Чтоб не забыли, стоит повторить:
Что когда-то было, снова может быть.
Выцвели краски, видно едва...
Старая сказка - новые слова.
Мечутся тени, свет дрожит в глазах.
Факелы на стенах, блики на мечах.
Храбрость напрасна - сила неравна!
Старая сказка - новая война.
Птицей слетела с покорённых стен.
Смерти хотела, а достался - плен...
Ждут твоей ласки тюремщики твои.
Старая сказка, правды не таи!
К свободе для милой путь не напролом.
Воину под силу сделаться - шутом!
Корчится маска, тешатся враги...
Старая сказка, снова помоги!
Мраком повенчан колпак шутовской
С верностью вечной, с порваной фатой.
Факелы гаснут, спряталась луна...
Старая сказка... снова ночь темна!
Шутовские песни - нешуточный меч.
Двум на свете тесно - голову с плеч!
К чёрту опаску - дорога ли жизнь?
Старая сказка - новый путь лежит!
Верные кони, кровь горяча.
Следом погоня - хитрость, выручай!
Дальше - неясно... Сможешь - подскажи!
Старую сказку снова пишет жизнь!
«Зарывая свои грехи в землю, люди сеют семена своей погибели».
Пакстон Феттель.
F.E.A.R.
начало:
http://www.proza.ru/2013/01/28/1167
Пробуждение было очень тяжёлым. Как-то Лантильда, по ошибке, выпила целый кубок молодого вина, и на следующее утро она с трудом пришла в себя и целый день провела в постели, напрочь игнорируя советы Ундины лечиться тем, от чего заболела. Лантильда не пила ничего, крепче соков или воды.
Сейчас Лантильда ощущала себя так, словно вчера её пытались утопить в бочке с вином, но она, вопреки примеру благоразумного героя одной из сказок Державы, всю эту бочку выпила.
Вчера.
А сегодня...
Сама Лантильда ничего не могла понять, что с ней случилось. Она как раз выбралась из купели, как вдруг её тело охватило огнем и последнее, что она видела – стремительно приближающийся к ней пол. Затем – тишина.
Голова не просто болела – судя по ощущениям, она раскололась на пятьдесят частей и удерживалась в нормальном состоянии только благодаря скальпу.
А пальцы и запястья, судя по очень острым впечатлениям, побывали в тисках Инквизиторов. Лантильда даже шевелить ими боялась, из опасений, что они просто отвалятся. И чем же тогда она будет причёсываться?
Ноги не отставали от этого. По правде говоря, Лантильда уже была готова, на то, чтобы ей эти ноги ампутировали по самые ягодицы, всё легче станет.
Несколько долгих секунд Лантильда лежала с закрытыми глазами, стараясь дышать в ритме с пульсирующей болью. Несколько минут спустя, по ощущению – часов, боль начала потихоньку уходить.
Видимо поначалу боль была такой острой, что Лантильда просто потеряла сознание. А теперь боль потихоньку угасала, и девушка приходила в себя.
Через час боль исчезла, и Лантильда принялась осматриваться. И тут же поняла, что все её неприятности были лишь «цветочками», а вот и до «ягодок» время дошло.
Начать с того, что Лантильда лежала на большой куче мха и шкур. Привязанная, за руки и ноги к четырём длинным бамбуковым кольям.
Кроме того она лежала в большой пещере самого что ни на есть «дикого» вида, если не считать ровного потолка. Очень ровного – явно не Природой обработанного.
Пещера была обжитой. На стенах светились подземные грибы – они росли в аккуратных грибницах, дающих максимум цвета. Между ними пестрели пятна «воздушного лишайника», что алчно поглощал углекислый газ, выделяя взамен кислород – на этот лишайник шахтёры и рудокопы по всему миру молились.
В паре углов были большие кучи мусора, проросшего плотоядной вешенкой – этот гриб активно пожирал все нечистоты и отходы жизнедеятельности, и рос не по дням, а по часам – впоследствии его самого пускали на питательное удобрение.
Повсюду горели костры, на которых булькали котелки. По пещере летали крупные комары-светлячки и сновали толстые каменные ежи.
Вот только в этой пещере, похоже, кроме самой Лантильды никого не было.
Точнее не было никого видимого.
Из ближайшего к Лантильде котелка, источавшего ароматы грибного супа с копченостями, взлетела ложка с похлебкой и, на миг, пропала. Затем появилась – уже без похлёбки.
Несколько секунд Лантильда глядела, как по пещере летают ложки, хворост, шкуры и прочие бытовые предметы и лихорадочно думала – сошла ли она с ума от боли, или у неё опять произошло телепатическое наложение воспоминаний прошлого.
И только потом она вспомнила о «привидении» что преследовало её в этой крипте, пока Лантильда не сумела поймать его в ловушку, отвадив ходить за собой.
Точнее это сама Лантильда думала, что получив палкой по ногам, привидение обиделось и ушло, солнцем палимое. А на самом деле оно, по быстрому, смоталось в племя за подмогой и, вернувшись с более серьёзным отрядом, скрутило девушку. Как колбасу на продажу.
Колокольчик точно удавился бы от стыда, узнав, как его ученицу обвели вокруг пальца.
Повернув голову, Лантильда увидела одного из призраков. Тот стоял под водопадом и вода, растекаясь по его телу, очень чётко его обрисовала.
На кого он был похож? На смесь человека и хамелеона. Высокий человек, с хвостом. На голове росли два рога, а из переносицы – третий. Глаза тоже явно были унаследованы от хамелеона.
В общем, это было то самое существо, кое, со своими помощниками, уничтожило шахту «Фромсторн и сыновья».
Это открытие совсем не грело Лантильду, помнившую обстоятельства знакомства с этими созданиями. В частности то, как она ловко подбила стрелой одного из них.
Тем временем существо вылезло из воды и накинуло длинную набедренную повязку, что тоже стала невидимой, как только коснулась его тела. Затем оно подошло к Лантильде и, присев на корточки, проговорило:
- Приношу прощения за доставленные вам трудности. Когда мои лоботрясы нашли вас в Каэр-Датур, то вы были очень плохи. Лежали на полу у купели и стонали. Чудо, что вас раньше услышали мы, а не здешние демоны. У вас были сильные корчи и судороги, когда вас доставили сюда. Вот почему мы вас связали. Если сейчас мы вас выпустим, то вы не станете делать глупости?
