Жерар Филип в поисках романтического киноамплуа

      
                1.  Бремя  славы.


         Сыграв в пьесе Камю «Калигула», Жерар  Филип получает подлинное признание и популярность. Внезапно обрушившаяся слава, та слава о которой ещё  вчерашний дилетант  мечтал, грезя по ночам не только не успокоила  его как художника, но и породила целый ряд дополнительных проблем.  Казалось бы его мечта полностью воплотилась в жизнь: по вечерам имя Жерара Филипа вспыхивало неоновыми буквами над входом в театр Эберто, а вместе с числом поклонников, а особенно поклонниц, приходила слава первого актера Франции. Выдающийся французский режиссер Рене Клер, вернувшись после пятилетнего пребывания в США встретился с тем, кто вскоре станет  не только его актером, но и другом.  Познакомившись после спектакля «Калигула» с поразительным молодым человеком по имени Жерар Филип, он напишет впоследствии: «Была ли это его фамилия? Скорее два имени, одно значительное и нежное, другое гордое и смелое. Сочетание этих имен звучало как звон металла и шелест юности».

          А ведь  совсем недавно Филип  так страдал от отсутствия внимания к своей творческой персоне со стороны режиссеров. Молодость буквально бурлила в нем, а неуемная энергия искала своего выхода. Периоды спада и уныния,  идущие  от  творческой невостребованности    часто сменялись шутками, переходящими в скетчи. Все это сопровождалось  бурными выбросами беспричинного веселья. В ранней молодости мы часто напоминаем молодых бычков: нет-нет да и взбрыкнём!
Еще в октябре  1944 г.  он встречается со своими  однокурсниками по консерватории Жаком Динам, Одетой Жувайо и Софии Демаре,  где они вместе играют  в студенческом спектакле  по пьесе Соважона  «Немного счастья» .  Дошло до того, что в середине действия пришлось опустить занавес, так как смех накатывал лавиной и они никак не хотели с ним  совладать.   Жерара и его товарищей стали всерьёз призывать к профессиональной дисциплине.  Он же делает свое очередное насмешливое «па» -  перед окончанием уходит из консерватории вообще.   
             
            И вот наконец, вчерашний студент получает роль Калигулы, которая по-настоящему прославит его.  Его всё чаще  в открытую стали называть великим и неповторимым.   Но и тогда  Жерар не  уверен ни в своем  избрании, ни в своей неповторимости, и эта неуверенность доходила  до самоедства. Слова, сказанные им в образе Калигулы «Как же трудно, как горько становиться мужчиной», как никогда, подходили в это время ему самому.   Он еще не вышел из того трудного возраста, когда человек ищет самого себя и сомневается.  Иногда у него совсем сдавали нервы и тогда его было лучше не трогать, дабы не натолкнуться на грубость или даже ссору.  Жерару  нередко казалось, что люди, поющие ему дифирамбы просто-напросто издеваются над ним.  И он наглухо закрывает двери перед   желающими  искренне «помочь». Жорж Бом  вспоминал: «Он шёл по жизни размашистым шагом, со взглядом, устремлённым в будущее. Кипение, ощущаемое им внутри себя, ударяло в голову, как вино, создавая чувство лёгкого опьянения, придавая живость взгляду. Но иногда он не мог совладать с собой, и взгляд его становился холодным, почти неумолимым…»



                2. Судьбоносная встреча с великой Марлен.


            Среди людей,  попадавших в орбиту общения Жерара Филипа, находились и те,  кто  подобно высшим «проводам» или вспышке молнии  внезапно озарял и направлял его   в дальнейших   исканиях. К ним принадлежала   мировая  знаменитость  -  немецкая и американская актриса и певица  Марлен   Дитрих.  Она слыла самой мистической и загадочной кино-дивой  своего времени.    С ранних лет привыкшая полагаться на себя и свою интуицию, она   знала  как влиять на  людей. По определению киноведов, она символизировала и воплощала в себе  некий «массовый инстинкт»,  за что критики  «окрестили»  её  «знойной женщиной  со стальным позвоночником»,  а  её  жестковатое контральто с выразительным тембром и поныне привлекает фанатов  своим волнующим обаянием.  Голливудские фильмы, в которых она исполняла главные роли, принесли ей мировую славу. Начиная с 1943 года,  она в течении трех лет  выступала с концертами в войсках союзников в Северной Африке, Италии и Франции.  Была награждена медалью Свободы(США)  и французскими  орденами «Кавалер Почетного легиона» и «Офицер Почетного легиона».  Антифашистские  концерты, а их насчитывалось сотни, сделали  славу Марлен Дитрих  мировой, а её –  одной из самых великих немок ХХ столетия.

