Один паренек рос в неблагополучной семье. Рано вышел на улицу, на ней и вырос. Учителя в школе мечтали от него поскорее избавится, с одноклассниками отношения не складывались, точные науки давались ему с трудом, гуманитарные науки – еще с большим трудом. Потому мысли редко путались у него в голове, они просто тяжелыми гирями изредка бились о ровную поверхность и прямо скатывались куда-то вниз.
Участковый по-отечески скупо советовал ему после школы поступать в какую-нибудь хабзайку, все же без образования нынче вообще никуда, и сурово хмурил брови при этом, как будто знал всю его дальнейшую судьбу. Участкового паренек Славик не боялся, но кем быть и как жить дальше решительно не представлял.
Ну, посудите сами. Школа – однозначно не вариант. Учителя говорят непонятно. Спрашивают постоянно что-то строгим голосом. Ругают. Когда его ругают, Славик не любил. Возразить вроде как не можешь, а дураком себя ощущаешь. А дураком себя Славик не считал.
Одноклассники после класса седьмого тоже стали вставлять в речь непонятные словечки, перестали звать Славика с собой на веселые игры.
К девчонкам тянуло, но подойти Славик не решался, пару раз подходил, как водится, молчал, обдумывая с чего бы начать разговор, но через пару минут слышал обидный смех, и девчонки убегали.
Мать, когда трезвая, ласково гладила по голове и поучала, что всяк должен работать и зарабатывать и его Славика прямая обязанность – приносить матери деньги, за то, что она мать его родила. Когда пьяная, мать с непонятной ненавистью дуплила Славика всем чем под руку попадется. Так как трезвая мать была только утром понедельника, дома Славику совсем не нравилось.
В детской комнате милиции плохо пахло и разговаривали с ним еще хуже. В колонию Славик не хотел, несмотря на все прогнозы уставшей полной тетеньки в милицейской форме.
Славик был уверен, что достоин хорошей жизни, счастья там, какого-нибудь, но где, как, и главное когда – решительно не мог представить даже в своих незамысловатых подростковых мечтах.
Друзья (а скорее уже просто знакомые с одного двора) вечерами сидя на резиновых покрышках за школой делились планами, кто собирался в университет, кто в технарь, кто работать к отцу на завод, кто мечтал прибиться к какой-нибудь бригаде и начать воровать – во житуха то начнется. Славик не мог себя узнать ни в одной из этих жизней. Драться он не любил и потому не умел, за себя постоять еще смелости хватало, а вот чужое отобрать – страшно было. Что там будут спрашивать на экзаменах – даже лучше не думать, все равно не поймет. Единственное, что с детства хоть в какую-то сторону выделяло Славика из ровесников – был редкостной мощи голосина. Даже разговаривая спокойно его было слышно в другом конце школьного коридора. Если же он кричал во всю силу, вот тогда со всех этажей сбегались учителя, посмотреть, кто включил пожарную сирену, хриплую и ревущую как паровоз. Славику нравилось громко орать во время игр на переменах да и просто во дворе. Испуганные, а иногда завистливые взгляды однокашников, да и что говорить старшаков давали ему какое-то приятное чувство удовлетворения. Да вот беда, петь он не умел совсем. Голос сильный, а слуха абсолютно нет, разочаровано сказал учитель музыки еще в шестом классе. Не быть тебе Шаляпиным. И с тех пор Славик развлекался просто – пугал сверстников и случайный прохожих громкими окриками в темноте.
Так и пропал бы он где-нибудь на алкогольном дне, не найди его после школы повестка из военкомата. Вопросы задавали несложные, доктора внимательно осмотрели, когда и куда прийти с вещами - сказали.
А в части оказалось (много чего там интересного случилось, но история не об этом) так вот, в части оказалось, что Славик – идеальный сержант. Как он проводил роту на строевых смотрах – приезжал смотреть сам командир части.
В командовании группой людей главное одно – голос. Чем он громче и сильней – тем охотнее люди поворачивают в построении прямой коробкой как один, ни разу сто человек не собьется с ноги, а по раскатистой команде «ротааа, стой, раз, два!» встанут как вкопанные одним ударом ста кирзовых сапог.
И больше никаких хитростей и премудростей в командовании группой людей нет. Все эти заумные знания психологии и выявлении лидеров и прочее – оно второстепенно. Лидер – это паренёк с лычками сержанта. Психология – это не сбиться с подаваемых команд и не подвести товарищей по роте. А уж подавать команды, слышные на весь военный городок – тут Славику не было равных. Он остался по контракту. Сыт, обут, одет, есть где спать, с кем поговорить, окружающие взрослые не смеются, ровесники сержанты разговаривают на равных и приходят поучится «поставить голос» как они говорят, а молодые призывники вообще бегают вокруг него, уважительно заглядывая в глаза.
И так вот случайно паренек нашел себя и стал счастливым. И все вокруг него – тоже.