- Не стану. Развязывайте меня. Или хоть накиньте что-то на меня, а то лежу тут, как невесть кто.
Невидимка отвязал Лантильду и, осторожно, поддержал её за плечо, когда девушка села на куче шкур и, со стонами, начала растирать ноги и руки.
- Где я? И кто вы такие?
- Ну, думаю можно ответить на второй вопрос. Местные жители зовут нас Тени. По вполне понятным причинам. А вы находитесь в... ну это нечто вроде военного лагеря для молодёжи, близ Каэр-Датур. Мы следим за этим местом, в частности за демонами, что спят там. И ещё мы помогаем женщинам, коих похищают некоторые насекомые.
- Демоны что спят там? Это кто?
- Честно говоря, сами не знаем, но подозреваем, что это существа, более известные вам как Мёртвый Герб.
- Джаггернауты! – поёжилась Лантильда. – Их там много?
- Не имеем понятия. Йаур-Сават оставил нам кое-какие указания. Он говорил, что «они спят и ждут, пока их кто-то не разбудит». Одно из этих существ ходит по Каэр-Датур, вот уже триста лет. Мы с ним часто виделись. Йаур-Сават повелел нам не сталкиваться с ним, посколь-ку этот страж безумен. Он охраняет других спящих.
- Ага, - Лантильда потёрла виски. – А вы кто такие? Вы уж простите меня, если сказала что-то не то. Кстати, у вас речь образованного существа.
- Моя мама была миссионером, что прибыла в эти горы очень давно. Отец спас её из кокона тиссша, но она не пожелала возвращаться в общество людей и осталась жить с нами. Она научила нас многому. Кроме того многие спасённые нами женщины остаются жить с нами. В этих краях отношение к тиссшам очень своеобразное. Женщина, подвергшаяся нападению этого чудовища, считает себя осквернённой и опасается вернуться домой.
- Почему?
- Потому что её убьют, - спокойно пояснил Тень. – А вы разве не знаете? Люди – это безжалостный народ. Даже мороны убивают своих дочерей и жён, если на них набросятся тиссши. Вы этого не знали?
- Нет. Не зала, - Лантильда пошевелила ушами, отгоняя разного рода мысли. – Но тиссш мёртв.
- Приятно это слышать. Вы сразили его?
- Почти.
Лантильда накоротко рассказала Тени свою эпопею. Тень, молча, вернул Лантильде её одежду и доспехи. Правда не было украшений – диадемы, перстней и обручей, но Лантильда не переживала по этому поводу.
...Тень носил очень странное имя – Уллис. Он был военным вождём горных теней, очень странного народа, что был, как поняла Лантильда, искусственно выведенными Инквизиторами прототипами разведчиков и убийц.
Сами горные тени не очень хорошо рассказывали о своём прошлом. Основным героем их народа был Йаур-Сават и его жена, спасшие предков невидимок и наставившие их на истинный путь. Жена Йаур-Савата отдала свою жизнь ради невидимых пленников и те очень ценили это.
Судя по всему, привидения считали Аврэру женой Хуэваса, а тот не стал их в этом разубеждать. Видимо смерть последнего Протектора-телепата окончательно разрушила всю эту жуткую систему крипты. Заражённые люди, лишившись управления, разбрелись, кто, куда и погибли. Горные тени, получив свободу воли – бесценный дар, пришли к Хуэвасу с вопросами, что им делать и как жить?
Хуэвас не стал изобретать ничего нового и ограничился небольшими наставлениями, предоставив этому народу развиваться так, как они хотели.
Однако кое-что он всё же им оставил. Он заповедовал им следить за тиссшами и спасать женщин. Попавших в лапы этих насекомых. Кроме того он велел им следить за криптой, поскольку выяснил, что там не один Джаггернаут.
Лантильда и сама понимала, что в крипту был переведен целый гарнизон рыцарей Мёртвого Герба – пятьдесят воинов! Видимо Протектор подчинил одного из них, своей воле, а ещё один шастал по крипте, безмолвным стражем.
Горные Тени прятались от этого стража, и тот не видел их. Однако по отдельным обмолвкам можно было заключить, что Страж имел очень грустный характер и весьма неободрительно смотрел на всех, кто вторгался в его владения.
Тиссши жили тут. Хотя они разлетелись по Отрогам Скорби и жили там и сям. Но всё равно, некий инстинкт, неведомый никому, тянул их сюда в эту крипту, где они появились на свет, выведенные из яиц, привезённых триста лет назад Инквизиторами.
Горные Тени спасали, если успевали, женщин, похищаемых тиссшами. У них были запасы «панацеи» и они умели извлекать из несчастных жертв яйца тиссшей. Именно на горных Теней намекала Тау-Тоон, когда Лантильду ранили ядовитые рептилии. «Да-тор» знали о Тенях и торговали с ними.
Некоторые женщины не могли вернуться домой, после того, как их похищали тиссши. Такие оставались жить с горными Тенями. Как поняла Лантильда, горные Тени были когда-то людьми и посему сохранили способность иметь детей от связей с людьми.
Незадолго до феерического появления Лантильды в Каэр-Датур, Тени спасли одну из жертв тиссшей.
...Её звали Фиона. Она была старше Лантильды – девушке было лет двадцать пять. На эльфийку она смотрела так, что у Лантильды по спине не мороз побежал, а целое всемирное оледенение, с буранами, вьюгами и метелями. К счастью в драку не полезла – поскольку ещё толком не отошла от последствий лечения.
В целом она была худощавой, с очень хорошо заметной мускулатурой, но не рельефной, а скорее жилистой. Как правило, женщины-воины проходили несколько отличную от мужчин тренировку, не накачивая мышцы, а укрепляя их. Поэтому они, сохраняя общую стройность фигуры, ничем не уступали, в силе мужчинам. (На Земле такая тренировка даже гипотетически неизвестна).
