Глава двадцать четвертая
ПОДВЕДЕНИЕ ИТОГОВ
Прожит семьдесят один год.
Много ли это или мало?
И мало, и много.
Мало потому, что семьдесят лет – это миг в истории. Да и в человеческой жизни в наше время это не такая уж длинная дистанция. Вот если бы столько лет прожил в восемнадцатом или девятнадцатом веке – был бы уважаемый старец. Сегодня семидесятилетние «юноши» заводят романы на стороне, новые семьи, детей, и собираются прожить еще одну, новую, жизнь, в которой, по их мнению, состоится то, что не успели сделать в прожитой.
Нет, жизнь не кончена и в семьдесят один год!
И не для одного меня шла моя жизнь.
С другой стороны, сколько же событий произошло в мире за эти семьдесят лет! Пожалуй, за два тысячелетия Новой эры не было такого отрезка времени и намного большей продолжительности, столь насыщенного событиями, глобально изменившими человеческое общество. Прежде всего, политическими.
Начало политическим процессам в эти семьдесят лет положила Вторая мировая война. Как это ни кощунственно может прозвучать, но человечеству, выходит, нужна была такая мощная встряска, как мировая война, чтобы упорядочить общество, расставить все человеческие ценности по соответствующим полочкам, навести порядок в совершенно хаотичном земном сообществе. Опять же, возьмём для примера деревню. Может, это и не корректно, но, по-моему, деревня – это микроуровень общественного мироустройства, основная молекула, из тех, что составляют человеческое
общество. В моей деревне в целом царили мир и согласие между жителями, но иногда возникали конфликты между кланами, о которых я упоминал где-то вначале. Редко, но были. В более отдалённые времена они случались чаще, и были жёстче. Со временем степень противостояния кланов уменьшалась, и конфликты происходили всё реже, что было связано, в первую очередь, с улучшением жизни жителей деревни и жизни в целом. Такие конфликты разделяли деревню на некоторое время, нарушали взаимоотношения жителей, но когда это проходило, степень доверия и уважения между кланами увеличивалась, общественный климат в деревне улучшался. Наверно, так происходит с обществом и на макроуровне.
Но ведь была и Первая мировая война, почему же она не привела к такому сдвигу в сознании элиты человечества и не привела к тому относительному порядку, который худо-бедно, но всё-таки управляется элитой в настоящее время?
Первая мировая война была последней в бесчисленном ряду войн в истории человечества по своим целям и содержанию. Владимир Ленин, правда, впервые назвал её империалистической. Но так ли уж первой империалистической была эта война? Империй в истории человечества было много. И практически ни одна из них не обходилась без войн с целью еще большего расширения сфер своих
влияний, как на ближних соседей, так и на более отдаленные «чуждые пределы». Чем не империалистические войны? Попросту говоря, заграбастать чужое – характерная черта империализма, без этого свойства его, как такового, и не было бы. И Первая мировая проходила в таких же традициях, в однородном по своему жизнеустройству мире, но на более высоком технологическом и техническом уровне, чем все предыдущие империалистические
войны. Какого либо глобально значимого результата человечеству она не принесла, хотя в Европе спустя какое-то время и возникли одна за другой две новые империи. Крушение одной из ведущих мировых империй – России – существенных геополитических изменений в мире не сделало: одна разновидность российской империи сменилась другой. И эту смену Первая мировая лишь ускорила, а не породила: рано или поздно, Россия поменяла бы свое лицо, но осталась бы империей. На месте другой европейской империи – Австро-Венгрии – через полтора десятка лет после окончания Первой мировой возродилась третья по историческому счету германская империя или Третий Рейх при полном попустительстве здравого европейского ума.
Именно потому, что Первая мировая война не принесла глобального результата, заключавшегося, прежде всего, в способности элиты человечества разумно и миром решать мировые проблемы, стала неизбежной Вторая мировая война.
