Глава 5. Черная рука.
Троллейбус медленно обгонял черную «Волгу», сверкающую в лучах солнца. Она почти шагом тащилась за каким-то трактором с сеном в прицепе. На заднем сиденье машины сидел Лаврик с таксой на руках, а впереди за рулем - его любимый дядя Эдик. Мужчина курил длинную коричневую сигару и небрежно стряхивал пепел в открытое окно. Его левая рука была в черной перчатке, поверх которой на безымянном пальце красовалось золотое кольцо с неприлично большим синим камнем. Другая его рука небрежно лежала на ободе руля и вяло вращала его – налево-направо.
Виталику всегда казалось, что чем быстрее крутишь рулем, тем быстрее и едешь. Поэтому, его и не удивила скорость почти заснувшей автомашины.
Он быстро присел, чтобы его случайно не заметили из «Волги». Из окна троллейбуса торчала только его макушка, да блестели его испуганные глаза. Само тело Виталика трясло мелкой дрожью.
- А кто это? – шепотом спросила новая подружка Ленка, во все глаза рассматривая пассажиров «Волги». Она быстро поняла, что здесь что-то не так. И поэтому ее нисколько не удивила такая стремительная перемена в поведении нового мальчика. – Ты их боишься? А кто они? А почему…
И понеслооось! Вопросами засыпала по самую шею. Что с нее возьмешь – девчонка! А всем известно, что любопытство родилось раньше них.
Виталик, откинувшись на сидении, какое-то время приходил в себя, а потом, когда все мысли в целости и сохранности все же вернулись в его голову, под большим секретом все рассказал девочке.
- Ну, ваааще! – протянула она пораженная после рассказа мальчика о приключениях в поезде. – Я бы умерла от страха, если бы меня поймали с чужим кошельком. Я ж такая трусиха – просто жуть! Мышей боюсь… Еще тараканов. И ежиков. А ты правильно сделал, что вернул кошелек. Молодец! Я бы так не смогла – вот так сразу – раз! и отдать. Я бы точно в обморок упала… Или икать стала бы…
Виталику стало приятно, что его хоть один раз за сегодня похвалили. Он даже улыбнулся.
А когда они вскоре подъехали к горам - стало не до разговоров. Такую красоту нельзя было пропустить за пустой болтовней. На почти отвесных скалах росли кусты и деревья, создавая неповторимые картины, которые не могут никогда надоесть. А на некоторых вершинах даже облака отдыхали.
На самом перевале они попали в плотный туман. А, может быть, это был и не туман вовсе, а облако такое. Сразу стало так необычно… как в запертой малюсенькой комнатке.
Их троллейбус еле тащился за караваном из машин. Все боялись быстрее ехать – ведь неизвестно кто из тумана выскочит – солнечный зайчик или железный рычащий зверь.
В одном месте дяденька шофер попросил всех пассажиров выйти из троллейбуса. Виталик так и не понял зачем, но мама сказала, что так надо.
Ну, надо так надо!
Вышли. И тут же белку на сосне увидели. Пушистая такая… Совсем ручная и наглая – сидит, глаза таращит. А потом сама подскочила к пассажирам, поднялась на задние лапки и стала выпрашивать у людей что-нибудь вкусненькое.
Ну, как тут не угостить? И последний кусочек Виталькиной шоколадки «Аленка» был предложен пушистой прелести.
Удивительно, но она отказалась от этой вкуснятины и предпочла обыкновенные семечки с чужой руки. Странная белка! Неправильная какая-то! Виталик никогда бы от шоколада не отказался.
Наглого хвостатого зверька спугнул громкий собачий лай и визг тормозов. Это к стоянке подъехала черная «Волга», видеть которую Виталику сегодня уже больше не хотелось.
Лаврик выскочил из машины и повел упирающуюся собаку в лес. Наверное, справить нужду.
- Фифи! Далеко чтобы не убегала! Слышишь меня? Чтобы все время была на виду, и я тебя не искал по всему лесу, как в прошлый раз! – громко скомандовал мальчишка. – Смотри мне в глаза, зараза такая! Не послушаешься – высеку!
- Как Фифи? – прошептал Виталик и быстренько спрятался от нечаянного взгляда Лаврика в толпе пассажиров. – Это же как у Ленки про Черную руку!