Огненно-рыжая, причём от природы. Большущие глаза тёмно-зелёного цвета. На теле несколько хорошо заметных шрамов – явно не с постели падая. Получила. Обычно женщины убирают свои шрамы при помощи косметических операций, а не выставляют их напоказ, втирая в раны краску.
Судя по мышцам можно было сказать, что она из арбалетчиков, но вот к какому, конкретно, полку она принадлежит, Лантильда не могла сказать. После Некроярской Войны Держава разогнала и расформировала целую тучу отличных, боеспособных дивизий, и многие солдаты ушли в наёмники.
Однако девушка смотрела на Лантильду с такой злобой, что та вмиг поняла, каково было Рыжей Лере в Некрояре. Наверняка эльфы пялились на торговку не менее злобно.
Некроярская Война закончилась пятнадцать лет назад, сама Лантильда родилась через год после её завершения. Фионе было, приблизительно, двадцать пять. Значит, на момент окончания войны её было десять лет. Судя по татуировке на боку – гнездо с птенцом, она была одной из «полковых сироток» - детей, что прибивались к солдатам в самом юном возрасте и обучались военному искусству с очень малых ногтей.
Да, теперь была понятна её злость. Девушка выросла на сказках, мифах и легендах о злобе некроярских эльфов, готовилась к войне. А война возьми, да закончись.
Видимо детскую ненависть Фиона так и сохранила с собой и бережно таскала всё это время, лелея и лаская.
Лантильда поёжилась. Помогло мало.
- Знаю, что тебе на меня наплевать, но как ты себя чувствуешь?
- А как ты думаешь? Меня уволокло, посреди лагеря, полного вооружённых солдат, насекомое, что затем надо мной надругалось и упаковало в кокон, откуда меня вытащили неведомо и невидимо кто! А теперь я ещё по уши в некроярских эльфах. Я чувствую себя просто превосходно!
- Лори и Гейзерих о тебе беспокоились. Они и понять не могли, что с тобой случилось, - вздохнула Лантильда. – Надеюсь мы сумеем им сообщить. Что ты в порядке.
Брови Фионы пошли вразнос. Она, удивлённо, уставилась на Лантильду.
- Тиссш меня уволок из плена. Меня зовут – Лантильда Лэйн де Мэнтат.
- Мэнтат? Тот самый Мэнтат? – удивилась Фиона и, с любопытством, посмотрела на Лантильду. – Интересно!
- Ну что тебе интересного? Я та самая дочка, того самого герцога, для борьбы с коим вас и нанял Огненный Голос.
- Ты как сюда попала? Тоже это насекомое принесло?
- Принесло. Больше оно никого не принесёт, - отрезала Лантильда, сурово растопырив уши.
– Ладно, надеюсь, ты вскоре поправишься.
- А чего ты так меня жалеешь, а? Выдра остроухая?
Судя по всему, последние слова были каким-то оскорблением, но Лантильда, хоть убей, не могла понять его смысла.
- Просто хочу, чтобы ты встала на ноги, и мы ушли отсюда. В этих горах опасно. Последний раз, когда я видела твоих товарищей, их лагерь громил рыцарь Шеола. Хелиолн сюда. В Отроги Скорби, много кого позакидывал. Тут тебе и рыцарь Шеола, и снежный лестригон и всякой твари по паре, - проговорила Лантильда. – А ещё много-много дроу. Коими командует Гавриил, комендант Пояса Араэля. В общем если Тени тебе и помогут, то придётся тебе шляться по Отрогам Скорби в одиночку. А оно тебе надо?
- А тебе-то какой от меня толк? – Фиона взяла чашку с отваром из пещерных грибов и сонного мха и начала пить, большими глотками.
- А ты мне нравишься...
- Гхых!!! – Фиона поперхнулась.
- ...нравишься как бард и человек, - невозмутимо продолжила Лантильда. – А вообще, пора бы завязывать эту войну, что раздувает ваш Огненный Голос. Очень надеюсь, что ваш командир сумеет прислушаться к тебе.
- А, понятно, - Фиона вытерла лицо. – А я думала... значит тебе, на самом деле, посредник нужен?
- О да. Скар меня сильно не любит, обещал уши оборвать, - наябедничала Лантильда. - А у него слова с делами не разбегаются.
- О да. Ну ладно, а то я думала... – Фиона так посмотрела на Лантильду, что той вмиг стало жарко. – Ну что ж. это будет интересно. Только ты учти, белка некроярская, я тебе не служанка и не рабыня. Мы с тобой вроде как временные союзники. Усекла?
- Ну чего тут не усечь? – усмехнулась Лантильда. – Всё понимаю, не дура.
- Как тебе удалось одолеть тиссша? – тут же спросила Фиона, морщась. – Меня он сразу сцапал и парализовал. Я даже сделать ничего не смогла.
- Старинные секреты Некрояра, - немного покривила душой Лантильда. – Тебе, если честно, повезло. Что ты знаешь об этом месте?
- Только то, что тут, похоже, какое-то старинное укрытие от набегов Хелион. Но очень необычное. Одни эти невидимые ребята чего стоят.
- О, вижу, ты говоришь о них очень хорошо. Не боишься? – удивилась Лантильда.
- Нет. Не боюсь. Патрик всегда учил нас судить о других не по словам, а по делам. Слова лишь пыль, они могут ранить душу. А вот дела – это и есть истина.
- Умный человек, Патрик, по прозвищу Огненный Голос, - согласилась Лантильда, вспомнив некоторые дела Патрика, вроде натравливания на морнов живых мертвецов или его террористическую деятельность, направленную против переселенцев Некрояра. – А что говорят о себе Тени?
- Ну, они уверяют, что помогают людям, спасают и выручают их. Интересно, сколько в их словах правды?
- Да уж, наверное, много. Им-то какой резон врать? Кроме того если это дело им заповедовал их Йаур-Сават, то они исполняют эти дела очень скрупулезно.
- Слушай, что это за демон такой? Ну, Йаур-Сават? – поинтересовалась Фиона. – Это ведь явно какое-то местечковое божество. Патрик говорил, что этот демон – какой-то проклятый всеми Небесами человек, что вместо того, чтобы смирить гордыню, начал творить ужасные дела.
