Я сидел один за маленьким откидным столиком желтоватого пластика под дерево на этой прокуренной кухоньке и молча глотал сигарету за сигаретой.Мне было муторно и тошно и так паскудно на душе что я клял себя последними словами.Не за оставленную дверь,хотя и за неё то же-дал провести себя как мальчишка,поверил в их порядочность.
Я клял себя за мучительно прошедший бестолкововый день ожидания приезда рабочих.За мучительно болевшую голову после дня анализа последних событий и нравоучений-учил дурак себя жить.За нелады и неурядицы с собой,нерешённые проблемы,несбывшиеся мечты,безудержную фантазию. Напредставлял,напроэктировал как и что должно идти в моей неудачной жизни,что должно произойти и что и как мне делать.-То же мне,учитель"мудрец" и командир.
И конечно всё шло со скрипом не так,и наперекосяк.И как я не старался не в моих силах было что либо изменить.Но как бы там ни было дела кое в чём продвинулись в нужном направлении.Но в делах личных наиболее значимых я потерпел крах.И повинен в этом я считал себя,свой непослушный протестующий организм,своё нежелание действовать по доброй воле по хорошему.
А на пинках и в виде драки,споров и бессмысленной головомойки я устал.Устал дико по человечески от этой бессмысленной войны,и с собой,и с обстоятельствами да и всеми противодействующими силами.Я не боялся что у меня"поедет крыша"-это уже давным давно произошло.И этот последний факт только добавил мне ещё каплю разочарования в рюмку несбывшихся надежд,призрачных иллюзий в этот горько-сладко-кислый ликёр под названием-"моя никчёмная жизнь".
Но ладно,дураки учаться на своих ошибках и повторяют их снова,удивляясь-а как,а почему опять так получилось.Так что утеряна была"золотая середина" и сидя в очередной крайности я вспомнил о Рустаме.
И захотелось выпить хотя бы сегодня-хотя обычно я не пью.О Рустаме, Рустаме Гайнутдинове-моём далёком товарище из хотя и по своему тяжёлой но безоблачной юности-товарищу по Грозненской учебке связи при политотделе Грозненской учебной дивизии.Тогда мы встретились ещё в Сызрани на пересылочном пункте,и ехали втроём занимая полку над полкой в одном вагоне своей кампанией.
Третьим был Юрка Агеев,но в первом городке его сразу забрали в типографию штаба дивизии.И виделись мы с ним только во время перекуров в курилке учебного корпуса.Но не важно.Нас с Рустамом определили в 1 ю учебную роту,а после отбора и проверки слуха на приём морзянки,меня перевели во вторую роту.На командно-штабные машины,он остался на радиорелейных станциях.
Виделись мы тогда с ним переодически.И его убитый,безнадёжный,ссутуленный вид тогда вызывал радость встречи с тем чьи дома в далёком Куйбышеве стояли напротив друг друга.И я знал что сегодня этим зимним вечером избитый истрёпанный жизнью и людьми,с бредовыми мыслями в голове,жаждующий забыться,в том числе и от полусумашедшей мамочки Рустам будет рад моему звонку.
После чего я взял трубку сотового телефона.Спустя пятнадцать минут он в шлёпанцах на босую ногу и с водочным запашком стоял в тесном коридорчике моей маленькой квартиры.Подождав когда он повесит на вешалку куртку,я предложил пройти ему на кухню,перекурить,а потом послать его за бутылкой водки дав свои скудные гроши.
Присев на пуфик продуктового ящика,затягиваясь вонючей дерьмовой Примой,Рустам разочаровано-завистливо произнёс:всё богатеешь и богатеешь,крутой стал,металлическую дверь поставил,а говоришь денег нет.Мои слова о том что деньги на дверь взяты в долг,пролетали мимо его ушей.Он продолжал своё;а анекдот про бабушку слыхал-все свои сбережения отдала,поставила такую же дверь.А на следующий день её взломали.И знаешь что оставили в записке грабители?-Что?-Бабушка ты так больше не шути.
