Пустота...Все вокруг превратилось в дым и не видно даже собственных рук. Разум комбинирует мысленные ассоциации, видения, обрывки событий прошлого, сны и желания. Все это собирается по осколочкам, создавая странное состояние духа, и выбрасывается в корзину на рабочем столе.
Что-то пытался кому-то доказать, пытался выставить себя в лучшем свете, чувствовал и всеми силами пытался самого себя заставить переродится. Затем наступил анабиоз и в нем ты смотришь на мир через стеклянный кокон, не желая оттуда выходить. Все, что происходит, происходит не с тобой, а организм замедлил свои процессы и впал в незаметную кому. Из кокона струятся волоски белой паутины , которая окутала всю его полость.Путает во сне и наяву. С веток деревьев падают бесцветные листья - мечты и надежды. Наступил летаргический сон. Никто не разбудит от этого оцепенения, даже те, кто имеет на это право, даже если земля разверзнется и покроется лавой - ты спишь. Ты не понимаешь, что происходит. Ты спишь, не зная, что происходит с твоим телом и душой. Последней не чувствуешь. И если бы это была метаморфоза, в твое тело поместили бы очень скоро нечто иное, чем то, что там находилось. Ты даже не думаешь об этом. По ниточке, стесав каждую с кожного покрова, будто оттачивая свое мастерство, кто-то, неизвестный тебе и невидимый, вырезает из тебя фигуру перочиным ножиком. Никакой крови. Никаких слез. Просто лицезрение того, как большими шматами сдирается поверхность со всего, что ты называл своим "Я". Тебя больше нет, а освященное утренними лучами лезвие ножа вышивающими движениями все снимает с тебя чернь. Надавливает на червей сомнения в грудной клетке и обтирает их светлую кровь - жижу о ствол серебристого дерева, которое поросло искрящимся белым мхом. Останки этих ненужных элементов въедаются в мох, от чего он еще больше покрывается блестящими пылинками. Все превращается в прах и возрождается в невинном свете несуществуюещего леса. Ветер тихо треплет свисающие лоскуты снятой и повешенной на ветви старого серого дуба прошлой оболочки. Еле-еле, очень осторожно, сухие ветки раскачивают подвешенный кокон - колыбель. Внутри чье-то замученное, спокойно дремлющее лицо - виднеется из неплотно схваченных льняных лоскутов. Пух и белые бабочки садятся на него медленно, взлетая затем куда-то вдаль, поражая резким своим ускользающим порывом. Тишина...Кто-то лелеет свое детище в этом коконе. Кто-то, кто молча вздыхает, смирившись, беззвучно говоря при этом слова, которые не слышишь, но чувствуешь всем своим естеством, сквозь дрему - "Бедное дитя. Я, наверное, допустил ошибки, когда ткал из тебя то существо. Я думал, что ты, как чистое дитя, не подвластен страданиям и боли." Ты слышишь этот сострадальческий тон неслышного голоса, навиваемого легким дуновением ветра. Он шепчет тебе какие-то слова, а ты повторяешь за ним мысленно и сохраняешь все в коконе, мыслями, отражающими твои прежние волнения. Они въедаются в стены этой клетки из белых нитей и застревают в ее текстуре, растворяясь, проникают сквозь нее и безвозвратно порхают к бледной листве, садясь на странные цветы, похожие на одуванчики. Тебя разбирают по частям во сне, оставляя пустые места...Становится так равнодушно спокойно, что не чувствуешь больше себя. Ты не существуешь, но все же есть. Есть от тебя еще неясный, расщепленный на мелкие атомы, образ. Контуры и формы становятся не четкими. Пустота, холодным порывом ветра наносится на тебя и, словно кисть единственного в своем роде могущественного художника, стирает грани, замалевывая все белым, полупрозрачным тоном. Чистые, как альбомные листы, лепестки акаций медленно падают в кристально чистый ручей, что как призрак затерялся в этом лесу. В нем даже можно увидеть светлые камушки идеальных округлых форм. Безмятежный сон...