- Это великий бог, - прошипел из пустоты голос Уллиса.
- Ох ты чёрт! Что, нельзя предупреждать?! – подпрыгнули Фиона и Лантильда. – Тебя не учили, что подкрадываться неприлично?
- Учили, когда-то, - отрезал Уллис. – Но я просто слежу за вами.
Фиона покраснела и прикрылась шкурой до самого горла. Лантильда, смущённо, поджала уши и поправила подол сарафана.
- Может бантик тебе подвязать? – проворчала она.
- Не поможет, на них невидимым становится и оружие и доспехи, - вздохнула Фиона. – Это какое-то испарение или аура у них такая, что может сделать их невидимыми. Хоть в доспехи их закуй, всё равно станут видимыми.
- А если колокольчики подвязать? – фыркнула Лантильда.
- Вы о чём-то серьёзном поговорить хотели, - напомнил Уллис.
- Я знаю, кто такой Йаур-Сават, - проворчала Лантильда, утирая лоб. – Я видела некоторые из его пещер.
- Вот как? И кто он такой?
Лантильда мило улыбнулась и начала рассказ.
***
- Ну и чего ты боишься? Это не смертельно!
- Да вы уже достали меня до самых пяток! То ты, то Тени. Говорю тебе – не полезу туда! Это же «мёртвая вода»! Ей Хелион мертвецов оживляет! Да я лучше тебя расцелую. Чем туда полезу!
- Ой-ой-ой, тоже мне нашлась смелая бард. Да не бойся ты. Я уже ныряла в эту воду и живая осталась. Даже неплохо себя чувствую. А ты и так еле-еле шевелишься. Говорю тебе, ничего не сделается с тобой. Давай, бард-соловей.
- Слушай, ты, выдра некроярская, ну что пристала? Говорю тебе – боюсь!
- Ох ты! Ну полезли туда вдвоём. Посмотришь, сама, что опасаться нечего.
Фиона, слегка затравленно, огляделась, но, само собой, никого не увидела. Однако Лантильда же остро ощущала, что на них глазеет вся пещера Теней и, явно наслаждается этим представлением.
Честно говоря, эльфийка и сама не понимала, что заставляет её возиться с этой наёмницей. Коя явно не старается облегчить ей жизнь, да и особой любви не питает. Видимо из вредности пыталась что-то сделать для неё.
А всё началось с того, что Лантильда, прогуливаясь по пещере, обнаружила в закутке купель с водой жизни. Памятуя о её способностях лечить ранения и приводить организм в бодрое состояние, она вознамерилась уложить туда Фиону, что крайне тяжело отходила от последствий прерывания «беременности» тиссша.
Однако бард начала так отбрыкиваться, словно Лантильда требовала от неё немедленно переспать со всем военным лагерем Теней. Не сразу Лантильда поняла, что Фиона считает «живую воду» полной её противоположностью – «мёртвой водой», в которой Хелион держат покойников, захватываемых во время набегов на поверхность.
В качестве доказательства Фиона рассказала о том, как в Утонувшем Великане произошло грандиозное землетрясение, в ходе коего из глубин Карверского Хребта хлынула «мёртвая вода» - видимо подземные толчки потревожили естественные резервуары с этой водой.
«Мёртвая вода» затопила одно болото и пару деревенек, после чего из болота и кладбищ полезли ожившие мертвецы. Причём не только люди, но и животные – и среди этих животных были такие страшилища, что даже барду трудно вообразить.
Рассказывать Фиона умела – Лантильда сама, с опаской, начала посматривать на «купель». Однако она помнила записи Ферлинды – та не только столкнулась с ожившими мертвецами, но и сумела залечить себе ожог в одной такой купели.
Горестно вздохнув, Лантильда начала раздеваться, не обращая внимания на прифигевшую Ферлинду.
- А что ты хочешь? – проворчала эльфийка. – Личный пример – самое лучшее доказательство.
Фиона настолько оторопела, что позволила Лантильде содрать с себя пончо из шкур, в кое её облачили Тени, и позволила увлечь себя в купель. Лантильда усадила её на дно и сама села рядом, откинув голову и расслабляя всё тело.
«Живая вода» быстро подействовала, и Лантильда, ощутила, как из её тела уходят последние отголоски той боли, что свалила её в «купели», где нашла своё успокоение Аврора.
Судя по впечатлениям, сменявшимся на лице Фионы, она тоже чувствовала себя довольно неплохо.
- А что говорил о «живой воде» Патрик? – поинтересовалась Лантильда.
- Он сказал бы, что это грех – противостоять невзгодам. Горе и боль посылаются нам не для того, чтобы бороться с ними. А для того, чтобы их претерпевать.
- Интересно, ты сама-то веришь в это? – фыркнула Лантильда. – У нас были последователи Небесного Кормчего из числа эльфов. Честно говоря производили впечатление полных дураков. Неужели вера делает человека таким безумным? Мороны вон – спокойный и вменяемый народ, да и Гейзерих тоже адекватен.
- А где ты с ним встречалась?
- Да видела его в горах. Неплохой парень. Только уж больно замкнут, на мой взгляд.
- Ну, правильно, кто судит? Какая-то девчонка, белка некроярская, - фыркнула Фиона, у которой настроение поднималось с общим уровнем самочувствия. – Вера в Небесного Кормчего в Державе – дело совершенно добровольное. Хочешь – верь. Не хочешь – повесят. Всё просто. Однако я помню Патрика в детстве. О, слышала бы ты его проповеди, его молитвы, его диспуты! Это было нечто! Я даже хотела в монахини пойти. Мечтала стать такой, как Патрик. Мне тогда всего-то девять лет было.
- Ну и чего же не ловила момент?
- Да вот... Отговорил один из солдат. Сказал, что в этой жизни надо как следует нагрешить, а уже потом в монастырь шлёпать. Да и потом выяснилось, что я не очень-то гожусь в монашки.
- А что так? – удивилась Лантильда.
- Ну что ты как дура? – Фиона посмотрела на Лантильду и покачала головой. – Клянусь похлёбкой из соловьёв – всё время забываю, что ты соплячка несовершеннолетняя. Так что тебе ещё не понять прелести взрослой жизни.