Однако мир, в котором она началась, был уже неоднороден по своему политическому и экономическому устройству, по системе взглядов на развитие мирового сообщества, по влиянию национальных элит на умы своих сограждан. Поэтому, хотя и началась Вторая мировая по извечному сценарию «расширения жизненного пространства», очень скоро она вступила в противоречивое состояние, определяемое не только «инстинктом империализма» и инстинктом самосохранения, но и более высоким
уровнем состояния всей элиты мирового сообщества, и как следствие – высоким уровнем противостояния войне. В итоге разум вроде бы победил. На первый взгляд. Да, был уничтожен без надежд на восстановление «Тысячелетний Рейх». Была осуждена сама идея гегемонии какой-либо нации в современном мире, Казалось бы, дух мира и дружбы между победившими народами, витавший в воздухе в мае сорок пятого, определит блестящее будущее человечества.
Не получилось.
Прежде всего, из-за позиции одной из победивших стран. Что бы ни говорили о происках англо-американского империализма, к обличению которого в детстве приложил свою руку и я, большая часть вины за всё то плохое, что творилось в мире в течение сорока пяти лет после окончания Второй мировой войны, лежит на стране под странным названием «Советский Союз».
В восьмидесятые годы широко была известна песня, в которой рефреном повторялись такие слова: «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес – Советский Союз». Для Советского Союза хорош был человек без роду и племени, но ведь и сам Советский Союз не имел адреса! Он не был своим названием привязан географически к определенному месту на земном шаре. Потому и «не дом, и не улица», а виртуальный «советский союз», но на всей Земле.
Советская, или коммунистическая, идеология навязывалась всему миру, независимо от того, хотели другие народы жить так, как жил советский народ, или нет. Рано или поздно эта идеология должна была, по мысли советских вождей, восторжествовать во всём мире. Но то была всего лишь идеология, отчасти подкреплявшаяся отдельными реальными результатами с последующей страшной шумихой по этим поводам, на которые тратился едва ли не весь
национальный продукт. Деление мира на два враждебных лагеря предопределило скорый исход противостояния, затеянного именно Советским Союзом, не в его пользу. После смерти Сталина возник первый исторический шанс прекратить противостояние двух искусственно созданных политических систем, возглавляемых с одной стороны Советским Союзом, с другой Соединенными Штатами
Америки. Однако вместо того, чтобы, доверившись друг другу, проявив добрую волю, сесть за стол переговоров и, преодолев амбиции, вывести все войска из Европы, дать ей возможность развиваться так, как хотело большинство европейцев, оставаясь при этом самими участниками процесса возрождения новой Европы и поистине нового мирового порядка, и Советский Союз, и Соединенные Штаты не пошли дальше недолгого выжидания, но лишь усилили подозрительность и недоверие между собой. Очень
слабому экономически, но обладавшему ядерным оружием, Советскому Союзу следовало бы
первому сделать шаги примирения и протянуть руку дружбы Соединённым Штатам, не пряча при этом за спиной вторую руку с мегатонной водородной бомбой. Но вождями коммунистической партии в Советском Союзе оставались всё те же малограмотные, с намертво вживлённой в их головы идеей всеобщего мирового коммунизма, сподвижники Сталина. На словах провозглашая мир и дружбу, коммунисты вели неприкрытую борьбу со всеми, кто не был
согласен с их идеологией, хотя таковых было огромное большинство во всём мире. Разгорелась невиданная в истории гонка вооружений, подкрепляемая угрозами «закопать империализм», а ответные меры «империализма» выставлялись коммунистами как единственная угроза миру. «Холодная война», разогретая до чудовищного накала именно Советским Союзом в недолгую эпоху человека с навязчивой идеей всемирного коммунизма –
Никиты Хрущёва – едва не привела к третьей мировой войне. Но и в эпоху оголтелого строительства коммунизма был шанс опомниться, собраться с духом и опять-таки всерьёз сесть за стол переговоров с «империализмом». Это надо было сделать, например, на следующий день после триумфального возвращения из космоса Юрия Гагарина. Именно в те дни, недели и даже долгие месяцы мир переживал невиданный моральный подъём, когда всё
человечество ощущало себя единой маленькой счастливой семьёй в безбрежном Космосе, куда посмел реально, воочию заглянуть Человек и убедиться, как мала наша Земля, но как она прекрасна. Но пойти на мировую с «империализмом» Советский Союз не мог по той причине, что идеология правящей коммунистической партии не предусматривала такого сценария устройства мира – ей нужно было противостояние, ибо только в нём она и черпала питавшие
её животворные соки. Вместо разумного диалога – одностороннее бахвальство, упоение скорой победой коммунизма и опять угрозы: догнать, перегнать и закопать Наступившая эпоха Леонида Брежнева с его вялотекущей политикой развитого социализма – шаг назад в деле построения коммунистического общества, но два шага вперёд к развитию капитализма в лагере социализма. Стало понятно, что советский социализм – это страшно затратная форма общественного устройства при ограниченном качестве жизни.
