Бессчетные Ошибки Слепоты (предыдущая глава) http://www.proza.ru/2013/01/26/915
ДГ14 Шипы Не Вонзятся В Него
«Дверь распахивается, ударяясь с огромной силой о шкаф у стены, и от него вверх отлетает что-то блестящее. И крутится в воздухе, сверкая, прежде чем, наконец, падает рядом с сапогом из дорогой кожи.
Сапог пинает упавший предмет. Это оказывается позолоченая плоская ручка от дверцы шкафа. Они заходят в комнату с обнаженными мечами, и начинают оглядывать каждый угол.
На шум выбегает Адаар, вытаскивает меч, и начинается драка. Их семеро против одного. Он сражается очень отважно, отражая удары сразу троих. Но шансы не на его стороне.
И, пока король борется с двумя слева, третий справа вонзает меч ему в бок. Сталь проходит между ребрами, разрывая печень. Астангир бросается на помощь, но его убивают следующим ударом.»
- Домиарн! – Астангир касается рукой моей щеки. – Не пугай меня остекленевшим взглядом. Адаар нашел что-то за шкафами.
Я киваю, и мы идем в дальний конец комнаты. Кто наставил тут столько шкафов, и главное, зачем? Перед нами – огромный шкаф с большими зеркальными дверцами. В них отражается мое лицо, на которое жалко смотреть. Потому что через пять минут мне придется принять одно из самых тяжелых решений в моей жизни. Но где же король?
- Сюда! – Слышится его требовательный голос.
Оказывается, между шкафом и стеной есть лаз – но его не видно из-за висящей ткани. Мы поднимаем ткань, и в комнатушке, образовавшейся между дальней стеной и шкафом, стоит Адаар. В руках у него что-то, завернутое в темный бархат.
- Я нашел потайное место Свангибир. Теперь я знаю, почему мы никогда не могли ее найти, заходя в комнату – она пряталась вот в этом тайнике. Весь вопрос – зачем?
- Ткала гобелен. – Астангир указывает на много обгоревших свечей в красивых серебряных подсвешниках на столике у шкафа.
- Мда. Не знаю. Смотрите. Еще одна загадка. – Король разворачивает бархат, и достает оттуда шкатулку, покрытую длинными, острыми металлическими шипами. Шипы впиваются в его пальцы, и из них начинает капать кровь. – Черт-те-что... Ну, сестра. Полная необъяснимость!
Мы с напряжением смотрим на шкатулку, точь-в точь похожую на ту, что на гобелене.
Адаар нерешительно, даже где-то с затаенным страхом, обводит нас взглядом, и открывает крышку коробки, поддев один из шипов. Мы все с нетерпением заглядываем на дно шкатулки из светлого полированного дерева.
Там лежит куколка с жалостливым, испуганным лицом, если вовсе было возможно нарисовать такое испуганное выражение на таком маленьком личике. Рядом с куколкой – берестяной свиток, стянутый черной ниточкой.
- Я слышал, вы гадали о смысле гобелена Сван при входе... – Глаза короля искрятся, и он скрывает насмешку – Синисарана часом не накурились, дорогие молодые люди? А это как тогда расшифруете? А, я понял! – Он перебивает сам себя, уже не скрывая смеха. –«Большой ошетинившийся еж проглотил бедную Свангибир, потому что очень хотел кушать»!
- Я думаю, что это – продолжение послания на гобелене. – Астангир легко касается одного из острых шипов, задумавшись. - Суть Гордыни в том, что когда человек приглашает ее в свою душу только в уголок, она поглощает всю душу, и человек теряет контроль над тем, как начинает выглядеть для других. Внутри и для себя – он все тот же, а снаружи для всех он – агрессивное нечто, покрытое шипами, готовое поранить любого, кто к нему притронется.
- А почему у этой маленькой жалкой куклы испуганное лицо? – Адаар перестает смеяться, и кладет шкатулку на столик со свечами.
- Потому что только тот, кто чувствует себя маленьким, испуганным, и оторванным от Бога, пожелает пригласить в свою душу гордыню. И чем более слабым и жалким ты себя чувствуешь, тем огромнее твоя гордыня. Ты сливаешься с нею, и даже не замечаешь, как колючки твоей оболочки ранят руки Бога, держащего тебя в своих ладонях безусловно и вечно, ждущего, когда же ты выберешь его, а не Гордыню...
Король хмурится, и идет к выходу из тайника сестры. Луч заходящего солнца пробивается в щель между шкафом и потолком, и падает на его прекрасное, одухотворенное лицо.
- Они здесь. – Говорю я почти против своей воли. Как ни ждал я этого момента, он наступил неожиданно. Я не поверил видению, и отмел мысль о том, что Криагир может добраться до Шим-Адаара так скоро, и вот теперь люди Притемира быстро идут по коридорам, открывая комнаты, убивая все на своем пути, мстя за своего принца, вступая на очередной круг, который не приведет их никуда, кроме той точки, с которой они начали.
- Кто? – Король, высокий и стройный, замирает, взявшись за ткань, закрывающую щель.
Мне не надо было этого говорить. Зачем? Но вырвалось.
Дверь комнаты распахивается с оглушительным грохотом, ударяясь об шкаф. От него отлетает что-то блестящее, и крутится в воздухе сумасшедшей юлой, сверкая в лучах заходящего солнца, проникающего сквозь запыленные витражи окон, прежде чем упасть под ноги ворвавшимся. Настоящее пахнет кровью, а будущее дурманит запахом бессмертия, которое молва подарит смелому Адаару Двенадцатому, умершему, защищая свой дом и близких.
