По четвергам у него был день лени по расписанию. То есть сначала, давно, четверг был единственным днем, когда он мог ничего не делать. И он предавался лени как-то хаотично, неталантливо. Потом он стал вникать в суть вопроса, совершенствоваться, и теперь, как ему казалось, дошел до самой вершины мастерства. Он был мастером лени.
Он просыпался в четверг и сразу вспоминал, что сегодня день лени, и что он никуда не пойдет и ничего не будет делать.
Он лежал и ленился. Потом лениво поднимался с кровати и медленно тащился в туалет, шаркая тапками и почесывая живот. Впрочем, чесать живот тоже было лень, но больше приятно.
Сидя на унитазе, он размышлял, что вот даже воду спустить после себя лень. Но тут ему становилось стыдно и неприятно, и он лениво таки заводил руку за спину и нащупывал кнопку. Кнопка была шершавой и пыльной. Под шум воды он смотрел на себя в зеркало и счастливо понимал, что зубы чистить не будет. Лень.
Дальше он тащил себя в кухню, плюхался на стул и лениво смотрел перед собой. Хотелось кофе, но было лень. Он сидел и ждал, когда появится хотя бы маленькое желание поднять руку.. Хотя бы палец, чтобы включить чайник. Воду он наливал накануне, чтобы ничто не мешало ему лениться и бездельничать. Наконец в его теле возникал очень слабый импульс поднять руку, и рука медленно плыла в сторону чайника, а он отстраненно смотрел на руку и на палец, который нажимал кнопку.
Хотелось есть. Он подходил к холодильнику, рукой отламывал кусок хлеба, кусок колбасы и жевал у открытой дверцы. Потом повторял куски, дожевывал и делал три шага к стулу. Каждый его шаг был промерян. Он поворачивал задницу и точно садился на стул, экономя на каждом микродвижении. И снова лениво смотрел перед собой.
Думать было так же лень, как и двигаться. В голове приятно разместился ватный ком. Мозг отдыхал. Затем ему надоедало сидеть на стуле и смотреть, и он шел в кровать, полуприкрыв глаза. Он закидывал ноги одну за другой и с кряхтением ложился. Кряхтеть было сладостно и томно.
Комната наполнялась светом и звуками. Соседи уходили на работу, шумел лифт, а он терпеливо ждал, когда все уйдут, и он будет слушать невнятный уличный шум и ни о чем не думать.
Вчера ему особенно досталось, пришлось туго, но он знал, что в четверг, в свой законный четверг он отыграется за все, он всем покажет, он всем надерет задницу, он отомстит всем, кто его заставлял и давил на него. Он, как Колобок из сказки, уйдет от всех живым и непобежденным, будет молча протестовать и делать то, что ему хотелось всегда – лениться.
Лень, по его понятиям, была осознанным процессом, абсолютно социально полезным. Потому что в этот день он никому не мешал, никого не раздражал и не делал ничего плохого. В самом начале славного пути его мучила мысль, что он ничего хорошего не делает, что он просто тратит время, но постепенно он поборол эту мерзкую мысль и обрел покой.
Его родители долго сопротивлялись и пытались возбудить в нем здоровую гордость и чувство конкуренции, они звонили ему, но он стал отключать телефон. Они приезжали к нему, но он не открывал дверь, они заранее строили планы на этот день и звали его на активный отдых. Но в конце концов и они отстали, и теперь он царственно ленился без всяких помех.
Он усмехнулся… Однажды он чуть не женился, и все было хорошо в его новых отношениях, он любил ее, она любила его, и им было интересно вдвоем, но она не могла лениться. Не умела. Он пытался обратить ее в свою веру, но она только вздыхала и плакала, когда он замолкал и поворачивал глаза в себя. Она даже пыталась его лечить, но он смеялся и говорил, что его лень – не болезнь, а состояние души. Постепенно она заскучала и умчалась куда – то в очередную поездку, откуда не вернулась. Ему было лень звонить и спрашивать, как у нее дела, и в ближайший четверг он обрел свой непоколебимый покой.
С тех пор он больше не поддавался ни на какие глазки и улыбки, помня, что его священная лень – его богатство.
Снова захотелось есть, но есть было лень, и он решил, что голодать полезно, тем более что и еды дома не было никакой. Он перевернулся на другой бок, зевнул и решил подремать. Дремать, зевать и чесать живот в день лени не возбранялось. До вечера оставалось еще часов пять, он счастливо зажмурился – еще пять часов счастья, такого счастья, что даже и присниться не могло.. А потом он выключит свет и заснет сном ангела, который спас от себя мир на целые сутки.
Думать про мир и его спасение было тоже лень, и он погрузился в свою ватную истому, и последняя мысль перед сном была « Какое счастье, что мне все лень….»