Татьянин день

Анатолий Аргунов
- Танька, Танюшка, Танюша! – громко кричал я во сне, пытаясь докричаться до уезжающей на поезде девчонки из моего детства, рыжеволосой, с   веснушками  на лице и пронзительно красивыми глазами. Но, она меня не слышала, а я все бежал и бежал за поездом, пытаясь догнать, потом спотыкался об шпалу и падал... Только хвост последнего вагона с красными фонарями и махающая  в открытом окне, одинокая рука девочки – преследовали меня уже много-много лет.
 Часто я просыпался и долго лежал с открытыми глазами, стараясь вспомнить  все подробности нашей детской дружбы с Танюшей.
Танька Берзина возникла в нашем классе, как джин из бутылки. Посреди зимы, после школьных каникул, учительница нашего 3 класса, Анна Карловна, неожиданно, привела на первый урок девчонку с косичками и, яркими красными бантиками в рыжих-рыжих косах и, сказала:
- Это, Таня, фамилия Берзина, она будет учиться в нашем классе.
И все! Откуда и как попала, эта явно городская по виду девчонка, в нашу сельскую глухомань, нам  учительница не объяснила. Это и породило интригу.
Вовка Чиж, мой закадычный дружок, отреагировал быстрее всех:
- Рыжая, как мой кот, Степка.
Класс засмеялся.
- Чижов – строго назвала Анна Карловна фамилию Вовки, еще одно слово и выгоню из класса.
Все притихли, мы знали характер нашей  учительницы и лишний раз попадаться ей под руку, никто не хотел. Класс успокоился. Вовка сидел красный, как рак, и что-то бормотал про себя. Я толкнул его локтем:
- Мол, сиди, молча.
-Садись Берзина на первую парту, у окна – и Анна Карловна подвела девочку к нашему ряду и посадила на свободное место. – Ермаков, к доске! – неожиданно и без всякого перехода, скомандовала учительница.
Я вышел, озираясь по сторонам, не понимая, за что  наказан.
- Ермаков, напомните классу, что было задано  сегодня по чтению? – открывая журнал, спросила меня учительница.
- Прочитать рассказ про Жучку, и пересказать – ответил я.
- Правильно! Начинай, читать... – скомандовала учительница.
Я взял книгу в руки и стал читать, спотыкаясь на каждом слове.
- Вот, вот. Смеяться и безобразничать вы с Чижовым – мастера, а ответить домашнее задание – так заспотыкался... Дома готовился к уроку или нет? – опять строго спросила меня Анна Карловна.
- Готовился – ответил я.
- А что плохо читаешь, без выражения, как пономарь, ударения не туда делаешь? Я вас предупреждала, рассказ для чтения трудный, подготовьтесь дома, как следует. А ты что?
Я пожал плечами. И в эту минуту, когда Аннушка, как мы звали между собой учительницу, уже готовилась влепить мне двойку, неожиданно подняла руку новенькая.
Учительница удивленно посмотрела в ее сторону:
- Берзина, чего руку тянешь?
- Хочу прочитать этот рассказ – твердо ответила новенькая.
- Вот как?! Хорошо! Выходи, прочитай – согласилась учительница. Для нее это было полной неожиданностью.
Татьяна вышла, встала рядом со мной и, взяв у меня учебник из рук, улыбнулась мне своими карими глазами.
Прочитала рассказ новенькая отменно, даже наша круглая отличница, Галька Зимина поджала губы,  верный признак ее волнения и зависти. Я же стоял рядом, чувствуя запах ее волос, а  ее чистый, с аканьем голос, окончательно пленили меня. С этой минуты, прямо у учительского стола, я влюбился в Татьяну Берзину. На какое-то время  в классе повисла тишина  и только мой дружбан, Вовка Чиж, спасая мой авторитет, неожиданно для всех произнес:
- А, Ермаков прочитал не хуже, только без выражения...
Класс разразился смехом, улыбнулась даже наша строгая учительница.
- Да, Чижов, о вкусах не спорят и друга защитить надо, но объективная реальность все же существует – ответила учительница, явно подобревшая после такого чтения новой ученицы. Садитесь, ставлю Берзиной Татьяне пять с плюсом, а тебе Ермаков, пока- ничего... Поработай еще дома, и завтра мне ответишь после уроков.