           Именно эта невероятная женщина была «без ума» от игры Жерара Филипа в спектакле «Калигула» и их встреча не замедлила состояться.  В один из вечеров он пригласил великую Марлен и исполнительницу одной из главных ролей Марго Лион к себе в гости.  По  воспоминаниям последней, Жерар сам принес чай на роскошном серебряном подносе. Серебряными оказались и чайник, и сахарница, и молочник. Только чашки были из прозрачного фарфора. Показывая на серебро, Жерар, трогательно улыбаясь,  сказал: «Всё это я взял займы, чтобы Вас пригласить, Марлен…» Такое заявление вызвало взрыв неподдельного смеха и сразу расположило их друг к другу.

           Но сам разговор был серьезным.   Жерар  с нетерпением  новичка в искусстве пытался  получить из уст мировой звезды ответы на вопросы, которые ставила ему диалектика самой  жизни, где ему предстояло быть на сцене. Дитрих с жаром убеждала его в необходимости сниматься в кино: «Где Вы ещё с Вашей молодостью, красотой и талантом сможете развернуться в романтическом амплуа? Романтизм в театре – дело прошлое, а в кино – будущее. С Вашими данными, Жерар, на экране можно делать чудеса».

          С  момента этого разговора с одной из самых волевых,  интеллектуальных  и стильных  кино-див мира, можно датировать переход творчества актера Жерара Филипа  в новое русло – начало  поиска  романтического амплуа. Он, кстати, вполне созрел для него. В  дни Освобождения Парижа,  Жерар  был вовсе не с «золотой» молодежью, которая нежилась на пляжах и постоянно кутила в ресторанах .  Причем, в силу эстетических  и прочих совершенно естественных для молодого развивающегося человека  потребностей, он  любил  милых девушек, впрочем,  равно как и  розыгрыши или  джаз, но его ум занимали вовсе не любовные  похождения.  Режиссер Ален Рене писал: «Жерар был представителем «года призыва 1942», олицетворением меланхолии, тоски по родине и всепожирающей жажды свободы, которой мы были лишены войной и оккупацией».

 И тут всплывают строки поэмы «Романтик мира»,  написанной мной  летом 2001 года и фрагменты из которой будут здесь еще не раз звучать.

Как трудно нам порой расстаться
С усладами земной любви.
И в опьянении признаться,
Что есть и горестные дни.
Легко казаться другом милым,
Жизнь прожигая на корню,
Но говорить мечтой красивой
В конце любезное: адью.
Вальмон в грехах любви погрязший
Пал жертвою слепой борьбы…
Жерар не с ним! Он настоящий
Романтик воли и судьбы.




                3. Время романтического кино.  Фильм  «Идиот».


             Взгляды  Жерара Филипа  вновь с надеждой обращаются к кинематографу, который он так любил.  Средствами кино Франция стремилась залечить моральные раны, нанесённые войной. Выходят десятки картин, среди которых ленты Гремийона,  Л Эрбье, Деланнуа, Кокто, Карне. Востребованным становится именно романтический жанр, так как  американские антифашистские фильмы изгонялись из проката в период оккупации и темп набирали фильмы любовно-романтического содержания. Самым ярким и сенсационным среди них стал фильм Карне «Вечерние посетители» (1942). 
На долю молодого, но уже громко заявившего о себе артиста Жерара Филипа, выпадает немалая роль в этом процессе. В 1946 году Жорж Лампен снимает  фильм  "Идиот"  и современный  красивый и развитый юноша будет призван отстаивать чаяния своего поколения, став совершенным воплощением образа  князя Мышкина из книги Достоевского. Именно фигура кроткого, как ребенок, князя Мышкина была необходима народу Фрации как воздух.

