Глава 3. Дядя Эдик.
Скорый поезд Москва-Симферополь прибывал на вокзал большого южного города. Скорость его упала почти до нуля. И любой пешеход сейчас запросто мог бы его перегнать.
- Ну вот, Виталик, мы почти и приехали. Наконец-то... Боже, как здесь хорошо! - мама обняла сына и поцеловала в макушку.
Погода за окнами вагона была расчудесной - светило жаркое южное солнце, на небе не было ни облачка. Листочки на неведомых и чужих деревьях висели и не шевелились - ветра не было. Пыльные воробьи сидели в тени под кустиками и, изнывая от жары, раскрыли свои клювики.
Мальчик прилип носом к окну, и обрадовался было увиденному, но…
- Маааа! - разочарованно протянул Виталик. - А море где?
- Ну, милый мой... До него еще ехать и ехать, - мама лихорадочно собирала разбросанные вещи в сумку. Их оказалось на удивление много. И когда только успели их достать?
- Как??? Опять? - ужаснулся мальчик. - Это что ж - мы только завтра приедем? Я устал...
- Почему завтра? Сегодня. Часа через два мы там будем. Потерпи еще немного, - и она взъерошила на голове его волосы.
Вокзал медленно подъехал к окнам Виталькиного вагона и остановился. Самые нетерпеливые пассажиры уже давно стояли у дверей вагона со своими сумками и чемоданами. Была бы их воля – давно бы на ходу повыпрыгивали.
- Ма, смотри! - мальчик показывал пальцем в окно и загрустил. – А дядя Володя вон уже на улице стоит. Предатель! Даже "до свидания" нам не сказал. А говорил нам, что друг.
Стало как-то обидно, что им пришлось вот так расстаться - не сказав друг другу ни слова.
- Нашел себе ровесника – взрослого дядьку! – мама пыхтела, пытаясь застегнуть «молнию» на сумке.
- Все равно, дядя Володя мог бы и сказать нам «до свидания», - не унимался Виталик.
- Ничего страшного, - попыталась успокоить ребенка мама. - Должно быть, у него какие-то срочные дела. А, может быть, его кто-то встречает на перроне и ждет. Не печалься - такое у взрослых тоже бывает. Наверное, торопится очень...
- Ага. Жди! Торопится он… Вон - с милиционерами разговаривает, - бубнил мальчик.
Бородач, действительно, о чем-то оживленно беседовал на платформе с двумя суровыми представителями закона. Все они внимательно рассматривали пассажиров, медленно выходящих из Виталькиного вагона.
В этот момент в соседнем купе раздался радостный крик. Виталик быстро заглянул туда и увидел, как Лаврик повис на каком-то мужчине, крепко обняв его за шею.
- Ура! Дядя Эдик! – вопил он. – Я так и знал, что ТЫ приедешь! Я так рад! Мы на твоей машине домой поедем или на такси?
- Привет-привет, племянничек! – обнимал мальчишку мужчина и теребил его, как тряпичную куклу. Поцелуи сыпались с обеих сторон. Даже в губы, как целуются иногда тетеньки. – Не важно, на чем мы поедем. Ты лучше вот что скажи - ты привез то, что мне было нужно? – и быстро осмотрелся вокруг, как будто бы боялся чего-то.
- А как же! Все как надо! – и Лаврик показал пальцем на свой чемодан. – Там все лежит. Доставай! Ай, ладно! Сейчас все сам достану!
- Дома посмотрим… Некогда сейчас.., - мужчина явно торопился покинуть вагон. – Ты все свои манатки собрал? Ничего здесь не забыл?
Этот дядя Эдик, по мнению Виталика, был даже красивее дяди Володи. И пусть он был чуть старше, но выглядел просто здоровски – совсем как те дяденьки, что смотрят с обложек журналов или афиш иностранных фильмов – черные блестящие волосы, густые черные брови вразлет, небольшой прямой нос, на подбородке – ямочка. Какая-то необычайно яркая рубашка была расстегнута на груди, светлые брюки с такими же светлыми туфлями завершали живую рекламную картинку. Голос его был красив, как у некоторых певцов с грампластинок. А вот глаза его мальчику не понравились. Они были слишком холодными, быстрыми, жесткими. Их взгляд проникал внутрь и пугал. В них трудно было долго смотреть – хотелось скорее отвести взгляд в сторону.