Я не шел, я летел к своей парте счастливый и довольный: вот так запросто, в первый же день появления новенькой, познакомиться с этой красивой девчонкой... Мог ли я еще вчера мечтать об этом?!
Вовка Чиж встретил меня, как героя, выдержавшего неравный бой с красотой и училкой.
- Ты, Толян, молодец. Пусть городская не задается...
- Почему городская?
- А ты, что не понял – шептал мне Вовка на ухо. Вместо «собачка» она все время говорила «сабачка», вместо «колодец» - «калодец». То же мне чтица. Я бы ей не пятерку, а тройку поставил.
Но, тут уж я не сдержался:
- Ты чего, Вовка, белены объелся,  она прочитала, как надо, без единой ошибки…
- Без ошибки – проворчал Вовка. И это ты говоришь другу, защитившего  тебя?
Как я досидел урок, не помню, но выходя из класса, я нарочно задержался, чтобы пойти рядом с Татьяной. Но, она только окинула меня взглядом,  видимо, поняв мое состояние,  опустила длинные ресницы, взяла портфель, гордо подняла голову и вышла из класса пройдя мимо меня.
С этого самого дня, я ходил в школу с одним желанием, увидеть новенькую одноклассницу. Вовка стал обижаться на меня.
- Толян, ты что какой-то пришибленный, ходишь? У тебя, что-то дома случилось?
Я мотал головой.
- Все в порядке! Но, моего друга было не просто провести.
- Если ты  втюрился в рыжую, то зря! Она все равно к лету уедет.
- Куда уедет? – взволнованно переспросил я.
- Откуда приехала, туда и уедет.
- А откуда она приехала? – не унимался я.
- Откуда-то с Севера.
- Печора, что ли?
- А откуда ты знаешь?
-  Мать рассказала. Она с теткой Любой разговаривала, и та ей все выложила. Эта, рыжая приехала к Екатерине Захаровне, фельдшерице, она ей племянница...
- Кто племянница? – не понял я.- Ну, наша, новенькая, Танька эта, и есть племянница, которая живет на Севере. Ее мать, Валентина, сестра федьдшерице. А родители рыжей завербовались куда-то на полгода, на строительство то ли железки, то ли моста большого, не понял... Ну, а Таньку отправили к тетке, одну не оставишь.  Вот она у нас и появилась...
Конечно же, такая история показалась мне правдоподобной, но я решил все же сам все узнать. Пошел к тете Любе, как бы за новой книжкой, ну и невзначай завел разговор о школе и, само собой получилось, что переключился на новенькую. Тетя Люба подтвердила, сказанное Вовкой Чижом о Татьяне Берзиной. Мое увлечение Татьяной не прошло даром. Для того, чтобы доказать, что я  не хуже ее умею читать, а еще лучше  знаю  арифметику, я стал основательно готовить домашние задания. Мой авторитет, как ученика резко пошел вверх.
Вовка Чиж удивлялся:
- Толян, да ты никак в отличники нацелился? Может, Таньку Берзину хочешь обскакать? Давай, давай! Только зря стараешься. Танька на тебя ноль внимания, она с Колькой Веретенниковым теперь дружит. Он ее со школы до самого дома провожает. Умора!
- Как провожает? – у меня от обиды даже язык во рту прилип к небу.
- А так,  ты чего не понял? У них любовь и все такое...
Я не дал договорить и схватил Вовку за грудки и так его тряханул, что он от изумления, вытаращил на меня глаза.
- Толян, ты дурак и не лечишься! Я тебе правду, как другу..., а ты на меня... Не буду больше ничего тебе говорить. Сам разбирайся со своей рыжей-конопатой и с Колькой тоже. Мне это ни к чему...
Так я рассорился со своим другом, Вовкой Чижом. Мое самолюбие было сильно задето и я решил разобраться, сперва с Колькой, а потом уж с этой рыжей, как звал ее Вовка. Кольку Веретенникова я заловил после кино у клуба и без предисловий, врезал ему по морде кулаком.  Но, Колька оказался вертким парнем, увернувшись от прямого удара в лицо, мой кулак попал ему в правое ухо. Слетела шапка с его головы, но в ту же секунду, он резко рванул меня за правое плечо и, я, потеряв равновесие, грохнулся лицом в снег. Колька прыгнул мне на спину.
