Федор Слэнинэ
Судя по всему, спор начался давно, весь скотный двор был в наличии. И когда курица, чуть не плача, говорила: - Да от меня ты, кругленький ты мой и безмозглый! Как же иначе может быть! – весь двор дружно аплодировал.
Яйцо от такого непонимания начало кружить на месте на больших оборотах, несмотря на то, что было еще сырое: - Мы спорим сейчас не о том, кто от кого, а о первичности, остолопы дворовые. О первичности в великом философском понимании. Только глупая курица могла сказать такое, что никак не стыкуется с мировым ходом истории, - во дворе стало тихо, потому что все оцепенели от такой яичной демагогии. Никак не могли сообразить, как они могли пойти от этого собрания белка и желтка.
Тут все услышали грозное кудахтанье и речь такую: - Я сейчас эту первичность размажу по всем стенкам, так что и философия улетучится. Потом совершу тантрический акт с курицей, посля чего появится другое яйцо, может, Бог даст, более покладистое и не будет нас позорить перед нашим двором.
Тут яйцо вставило: - Ты, маг гаремный, ведь ты тоже от меня!
Дальше оно ничего не успело сказать – двор очухался: хрюкали, кудахтали, ржали, мяукали, лаяли, - да и не поймешь, какие еще там звуки были - двор-то большой.
Только корова молчала и жевала, мол, хочу сказать. - Если я прихожу с пашни вечером и кур нигде не вижу, а яйца вижу, то все - от яйца. Но если я прихожу, и куры взволнованные, а яиц нет, то все – от курицы.
А если и тех, и других – нет, а мир остался, - завтра я буду пастись на зеленой травке и чихать хотела я на все ваше отродье, которое портит мое зимнее сено, когда оно сушится во дворе, я ваши какашки никогда не съем.
Кончай базар – и всем спать, мне завтра рано вставать, хозяин поведет на дальние пашни.