Виталик неожиданно обратил внимание на руки мужчины. Вернее, на его левую руку. Она была в черной перчатке.
«Чокнутый», - подумал про себя мальчик. – «На улице жарища, а он вырядился в перчатки. Как шпик какой-то…»
Виталик даже хотел маме показать на его руку, но не успел - Лаврик навернулся с верхней полки, получив еще напоследок собственным чемоданом по башке. Ну, как тут не порадоваться за такую приятную неожиданность? Так ему и надо! Не будет в следующий раз воровать чужие кошельки!
Маленький хулиган Лаврик взвыл тонким голосом, как девчонка, и запрыгал на одной ноге, дуя изо всех сил на свою руку, которой он треснулся об край стола. Другой рукой он тер то место на голове, которое встретилось с упавшим чемоданом.
Дядя Эдик стоял рядом в растерянности, переминался с ноги на ногу и не знал, чем помочь своему дурному родственнику.
- Своими криками ты мертвого разбудишь! - зашипел, наконец, он на него. – Специально это делаешь, да?
- Мне же больно! – Лаврик обиделся и попытался выдавить из себя слезу. – Я, наверное, руку сломал – так мне больно.
- Лучше бы ты голову себе сломал! Она тебе, все равно, только мешает, - дядя Эдик не церемонился с племянником. – Давай побыстрее! Дома твою руку вылечим!
Лаврик, по мнению Виталика, сильно преувеличивал свою заработанную травму, потому как шустро, совсем не глядя на выпавшие вещи, собрал их с пола, захлопнул крышку чемодана и быстро засеменил к проходу за своим дядей. Тот уже стремительно шел к выходу из вагона.
Как назло, Адочка с Роландом и своими неподъемными чемоданами преградили им путь. Космическая хищница была в своем репертуаре и с наслаждением ругалась с проводницей. Наверное, напоследок получала заряд бодрости на целый день. А проводница Оксана уж и дождаться никак не могла, когда закончится этот рейс, потому как одна Аделаида Купельман стоила всех остальных пассажиров. «Вампиров» в поезде ей приходилось возить, но «заслуженных» еще ни разу.
- Если Вы думаете, что я получила большое удовольствие от этой поездки, то здесь Вы глубоко ошибаетесь, - она медленно протискивалась к выходу. – В тюрьме чище, чем в Вашем гадюшнике.
- Какой гадюшник?! Это Вы еще настоящих «гадюшников» не видели, - отбивалась Оксана.- Вам бы на местных поездах поездить. Вот там, действительно, песня! Вы бы там не так голосили!
- Сама там «ездий» и слушай свою песню! – кряхтела с сумками Адочка. – А я, все равно, жаловаться буду на такое плохое обслуживание. Билетов на поезд нормальных нет. Все едут, как селедки в бочке. Также все и пахнут! Белье все мокрое и серое. Чай, как моча молодого поросенка – и по цвету и по запаху. Пол в вагоне не мыт со времен царя Гороха. К туалету – не прорваться! Очередь с ночи в него занимать надо! И за это Вы еще и деньги с населения берете? Крохоборы!!! Да Вы меня даром должны возить по железной дороге и на коленях уговаривать, чтобы я села в ваш поезд! Роланд, а ты чего опять молчишь? Тут твою жену с землей сровняли, а тебе и дела нет? – накинулась она на мужа. – Я что, одна буду разбираться с этим безобразием?
- Ну, Адочка! – взмолился он. – Может быть не сегодня? Ну, было не все так плохо, как ты говоришь…
- Роланд, ты опять? – взвизгнула космическая стрекоза. – Опять поперек меня? – воображаемые крылья затрепетали. Она была готова к атаке.