Он отыскал Ленку:
- Ты слышала, как он назвал свою собаку? Фифи!!! Как ту - из страшилки… Ну, у которой был синий брильянт на шее.
- Ну, и чо? – не удивилась Ленка. – Так всех собак звали у царевичей-королевичей.
- Так то у них, а почему у Лаврика? Он же обыкновенный! – не унимался Виталик. – Разве такие совпадения бывают?
- Откуда я знаю – почему? – Ленка была чем-то раздражена. – А, может быть, он тоже знает эту страшную историю про Черную руку и синий камень. Конечно, совпадение… И ничего странного, лично я, в этом не вижу.
- А если я тебе скажу, что это та самая такса, которую мучил Лаврик в поезде? – Мальчик заглянул ей в глаза. – Все же думали, что собака приблудная… с улицы… А оказалось…А ведь он всем говорил, что не знает, чья это собака – я сам слышал своими собственными ушами. Видишь – он всем врал. А зачем? Все-таки какие-то они оба не такие. Странные они…
- А затем, что в поездах собак можно возить только в намордниках! – Ленка была уверена в своем выводе. – А у него его не было. Вот так!
Дядя Эдик в это время проверял колеса у «Волги». Ходил вокруг и постукивал ногой в лакированном ботинке по черным покрышкам. Так все настоящие шоферы делают. Уж, Виталик-то точно знал – сам видел! На этом собаку съел! Постукают по колесу, послушают… и если звук нормальный, то, значит, машина исправна и на ней можно дальше ехать хоть на край света. А некоторые водители даже в мотор лезут. Только зачем – Виталик пока еще не знал.
Справив нужду под чахлым кустиком, Фифи стала перебегать от дерева к дереву и своим лаем будить лесную живность. Сама радовалась жизни и другим не давала скучать.
Белка была не из пугливых и спустилась с верхушки дерева поближе к земле, чтобы выяснить отношения с животным, которое было новичком и явно жило не в этом лесу.
На одной из веток дерева висела длинная веревка, вроде тарзанки. По-видимому, она было хорошо известна белке, которая без всякого страха запрыгнула на нее и стала раскачиваться из стороны в сторону. Чем и привлекла внимание Фифи.
По-видимому, собака была еще очень молодой и ей страсть, как хотелось побегать и поиграть с кем-нибудь. Тем более, когда на соседнем дереве раскачивается белка.
Уцепившись за грязную веревку всеми четырьмя лапами, белка повисла вниз головой почти у самой земли и терпеливо ждала, пока к ней подбежит такса.
Фифи была чуть крупнее белки и не стала сразу нападать на нее. Так они и застыли в полуметре друг от друга, смотрели не мигая глаза в глаза и обнюхивали воздух. Ни та, ни другая никакой опасности не представляли.
Неожиданно белка громко зацокала, перепрыгнула через собаку, проскакав по ее голове и спине, и помчалась по асфальту на другую сторону дороги. Такса устремилась за ней, оглашая окрестности Крыма громким радостным лаем. Наконец-то, она нашла друга для веселых игр!
- Стой, дура! Куда? – этот крик Лаврика вернул Виталика на землю. – Догоню – убью!
Виталька выглянул из-за какого-то дяденьки и увидел, как его противник с поводком в руках несется за таксой со смешным именем Фифи. Догнать ее никак не получалось, хоть собака и была маленькой и коротконогой.
Завизжали тормоза, и Лаврик еле-еле успел выпорхнуть из-под колес встречного троллейбуса. Было видно, как перепуганные пассажиры прилипли носами к окнам.
А белка, как ни в чем не бывало, вспорхнула легкой тенью на дерево, стала сверху смотреть на происходящее вокруг и тихо поджидать Фифи. Та, наконец, допрыгала до дерева, поднялась на задние лапы и с радостным повизгиванием и любовью в глазах, стала смотреть на свою новую знакомую и ожидать от нее каких-нибудь знаков внимания. Хвост ее, как маленький пропеллер показывал всем окружающим, какое у нее сейчас игривое настроение.
Лаврик, как молодой лось, ломая ветки и распугивая всех в радиусе километра, добежал, наконец, до таксы и хотел было посадить ее на поводок. Но собака неожиданно сорвалась с места и понеслась со всех ног за белкой, которая стремительно убегала прочь от маленького садиста по верхушкам деревьев. Ветер свистел в развевающихся собачьих ушах.