-А где твоя старая дверь стоит?-Не видел?На площадке рядом же.-Слушай,так её можно продать.-Иди бери,продавай-дарю.И тут мелькнула мысль:пока Рустам здесь,вдвоём выволочь эту деревянную добротную гробину на мусор.И я предложил;давай одевайся оттащим её на помойку,а потом в магазин за пузырём.Он согласился.
Зацепиться руками за дверь не было никакой возможности,не преподъёмная она выскальзывала из рук.Волоком на ребро,мы вытащили её на улицу.По первому снежку на ребро,Рустам в качестве тягача-толкателя сзади,я впереди мы со свистом лихо прокатили дверь по асфальту двора.На мягкой мокрой от снега земле дверь взбунтовалась. НЕжелающая приподниматьсч,ни поворачиватьсч она выскальзывала у меня из рук.Рустам напирал сзади.-Стой,подожди твою мать-не при,она же в снег в землю упирается зловеще чертыхаясь выдыхал я.Приподниму тогда толкай.Преодолев половину пути, до помойки дверь не дошла.Она мирно пристроилась за задней стеной гаража что около соседнего дома.Расставшись с ней,старой доброй защитницей моих скудных ценностей,мы по раскисшей грязи отправились в магазин.Спустя десять пятнадцать минут на плите кухни шваркала на сковородке яичница.Бутылка под названием 21 век остывала в морозильнике.Я доставал рюмки,резал хлеб,протирал вилки полотенцем.
Янтарно-жёлтая пепельница камушек оставшаяся от первой жены,была полна окурков.Дымя вонючей Примой в светлый лик иконки Казанской богоматери,что приклеена к светлому кафелю стены,Рустам продолжал развивать свою пространно-сбивчивую череду мыслей.-Это всё он, и пид..р,от него всё пошло.И летоисчисление наше рождества христова,всё он начал.-Что начал,спросил я.Ну то осуществлять мечту человечества,о равенстве и счастье,и ленин половину его задач выполнил.-Причём тут ленин?-Ну как же, он же половину всех перестрелял,а остальных сделал равными.Рабы получили свободу.Только ничего от этого не изменилось править то они стали по старому.
-А почему же ты Иисуса недавно так назвал?Он же жизнь свою отдал ради спасения человечества.-Кто? Я?-я так его не называл.-Нет двадцать минут назад ты его не только с.....ью обозвал,но и похлеще.-Не может быть.-Может,я твои слова контролирую.Бери яичницу,закусывай,давай по первой.-Не верю я ему,но во что то человек должен верить;произнёс Рустам.-Должен и верили,верили и до Иисуса.-В истуканов верили,-буркнул Рустам.-И до истуканов верили,ещё во времена первобытно-общинного строя.
В духов и верований было множество.-Нет,в истуканов они верили,-повторил Рустам.-А ты знаешь почему Иуда предал Иисуса?Спросил я.-Их двое было.-Как двое,я знаю только одного Иуду из города Кириота,из литературных источников.-Нет,по библии их было двое апостолов.-Ну в пору хоть у священника в церкви поинтересоваться-ответил я.
После второй рюмки рустам произнёс:а я ведь много книг написал,только их не издали,конфисковали и уничтожили.-И о чём же ты писал?-О многом,о людях.Я и вот такую толстую книгу написал-три книги ещё.Анализ трёх мировых религий называется.Всех их там вывел.Власти они хотят,когда понимают или убьют их,или идти во власть.И он Иисус хотел власти.-Но ведь он жизнь свою отдал,возразил я.И власть эта между прочим небесная.-Нет,он приказал что бы его убили.И Иуде приказал предать его.-А как же те тридцать сребренников?