 Зло, нанесенное войной, 
 Искоренить добром!
 Твой Мышкин истиной живой
 Вошел с экрана в дом.

 В очаг семей, узнавших жуть
 Потерь и унижений.
 Но чистота открыла путь
 К духовному прозренью.

          Несколько слов о самом фильме, который я дважды  видела  в интернете.  Грустно признаваться  в крайнем несовершенстве предложенной экранизации,  но ради достоверности, придётся это сделать.  Несмотря на   знания и чутье режиссера, имевшего  русские корни, а также на  декорации и костюмы, эскизы к которым создавались Александром Бенуа и Юрием Анненковым,  -  фильм представлял собой не более, чем западную рыночную мелодраму с её развесистой клюквой и неизменным экивоком на «таинственность русской  души».  Перед зрителями представал  «оловянный фельдфебель» генерал Епанчин; сама генеральша, напоминающая тургеневских приживалок; бесцветные Ганя Иволгин и Аглая;  отечный, похожий на купца из пьес Островского,  Парфен Рогожин, и наконец, Настасья Филипповна в исполнении Эдвиж Файер – точный слепок  благородных европейских кокоток. Здесь были персонажи из Тургенева, Островского, Пруста, Мопассана , но отнюдь не из Достоевского.
Подобно монументу возвышается над ними  князь Мышкин в исполнении Жерара Филипа.  Вот он впервые появляется и неторопливо поднимается по белой мраморной лестнице епанчинского особняка.  В  изящной и одновременно странной поддевке и с дорожной сумкой через плечо он больше напоминал бедного русского странника с сумой.


      
                4.  Мышкин-Филип – вестник мира.


          Мышкин  с детским выражением полуоткрытых губ  кажется пришельцем с другой планеты,  отрешенным и неприспособленным в среде душного петербургского мирка:  на окружающих  он смотрит глазами мечтателя  и этот открытый миру и незамутненный взгляд поражает своим прекраснодушием. Он сразу и до конца предстает антиподом всем другим,  в том числе, Настасье Филипповне, которая со своими манерами полностью вписывается в окружающий её порочный  круг.  В её бездумной салонной болтовне,  в непрерывном беспричинном смехе  больше подпевок  этому  пошлому мирку, чем подлинного трагизма падшей, но гордой женщины, увидевшей в князе ту любовь, которая её обошла стороной.

        Жорж Лампен вспоминал, что тот  настолько слился с образом князя Мышкина, что его уже невозможно было представить в облике ином.   Режиссер с изумлением наблюдал за процессом  вхождения в образ актёра:  только что – в промежутках  между  двумя сценами – перед ним  сидел, расслабившись от усталости и лукаво  посмеиваясь, современный французский юноша   Жерар и… вдруг на его месте  прямо на глазах  «вырастал» русский князь. Возникало ощущение полного слияния:  князь Мышкин-Филип одухотворён глубокой верой и движим  великой любовью к людям.     По-видимому, Филип  в силу своего темперамента  обладал  такой внутренней концентрацией  для  полнейшего перевоплощения, что режиссер даже забывал о своих рекомендациях.  Причем лишь с одной из них  Жерар в принципе соглашался: придать своему Мышкину облик Христа.
 