- Мне уже четырнадцать. Пятнадцатый год идёт, – проговорила Лантильда. – Да и не такая я дура.
- Некоторые вещи можно понять и принять, лишь повзрослев, - в глазах Фионы сверкнули лукавые огни. – Но если честно, то мне было одиннадцать лет, когда закончилась война с вами. Знаешь, какой для меня шок был? Я гордилась, воображала себя смелой воительницей, что будет стрелять ваши «дэцимэ» пачками, а тут – шлёп! И выяснилось. Что вчерашние враги уже не враги.
- Это тебе повезло, - проворчала Лантильда. – Я вот дочка герцога и меня воспитывали как светскую девушку, добрую и ласковую. А как дошло до столкновений с реальной жизнью – сразу пошло-поехало. Все меня бьют, грызут, кусают. Вон, даже полетать пришлось.
- Мда! Жизнь это тебе не сказка. Это в сказках всё просто и спокойно. Чёрное – это чёрное. Белое – это белое. А в жизни разное бывает.
- Это ты точно заметила, - проговорил из пустоты голос Уллиса.
-А, холера. Да чтоб тебе котёл каши в одно рыло съесть!!! – Фиона, охнув, прикрылась руками. – Сколько раз тебе говорить – не пялься на нас!
- Я вытаскивал тебя из кокона тиссша, помогал, лечил и ухаживал, - не согласился Уллис. – Что тут такого? Я и так видел тебя. Во всех подробностях. Относись ко мне как к лечащему врачу. И я не смотрю на тебя, а гляжу в потолок.
- Поверим на слово, - проворчала Лантильда, гневно поджимая ушки. – Послушай, Уллис, а что у вас за дело было с шахтой «Фромсторн и сыновья»?
- Это личное дело нашего племени. Прости, мы не можем тебе этого рассказать.
- Извини, но я имею право знать. Патрику служит «ревенант», ну, Танцующий Стервятник, что был когда-то командиров «Горных Орлов». Наемников, что охраняли эту шахту.
- И между прочим Патрик разговаривал с этим «ревенантом», - вставила Фиона, решившая не стесняться Уллиса – всё равно эти существа невидимые и сейчас могут на неё и Лантильду всем племенем глазеть.
- Разговаривал?! – в унисон спросили Лантильда и Уллис.
- Он задавал ему какие-то вопросы. Этот ходячий скелет молчал, но, кажется, он что-то говорил. И не при помощи рта.
- Телепатия, - Лантильда вспомнила видения, открывшие ей печальную историю шахты. – Уллис, Астурин – командир Стражей Хелион, предупредил меня, что Патрик движется к Каэр-Датур, чтобы разбудить каких-то Спящих. Вы понимаете, к чему я клоню?
- Это невозможно. Спящие – это то, что вы называете Джаггернауты.
- Что?! Рыцари Мёртвого Герба?! – Фиона, с ужасом, посмотрела вверх, словно ожидала. Что прямо сейчас в «купель» сиганет пара Джаггернаутов. – Твою ж мать!!! Ты чего молчала, выдра драная?!
- Да успокойся ты. Судя по всему, они спят. Там по коридорам, шастает всего один из этих железных воинов, - проворчал Уллис. – Остальных мы не видели. Но Йаур-Сават говорил, что они спят и ждут «своего часа».
Фиона закусила губу так, что по подбородку побежала струйка крови.
- Патрик хочет разбудить Джаггернаутов? О Небесный Кормчий! Но ведь он не бросит их против моронов?!
- Именно это он и собирается сделать. Патрик верен, что Небесный Кормчий наделил его даром повелевать мертвецами, дабы уничтожать моронов и эльфов. И он ими управляет.
- Нас тогда было пятеро, - проговорила Фиона. – Мы шли по горной тропе. И навстречу нам шагнули Призрачные Воины. Их было много. Очень много. Они смотрели на нас. А затем... Патрик шагнул вперёд, вскинул посох и, потрясая им, начал требовать от Призрачных Воинов, чтобы те ему покорились! Чтобы встали на колени и прекратили служить Злу, отдав себя на службу Добра!
- И что случилось?
- Призрачные Воины повиновались. А Танцующие Стервятники? Патрик просто им приказывал, и те послушно повиновались ему! А теперь Джаггернауты...
- Что это вообще за существа? У нас в Некрояре о них знают только то, что это живые мертвецы, посвятившие себя уничтожению Хелион.
Фиона вылезла из воды и, не обращая внимания на свою наготу, принялась ходить перед купелью. Ходила она, к слову, вполне нормально – «купель» исцелила её.
- Рыцари Мёртвого Герба это люди, что дали страшную клятву сражаться с Хелион. Их не интересуют войны, сражения, политика и прочие глупости. Он верой и правдой защищают людей от Хелион. Это очень уважаемые и мудрые воины.
- Но они же живые мертвецы!
- А ты как думала? Они ведь поклялись защищать людей от Хелион и убивать его воинов везде и всюду. И даже смерть не останавливает их. Самые лучшие из рыцарей Мёртвого герба, накладывают на себя заклятие, что привязывает их души к мёртвой плоти. После смерти они превращаются в Джаггернаутов и продолжают служить и защищать!
- Уллис! У нас проблема, - процедила Лантильда, заворачиваясь в шкуру и выбираясь из «купели». – Что вам известно о «Горных Орлах»?
- Тиссши украли пару девушек из той шахты. Мы спасли их, - видимо Уллис, несмотря на спокойный тон Лантильды, уловил нечто очень важное в её голосе. – Потом их командир пробрался в Каэр-Датур и, видимо, что-то тут нашёл или узнал. Он начал охотиться на нас.
- Охотится? – удивилась Лантильда. – Это как?
- А капканами, - Уллис опустил руку в воду и потряс ей, расплескивая брызги. – У нас невидима только кожа, а без неё, кожи, мы очень даже видимы. И вот этот командир «Горных Орлов» повадился...
- Не надо подробностей!!!
- Ну не надо, так не надо. В общем, мы долго терпеть не стали и напали на шахту. Дальше ты, видимо, всё сама знаешь, хотя не могу понять, откуда.