- Ты, чего с кулаками, а? – прохрипел он мне на ухо.
- Зачем с Татьяной ходишь?
- Не твое дело!
- Ах, не мое? – и тут, словно, кто-то придал мне дополнительные силы. Я резко взбрыкнул корпусом и Колька слетел с моей спины. Теперь уже я сидел на Кольке сверху, и заломив ему руку, прокричал:
- Нет, мое! Понял?
- Да, понял, понял... не дерись. Руку не заламывай, больно же.
Но, я остервенело схватил вторую руку Кольки и стал ее выкручивать.
- Да, ты сумасшедший, отпусти...
- Нет, говори, зачем ходишь с Танькой?
- Да, она мне родня!
- Какая родня, не ври...
- Что мне врать! Спроси сам. А мне же тетка Валя, ее мать, двоюродная тетка, по батькиной  линии. Она же Кузнецова, как тетя Катя и мой отец Кузнецов, а это по мужьям у них другие фамилии.
Я соскочил со спины Кольки:
- А чего ты раньше не сказал?
- А что говорить. Кому надо, тот знает и так. А ты-то тут причем?
- Не твое дело! Просто нужно, чтобы ты не ухлестывал за Танькой и все.
- Все, все! А ты ее-то спросил, с кем она хочет дружить? Колька пришел в себя  и пошел в наступление.
- Да, ладно тебе, Коля, я виноват, что не разобрался. Не обижайся, сгоряча, не знаю, что на меня нашло...
После такого случая я решил поговорить с самой Танькой, но случай все не представлялся. Танька, как нарочно, одна домой не ходила, все в окружении подружек, а иногда ее сопровождал все тот же Колька Веретенников. И в кино, она шла или с подружками или с ним.  Лишь изредка, бросит свой взгляд на меня, словно лучами солнца пройдется по мне, и удовлетворенная своим эффектом, отведет их в сторону, чему-то загадочно улыбаясь. Я в такие минуты немел, и весь день ходил под впечатлением.
Сколько бы так длилось, пока наши пути не сошлись на школьной олимпиаде. Я занял первое место по арифметике в школе и меня вместе  с Татьяной Берзиной послали на соревнования в районную школу. Татьяна была первой по чтению и русскому языку.
И вот мы с Таней вместе, едем в поезде на районную олимпиаду. В вагоне прохладно, конец апреля,  но влажный северный ветер гонит тучи, из которых непрерывно идет снег с дождем. Мы сидим друг против друга. Я счастлив, что сижу рядом с Татьяной. Могу смотреть, сколько угодно на нее, не боясь, что кто-то заметит, и будет смеяться.
Татьяна взяла книжку в руки и что-то, шевеля губами, читала.  Зоя Михайловна,наша сопровождающая,убежала к проводнику, выяснить, почему в вагоне холодно. Я же весь ушел в изучение лица Татьяны. Оно было такое красивое, что я никак не мог оторвать от него своего взора. А Вовка  прав, у нее действительно выступали едва заметные веснушки на щеках. Но все равно ей идут и делают ее еще более привлекательной.  Густые, рыжие волосы, словно   из темной меди, аккуратно расчесаны и завязаны в две толстые косы, с белыми бантиками,  только подчеркивали ее девичью прелесть. Пухлые губки, приоткрытый ротик, ямки на щеках, все гармонично и красиво, как богиня Древней Греции, подумал я тогда.
Наконец, Татьяна подняла на меня свои карие глаза, и как всегда, пронзительно посмотрела на меня.
- Ты чего не готовишься к олимпиаде? – не смутившись моего разглядывания, спросила Татьяна.
- Не знаю,  не хочется!
- А я вот читаю, боюсь ошибиться – откровенно призналась она.
- Ты, отлично читаешь, чего тебе бояться – подбодрил я Татьяну.
Она совсем иначе посмотрела на меня и улыбнулась.
- Вот именно. Давай о чем-нибудь другом поговорим.