Лаврик взвыл с досады африканской гиеной, плюнул себе под ноги и пнул со злости ногой по сосенке. Та отблагодарила его дождем прошлогодних иголок и новыми смоляными шишками.
За племянником, бежал дядя Эдик и громко уговаривал его бросить таксу Фифи в лесу и забрать ее на обратном пути. Племянник отмахнулся от дядюшки и ринулся спасать собаку из ловушки, в которую могла заманить ее коварная белка.
А рыжая лесная чудачка, побегав по деревьям, спрыгнула на землю и опять перебежала дорогу.
За ней дорогу перебежала собака, потом мальчик. Опять завизжали тормоза, и из-под колес несущейся на вызов кареты скорой помощи зайцем выскочил красивый дядя Эдик в лакированных ботинках. Правда, они блестели уже не так ярко – лесная и дорожная пыль покрыла их некогда блестящую кожу.
И такое представление, устроенное белкой – беготня туда-сюда через дорогу, повторялось еще пару раз, чем доставило огромное «удовольствие» всем еще не доехавшим до Ялты пассажирам троллейбуса.
В конце концов, Лаврик сдался и согласился с предложением дяди Эдика.
- Ну, и живи здесь! Одна! Как дура малахольная! – прокричал он в сторону собаки. – Чокнутая собаченция!
И, о чудо!, гипноз белки утерял свою силу, собака села и призадумалась – А что она тут делает? Одна… в чужом лесу… голодная… холодная…
Фифи громко заскулила, подняв голову к небу. Откуда-то издалека донесся ответный вой. С другой стороны дороги – еще. А потом и еще…
Оказывается, в лесу еще водилась дичь.
В момент сольного выступления и поймал собаку коварный Лаврик. Маленький карабинчик шелкнул на ошейнике Фифи, и бедную, еще не пришедшую в себя, таксу поволокли на очень длинном поводке к машине. Она сопротивлялась, как могла, но силы были явно не равны. К тому же она тотчас получила по попе тонким ремешком, пару раз взвизгнула от боли и стала бегать кругами вокруг мальчика, спасаясь от его ударов. Знакомая тактика – так Виталька спасался от маминых шлепков.
В результате собачка только усугубила ситуацию – запуталась в ремешке сама и запутала мальчишку. Поэтому, к машине и Лаврик и Фифи уже не шли, а ползли, периодически падая друг на друга.
- Да что же это такое?! – ругался дядя Эдик. – Даже с собственной собакой справиться не можешь, горе ты мое! Идите сюда! Ползите ко мне…
Он поднял с земли племянника и понес на руках к машине. Фифи повисла на ремешке, как груша на дереве, и пронзительно заверещала на всю округу. А голос у нее был очень звонким. Задние лапы собачки повисли в воздухе. Ремешок обвился вокруг ее тела и шеи, отчего она оказалась повешенной. Пару раз таксе все же удалось достать до земли задними лапами, проявив чудеса эквилибристики. Оттолкнувшись от земли, Фифи и дядю Эдика опутала своим ремешком.
Мужчина перепугался, что привезет домой вместо собаки ее бездыханное тело, и вернул Лаврика на землю. Фифи, почувствовал твердую почву под ногами, рванулась в сторону, что было сил, и опять уронила мальчишку на землю, а тот утащил за собой и любимого дядюшку. Образовалась куча-мала.
Как только дядя Эдик или Лаврик вставали на ноги, Фифи тотчас дергала за ремешок и все опять оказывались на земле. Проблема казалась неразрешимой.
И только немного успокоившись, находясь в сидячем положении, дяде Эдику удалось распутаться, отругать обоих своих пассажиров, погрузиться, наконец, в машину и с пробуксовкой покинуть злосчастную автостоянку. От их некогда ухоженного вида не осталось и следа.
- Ну что, малышня! Устали? – это Сан Саныч подошел и потрепал по головам Витальку и Ленку.
- Не-а! – бойко за обоих ответила девчонка. – Совсем не устали. Повеселились немного. Нам бы такую собаку. Да, Виталик?
Виталик на это ничего не ответил. У него было свое мнение на этот счет.
А через некоторое время всем опять разрешили зайти в троллейбус и путешествие продолжилось.
