дождь усиливался. Мой зонт, казалось, уже скрипел от усталости. Я поспешил к вокзалу. Сколь велико было мое облегчение, когда я оказался внутри здания! У меня сразу появилось ощущение безопасности, обманчивое чувство, что здесь эти птицы меня не достанут.
Внутри меж тем никого не было. Под потолком горела пара бледных ламп с абажурами из кованых узоров, в результате чего весь зал покрывался сеткой уродливых извивающихся теней. Открыто было одно единственное окошко. Я подошел к нему и попросил билет на ближайший автобус.
- Ближайший автобус завтра утром. Отправляйтесь в гостиницу, молодой человек, - проскрипела пожилая женщина за кассой.
- А где здесь гостиница? - спросил я.
- На улице Мира. Поспрашивайте у прохожих, - ответила старуха и закрыла окно.
Я решил твердо, что выходить отсюда не буду вплоть до завтрашнего утра. Положив зонт рядом, я сел на лавке и стал дремать. Но после пережитого волнения задремать у меня не получалось. Мне представилось, как кто-то приезжает в Омск по делу, и потом его находят мертвым где-то в глуши с ранами от гвоздей на руках.
Через окна внутрь зала проникли оранжевые блики. Я подошел к окну и увидел, что птиц вокруг уже сотни - они ходят с зажженными факелами вокруг вокзала и явно беспокоятся. Я поспешил вернуться на лавку и закрыть глаза. Пускай это все останется лишь моим кошмаром. И завтра наутро я проснусь и приеду в Омск, нормальный город Омск. Либо проснусь и уеду из него, не возвращаясь сюда больше никогда...
...Желтый свет огней пробудил меня раньше. Я открыл глаза и увидел что весь зал вокзала полон птиц - они стоят вокруг меня, с факелами, и смотрят. Я судорожно подскочил с лавки и выхватил пистолет. Меня трясло, в глазах все расплывалось. Я глядел вокруг, и видел, что они теперь со всех сторон, вокруг, молча стоят и смотрят, как я схожу здесь с ума. Я рванулся в толпу птиц, полагая, что они, как прежде, будут выдерживать дистанцию.
Но они осмелели. Вероятно, потому что их стало много. Я натолкнулся на них, провалился в толпу; они замахали крыльями и схватили меня за руки. Их было очень много. Я закричал; пистолет выпал из моих рук. Тем временем все новые и новые руки ухватывали меня, и в конце концов они подняли меня над собой. Я кричал и пытался вырваться. Пару раз я вырывался у них из рук, но пока я падал, меня подхватывали новые, мягко и аккуратно поднимая обратно.
Они вынесли меня на улицу. Дождь ударил мне в лицо и остудил мою ярость. Я понял, что не спал, не сумел спастись... И вот я уже снова на пустыре, на том самом, где утром осматривал тело - оказалось, этот пустырь совсем рядом с вокзалом. Я уже отказался от попыток хоть что-то понять из того, что здесь происходит. Теперь на пустыре возвышался здоровенный крест. Я понял, что следующей жертвой должен стать я. Меня положили на землю перед крестом. Птицы подняли крылья к небу и стали размахивать ими. Внезапно их многоголосый хор издал протяжный крик: "Осом Пчиц!". Накал страстей рос. Я чувствовал, что теряю сознание.Птицы снова провозгласили: "Осом Пчиц!", затем некоторые из них сняли рюкзаки и стали доставать оттуда белый порошок, после чего раздавать его остальным. Птичий хор загудел, точно растревоженный улей, огни факелов плясали перед моими глазами. Резкий укол в сердце заставил меня лишиться сознания...
Все...
Утро встретило меня ледяным дождем. Я лежал посреди пустыря, один, на моих запястьях краснели раны от гвоздей. Надо мной возвышался огромный деревянный крест.