-Не было никаких сребрянников.-Ну да затерялись,исчезли в Гефсиманском саду-ответил я.Мы опрокинули ещё по стопке-этой горьковатой противной давно уже не советской водки. Рустам потянулся к лежащей на столике пачке лёгких английских сигарет.Закурил и я.Монотонно-надсадно выла вентиляция в вытяжке.-Сломали они Иисуса,забили бичём,произнёс Рустам.-Сломили тело но дух остался непобеждённым,ответил я.И вера.
-Они всех ломают,любого сломают.Меня в Москве в ментовке на стул посадили-к нему ток был подведён,и включили выключатель.Ох и извивался я всего перекорёжило.Потом говорят мне-слабый ты,те менты.Давай рассказывай как и что было.А что спрашиваю рассказывать,я ничего не знаю.Рядом с трупом оказался,-продолжал Рустам.Кое-как выкрутился-нечего было рассказывать.Но вернёмся к нашим баранам,-сказал я.
Почему же Иуда предал Иисуса?Я хотел рассказать Рустаму ту версию рассказа,не помню уже какого писателя,о том что Иуда хотел быть первым рядом с Иисусом.И после смерти его повесился на осине опять же только для того что бы быть первым рядом с Христом.Хотя сам лично считал что предал Иуда Иисуса из зависти,простой человеческой зависти.И рустам-этот нынешний дворник без прописки и гроша в кармане.Стреляющий копейки на пачку дешёвых сигарет у полусумашедшей матушки,собирающей бутылки и барахло на помойках.
Пьющий мою водку,курящий мои сигареты,читающий мои книги.И получающий порой от меня деньги на водку.Очень сильно приблизился к типажу Иуды.Если не хуже.В своих исканиях веры он уже ни во что не верил.Но верить хотелось-это было необходимо,-утопающий цепляется за соломинку.Он не верил и хотел что бы и другие потеряли веру.Открыто завидовал мне,квартире,недавнему ремонту в ней,обстановке,даже моему одиночеству он дико завидовал и хотел быть таким же как я .
Пытаясь в разговорах наших приблизиться,сделать меня таким же как он.Рустам развивал мысли о том что те кто прочитал библию до конца,теряли веру в бога и обращались к дьяволу.Хулил и клял на все корки недавно умершего патриарха Всея Руси Алексия.
На работе на рынке дрался с бомжами,наверняка за свой язык.Плакался на кухне у меня о том что нигде ему нет покоя-ни на работе ни дома у матери в заваленной кучей барахла и не нужных вещей квартире.Где полы по его словам последний раз мыли двадцать лет назад.А мылся он в ванной комнате в тазике из ковшика.Потому что его мать не хотела тратить гроши на ремонт сантехники.Бывший мл.сержант Рустам гайнутдинов,радиотелеграфист 1 го класса,имевший 2ю категорию секретности в те ещё советские времена.Отец воспитавший троих детей,где и кем только не работавший,начиная с завода и стройки,кончая пастухом у богатого родственника жены.
Сидел на табуретке в маленькой кухоньке однокомнатной квартиры у своего бывшего приятеля-карифана по Грозненской учебке.
Держал в руке недопитую рюмку не самой лучшей водки.Жадно затягивался халявной цивильной сигаретой,неспешно ковыряя вилкой яичницу на сковородке продолжал развивать свою теорию уверенный в том что все люди сволочи-такие же как он.Капля за каплей,изредка как слеза капала вода из неплотно прикрытого крана.Шумела надсадно вентиляция в вытяжке унося остатки сигаретного дыма.Светлый облик богоматери смотрел на меня с иконы на светлом кафеле стены.Боевито-задорно улыбался висевший на стене рядом рыжий растрёпанный мышонок-мягкая игрушка.
Светло было за зашторенным окном.Устало покойно и пусто было на душе этим субботним декабрьским утром.И сквозила пробивалась эта странная навязчивая мысль,а может и впрямь,верно Иуд было двое.И вторым был он-который курил мои сигареты.И напрашивался,вертелся на языке вопрос,-а я?Не такой ли я как все,как он?