Жестокие события в Чехословакии в 1968 году – это увертюра к Афганской трагедии 1979–1991 годов, которая привела к трагическому финалу мировой социалистической системы – карточному домику, каркасом которого служило Зло, опиравшееся на советские ядерные ракеты. Как только в системе политического Зла произошел сбой, карточный домик рухнул. Всё произошло быстро и без мировой катастрофы. Ракеты никому не понадобились. «Империализм» перевёл дух и начал помогать своей недавней противоположности строить капитализм.
Политический прогресс за эти семьдесят лет налицо.
Но ведь, сколько времени к этому шли мы сквозь бури и грозы, создаваемые самими же!
Замечено, в политике чаще всего задают тон люди недалёкие, но крикливые, да еще невнятно выражающие свои мысли, в которых им самим бывает трудно разобраться, а уж тем более их слушателям. Но большинство людей почему-то очаровываются ими и охотно верят им, особо не вникая в смысл такой политики и в то, к чему она приведет. Довольствуются малым: обещанными кусочком хлебушка и стаканом молочка к нему, лишь бы не было войны.
Такая психология досталась нам в наследство от социализма. Помимо того положительного, что принёс он всему человечеству, – научил, как не надо жить, – социализм нанёс колоссальный вред прогрессу человечества тем, что в одной, отдельно взятой стране, создал «новую историческую общность – советский народ». Социализм развратил этот народ, отучив работать на себя, заботиться о себе и своих детях. Эхо социализма ещё бродит призраком в наших головах и в наших душах, не давая раскрыться нормальным ощущениям жизни и осуществить нормальные желания улучшения собственной жизни. Большинство бывших советских людей по-прежнему уповает на «доброго барина». «Добрые баре» же подогревают эти настроения; причин тому много, и не последняя – извечное и неистребимое желание: барствуя, осчастливить человечество.
Конечно, люди разберутся, что к чему, но время-то идёт...
Параллельно политическим процессам шли и другие процессы развития общества.
На моих глазах совершалась научно-техническая революция.
Всё достигнутое лучшими умами человечества в науке в конце 19-го–начале 20-го веков начало приносить пользу в середине 20-го века, то есть в среднем через 50 лет. Пожалуй, самым ярким подтверждением сказанного является прогресс в ядерной физике,
создание ядерной бомбы через 50 лет со времени открытия радиоактивного излучения. Вообще ускорение научно-технического прогресса всегда было связано, начиная с пещерных времен, с созданием нового, более совершенного оружия, как средства гегемонии. Спустя некоторое время «оружейные» технологии неизбежно переходили на службу народному хозяйству, то
есть давали толчок развитию новых технологий в хозяйствовании, смене всего устоявшегося, привычного – старого, во всех областях жизнедеятельности человека, приводя в итоге к повышению качества жизни сначала в отдельно взятой стране, а затем во всё большем количестве стран. (Пишу народному хозяйству без кавычек, потому что и в социализме, и в капитализме это выражение применялось в одинаковом значении).