Оглянувшись на прощание на развеселую стоянку, Виталик увидел над ней в небе радугу. А на том месте, где недавно стоял их троллейбус, сидела маленькая белочка и провожала долгим взглядом тех, кто мог бы стать ей другом.
Из грустного состояние Виталика вывела красивейшая панорама, которая открылась его взору, когда они, миновав, наконец, перевал, въехали в границы приморского города Ялты. Такого красивого и теплого.
Вид на город сверху был очень красив. Море притягивало взгляд мальчика, как магнит железную стружку.
Оно было голубым с темно-синими прожилками. Белые морские барашки весело паслись на ее просторе, а над ними летали тысячи белых чаек. На самом горизонте море изгибалось дугой и напоминало собой часть огромного шара. Виталику стало даже интересно – а почему вода не стекает в разные стороны – ведь поверхность земли не было идеально ровной.
А еще на море было много лодок, маленьких и больших кораблей. Все они казались какими-то ненастоящими, а игрушечными. Подобными корабликами Виталик играл дома, сидя в теплой ванне. Они не боялись больших волн. А если и тонули, то Виталька их быстро спасал и вытаскивал со дна на поверхность.
Троллейбус спускался к морю по дороге, которая змеей струилась вниз, к самой воде. И чем ниже они спускались, тем у него больше закладывало уши. Было немного неприятно, но, слава богу, не больно.
Появились первые домики – старенькие, страшненькие. Таких избушек, построенных из больших потрескавшихся кубиков, в его поселке не было. Многие напоминали мазанки с белеными стенами и просевшими крышами. Их серость спасали лианы и виноградники, которые обильно росли во дворах и вились вдоль стен.
Виталику очень нравилось то, что весь город был в невиданных цветах, кустах и деревьях. И почти все они цвели! Как на поздравительных фотокарточках.
Автовокзал был совсем небольшим, давно не крашенным и находился довольно далеко от моря. Детишки разомлели от длительной поездки, пригрелись и выходить из троллейбуса не хотели. Сидели, улыбались и сладко зевали.
- Ну, что, мелкота? Пойдем, перекусим что ли чебуреками, а потом и домой пошлепаем? – Сан Саныч, подхватил чемодан и пошел в павильон, над которым красовались синие буквы «Чебуречная», а чуть ниже на стене у входа висела маленькая вывеска «Столовая № 5».
Это заведение сомнительной чистоты имело две входных двери. Через одну можно было войти в столовую с улицы, через вторую можно было войти из помещения автовокзала. Очень удобно, если ждешь своего троллейбуса или автобуса, а на улице хлещет дождь.
- Ма! А что такое чебурек? – Виталик впервые слышал, что это НЕЧТО можно есть.
- Это такой большой-большой пельмень с мясом, - получил он короткий ответ. – Жареный. Как ты любишь.
Ну, тут мама, конечно, придумала. Пельмени он не любил. Они почему-то всегда получались разваренными. И даже сметана из не спасала положения. Мама говорила на этот счет, что на пельменной фабрике рабочие воруют хорошую муку, поэтому пельмени и получаются такими жидкими, липкими и противными. Но, тем не менее, из Москвы она привозила их часто. Готовить-то их не надо – бухнул в кастрюльку – они сами и сварятся.
- Фу… Гадость какая. - Разочарованно протянул он. – Не буду есть! Лучше голодным останусь…
- Сам ты - гадость! – улыбнулась мама. – Я те не буду есть! Что опять за номера? Только попробуй отказаться! – пригрозила она ему. - Если его приготовить из хорошего мяса, то такая вкуснота получается – пальчики оближешь!
Впятером усесться за одним столом не получилось, и Сан Саныч расположился за соседним столиком.
Из-под его стола вышла заспанная белая пушистая кошка, осмотрелась, уселась посередине зала и стала вылизываться. Это была ее территория. Здесь она и жила и харчевалась.
Вместе с другими пассажирами в столовку в этот момент забежала какая-то приблудная собаченция – овчарка – не овчарка, пудель – не пудель. Так… смесь бульдога с носорогом. И, такая нахалка!, прямиком засеменила туда, где работали повара.
Кошка моментально перестала вылизываться, глухо и зло заурчала и большими прыжками устремилась вслед за собакой. И через пять секунд столовку огласил душераздирающий визг, как будто бы с кого-то живьем снимали шкуру. Затем раздался грохот опрокидываемой посуды, человеческие крики и звуки погони.