          Артист был прав в своем упрямстве, когда  полностью полагался на собственные ощущения и не слишком повиновался воле режиссера. Между его Мышкиным и другими персонажами - издёрганными, мелкими людишками - изначально лежала огромная пропасть. А его молитвенное выражение лица при созерцании красоты Настасьи Филипповны – невероятно точное попадание в существо  русского святого. К слову сказать, актриса Эдвидж Фейер, возмущенная чрезмерной, на ее взгляд, самостоятельностью Филипа, устраивала истерики, а после премьеры «Идиота», когда критика в один голос заявила, что в фильме по-настоящему удался только князь Мышкин, перестала с ним здороваться.  Сам же  актер, по праву,  считал эту работу своей подлинной удачей в кино.  Причем,  он  снимается в картине одновременно  с  игрой в пьесе  «Калигула». «В течение дня киностудии я был князем Мышкиным, вечером на сцене театра – Калигулой. Конечно, это утомительно, но я был счастлив»  Актёр сам вспоминал об этом времени:  «Идиот» стал моей первой подлинной встречей с кино. Именно в этом фильме я впервые ощутил свою профессию актёра».

           И поверьте, экранного времени для Жерара-Мышкина было отведено не так много.
Зато достаточно для показа цыган у Яра, троек с бубенцами,  трактиров и соответствующего «размаха русской души», где стаканами хлещется водка, бьется посуда, швыряется под ноги  и топчется золото. Может быть, именно по этой причине  живой и страдающий «идиот» Достоевского оказывается истинным лишь в конце, когда он, потрясённый гибелью Настасьи Филипповны  утрачивает свою романтическую ауру отрешённости, и предстает настоящим – больным трагиком. Пошатываясь, он подходит к киоту и, уронив руки перед иконой Богородицы, начинает горько рыдать. «Отчего люди рождаются несчастными?  Отчего, Господь, ты спокойно глядишь на их страдания? Разве это по справедливости?» -  обращается он к Богу.

         Перед нами предстает Человек, мучимый сознанием своей вины в крестном пути всего человечества.  И это был главный итог,  ибо в творчестве артиста  прозвучала  по-истине эпохальная нота,  вводившая его в орбиту большого искусства. Именно поэтому автор  «Всеобщей истории кино»  Жорж Садуль был вправе отметить: «В труднейшей роли князя Мышкина Жерар Филип показал себя одним из лучших актеров нашего времени». А я добавлю, что этот образ, созданный на грани реальности, отражал зыбкость послевоенного мира, просыпавшегося от ужасов перенесенных  катаклизмов, но жаждущего доброты и милосердия.



                5.  Книга о потерянном поколении.


           Жерар Филип никогда не забывал о словах напутствия, сказанных ему великой Марлен Дитрих и в поисках близкого ему романтического амплуа он продолжает мучительно думать о новой роли  в кино. И тут…  роль неожиданно  сама находит его, ибо  такой случай очень скоро представился.
И вот каким образом это произошло.В апреле 1946 года  отдыхая в Пиренеях в кругу друзей  Жака Сегура и его приятельницы, а своей будущей жены  Анн, он получает телеграмму от продюссера Греца с предложением сняться в картине Клода Отана-Лара «Одержимый» по роману Реймона Радиге «Дьявол во плоти». Он всесторонне обсуждает с друзьями поступившее предложение и после долгих споров наконец соглашается.

      Необычна и трагична была судьба самого автора:  он умер от тифа в двадцатилетнем возрасте, оставив после себя лишь сборник неизданных стихов и два романа, но осыпанный лаврами славы и  удостоенный при жизни титула "очаровательного принца французской литературы". Радиге  ушел в небытие в 1923 году,  препоручив своим читателям не только цепь собственных любовных юношеских переживаний, но  дав пищу  для философских раздумий следующим поколениям.  К моменту, когда Жерар Филип и его будущая спутница жизни Анн склонялись над страницами этого изданного в 1920 году  когда-то первого и скандального романа Радиге,   было очевидно, что проблемы поднятые в нем были свежи и актуальны во времени. Жерара заинтересовала не столько личная драма Франсуа, ему оказалась более близкой тема молодого поколения, утратившего после войны всякие надежды.