Виталику это надоело еще вчера, и он стал помогать маме. Не ночевать же, в конце концов, в этом поезде?
В этот момент мимо них в другой конец вагона бегом пробежали дядя Эдик и Лаврик. Мужчина на ходу ругал своего племянника.
- Почему ты не сказал мне, что там менты стоят? Чуть не залетели! – только и услышал Виталик.
- Я не видел их, - оправдывался противный мальчишка, но не отставал ни на шаг. – Они только что появились!
Мужчина быстро достал из кармана какой-то предмет и открыл закрытую дверь вагона.
- Не отставай! – приказал он и взял в свои руки чемодан Лаврика.
И они скрылись в тамбуре.
Виталик осторожно на цыпочках прошел к двери и выглянул в тамбур. Там никого не было. Только дверь вагона была открыта настежь.
И мальчик понял, что они выскочили на другую платформу. Наверное, убегали от кого-то. От ментов каких-то… А кто это?
- Где тебя носит? – накинулась на него мама, когда он вернулся в свое купе. – Хочешь, чтобы нас увезли в отстойник? Быстро пошли отсюда. Нам еще ехать и ехать!
И она, припадая на одну ногу, поволокла их тяжелый чемодан к выходу.
Какой-то предмет привлек внимание Виталика в купе, где ехал дядя Володя и Лаврик. На полу у самой стенки под столом лежала какая-то черная коробочка. В таких у Виталика дома хранились пленка со сказками для фильмоскопа. Недалеко от коробочки лежал какой-то листочек, сложенный вчетверо. Разглядывать их было совершенно некогда, поэтому Виталька засунул все найденное в карман своих штанишек.
«Приедем – обязательно посмотрю, что там в коробочке», - подумал он. – «Может быть, даже новый диафильм. Вот здорово будет! Хорошо бы, если про Хоттабыча. Вот Тимка обзавидовался бы опять… Только бы мама не отобрала опять…»
Он мог бы и отдать все это, но кому? Где хозяин этих предметов? Теперь и не узнать. А если это ничье, то почему бы и не Виталькино? У него даже настроение улучшилось.
Из вагона они выходили последними. Даже не выходили, а выползали под тяжестью собственного чемодана.
Дядя Володя на платформе стоял у двери вагона. С белозубой улыбкой он принял чемодан из рук Виталькиной мамы и помог им спуститься на землю.
- Вы уж меня извините, пожалуйста, что не смог вам помочь. Работа превыше всего, - он грустно пожал плечами.
- Ничего страшного, Володя. Вы нам и так много помогали. И потратились вдобавок, - мама пожала ему руку.
- Извините меня, но я не смогу проводить вас до автовокзала. Сегодня никак не получится – одно неприятное дело предстоит. Галина Александровна, а где этот мальчик - Лаврик? Его еще должны были встречать в Симферополе.
- Он был в вагоне, - подсказала мама. – Его там мужчина встречал. Красивый такой. Импозантный. Вещи его собирали. Мне кажется, что они уже давно вышли. Мы с Виталиком точно самые последние из вагона выходили.
- Как вышли? Когда? – дядя Володя напрягся. – Не помню, чтобы он мимо меня проходил. Мы же здесь с самого начала стоим! – и он повернулся к двум милиционерам. – ОН выходил?
- Нет! – одновременно ответили те. – Никакого мальчика, соответствующего описанию мы не видели.
Дядя Володя рванулся по лесенке наверх. Милиционеры кинулись следом.
- А что случилось-то? – вдогонку им крикнула мама.
Но вопрос повис в воздухе.
Мама стояла на платформе и не понимала, как ей поступить – то ли молча уйти, то ли все-таки узнать, что так взволновало дяденьку Володю.
Второе взяло верх над первым, и мама поставила чемодан на землю.
Через минуту в проеме двери показался и дядя Володя и два запыхавшихся милиционера. Они были явно чем-то расстроены.
- Что-то не так, Володя? – был первый мамин вопрос.
Бородач с высоты верхней ступеньки нервно смотрел то налево, то направо, всматриваясь в лица пассажиров, бредущих к выходу вокзала.