За последние 50 лет эта тенденция росла в геометрической прогрессии, и сейчас, пожалуй, нет такой страны, где не использовались бы современные технологии на базе новейших открытий и достижений во всех областях науки и техники. Переход от созерцания открытий одиночек к практической их пользе всему человечеству резко сократился и составляет вместо упомянутых мной пятидесяти лет, пять-десять лет. Примеров тому не счесть. Чего стоят одни только информационные технологии, так называемые высокие технологии!
Всё более доступными для огромного числа стран становятся, как результаты космических исследований, так и сами космические исследования. За время, прошедшее от запуска первого искусственного спутника, прошло чуть более тех же пятидесяти лет, но какие грандиозные задачи сегодня ставит перед собой человечество: обследование с помощью автоматических космических аппаратов Солнечной системы, выход подобных аппаратов за пределы Солнечной системы с целью получения информации о нашей
Галактике и, наконец, полёт на планету Марс пилотируемого космического корабля. Разумеется, это очень непростые задачи. И дело не в отсутствии технических возможностей у человечества, а всего лишь в том, чтобы эти возможности материализовать. Одной-двум и даже семи самым развитым странам сегодня это не под силу. Слишком много тратят сил и средств и они, и остальные на порой бессмысленные земные дела: войны, террор, борьбу с террором и борьбу за господство в мире, на немыслимо роскошную жизнь, от которой сходят с ума с помощью наркотиков и прочих извращений.
Проникновение человека в глубины микромира (или уже наномира – называйте, как хотите) и пока в не столь отдаленные глубины макромира должно открыть, если не открыло, человечеству глаза на его исключительную роль в Космосе, дать возможность прочувствовать единство миров и неразрывную связь нашей крохотной Землицы с Мирозданием. Всё, что происходит на Земле, эхом отдается в Космосе, вызывая возмущение в его стройной системе многосложных взаимосвязей. Особенно отрицательно
сказывается на ней всё то плохое, что происходит в земном мире по вине людей, начиная от грубого вторжения в Природу, загрязнения среды и до всевозможных конфликтов в человеческом обществе, включая конфликты духовные, создаваемые литературой и искусством. И то, и другое формируют духовный мир человека, который должен быть в единстве и гармонии с Космосом. Но так ли это на самом деле?
Нет нужды анализировать современную постсоветскую литературу. Казалось бы, с крахом «социалистического реализма» должна была воскреснуть литература, не связанная идеологическими путами, в основе своей гуманистическая, высокохудожественная. Но на смену социалистическому реализму пришел в лучшем случае женский иронический детектив.
«Из всех искусств важнейшим для нас является кино» – утверждал Владимир Ленин. Можно поиздеваться над этим утверждением. Но это было сказано чуть ли не столетие назад. Разумеется, и тогда, и сейчас под этой фразой следовало бы понимать, что из всех средств пропаганды важнейшим для коммунистов является кино.
Кино мы в массе своей смотрим дома по телевидению. Те фильмы, что выходят в прокат на экраны немногочисленных кинотеатров, рано или поздно показывают по телевидению – имею в виду редкие отечественные и российские фильмы. То есть так или иначе, нынешний зритель не обделён важнейшим из искусств, а кинематограф по-прежнему эффективно управляет умами людей.
Что такое сегодняшнее кино? Наше белорусское – это не кино, а болезненная ностальгия по прошлому, большей частью по войне. Я не кощунствую. Так нельзя и такие не надо сегодня ставить фильмы. Нельзя жить только прошлым, пусть даже и героическим с точки зрения идеологов, и приспосабливать это прошлое к сегодняшней жизни – это так же неэффективно, как и воспитание молодого человека по принципу: «Вот я в твои годы!..» Но и так,
как ставят фильмы в том же Голливуде – так тоже нельзя. То есть там ставят отдельные нормальные фильмы. Но в массе своей – это Содом и Гоморра. Впрочем, это вообще мировая тенденция. Вы посмотрите, каким лентам присуждают «Гран-При» и всякие другие премии на том же Каннском кинофестивале. Сюжеты фильмов невероятно далеки от жизни. Более того, они провоцируют поведение человека в стиле, который был уже наказан когда-то Богом.