           А в сущности, кто такой был этот Франсуа и почему образы и артиста и киногероя так совпали? Они оба вступали в сознательную жизнь в годы военной сумятицы, с тем только отличием, что юность героя романа Радиге совпала с первой мировой  войной, а исполнителя его роли – со второй.  Но они  оба искали себя в этой полной хаоса и смутных надежд послевоенной жизни. Критики потом отмечали, что вокруг Франсуа как бы сфокусировалась судьба поколения Жерара Филипа, выросшего между двумя войнами.   В этих мальчиках из патриархально-уютных домов с достатком  та первая война взрастила чувство отрешенности от семьи, среды, общества, укоренила ту самую отчуждённость, которая крепла во Франции.  Кажется, что несмотря на пятилетнюю разницу в возрасте это не Франсуа, а он восклицал: «Разве я виноват в том, что накануне войны мне исполнилось 12 лет? Мне, мальчишке, пришлось войти в зыбкий  мир, где даже взрослые чувствовали себя не в своей тарелке».
А передо мной помимо воли возникает современный шестнадцатилетний школьник, опустошенный компьютерными играми и проходящий свою школу взросления, которое может и не наступить вовсе…



                6. Любви как хлеба жаждал мир...


О чем этот фильм, спросят читатели? О ЛЮБВИ. Как насущный хлеб она нужна была послевоенной Франции.

   Любви, как хлеба, жаждал мир,
   Спаленный язвой мировою.
   И новоявленный кумир
   Стал Франсуа, признавшим волю

   Свободы подлинной любви
   От сердца и без принуждений.
   Её воспел и оживил
   Твой лучезарный гений.

           Жерар Филип  блистательно сыграл  16-летнего подростка Франсуа, который - как бы наперекор войне и уничтожению -   со всем кипением юности полюбил замужнюю молодую женщину-солдатку   Марту.  Их любовь, на первый взгляд, - безнравственный адюльтер: в то время как сама она страстно увлечена  Франсуа, её муж защищает  родину. Но юноша не просто сердечно привязан, он  - одержим!  С его стороны это  не просто влечение молодой плоти, а фанатичная вера  в правоту собственной нравственности, имя которой ЛЮБОВЬ.  Влекомый бешенной страстью,  он борется за неё как за свою избранницу. Вот он продает альбом с марками, чтобы пригласить Марту в ресторан, потом ждёт письма от неё и беснуется из-за её робости и уклончивых объяснений.

          Франсуа в исполнении предстает юным, порывистым и импульсивным. Вот он, находясь во власти наваждения, дико выкатив глаза и истошно крича, устраивает настоящую вакханалию в приёмном покое госпиталя, куда Марта пришла проведать своего раненного мужа. А когда  Марта сообщает ему, что ждёт от него ребенка, Жерар-Франсуа дико хохочет, причем, смеется, сотрясаясь всем телом, как бы провозглашая  беспощадную в своей жестокости победу – победу над запретами ЛЮБВИ, без которой ему нет жизни вообще.  И даже, когда Марта в отчаянии просит отпустить её, находящуюся в столь деликатном положении в деревню к матери от людского презрения,  которое обозначает словами: все против нас…. он и там настигает её, сказав просто: «ЧТО ТЫ ТУТ БЕЗ МЕНЯ ДЕЛАЕШЬ?» А в ответ на  отговорки он с небывалой яростной одержимостью потащит её за собой… в тот уютный ресторанчик, где когда-то состоялась их первая встреча. Это было неосознанным вызовом разрушению разлук и криком в будущее: «Помните о большой истинной любви, которая всегда с нами!»

           Но Марта умирает в родах, умирает тогда, когда между воюющими сторонами объявлено перемирие. Соборные колокола гудят возвещая о великом событии, а глаза Франсуа полны слёз: ведь это о ней звонит колокол.  Его взгляд наполняется тоской и покорностью судьбе. Как можно радоваться и ликовать, если почва из-под ног со смертью любимой намертво выбита и этим  закончено  его собственное существование?! При виде гроба с телом Марты его глаза последний раз вспыхивают лихорадочным «бесовским» огоньком, а потом в свете незатухающей сигареты гаснут.  Наступает слом, когда одержимая прыть внезапно исчезает и всё вокруг становится тусклым и до обыденности простым…  На смену ребячливости приходит взросление и осознание того, какая пропасть лежит между его единственной и неповторимой  ЛЮБОВЬЮ  и обыденной серенькой  жизнью человеческого муравейника.


