– Жирдяй и Жердяй - говоришь?..
...Жили-были такие. Муж и жена. Это в соседней деревне Жирдяй и Жердяй-то жили.
Жирдяй – это было что-то непонятное – такое низенькое, круглое и пухленькое, а Жердяй – ещё нелепее – высокое, худое и жилистое.
А народ языком прилепит – ножом не отскоблишь. Так и повелось, а у нас и имен их уж и не помнит никто, наверное.
А жили они на краю деревни. Домик был небольшой, да и маленьким его назвать нельзя было. Справный, вообще-то, домик был. Весь разрисованный. Наличники там по-разному… карнизы там…
За домиком была речка, вдоль которой росла черемуха и калина, а выше – ближе к домику, были заросли терновника. С конца весны и до самого лета ветер, набегая с реки, приносил пьянящие запахи весны да разнотравья.
Бывало, пойдут Жирдяй и Жердяй сено косить, а там лягут в копёшку, да так и пролежат весь день, глядя на облака. Работнички…
…Слева от домика начинался лес. Лес был чистый, весной – темный и прозрачный, летом – весь в зеленых кудрях, осенью – пронизанный золотом лучей от листвы березок, малиновым цветом от осинок и кленов, а зимой – по коленки в снегу. Жили в том лесу и птицы разные. Кукушка, бывало, начнет куковать, до ста докукует, собьется и опять начинает. Дятлы весь год между собой перестукиваются. Ну, а тех, кто помельче – вообще видимо-невидимо. Часто прилетали они к их домику. А и то – домик рядом, да и гостинцы всегда им оставляли Жирдяй и Жердяй.
А на гостинцы и белки прибегали. Ежики там приходили. Может кто и покрупнее. Дом-то почти на опушке.
…Часто и они в лес ходили. То по грибы, то за ягодами, то просто так – уйдут, и до вечера нет их. Ходят, ходят, бывало – так пустыми и придут.
А за лесом были озера. Вот туда они тоже часто ходили. Рыбы там было много. Бывало, принесут домой, и развесят сушить её. Помногу иногда бывало-то.
У дома огород был. Грядки там да небольшое картофельное польце. Яблоньки, ягоды какие-никакие. А так... цветы там всякие... Баловство!..
Так и жили – не тужили.
С соседями особо не здравкались, но и гонору не выказывали. А соседи тоже – не сказать, что любили их, да и не сказать, что недолюбливали. Да и то – чтоб любить или не любить – сила нужна, а в деревне – если сила есть – то и куда деть её найдешь. Дел своих полон рот круглый год.
…Так, бывало иногда завидки возьмут кого, когда посмотрят на рыбу, что висит – сохнет, либо на грядки ровные и чистые, либо там на яблони все в яблоках.
Или смех кольнет кого, когда увидят как те «солнышко провожать» к реке пойдут. Да и то – в закате-то издалека вроде как «мягкий знак» на солнышко ножками семенит. Смешно.
Было такое. Было! Ага!.. Бывало!
А вот… Сели как-то Жирдяй и Жердяй вечерять. А поздно уже было – свет запалили.
Сидят, это значит, там щи-картошку едят, да молоком запивают.
И вдруг Жирдяй и говорит: – Ваня! А ведь к весне у нас маленький родится!
Жердяй так и остолбенел. Рот открыл, слова сказать не может.
А потом схватил Жирдяя на руки и ну танцевать.
– Ах ты, женушка-раскрасавица! Ах, что за Машенька-солнышко.
Танцует, ноги свои костлявые задирает. По полу топает. А со стороны если бы кто глянул, то подумал бы что буква «Р» по дому бесится.
Да! …Кот сидит на печи, ничего не говорит, только смотрит. А что сказать?..
Да и, если кто бы тайком глянул, - что скажешь?
...Если бы кто шел по улице случайно да посмотрел на свет в окошке, то подумал бы: «И чё людям не спится? За день не наговорились что ли?»
А те всю ночь сидят да смеются: «А ну, малыш ростом в тебя, а округлостью в меня. …А ну, наоборот!» И опять смеются.
Да... оно так. Делать-то больше людям нечего было, можно подумать.
…Да! Были, были такие.
Да, вы лучше сами дойдите до Солнышково, пораспрашивайте. Там почти все их за дедешку и бабушку до сих пор почитают.
Спросите про деда Ваню да бабу Машу – вам порасскажут всякого.
Напридумают всего – семь верст до небес, но рассказать... порасскажут.
Они – солнышковые такие. Невесть что сочинят.
И что было и чего не было – все в одном лукошке смешают. Они такие – эти солнышковские.
А и есть им в кого…