Глаза короля расширяются от неожиданности, превращающейся в гнев, и темнеют, как прозрачные капли шального дождя на траве, проводившие последний свет заката. Он хватается за рукоятку меча.
У меня есть еще доля секунды, чтобы осознать, что если я сейчас это сделаю, то потеряю его навсегда. И больше никогда не смогу посмотреть в эти дорогие, лучистые глаза, и больше никогда не смогу взять его за руку, и никогда больше...
А если я этого не сделаю, то его потеряют все.
Шагнув вперед, я крепко обнимаю его.
А он как будто читает мои мысли.
- Гидеалис! Нет! Отпусти меня, подлец!
Но все происходит слишком быстро. Я целую его в губы. В последний раз. И он падает на пол.
И шум выдал бы нас, если бы Криагир со своими головорезами уже не шумели бы по самое не балуйся.
Мы с Астангиром садимся рядом с Адааром, и замираем, не дыша.
- А ты вон за теми занавесками посмотрел? Давай!
- Адаар! Лживый король! Трус! Я все равно убью тебя!
Грохот разламываемой мебели. Шаги в комнате перед самым шкафом.
- Что нашел?
- Погоди, тут какой-то лаз.
На фоне занавески появляется тень руки, нашупавшей пространство между шкафом и стеной.
Хирург смотрит на меня невероятно спокойно. В его глазах – ни капли страха. Одна гладкая, безбрежная отрешенность. Он видит смерть по двадцать раз в день. Он вообще не боится умирать.
- Ты хладнокровный. – Шепчу я одними губами.
- Нет. Хладнокровный у нас ты. Буквально. – Астангир смотрит мне в глаза, не отрываясь.
Рука отодвигает занавеску.
Неужели я ничего не изменил, и видение все-таки сбудется?
И тут в коридоре раздаются крики, топот большого количества людей, и несколько минут между возгласами и лязгом металла непонятно, что происходит.
Через какое-то время все стихает. И по разговору я понимаю, что это были люди короля, и сопротивление Криагира подавлено.
- Пойдем. – И мы с Астангиром выходим на слепящий свет.
К моей шее тут же безоговорочно приставляют меч. Его держит Усламар.
- Домиарн! Это ты?! – Жена Адаара убирает меч в ножны, и бросается мне на шею в слезах. - Он приехал на сутки раньше, чем мы думали, но, благодаря предупреждению, мы подтянули достаточно рыцарей, чтобы отбить атаку. У нас много жертв, но зато все люди Криагира или убиты, или обезврежены. Но где мой король? Если его убили, то все напрасно, и Криагир добился своего!
- Вашего короля спасла Свангибир. Нам нужно ехать, Усламар. Спасибо за теплый прием.
Я беру Астангира за руку, и мы выскакиваем из комнаты.
И бежим, бежим по коридорам. В главной зале с камином – кровавая бойня, которая уже закончилась. Рыцари Адаара вытаскивают оружие у убитых противников, или уводят связанных людей Криагира.
Найдя глазами Ириса, я посылаю ему жгучий мысленный приказ, не допускающий споров и препирательств, и он хватает Амаранту, склонившуюся над кем-то на полу.
- Куда и почему мы мчимся?! Я могу помочь раненым! – Лекарь пытается высвободиться из моей хватки, но я влеку его к выходу.
- Я ввел Адаару всего четверть точки невозвращения. Это означает, что он очнется в следующие десять – пятнадцать минут. Как только он придет в себя, то вспомнит, что я силой помешал ему скрестить мечи с Криагиром. И убьет меня за это. И вас заодно.
- Может и зря ты ему помешал. Криагир был тем шипом, который Адаар считал, что заслужил. – Астангир смотрит, как Ирис и Амаранта выскакивают из дома с нашими вещами, и мы бежим седлать лошадей.
- Пусть шипы вонзятся в меня, а не в него. Если это все, что я могу сделать ради любви. –
Я замолкаю, потому что слова застревают в горле.
- А у нас с тобой впереди тяжелое испытание. - Хирург догоняет Амаранту, и кладет ей руку на плечо. – Мне потребуется вся твоя смелость и сноровка. Нам предстоит опасный переход через перевал посреди ночи, при этом в сознании будем только ты и я. Очень на тебя надеюсь.
- Нам поможет Свангибир. – Девушка вздыхает, и входит в стойло к своему любимому черному коню, которого она тайно назвала «Адааром».
- Кстати, Домиарн, мы так и не успели передать послание! Кто теперь расшифрует ему гобелен?
- Послание не в гобелене. Оно в шкатулке. Судя по его реакции на твои слова, король, наконец-то, принял все всерьез.
Мы выезжаем в тревожных, быстро сгущающихся сумерках. И я знаю, что Адаар сегодня вернется в тайник за шкафом, откроет шкатулку, и прочитает свиток, исписанный каллиграфическим почерком сестры:
«Господи, помоги избавиться от гордыни, мне не нужен этот уродливый костыль, стоящий между мной и тобой. Я хочу опираться на тебя, а не на него. Мне больше не нужна искажающая мир призма зла. Я хочу видеть не свою «правоту», а твою Любовь.»