                7.  Чудо перевоплощения.


           В лепке характера Франсуа  Жерар Филип всецело полагался на свою необычную интуицию. Двадцатичетырехлетний артист   так потом описал процесс вхождения в роль Франсуа. «Для роли в фильме «Дьявол во плоти» мне пришлось обрести образ мышления и поведение, характерные для семнадцатилетнего юноши. Необходимо было снова научиться быстрым сменам настроения, неотъемлемой особенности юноши этого возраста, вспомнить, как реагирует подросток на отдельные события, даже незначительные, уметь иногда совершать свои поступки якобы необдуманно, а иногда прикидываться, что думаю над ними больше, чем требуется. Эта работа доставляла мне огромную радость. Должен признаться, что занимаясь ею, я не столкнулся с теми трудностями, которых опасался».

           Эти и другие рассуждения Ж.Филипа  поражают меня своей  глубиной. Он всё время  пребывал в непрерывном поиске. Иногда он перенимал жесты и позы из жизненных наблюдений.  Например, чтобы передать возбуждённое состояние Франсуа в связи с родительскими нотациями и бранью, он находит соответствующее движение, а именно, простой поворот на одной ноге и вращение вокруг собственной оси. Он позаимствовал его у одного бойца, который как одиночка не имел возможности получить от муниципалитета  талон на вино и питание. Сам Жерар рассказывал на съемках о своей «находке»: «Я не придумывал этот жест. Он возник из моих воспоминаний периода освобождения Парижа. …Юноша, разочарованный, но не смеющий слишком явно  показать своё недовольство действиями «властей» сделал жест, который впоследствии я у него и позаимствовал. Все же должен сказать, что в конце концов паренёк получил свой талон… Вот таким образом,  - подсознательным наблюдением в  сочетании с чудесными воспоминаниями, - нам удаётся иногда сделать правдивыми те персонажи, которые мы создаём».

           В первой европейской франкоязычной газете «Трибун де Женев»  в дни выхода фильма будет указано именно на филигранное искусство перевоплощения актера.  «Никогда ещё мы не видели, чтобы чувства нашли своё выражение на юном лице с такой силой и с такой ясностью. Его меланхолические прогулки с руками, спрятанными в карманы непромокаемого плаща, его страсть мужчины и сдержанность, его ребяческая робость представляют собой великое искусство».

          Актриса Мишлин Прэль, игравшая роль Марты вспоминала о работе  со своим обожаемым Франсуа-Жераром. «Это был человек думающий и к тому же наделённый очень точным чувством инстинкта. Нет никакого сомнения в том, что он и Радиге как бы дополняли друг друга. Жерар сливался со своим персонажем, но это перевоплощение прекращалось, как только молодой актер покидал павильон. Подобное перевоплощение достигалось им вполне обдуманно: он считал, что оно необходимо для фильма. Однако Жерар умел и расставаться со своим персонажем. Это было не признаком холодности актера, а его умением поставить между собой и своим персонажем преграду. Что до меня, то я перевоплотилась в образ Марты на всё время съемок фильма».
Мне же от лица  русских женщин остается только с пониманием и от души  поздравить Вас, милая  возлюбленная! Такое творческое сотрудничество сродни  любви-страсти и выпадает один раз на миллион! Это несомненно.


              8.  Мировой взлет и мыльные пузыри местного скандала.


           На утро после премьеры фильма Жерар Филип проснулся знаменитым. Он стал «звездой».    «Жерар Филип действительно, показал себя величайшим актером современного кино,  -  писала   «Трибун де Женев». –   Нельзя не понимать, что это - актер, осененный гением и на него можно возлагать большие надежды». Рене Клер писал: «Весь фильм показался мне мне отличным, а Мишлин Прэль – несравненной. Трудно было отделить Жерара от произведения в целом. Я видел, что ничто в фильме не мешало ни непосредственности, ни свежести выразительных средств».
 