Когда люди начинают повсеместно увлекаться развратом, хаосом в мыслях и душах, это порождает беспорядок в мирах, нарушает те самые множественные взаимосвязи, приводит к противоречию Природы и человека, и Природа, Бог начинают наказывать, приводить в чувство людей, нарушающих с незавидным постоянством общечеловеческие заповеди, данные им Богом.
Хотите примеры?
Ну, вот, хотя бы периодические волны землетрясений, катящиеся по Китаю, Средней Азии, Кавказу, Ближнему Востоку, Балканам. Можно толковать это по-научному, дескать, сдвиг тектонических плит в одном месте рождает «эффект домино», вот и покатилась волна землетрясений по срединной Азии и югу Европы по тектоническим разломам. Так-то оно так, да только посмотрите, как живут люди в местах, прилегающих к зонам землетрясения, чем занимаются, о чём думают.
А в тех же Соединённых Штатах? Считай, что ни год, то ураган или тайфун какой, то бесчисленные торнадо – всё сметают на своем пути.
А цунами в Таиланде, «приюте разврата»? Это цунами наказало не только побережье Таиланда, но и другие, похожие места, куда съезжаются любители «расслабиться» со всего мира. Тот же индонезийский остров Бали, например.
Или, наконец, последнее землетрясение в Японии. Японская нация замахнулась на то, что пока не позволительно иметь человечеству – искусственный интеллект. Не нравится это Создателю.
А может, в Европе всё спокойно?
Отнюдь.
Начнем с России. После октябрьского переворота – гражданская война. Страну захлестнул кровавый террор, истреблялись все, кто каким либо образом был причастен к устоявшемуся духовному наследию народа. Страшный грех породил цепь наказаний, не мене страшных, как, например, голод 1920 года.
Что это, Божья кара?
Та же война, названная в Советском Союзе Отечественной, завершила череду преступлений сталинского режима в наказание народу, принявшему такой режим. Замечу, что эта же война была наказанием и другим народам, допустившим существование подобного режима в Европе.
Послевоенный Советский Союз много «начудил» за небольшой исторический промежуток, прошедший на глазах моего поколения. Партия (коммунистическая) постоянно проводила эксперименты над народом. С начала шестидесятых годов начались эксперименты над деревней, смысл которых состоял в том, чтобы реформировать деревню, навязать не свойственный ей городской уклад жизни.
Огромное количество деревень получили статус «неперспективных» и подлежали сносу. Чернобыльская катастрофа, ставшая зловещим предвестником краха коммунизма, довершила этот эксперимент тем, что стёрла с лица земли ещё 470 деревень и малых посёлков Белоруссии. Исчезла с лица земли и моя деревня. От неё осталась более чем двухкилометровая аллея буйствующих зарослей клёнов, берёз, рябин, а теперь уже и сосен – лес упорно наступает на то, что когда-то было деревней. Чернобыль разбросал моих кремянцев по многим «чистым» деревням и посёлкам других районов Могилевской области.
Но не только Чернобыль свёл многие деревни. Урбанизация – вот главный враг деревни, враг неумолимый, с одной стороны, объективный, но с другой стороны, он поощрялся всей политикой партии и государства, и этот процесс продолжается вопреки некоторым усилиям по сохранению «крестьянства» в нынешней, независимой Беларуси. С уходом деревни ушёл в историю огромный пласт культуры, составлявший национальное богатство белорусов.
Те организованные сверху мероприятия, оздобленные национальной атрибутикой, типа «дожинок», всевозможных «народных гуляний», ярмарок - это суррогаты исчезнувшей культуры. Должно быть, всякому историческому времени – своя культура. Только вот почему-то она становится всё беднее, по мере того, как народ становится богаче.
А что мы наблюдаем в той Европе, что западнее нас? Наводнения, страшная жара, пожары, а то и неожиданные холода – всё это звенья цепи наказаний-предупреждений, приходящих Свыше. Можно найти этим «аномальным» явлениям убедительные научные объяснения. И они будут правильными. Правильными потому, что это, прежде всего, природные аномалии, то есть происходящие по воле Божьей.