- Да! - серьезно ответил мужчина. - ВСЕ не так! – он зло стукнул кулаком об стену. - Упустили мы его.
И он, отдав быстро распоряжение, отправил милиционеров к главному выходу. Те побежали так быстро, что от их подошв дым пошел.
- Кого «его»? – не унималась мама. – Что случилось-то?
- Галина Александровна! А вы хорошо рассмотрели пресловутого «дядю Эдика»? – бородач не ответил на мамин вопрос и посмотрел ей прямо в глаза.
- Совсем я его не запомнила, - мама пожала плечами. – Я его и не рассмотрела-то толком. Мелькнуло только что-то мимо меня очень модное… Слышала еще, как Лаврик визжал от радости. Это мне потом Виталик сказал, что этого хулигана встречают.
- Жаль…, - дядя Володя обреченно опустил голову и опять стукнул кулаком по металлическому вагону. – Так жаль, что Вы его видели, но не запомнили… Черт! Черт!! Черт!!!
Виталик и не знал, что можно быть таким расстроенным. Дядя Володя просто с трудом держал себя в руках.
- А Виталик? – дядя Володя посмотрел на мальчика. – Может быть, он его запомнил?
- Ну, Володя! – с укоризной посмотрела на бородача мама. – Ну, как он мог его запомнить, если все время, как только поезд остановился, Виталик помогал мне чемодан собирать? Ну, как? Нам не до этого было. Нам ведь еще ехать и ехать!
Виталик хотел сказать вслух, что очень даже хорошо рассмотрел и запомнил дядю Эдика, но мама сильно сжала его ладонь в своей, молча приказывая ему не раскрывать рот. И мальчик выполнил ее просьбу. Маме видней!
- Вот так всегда, - казалось, что дядя Володя все понял и своими словами упрекал Виталькина маму за то, что та не хочет помочь ему. - Народу много, а спросить не у кого.
- Володя! Я не спрашивала у Вас раньше, но мне кажется, что Вы в милиции работаете, - мама склонила голову набок и внимательно посмотрела на дядю Володю. - И у вас что-то случилось. Но Вы должны нас извинить. Мы приехали сюда не за тем, чтобы участвовать в каких-то сомнительных делах и погонях. Тем более, что ничего толком и не знаем.
- Вы угадали, Галина Александровна. Я – старший лейтенант милиции, - признался бородач. – И весь этот маскарад с бородой и прочими атрибутами для дела.
- Вы нас использовали? – вопрос был не из приятных. – Ну, да. Зачем я спрашиваю? – мама грустно усмехнулась. – Так и есть…
- Признаюсь…, - дядя Володя виновато улыбнулся. – Да, я не просто так оказался в вагоне.
- Согласитесь, Володя, что это не совсем честно. Даже по отношению к Виталику, - мама была сейчас серьезной, как никогда. – Ведь Вы стали для него кем-то особенным. И тут такой обман и предательство… Как хотите, но мы едем дальше.
- А никакого обмана и не было! Ну, да ладно… Но у меня один вопрос к Вам. А как же гражданский долг? – В вопросе и в глазах дяди Володи еще теплилась надежда.
- Володя! Я Вас умоляю…, - мама грустно улыбнулась и отвернулась. – Виталик, пошли! Прощайте, Володя! – сказала она громче, не поворачивая головы.
Виталик поплелся за мамой. Было очень грустно. Он ничего не понял, но знал, что случилось что-то не очень хорошее.
И тут он почувствовал, как в его ладонь что-то положили. Мальчик поднял руку к глазам. Там была записка с цифрами.
Виталик быстро оглянулся.
Дядя Володя стоял сзади, приложив палец к губам. Тссс… Потом он быстро сделал несколько круговых движений пальцем и приложил правую руку к уху.
И Виталик понял, что в записке был написан номер телефона.
Дядя Володя одними губами сказал «Звони, если что!» и помахал рукой.
Мальчик ответил ему детской улыбкой и взмахом руки.