И мы стали разговаривать обо всем, что проходило  в голову, пока поезд не  затормозил на станции.
- Все приехали – вбежала  в их купе Зоя Михайловна. Нам пора выходить.
Школьную олимпиаду я с треском продул. В голову ничего не лезло, я все вспоминал наш разговор с Татьяной. И не мог отделаться от мысли, что я ей тоже понравился. Сидел, как чумовой и улыбался. Татьяна уверенно выиграла первое место среди чтецов и на обратном пути, она уже во всю радовалась успеху, смеялась и все рассказывала и рассказывала, как и что было. Я слушал и любовался этой прекрасной девчонкой.
Потом снова школьные будни, короткие взгляды друг на друга и редкая возможность поговорить с ней.  В начале июня, после окончания школы, она подошла ко мне прямо на школьном дворе и тихо сказала:
- Я завтра уезжаю! – развернулась и убежала.
- Куда?  - хотел спросить я, но онемев от неожиданности, стоял, не зная, что делать. Весь вечер я ходил около ее дома, пытаясь встретить свою Татьяну. Но, ее не было, словно она куда-то сквозь землю провалилась.
Утром, проснувшись рано, пошел к поезду. В 6.30 утра он  останавливался на нашем полустанке и стоял всего минуту. На платформе ходили редкие пассажиры, и я увидел Татьяну,в окружении своей тетки, бабушки и еще каких-то незнакомых  людей. Подходить поближе, я застеснялся, спрятался за углом багажного строения, и наблюдал за Татьяной оттуда. Подошел поезд, Татьяна с двумя женщинами сели в вагон, я побежал вдоль вагона и стал смотрел сквозь стекла,пока не увидел, как она садится на лавку в купе. И тут она  тожзе заметила меня и попросила какого-то мужчину открыть окно. Окно начали открывать, но поезд, дав свисток, тронулся и я бежал вдоль состава, но поезд ускорял ход.  Наконец, окно открылось и я увидел лишь высунутую руку Татьяны, она мнеза махала рукой...И все!
25 февраля 2011 года телефонный звонок застал профессора Ермакова у себя в кабинете:
- Да, слушаю Вас.
- Анатолий  Кириллович? – послышался в трубку мягкий женский голос.
- Да, я!
- Извините, вас беспокоит Татьяна Берзина – и голос в трубке замолчал.
- Как Берзина? – усомнился Анатолий Кириллович.
- Так! Я та самая Берзина! – женский голос вновь смолк.
- Татьяна, Танюша, это ты? На самом деле Берзина? – взволнованно произнес профессор. Господи, да откуда ты нашла меня?
- Мир тесен… Голос Татьяны в трубке, кажется, дрогнул на какое-то мгновение, потом все так же мягко, но уверенно, она произнесла: - Мне нужна ваша помощь!
- Татьяна, что за официоз? Не хватало, чтобы с друзьями детства еще выкать. Для тебя я- Толька и все!
- Хорошо, хорошо Анатолий. Я рада тебя услышать, мне приятно... - опять наступила пауза. – что не забыл  меня...
- Татьяна, не говори загадками, что случилось и чем я могу тебе помочь?
- Анатолий, у моей внучки, кстати, ее тоже зовут Танюшей, проблема, она не может сдать твой предмет.
- Не понял? – ошарашено ответил Анатолий Кириллович. Какой мой предмет?
- Ну, вашу фармакологию.
- Фу, ты меня напугала. Да, какая к черту фармакология? Приезжай немедленно ко мне. Ты, где сейчас?
-  Я в Питере, в гостинице «Октябрьская», мой номер 437...
- Хорошо, тогда я через полчаса буду у тебя. Это удобно?.
- Да... Я буду ждать.
Анатолий Кириллович вызвал секретаря:
- Водителя с машиной срочно...   Я уезжаю на консультацию. Буду, - профессор сделал паузу, - впрочем, не знаю, как пойдет... Если, что-то срочное, вы меня по телефону найдете... Все, я поехал.
Секретарша недоуменно смотрела на своего шефа. Вот так, сорваться с места среди  дня, без предварительно договоренности через нее, это что-то новенькое.
- Хорошо! Все будет сделано.