       Более того, Филип прочно утвердился в амплуа героя-любовника. Один из критиков ( по чистой случайности  также Филипп)  в журнале «Синема»  дал его ироничный портрет. «Он – олицетворение всей молодости мира… Он появится перед зрителем в костюме и пижаме, в брюках и мундире, сутане и куртке, с неизменным вихром непокорных волос и взглядом неотразимым, ликующим и искрящимся, как молодое шампанское…»

      «Одержимый» пользовался большим успехом у публики, особенно у молодежи. После триумфальных успехов  в фильмах «Идиот» и «Дьявол во плоти» Жераром Филипом не на шутку заинтересовались за океаном. Такого редкого актера,  удивительно сочетающего в себе античную мужественность с   изумительным  изяществом,  просто не мог не заметить  Голливуд. Как очень емко и точно о нем выразился однажды  Серж Реджиани: «Все складывалось так, словно Жерар был оправданием нашего поколения. У каждого из нас есть свои достоинства, он же обладал ими всеми одновременно».
Жерара Филипа незамедлительно стали привлекать в Америку, на что он ответил отказом, предпочитая сниматься в Европе.  Также  объяснил,  почему  подобные «позолочЁнные» предложения ему не подходят.  «Я полагаю, что условия работы в Голливуде коренным образом отличаются от наших. Как я представляю себе, каждый там выполняет точно заданную ему работу и делает её в полном отрыве от всех других. Представляю себе и то, что актеры  делают всегда и бесконечно одну и ту же работу. У нас каждый фильм означает для каждого из нас новую, присущую одному лишь ему страницу творческой биографии».
Это был ответ гражданина своей страны с принципиально другой многовековой культурой.   И я об этом тоже писала в своей поэме.

 Ты долгу предан был всегда.
 Как рыцарь, неподкупно честен.
 Власть благ и денег никогда
 Не  заманила грубой лестью.

 Такая цельность старомодна?!
 Сам Голливуд не смог завлечь      
 Того, кто Франции свободной
 Отдал иронию и меч.

         
           И это  оценят вездесущие и дотошные янки. Один американский наблюдатель так напишет о восходящей звезде мирового экрана: «Худощавый, удивительно высокий, с копной непокорных волос, он умеет непринужденно отделять случай от славы и среду людей, для которых искусство является профессией, от мира, где внешность обманчива».

           А во Франции… амплуа героя-любовника, это  пожалуй, единственное что ему ставили в «вину». На Международном фестивале в Брюсселе,  (где он, кстати, получит за исполнение главной роли свою первую и единственную прижизненную премию ),   в середине просмотра посол Франции демонстративно покинул зал. Это решило участь фильма в целом. Его  начали шельмовать со всех сторон, как позорящий освящённый церквью  брак и поощряющий распутство среди молодёжи. Как и двадцать пять лет тому назад, когда нападали  на роман, эта травля продолжилась сейчас над фильмом  под знаком «безнравственное возрождение безнравственного Радиге». Так, фильм был запрещён к прокату католической  цензурой Бордо, а также подвергся беспощадным атакам общества ветеранов войны в Бретани.

          Превращению фильма о любви в фильм «безнравственный изгой»  противостояли мощные голоса  деятелей культуры и искусства -  Жана Кокто, Клода Мориака, Роже Вайяна, Жака Превера... В защиту фильма публично выступил даже один католический священник по имени Пишар, назвав гонителей «фарисеями, склонными скорее укрывать аморальное поведение за лакированной вывеской об общественном благочинии, чем бороться за подлинную чистоту нравов». И на самом деле, те никак не хотели видеть другое социальное звучание фильма: право человека на обыкновенную человеческую жизнь.

          Наверно, предвидя такое скандальное развитие событий, ещё на премьере, где собрались не столько критики и зрители, а прежде всего  близкие люди и товарищи по профессии,  «первый любовник» Франции   порывшись в карманах,  достал небольшую коробочку, подул на неё…и к изумлению собравшихся, стал пускать над их головами мыльные пузыри.  Дабы  в последний раз потешить публику мальчишескими выходками юного Франсуа!


               
                январь 2013