Вот и получается, что как только цивилизация приходит в противоречие с Природой, то есть с Богом, эта цивилизация исчезает. Так было и так, похоже, будет, ведь Солнце будет светить еще несколько миллиардов лет.
Не хочу пророчить, но своё будущее современное человечество проживет очень быстро. Мы не первые на этой планете. За четыре миллиарда лет на Земле просуществовала не одна цивилизация. Мы – один из очередных вариантов человечества. И ... опять не очень удачный.
Что ж, поиск продолжится. Времени у Создателя – Вечность.
Ну, а что же я сам, кем был я в эти годы, что сделал для человечества, была ли моя жизнь для меня одного или отражалась на всех?
Каждый человек, кем бы он ни был, вносит свою лепту в общее дело человечества. Даже самая малая толика «тех богатств, которые выработало человечество», вносимая в общечеловеческую копилку одним человеком, делает его жизнь не для него одного и отражается она, если не на всех, то на некоторой определённой части людей. Не только что-то сделанное тобой, приносящее
материальную пользу людям, как в настоящем, так и в будущем, делает тебя сопричастным с жизнями других, может, даже очень многих людей, но и твоя духовная жизнь, твои мысли воздействуют не только на тех людей, что были вместе с тобой, но и на последующие поколения. Ты участвовал в формировании и духовных богатств человечества, хотел бы ты того или нет, если ты жил одной жизнью с людьми.
Другой вопрос – о мере твоего вклада в общее дело. Здесь многое зависит от самого человека.
Так уж устроен человек: редко кто ощущает себя выдающейся личностью, хотя в принципе – каждый человек выдающаяся личность. Чаще всего человек не замечает в себе каких-то выдающихся качеств, сосредоточиваясь на чем-то другом, подмеченном у других. Возникает идолопоклонство. Человек губит в себе то лучшее, что могло бы принести пользу ему самому и людям, так и не достигнув того, чему он поклонялся в своём кумире.
Кумиров у меня нет и не было.
Мне всегда казалось, что я тоже могу сделать то, что делали другие, известные и совсем неизвестные люди. Во всяком случае, если я брался за что-то – я это делал неплохо. Изучить – понять – сделать. Вот такая формула.
Тогда возникает вопрос: почему же тогда ты никакого не сделал открытия, не обогатил искусство, литературу и многое чего другое, на что был способен?
Или, проще говоря, почему не сделал карьеры?
На второй вопрос отвечу сразу: делают карьеру карьеристы, то есть люди, мало на что способные, но очень многого желающие. У них в дело идёт всё: лесть, подхалимаж, прогибание перед власть имущими и многое другое, унижающее человеческое достоинство.
Также удаётся карьера людям, нащупавшим свои способности в какой-то области (а такие способности есть практически у каждого человека) и при наличии желания и упорства, которое, как правило, присуще людям, не наделённым разнообразием талантов, добиваются довольно значительных успехов в своей жизни. Это наиболее распространённый путь состоявшихся карьер. Плюс к этому ещё и его величество счастливый случай – тогда таким людям вообще можно говорить: жизнь удалась.
Что касается первого вопроса, то ответить на него однозначно трудно. Всё же попытаюсь.
Чаще всего людьми движет честолюбие, впрочем, тщеславие тоже. Иногда честолюбие и тщеславие так близко соседствуют в одном и том же человеке, что не поймёшь, что из них более свойственно этому человеку. Я встречал таких людей. Мне они были неприятны.
Ну, не нравятся мне люди, добившиеся чего-то, пусть и упорным трудом, но кичащиеся этим своим достижением, находящие в нём всю радость своей жизни, но так и не познавшие радость от всего многообразия жизни. Я лишён честолюбия в его худшем смысле, так же, как и тщеславия, а самое главное – зависти. Мне это не мешало жить, более того, помогало объять жизнь так, как мне хотелось. Мне было комфортно в такой жизни, потому что чувствовал мир,
в котором жил, – да ещё и живу – как говорится, всеми фибрами своей души. Но уходить с головой во что-то одно – это не моё. Хотя, повторяю, дело своё, которым занимался, старался делать хорошо. Такая моя позиция, наверно, от воспитания в раннем детстве. Хотя, какое там было воспитание – это должно быть понятно из написанного в этой книге.