Пассажиры, мирно жевавшие нехитрую столовскую пищу, все как один повернули головы и увидели следующую картину. На середину зала выскочила приблудная собаченция, на спине которой сидела белая кошка и яростно рвала ее шкуру острыми когтями. Собака визжала, как недорезанный поросенок, и волчком кружилась между столами, пытаясь сбросить с себя своего вечного врага. А кошка, как маленькая наездница, держалась в седле крепко и драла собаку на мелкие кусочки, которые закружились по всему помещению.
Обезумевшая псина метнулась в сторону открывающейся двери и сбила с ног пытавшегося войти дяденьку с охапкой цветов руках. Над его головой просвистел половник, а за ним проклятие:
- Пошла вон отсюда, зараза блохастая! Будешь знать, как посягать на святое!
Это вслед за дерущимися животными в зал выскочил усатый повар. За половником полетело мокрое полотенце, которое звонко шмякнулось на голову того же дяденьки.
– Молодец, Мурка! Так ее! Бей неприятеля! – и довольный вернулся туда, откуда пришел.
Дяденька стоял у раскрытых дверей, хлопал беспомощно глазами и не знал, на кого ему ругаться – все разбежались в разные стороны. Потом он плюнул с досады, собрал цветы в охапку и ушел прочь.
Все произошло настолько стремительно, что никто сначала ничего и не понял. А когда поняли, то стали громко смеяться и удивляться храбрости кошки.
- Наверное, тут у нее котята, - сделала вывод Ленка. – У меня дома тоже кошка есть – Люсьеной зовут. Такая же дурная, когда у нее котята бывают.
Тут Виталькина мама принесла пару чебуреков, говяжий бульон в пиале с куском какого-то непонятного мяса и блинчик с творогом. А Ленкина мама принесла почти то же самое. Девчонка не стала дожидаться приглашений к трапезе и принялась быстро поглощать принесенное.
- Ну, маааа! – опять захныкал Виталик. – Я же это не ем. А другого там нет ничего? Я даже на кисель и манную кашу согласен.
Ничего из того, что принесла мама, Виталька совсем не любил. Даже терпеть не мог. Ему бы сейчас картошечки жареной с огурцом или солеными грибами. Но здесь, по-видимому, этого не водилось. Что же это за столовая такая, где даже соленых огурцов нет? Хуже он еще не видел.
- А давай я съем! – вдруг предложила Ленка.
Она уже смолотила свою порцию и с вожделением смотрела на Виталькину тарелку.
- Не давайте ей ничего! – попросила Ленкина мама. – Если ее вовремя не остановить – в столовой ничего не останется. Лопает все подряд, как молотилка какая-то, а толку – ноль. Как из утки, все и вылетает. Скелет скелетом!
- На себя-то посмотри! – огрызнулась Ленка. – Весим-то мы одинаково!
Но Виталик не стал никого слушаться и быстренько передал Ленке свою пиалу с бульоном.
Дальше все было очень просто. Раз! Бульон выпит Ленкой через край в один присест. Два! Двумя руками девчонка вытащила мосол с кусками вареного сала и малюсеньким кусочком мяса. Три! Ее острые зубки впились с наслаждением в эту мякоть. И полетели клочки по закоулочкам. Четыре! Большие куски вареного лука тоже полезли в Ленкин рот, как в гигантскую топку.
Не успели взрослые и глазом моргнуть, как им была представлена на обозрение лишь обглоданная кость и довольная детская физиономия.
- Пиранья, - пробормотал Виталик и улыбнулся.
Наконец, он нашел того, кто так похож на эту хищную рыбу. Он все никак не мог понять раньше, как это можно - за минуту обглодать целую корову, как это делали хищницы из книги, которую когда-то ему на ночь читала мама.
- Ты не выйдешь из-за стола, пока не съешь свой блинчик и чебурек! – строго сказала Виталькина мама.
Спорить было бесполезно, но можно было перехитрить ее и оттянуть неприятную процедуру поедания жареного чебурека.
- Маааа! – протянул Виталька и поманил ее пальцем. – Я писать хочу… Уже давно, - сказал он ей тихо на ушко.
- Боже ж ты мой! – это известие явно маму не обрадовало. – Не понос, так золотуха… Идем!