- Этот урод что, на вас охотился как на животных? – изумилась Фиона.
- Ну да. И, видимо, находил это хорошим делом. Мы его убили, но при этом в обвалившейся шахте погибло много людей и наших воинов. С той поры мы предпочитаем не воевать, а прятаться.
- Да уж, так вот посмотришь на вас, людей, так в коленках дрожь, - не без яду проворчала Лантильда. – Мы хоть с вас шкуры не драли на колчаны и сапоги во время Некроярской Войны. Но теперь понятно, откуда ваш Патрик узнал о Джаггернаутах.
- Патрик не посмеет бросить Джаггернаутов против людей! Да они его и слушать не станут.
- Ещё как станут, - проворчала Лантильда. – Между прочим я сама видела, как один из Джаггернаутов слушался приказов существа, что уже давно не было человеком и напал на двух воинов – это Джаггернаут убил Аврэру. Кроме того ты не забывай – Джаггернауты должны воевать с Хелион! А тут, по крипте, шляется один из них и не обращает внимания на присутствие Хелион. Патрика надо остановить, пока он не «поднял» Джаггенраутов и не бросил их в бой. С ними у наших воинов нет, ни единого шанса справится.
- Патрик не посмеет!
- Посмеет, - проговорил Уллис. – Вы люди любите убивать. Это у вас в крови. И вам всё равно ради чего убивать. Ради выгоды или веры.
***
Фиона, весь остаток времени, провела в тишине и молчании, а затем начала собираться в путь дорогу.
- Я сумею убедить Лори и Патрика, - убеждённо проговорила она, – сумею их остановить!
- Вот так и говори, когда Патрик будет отправлять тебя на корм «ревенантам», - посоветовала Лантильда. – Ты видимо не поняла, или не хочешь понять, что Патрик уже не тот человек, к чьим речам ты прислушивалась, отворивши рот от восхищения. Это фанатик, переставший соображать, кто он и что делает. Ему всё равно, что и как – для него важна одна лишь кровь.
Фиона одарила Лантильду таким взглядом, что у Лантильды снова зачесалась кожа между лопатками. Однако затем бард ушла и принялась трясти остальных Теней, в поисках своей одежды.
Лантильда пошевелила ушами, прислушиваясь к шипящему голосу Уллиса. Тот, видимо не слегка обеспокоился, после рассказа Лантильды, ибо собрал своих помощников и устроил с ними совещание. Их голоса слышались из пустоты, и производили странное впечатление – словно у Лантильды начались галлюцинации на слуховой почве.
Саму Лантильду Уллис попросил никуда не дёргаться, поскольку о её появлении в гостях у Горных Теней уже было сообщено «да-тор».
Видимо к дроу гонец был отправлен сразу после того, как разведчики Теней притащили Лантильду из крипты.
Оставалось только удивляться, насколько сложной и запутанной была здешняя общественная жизнь. Впрочем Лантильда на это внимание не обращала – она была в Отрогах Скорби никем, без году неделя и трудно было поверить, что её, сходу, стали посвящать в сокровенные тайны «да-тор».
Однако судьба распорядилась иначе – Лантильда сумела не просто узнать некоторые тайны Отрогов Скорби, но и даже проникнуть в их глубинную суть, чего, наверняка, не знали и многие «да-тор».
Это было даже немного страшно – кто знает, как там «да-тор» решат распорядиться с обладательницей ТАКИХ секретов? Может, решат, что ей совсем не к месту писать мемуары о Отрогах Скорби и...
Дабы отделаться от страшных мыслей, Лантильда принялась испытывать Вита-зеркало. Она смотрела своё отражение, убедилась, что с ней всё в порядке и попыталась выудить из зеркала, что с ней случилось в крипте? Почему она потеряла сознание?
Зеркало, совершенно спокойно, «ответило», что потеря сознания была вызвана ритуалом вживления в тело доспехов Фэонэра, и поздравило Лантильду с ним, что доспех был успешно вращён в кости и переплетен с нервной системой девушки.
Несколько долгих секунд Лантильда сидела словно веслом прибитая, а затем попыталась узнать, что тут, в самом деле, творится?!
Зеркало вызвало в её памяти чужие воспоминания – видимо оно позаимствовало их у Аврэры, точнее её доспеха.
Оказалось что доспех Фэонэра это не доспех, что защищает тело – это своего рода симбиотический силикат, что укрепляет кости хозяина и его нервную систему. Это было очень сложное волшебство, созданное неизвестными народами, для войны с Хелион.
Доспех не делал своего хозяина бессмертным – зато он позволял ему не бояться о переломе костей, в случае боя или падения, а так же этот доспех «пожирал» боль, не давая хозяину умереть от шока, при ранении. Более того – боль хозяина служила дополнительной пищей для силикатного симбионта. Чем больше ран наносили хозяину, тем опаснее он становился.
Сам доспех, в нерабочем состоянии, Лантильда видела – это и была – диадема, перстни и украшения для голени и запястий. Само собой, Лантильда и не подозревала, о том, что доспех Фэонэра превращает в оружие её тело. Поэтому и надела.
Но даже просто надеть доспех ещё ничего не значило – для того чтобы его разбудить, следовало погрузиться в «купель Жизни». Только сила «живой воды» могла разбудить доспех и заставить его вживаться в тело хозяина.
Лантильде, к слову, сильно повезло – её отец был незаконнорожденным внуком Фэонэра. В своё время дед Лэйна сманил из замка Вэндиг дочь Фэонэра и жил с ней. Фэонэр тогда сильно разъярился и разрешения на брак не дал, ввиду чего дети герцога Фейрила и Эллайны считались «незаконнорожденными» - «бастардами».
К счастью доспехи не были в курсе этих перипетий и спокойно вросли в тело Лантильды, уловив в её крови близкую степень родства с Фэонэром – их создателем. С другими носителями доспеха всё могло бы закончиться далеко не так просто и хорошо.
Всё это Лантильда «вспомнила». Вита-зеркало не умел говорить, но оно умело вызывать из её памяти различные воспоминания и комбинировать из них вразумительные ответы. Кроме того оно могло «похищать» воспоминания у других Вита-зеркал и доспехов Тэйли-Тиг и использовать эти воспоминания для своих дел.
