Небо было синее – синее.
Не жарко и не холодно. Совсем не холодно, хотя вокруг месяц февраль.
Она шла по городу, называемому больницей Тель - ха Шомер, что в переводе - Сторожевой Холм.
Она шла и воображала, как на большом холме сидят сторожа – врачи, и сортируют больных и здоровых, здоровых и больных...
Улицы, автобусные остановки, шлагбаумы и светофоры, фонтаны, аллеи и огромные клумбы - всё, как в настоящем городе. Здания, то очень высокие, то обычные. Подземные гаражи, супермаркеты, банки, цветочные магазины, кафе, гостиница.
У детского корпуса смешные разнообразные человечки с мячами, скакалками, трубами… Это, чтоб детям было не так страшно.
А её трясло. Мелко, мелко, как во время малярии. Есть такая болезнь. Трясёт и всё.
Цвели деревья с неправдоподобными цветами, пахли эвкалипты, а вокруг был только февраль.
По – украински, - «лютый», а тут всё цветёт!...
Наконец, она дошла до нужной двери, надеясь, что сейчас дрожь прекратится.
Медсёстры, очень симпатичные, (наверное, их подбирают по внешнему виду), увидев её, переглянулись и попросили подождать.
Никого вокруг не было - ни больных, ни здоровых. Она села в коридоре с перекошенным от ужаса и ожидания лицом.
Дверь распахнулась и одна из сестер, уточнив, за кого она себя выдаёт, улыбнувшись, сказала:
- А теперь у нас к вам просьба... Для дальнейшего лечения нам нужна ваша фотография. Я вас сейчас сфотографирую.
Меня зовут Яэль. А Вас?.. – Очень приятно!. Теперь сюда, пожалуйста.
-И, конечно же, улыбнитесь! Ну, не так,- рассмеялась она. - Нужно, чтоб вы были красивая! Ещё раз… вот так …ещё…
После нескольких вымученных попыток, дело пошло лучше. Дрожь уходила, а ощущение фотомодели возрастало.
- Вот и хорошо, - сказала вторая сестра.
- Меня зовут Валя. Ничего не бойтесь. Раздевайтесь и ложитесь вот сюда. Сегодня у вас симуляция.
- Симуляция? – удивлённо спросила она.
Значит, всё, не по-настоящему?..
- Точно, - засмеялись девушки, - понарошку. Мы только примеримся, а вы нам поможете.
Она быстро легла и тут же охнула.
Прямо над ней было синее небо, белые пушистые облака и огромная ветка цветущей яблони!
Послышалась тихая музыка...
Через минуту она поняла, что это включился потолок и, что она лежит не на поляне под яблоней, а в зале, напичканном различной аппаратурой. И это к ней направлены все эти провода, экраны, какие-то немыслимые круги, движущиеся космические пластины, какая-то турбина и - ветка яблони...
Сёстры находились в другом помещении. За стеклом. Команды раздавались чётко и бодро:
- Пожалуйста, не двигайтесь! Не дышите!.. Закройте глаза!
Откройте!.. Дышите глубже!.. Ещё! Ещё! Молодец!..
Очень хорошо!..
Потом они, что-то на ней рисовали, смеялись, что не так просто она отмоется. И что-то снова чертили на её организме.
- Вы нам очень помогаете, - говорили они, - а сейчас мы сделаем ночь!
И все лампы гасли.
-Ну, а теперь - яркое утро!
И снова над ней было чистое небо, и ветка яблони издавала дивный запах...
Как говорила мама про здешнюю больницу - «СА – на -торий»…
Сейчас она чувствовала тоже самое, - санаторий…
А говорили, трудно выдержать!…
Часто потом, в течении долгого времени, обложенная железками и какими – то резинами, она вспоминала свой первый день.
Валю и Яэль, которые помогали выжить и верить, что всё будет, так, как надо. И что, когда – нибудь, этому придёт конец.
Сестрички часто, со смехом, вспоминали ту, фотосессию, которую они придумали.
Через много месяцев, расставаясь с ними, она услышала:
-Знаете, это кощунство, конечно, так говорить, но нам будет очень вас не хватать...
Хотя лучше - пусть, не хватает !
Пусть, мы больше никогда не увидимся!...
Процедура называлась «Крина» - «Облучение», на иврите.
Но весь смысл в том, что слово «крина», образуется от слова «Керен».
А «керен» - это «Луч».
Луч надежды.
Луч доброты.
Луч жизни. - « Керен Хаим!»