Через минут сорок, он с охапкой алых роз, купленных на Некрасовском рынке, стоял в холле гостиницы.
- Вам куда?
- Мне, 437 номер нужен.
- Пройдите вот сюда к лифту – вежливо и предупредительно проговорил молодой человек в униформе гостиничного работника. Четвертый этаж, сразу  налево, там будет 437 номер.
Анатолий Кириллович стал подниматься на лифте. В большое зеркало он неожиданно увидел себя мальчишкой, с ободранными коленями, в сандалетах на босу ногу, со светлыми  взъерошенными волосами... Но, лифт щелкнул и остановился и теперь профессор увидел в зеркале мужчину, в  отлично сшитом костюме, в голубой рубашке, идущей к цвету его глаз и  с седой головой. Но, лицо, лицо этого немолодого человека, было явно счастливым... Анатолий Кириллович улыбнулся своему отражению. Двери лифта открылись, и он остолбенел, перед ним в двух шагах стояла его- Татьяна Берзина. Шикарная женщина, с копной ярко рыжих волос в завитушках. Голубой строгий костюм и алый, едва заметный бантик, на лацкане пиджака.
Они стояли, словно онемевшие, смотря друг на друга. Потом Анатолий Кириллович пришел в себя.
- Татьяна, это тебе – и он протянул букет роз. Ну, здравствуй Танюша.
- Здравствуй Толик.
Они обнялись.
- Ты нисколько не изменилась, разве немного повзрослела – наконец,  произнес Антон Кириллович.
- А ты изменился!
- Сильно?
- Очень!  Нет, нет, не в плане возраста. У тебя все те же глаза, как тогда, когда ты смотрел на меня…  Но, ты такой теперь статный и красивый!
- Скажешь то же, красавца нашла…
- Давай, проходи ко мне в номер, не будем же в коридоре вспоминать наше детство. Через пару минут они оказались в номере-люкс.
- Неплохо устроилась.
- Да, я часто останавливаюсь в этой гостинице, когда бываю в Санкт-Петербурге.
- И ни разу не позвонила.
- Я не знала, где ты и что с тобой. Как уехала из Веракуши в десять лет, там больше ни разу и не была. Долгое время жила на Севере, там была моя работа, семья. Сделала карьеру, вырастила двух детей и уехала жить в Швецию. Мой муж, этнический швед: в годы перестройки поехал к себе на родину, там стал крупным бизнесменом, ну и я туда перебралась. С нами уехала младшая дочь, а сын – старший остался здесь, на Севере. Он  нефтяник, а вот его дочка Танюша, захотела учиться на врача, именно здесь в Питере. Поступила, учится хорошо, а тут сбой, какой-то доцент, кажется,  Храповицкий, завалил ее на экзамене, по этой самой фармакологии. Она так нервничала, что позвонила мне... Вот я здесь, и надо же узнаю, что заведующей кафедрой и одновременно проректор института, некий Анатолий Кириллович Ермаков. Я навела справки и узнала, что ты тот самый Веракушенский мальчишка, в которого я была тайно влюблена.
- Не может быть, чтобы ты в меня тогда влюбилась?  - от удивления Анатолий Кириллович сел в кресло. – Я, я... был влюблен точно в тебя, в такую красивую и недоступную, но чтобы ты...
- Да, да. Я тогда сама себе боялась признаться в этом. Но, это было именно так. Вот, вынуждена, использовать свое знакомство и просить тебя о внучке…
- Как ее фамилия?
- Берзина Татьяна,  как когда-то и у меня. Я не захотела взять фамилию мужа – Лунберг, мне она казалась тогда чужеродной в нашей стране, идущей к коммунизму… Смешно!
- Погоди, погоди Татьяна. Мне нужно срочно сделать один звонок, он касается вашей внучки.
- Да, конечно.
 Анатолий Кириллович набрал номер секретарши.
- Анна Валерьевна, у меня  просьба. Найдите срочно доцента Храповицкого и передайте мое распоряжение. Студентка Берзина Татьяна,  - как отчество и номер группы, зажав трубку, спросил Татьяну профессор.. Та  ответила: - Витальевна, группа 1236.
