Как и ранее, так и сегодня, в этот жаркий августовский день на продуктовом рынке Одессы стояла многоголосая, шумная болтовня. Разноликая лоснящаяся от пота толпа двигалась по нешироким проходам между столами. Она то растекалась по ответвлениям рядов, то собиралась в плотный комок. Где-то недалеко прозвучал неповторимый еврейско-одесский акцент: «Зачем вы меня толкаете сюда, когда нам с вами не по пути». Несмотря на плотный поток, все загадочно просачиваются мимо друг друга, помогая себе локтями, словами, сумками. Запах рыбы, захламленная мостовая, облезлые вывески, плавящая мозги жара и тут, заглушая базарный галдеж, раздается знакомый голос: «Рая, и шо ты там ползешь, как на похоронах?» Еврей, увешан торбами, как десантник парашютами перед прыжком. В его левой руке, вместо автомата наперевес сверток с французскими булками и луком пореем. Правая отведена назад, как для броска гранаты, и прячет за спиной куриные яйца. Буквально в метре за ним катит толстуха лет тридцати, судя по сходству его дочь, но учитывая небольшой рост – значительно масштабнее формами. Ее синяя юбка плещет желейными ягодицами. Беленькая блузка с глубоким вырезом и едва достающая до пояса, перекатывает белокочанным изобилием. Она семенит странной походкой, широко расставляя ноги и почти не сгибая их в коленях, раскачиваясь, как кукла неваляшка. В руках пакеты переполненные продуктами, из которых торчат рыбьи хвосты, приветливо машущие в такт валким шагам. После папиного призыва Раечка набирает амплитуду раскачиваний, но скорость при этом почти не возрастает, только увеличивается степень сотрясания пудингового стана. И продавцы, и покупатели притихли и увлеченно следят за парочкой. Папаша снова наезжает на дочку: «Раичка, да проснешься ты наконец или мы будем жарить рыбу прамо здесь! Давай, деточка, глубоко дыши и быстрее тащи свою задницу, папочка уже не может». Рая и вовсе останавливается, широко раскорячив слоновьи ноги. Слезы вперемешку с потом, крупными каплями катятся по ее арбузным щекам. Бросив пакеты на асфальт, деточка на весь базар с надрывом орет: «Да не могу я быстее, у меня резинка на трусах лопнула!"