И она, схватив его крепко за руку, повела мальчика через помещение столовой, а потом и автовокзала в дверь, где была неровно нарисована большая буква «М». Сама же мама пошла в дверь с буквой «Ж».
Какой же он все-таки молодец! Хоть пять минут, а выиграл!
Но, увы!, находиться в вонючем помещении туалета не доставило ему никакого удовольствия. Рисунки на стенах тоже его не украшали.
Быстро сделав свое дело, он сполоснул руки над ржавой раковиной и вышел из туалета. Мамы еще не было. Наверное, опять губы красила! И для кого тут краситься? Вот женщины все такие – хлебом не корми – дай у зеркала повертеться!
- Я никогда не была красива, но я всегда была чертовски мила, - передразнил Виталик любимую фразу своей мамы. – И где вот застряла эта красавица? – разговаривал он сам с собой и крутил пуговку на рубашке и медленно шел по коридору в зал ожидания.
И вдруг раз! – пуговка запрыгала по полу и покатилась под ряды сидений.
Достать ее – пара пустяков! Надо только успеть это сделать, пока мама не увидела. Иначе, опять будет ругать за потерю.
И Виталька, улегшись на пол, пополз за беглянкой под ряды сидений.
Пол был не самый чистый. Вот теперь мама точно будет ругать, что он опять пришел домой грязный, как поросенок. Дундук он все-таки! Не догадался! Надо ж было просто обойти и найти ее с другой стороны этих сидений.
Белая пуговка лежала под первым рядом сидений и ждала его. Рука потянулась за ней. И…
Все произошло так неожиданно, что Виталик даже глазом не успел моргнуть.
Вдруг к этим сиденьям быстро подошли двое и тотчас сели. Металлические стульчики жалобно заскрипели. Виталька оказался почти под ними.
На его протянутую руку был поставлен чужой тяжелый чемодан странного бирюзового цвета.
Закричать сейчас – значит, выдать себя. И мальчик, крепко сжав зубы, промолчал.
- Я все не могу никак поверить, - заговорил низкий женский голос. – Какой же ты дурак и разява! Ведь он был уже в наших руках, а ты его упустил. Понимаешь? У-ПУ-СТИЛ!!! Раз! – и все коту под хвост, если не сказать хуже! Думаю, что нашему Людоеду это не понравится. Даже не думаю, а знаю. На сто процентов знаю… Знаешь, я тебе даже сочувствую… Боюсь, что встреча будет не из приятных…
- Нужно мне твое сочувствие, как мертвому – припарка, - огрызнулся мужской голос. – Лучше бы подсказала, где он может быть сейчас? Как мне его найти? Они же должны где-то остановиться – ведь так? Вот только бы знать – ГДЕ! А вдруг они ни в Ялту поехали, а в Феодосию или в Севастополь? Или еще куда-нибудь?
- Не ной, как баба худая! Придумаем что-нибудь! Не все еще потеряно! Главное, чтобы они ни о чем сами не догадались, - женский голос был жесток. – И не из таких ситуаций выкручивались…
- Как же мне хочется завязать с этим! – пробормотал мужской голос. – Сдохнуть бы поскорее что ли! Как же я устал от всего этого!
- Заткнись, я сказала! Успеешь еще сдохнуть…, - хмыкнул женский голос. – Вот ТУДА-ТО мы всегда успеем.
Чьи-то руки опустились устало между ног. Одна была в черной перчатке.
Виталик увидел ее, вздрогнул и неожиданно для себя чихнул, прикрывая рот и нос ладошкой. Звук получился приглушенным, но его все же могли услышать.
- Мне кажется… - мужской голос начал говорить, но его перебил звук от чьих-то быстрых шагов. Кто-то бежал в зал по пустому коридору.
Виталькина мама вышла из туалета и не увидела своего сына. Заглянув через минуту за дверь с буквой М, она и там его не обнаружила. И тогда она, громко цокая шпильками, побежала в зал ожидания, спугнув этим странную парочку с бирюзовым чемоданом.
Она вбежала в зал и остановилась. В помещении никого не было. Абсолютно никого! Все пассажиры вышли на площадку к подошедшему троллейбусу. Только кассирша в билетной кассе разговаривала с кем-то по телефону.
Виталик пропал…
(Продолжение следует)