Честно говоря, Лантильда была шокирована таким откровением, и зареклась хватать всё, что плохо к полу приколочено в секретных военных объектах Империи. Повезло, что она была в родстве с создателем этих доспехов – ведь Инквизиторы писали, что доспехи «зачарованны» на кровь рода Фэонэров. Надень эти доспехи тот, у кого не было этого кровного родства – и готово – смерть.
Уллис, громко цокая когтями, подошёл к ней.
- Мы посовещались и решили не лезть в это дело, - прямо сказал он. – Мой народ не воины.
- Понимаю, - вздохнула Лантильда. – Я этого и ожидала.
- Дело тут в другом, - проворчал Уллис. – Как отреагируют мороны, узнав о нас? Людям свойственно истреблять всё, чего они боятся.
- О вас знают многие. Фиона, к примеру.
- Мы уже знаем, что большинство спасённых нами людей предпочитают молчать о нас, и никому не рассказывают про обстоятельства своего спасения.
- Мда? – удивилась Лантильда. – Вот уж чего не знала.
Хотя должна была догадываться – что может рассказать спасённая от тиссшей девушка? Что её похитил тиссш, а из кокона спасли привидения? Да за такое откровение и убить могут, как «оскверненную Тьмой».
- Люди не верят в то, что не опасно. Но если мы станем убивать, то они могут и испугаться.
- Я понимаю, - равнодушно проговорила Лантильда. – Теперь мне понятно, почему Хелион побеждает нас – он-то такими вопросами не озабочивается и наносит удары, не думая о последствиях. Вот почему он непобедим, а его враги – слабы.
- Однако мы не думаем тебя отпускать просто так. Ты отмечена милостью самого Йаур-Савата. Раз мы не можем помочь тебе в войне, мы поможем тебе в ином...
***
Лантильда стояла посреди пещеры и прислушивалась к своим ощущениям. Положение, в коем она находилась, было в высшей степени странным – невидимые руки, невидимых существ, оборачивали каждый сантиметр её тела, невидимыми кусками кожи, обильно смазывая их невидимым клеем из крови и жира!
Театр абсурда!
Уллис, помогая кому-то расчесывать волосы Лантильды, рассказывал:
- Наши предки были людьми. В своё время их заставили пройти испытание, превратившее их вот в таких существ, какими являемся сейчас мы. Невидимых, и неслышимых. Затем пришли те, кого ты называешь Протекторами. Они были злыми людьми, и относились к нашим предкам как к животным. Йаур-Сават убил последнего Протектора и освободил наш народ. Он дал нам свободу, и приказал помогать другим. Сказал, что только то, что кто побывал в рабстве, может найти в себе мужество помогать другим. Он рассказывал нам о том, как многие рабы, получая свободу, сами становились хозяевами и начинали угнетать и обижать других рабов. Йаур-Сават говорил, что такие рабы – худшие из худших. Истинные рабы. А ведь любое разумное создание должно ценить – свободу!
- Вообще-то официальная религия Державы считает свободу воли – безумием.
- Йаур-Сават нам рассказывал об этом. Но он говорил, что главный выбор в своей жизни человек всегда совершает сам. Мы тоже делаем выбор. Как сейчас.
- А что вы, вообще, делаете? В чём смысл этого ритуала? – поинтересовалась Лантильда.
- Мы хотим дать тебе способность скрываться от взглядов людей.
- Скрываться от взглядов людей? – удивилась Лантильда. – Вы хотите, сделать меня невидимой?
Уллис начал втирать в волосы Лантильды какую-то густую, жирную массу. Другие призраки как раз начали обкручивать кожей ноги и живот девушки. Там где кожу было нельзя примотать, они её приклеивали.
- Тебе не стать невидимой. С этим надо родиться. Но мы можем наделить тебя способностью становиться невидимой на некоторое время. Именно этим мы и занимаемся. Сейчас мы тебя заворачиваем в кожу тех, кого убил человек, что командовал «Горными Орлами». Мы обернём кожей каждый сантиметр твоего тела, а волосы, ресницы и брови придётся обработать смесью нашей крови и жира.
- Вашего жира?
- Нет, в данном случае жир – связующее. Обычное свиное сало. Кровь – да, наша. Но крови мы можем уделить тебе гораздо больше, чем своего подкожного жира, - Уллис усмехнулся. – Затем тебя поместят в «купель». У тебя есть Вита-зеркало, оно сделает всё само.
- А причём тут Вита-зеркало?
- Так ведь это оружие, что создано для войн с Хелион. Умение лечить твои раны – это лишь его второстепенное значение. Вита-зеркала созданы для более необычных дел. Они хранят жизни, и помогают в разных делах. Нам не понять их тайн, ибо они созданы не нами.
- А кем?
- Ну, мало ли народов уничтожил Хелион? Люди говорят, что Хелион – это дети Матери Тьмы – Зоэй, но кто знает, что они есть на самом деле... Кто знает, кто с ними сражался и воевал и какие тайны и оружие они для этого создавали.
Уллис посмотрел на Лантильду и, кивнув, приклеил ей на глаза два куска кожи. Лантиль-да, сделав глубокий вдох, покачала головой и направилась, осторожно поддерживаемая Тенями, к «купели».
Холодная вода ласково приняла в себя Лантильду, и она, потеряла сознание,
***
Вита-зеркало отразило вполне нормальную Лантильду. Она ничуть не изменилась – ни рогов, ни хвоста, ни длинных ушей. Кожа имела точно такой же оттенок, как и волосы. Сколько Лантильда себя не рассматривала, так и не сумела найти ничего подозрительного.
Нормальная эльфийская девушка.
Вытянув руку, Лантильда полюбовалась на свои пальцы. А затем сосредоточилась.
Кожа на пальцах посветлела, а затем пальцы исчезли. То.е: Лантильда ощущала, что они на месте, но вот видеть их – не видела.
Вита-зеркало, буднично, сообщило, что Лантильда может стать невидимой полностью – от волос, до пяток. Единственное что не исчезает – это роговица глаз, но Лантильда вполне может смотреть через веки. Веки становятся невидимыми и позволяют смотреть куда угодно.
