А то ли черти что-то ворожили,
А то ли Бог чего-то пожелал,
Но мне венец терновый возложили
И те, и эти. Да из дальних стран
Чертили птицы линию судьбы.
О, дайте, дайте же испить воды…
Жизнь— этот страшный, тяготящий сон.
И не проснуться, не открыть глаза.
Тоска и горечь громко, в унисон
Поют и плачут. И цветёт лоза
Сомнений тяжких, обвивая стан.
О! Всё проклятье, всё обман, обман!
Мне на ладонях не означен след—
Так сам Господь, конечно, захотел.
В глаза Он влил мне изумрудный свет,
Чтоб он, не гаснув, много лет горел,
А я шагала по Его земле,
Живя и веруя в Него во зле.
… Когда-то на земле обетованной,
Любовь была открыта и чиста.
И поклонялись небеса и страны
Её улыбке, и была проста
Любви походка и упругий стан.
О! Сколько в мире не случалось ран!
Теперь же воды набежали злые,
И Бог совсем не хочет ничего.
Почти чумою на земле прослыли
Его объятья. В душах залегло
Сознанье тёмных, всемогущих чар.
Но Бог успел нам передать свой дар:
В учениках зажглись Его слова.
И я их слышала. Я там была.