- Татьяна Витальевна, группа 1236, будет сдавать экзамен мне лично. Я понятно выразился? Все давайте действуйте. И никаких, но! Даже если она сдает сегодня, немедленно приостановить и дождаться меня… - щелкнув телефоном, Анатолий Кириллович грустно, посмотрев на Татьяну, свою  первую любовь, ту, которая не забудется никогда. – Если бы не твоя внучка, нам выходит, и не суждено было бы встретиться?
- Выходит так! – пожала плечами Татьяна
- Таня, Танюша, Танечка, я так ждал этой  встречи, ты не представляешь, как. Думал, что  не  увижу тебя, разве, что во сне.  Я догоняю твой поезд, и не могу догнать, вот уж, сколько лет подряд.
- Но, вот же я, ты нашел меня, если искал. Я фамилию не меняла… Она подошла к нему совсем близко, ее колени уперлись в колени профессора.
Он медленно встал и обнял женщину, которую любил всю жизнь. Поздно вечером, возвращаясь из ресторана на Невском, Анатолий Кириллович проводил Танюшу в номер…
- Оставайся…
- Не могу… Он отвернулся, и осторожно вышел, не прощаясь.
Утром на кафедре Анатолий Кириллович встретил, взволнованного коллегу Храповицкого.
- Что случилось Анатолий Кириллович?
- Мы тут все перенервничали. Берзина сидит, вся никакая, ждет вас – отрапортовал доцент Храповицкий.
- Пусть заходит, а вы все свободны.
- А билет?
- Я сам разберусь.
- Хорошо, Анатолий Кириллович.
Вошла девушка лет двадцати, с рыжей копной волос, как у ее бабушки и с такими же карими глазами. Красавица, вся в бабушку, улыбнулся мысленно Анатолий Кириллович.
- Проходите, садитесь. Как ваша фамилия.
- Берзина Татьяна Витальевна – спокойно ответила девушка.
- Почему не сдали в первый раз экзамен? Я посмотрел вашу зачетку, вы же хорошо учитесь.
Татьяна пожала плечами:
- У меня не получается, как-то с доцентом Храповицким. Ну, в общем, он завалил меня!
- Что, без причин?
Девушка пожала плечами:
- Причины были, он намекал на близость  – у девушки слегка порозовели щеки. Но, это не входит в мои учебные и личные планы. Я ушла с экзамена, он поставил двойку и сказал, что я никогда не пересдам.
- Вот как! Я разберусь с этим Дон Жуаном, обещаю, а вы сейчас ответьте мне вот на эти вопросы.
Через тридцать минут, когда молодая Татьяна Берзина вышла из аудитории, к ней подскочили все, кто был в коридоре.
- Ну, как?
- Отлично!
- Неужели?!
- Вот, класс, утерла нос этому кобелю, Храповицкому.
- Повезло же тебе, сам проректор пришел на экзамен. Тут, что-то не так – проговорил высокий, в очках однокурсник.  Так просто Анатолий Кириллович на экзамен не ходит.
- Не знаю, я его первый раз увидела и с ним никогда не была знакома.  Погонял он меня сильно, но без подножек. Так, что советую всем, профессорам нужно сдавать, когда знаешь.
Вечером, Анатолий Кириллович  пришел попрощаться с Танюшей старшей. Она улетала в Стокгольм и очень просила зайти.
На столе в  номере стояла бутылка дорогого французского вина и конфеты.
- Будем прощаться! Когда еще свидимся – спокойно сказала Татьяна, показывая на вино и кресло. Присаживайся, Толик!
Они пили вино и вспоминали свое далекое и счастливое детство. Потом обнявшись тихо покачиваясь в такт музыке, звучавшей откуда-то издалека, словно по заказу, и по щекам их текли   слезы! Никогда не возвращайтесь в детство, это так горько и так заманчиво – сказал себе тогда Анатолий Кириллович
Самолет набирал высоту, взяв курс на Стокгольм. Татьяна Берзина сидела в кресле с закрытыми глазами, ни проронив, ни слова до самого прилета.  «Татьянин день» у нее все же состоялся, через 55 лет, и она его отпраздновала с тем, кого до сих пор любит.  Слава тебе, Господи, что  дал мне свидиться с моим детством, молила она Бога и плакала...От счастья.