Так же Вита-зеркало предупредило Лантильду, что невидимость требует очень сильной сосредоточенности и очень сильно напрягает нервную систему. Не рекомендуется делать резких движений – это может вызвать потерю сознания. Кроме того невидимость Лантильды действует только на неё саму, в отличие от Теней, что могли делать невидимым и оружие и доспехи.
Так что использование невидимости в боевых целях исключалось – только разведка.
- Мы рады, что наш дар прижился и не причинил тебе вреда, - проговорил Уллис.
Лантильда осмотрела Тень, очень внимательно - теперь она его видела, и очень даже хорошо.
- А что, этот дар мог причинить мне вред? – усмехнулась она.
- Ну, кто знает? – уклончиво ответил Уллис. – Да и зачем гадать? Держи это в секрете, наш дар явно не то, чем ты можешь хвастаться.
Лантильда усмехнулась и поджала уши – всё понятно, своего рода взятка за молчание.
- В любом случае я должна буду поведать обо всём своему отцу.
- Это уж ваше право, мы слышали, что ваш отец весьма умный эльф. Надеемся, что он с пониманием отнесётся к тому, что с вами тут случилось, - кивнул головой Уллис. – А наше время уходит. Нам надо уходить. Прощайте.
Тени ушли, оставив Лантильду одну, в пещере. Фиона ушла раньше, Лантильда надеялась, что она не рискнёт попробовать уговорить Патрика оставить в покое Отроги Скорби и не будить Джаггернаутов.
...Тау-Тоон перепугала Лантильду до полусмерти, когда похлопала её по плечу. Несколько секунд Лантильда глупо смотрела на дроу-альбиноса, а затем, к своему изумлению, обняла её.
Тау-Тоон пришла не одна, с ней были Вэйрин и Тальен. Видимо дроу или постоянных жителей этой местности «да-тор» не хотела брать с собой.
Жадно грызя плитки шоколада и сухие бананы, что добыла из сумки «да-тор», Лантильда быстро и кратко обрисовала произошедшее, Тау-Тоон, умолчав о Тенях.
- Вах! – покачал головой Вэйрин. – Мне говорили, что Отроги Скорби – сонный и мирный край. Вот и верь после этого друзьям и товарищам.
Лантильда поморщилась, поняв, что её отец рассуждал точно так же, отпуская её в Отроги Скорби одну. Он и знать не мог, что его дочь, сходу, встрянет в небольшую гражданскую войну.
- Ах да, Гавриил просил передать, тебе вот это, - Тальен передал Лантильде «степной бро-небой» - велел тебе сказать, что это твоё оружие.
Лантильда вцепилась в лук мёртвой хваткой, ощутив себя гораздо лучше и спокойнее.
- Что будем делать? – спросила она.
Тау-Тоон помолчала, и пожала плечами.
- Отряды Патрика, лишившись своей основной силы – мертвецов, сейчас стекаются к Каэр-Датур. Видимо Патрик всерьёз разгорелся идеей оживить их и поднять на войну против моронов.
- Рыжая Лера в безопасности?
- Все мороны ушли в Пояс Араэль. Там они в безопасности, как и рассчитывал Гавриил. Однако сам Гавриил не собирается позволять Патрику устраивать тут смуты и поэтому он собирает свои силы, чтобы уничтожить Патрика.
- Понятно, - Лантильда потёрла виски. – Послушайте, Патрику нельзя дать разбудить Джаггернаутов.
- Полагаешь, что они будут его слушаться? – удивилась Тау-Тоон.
- Ты, конечно, извини, но мне кажется, что рыцари Мёртвого Герба никогда не подчинят-ся людям, - покачал головой Вэйрин. – Они давали клятву защищать людей от Хелион и плевать хотели на их мелкие политические передряги.
- Это ты так думаешь, - проговорила Лантильда. – Но в этом месте творились... плохие дела. Тут жили люди, умевшие подчинять себе не только живых людей, но и мертвецов! И как раз Джаггернаутов.
Припомнив Патрика, Лантильда поёжилась и, наверное, впервые задумалась о его связи с этой криптой. Здешних телепатов перебили триста лет назад, но кто поручится, что Империя и Держава поставили крест на этих экспериментах? Может быть, они их продолжили где-то, особенно учитывая порядком затянувшуюся войну с Некрояром.
...Империя, самое могущественное государство людей, не выдержало мощного удара Хе-лион, триста лет тому назад. В отличие от обычных набегов, Хелион применил очень сложную тактику – атаковал очень мощными армиями, что прорвали оборону государств-защитников и нанесли удар Империи сразу в нескольких местах.
Отразить такой удар, такой мощности, Империя не сумела. Её лучшие армии погибли в огне и крови, вся экономика была разрушена, все, что могло погибнуть – погибло.
Кроме того Хелион прибёг к очень необычной, сложной, запутанной, но, в итоге, оказав-шейся чрезвычайно эффектной стратегии – избирательному нападению. Во время войны он, демонстративно, не трогал некоторые районы Империи.
Такое поведение Хелион стало понятно только после войны – все эти районы превратились в очаги сопротивления и мятежей, против попыток централизовать власть и восстановить Империю.
Поэтому сейчас существовала не Империя, а Держава – объединение многих княжеств, царств и городов-государств, кое-как сцементированных общей верой.
Цинично звучит, но Некроярская Война, как и война с Фой-Мьор, и Религиозные Войны, сделали для объединения Державы гораздо больше, чем все годы мира.
Лантильда не была уверенна, что нынешняя Держава способна повторять такие вот трюки – как создание телепатов и специальных веществ, что облегчают управление мыслями другого человека. Это требует ресурсов и определённых знаний. Учитывая сильнейшее влияние религии Небесного Кормчего на политику, трудно было вообразить, что Держава проводила бы такие опыты.
Хотя кто знает? У Инквизиции свои идеи, к Державы – свои. В отличие от религиозных деятелей, Инквизиторы жёстко привязаны к насущным проблемам. То, о чём говорят в Экклессии, Инквизиторы видят воочию, да ещё и руками своими разгребают.