Так что у меня нет ни сожаления, ни тем более, мучительной боли за прожитые годы. Мысль отдать «борьбе за освобождение человечества» свою жизнь в мою голову не приходила, но всё равно я чувствовал себя в этом человечестве счастливым.
Оказывается, для этого вовсе не обязательно было прожить знаменитым.
Вместо эпилога
Закончена книга, но жизнь продолжается. Возможно, в ней будет ещё много такого, что дополнит, прибавит красок написанной картине жизни незнаменитого человека. Во всяком случае, надеюсь на это.
Не ностальгирую по прожитому, оно со мной и никуда не денется – живёт во мне и хорошее, и плохое.
Хорошего было много больше.
Плохого – меньше, но на то оно и плохое, чтобы натирать мозоль в мозгу.
Говорят, мужчина не зря прожил жизнь, если он построил дом, посадил дерево и вырастил сына. И то, и другое, и третье я выполнил с лихвой. Вдобавок реально спас жизни трём человекам, из которых двое – дети.
«У всякого человека есть своя история и в этой истории свой критический момент, и о человеке можно безошибочно судить только по тому, как он действовал в этот момент, когда на весах судьбы лежали и его жизнь, и честь, и счастье».
Это слова В.Г.Белинского, «Неистового Виссариона». Его потому и называли «Неистовый», что очень уж высокую планку Человека он держал. Быть таким человеком – задача необычайно трудная. Это удаётся единицам. И Белинский был вправе произнести приведенные здесь слова. Это индульгенция всем нам, слабым и грешным: стремящимся к славе любой ценой и пребывающим в мире с самим собой и окружающими людьми, сделавшим карьеру и скромным трудягам, вступающим в жизнь и завершающим её, – всем, в ком не угасло ничто человеческое.
Был ли в моей жизни критический момент?
Да, и не один. На разных этапах моей жизни.
И как я действовал в эти критические моменты?
Отвечу: не во всех по-Белинскому безупречно. Мне стыдно за пару моих опрометчивых юношеских поступков. Может, и не в таких критических ситуациях, как их квалифицирует Белинский, но всё-таки... Если бы не они, то можно было бы сказать, что в критических моментах я оставался последовательным самому себе. Но, что было – то было.
В моё время место в обществе определялось не умением жить, как казалось на первый взгляд. Да, «умение жить» – это была мечта многих. Но за ней скрывалось ... презрение, граничащее с омерзением к «умеющему жить».
Зависть к «умеющему жить» – это от досады, оттого что – вот, я не могу заработать на хлеб с маслом, а «этому» всё в руки плывёт, потому что у него – имя.
Часто подкреплённое званиями, наградами и прочими атрибутами известности. Так же часто эта персона отличается умением открывать и закрывать рот в такт исполняемой за кадром песне.
Сколько их, имён, было в жизни каждого из нас?
Но: «Что в имени твоём...?»
Перед моим отъездом из «берёзового рая» – помните, глава семнадцатая, – один человек, из местных, движимый желанием изменить моё решение покинуть этот рай, в качестве решающего аргумента в пользу того, чтобы я остался, сказал мне:
- Ты знаешь, что однажды сказал Валера о тебе?
- Понятия не имею, – ответил я.
- «С Сёмкиным я пошёл бы в разведку».
- Хм, – сказал я. – Вот, если бы это сказал Колян...
- Так Колян сказал вслед за Валерой: «И я – тоже», – рассеял мои сомнения этот человек.
Валера и Колян были антиподами среди мальчишек, населявших «берёзовый рай».
Мирская слава проходит быстро.
Истина, глаголящая устами младенца, остаётся.
Ноябрь 2008 – Июнь 2011