Федор Слэнинэ
Через пару минут он подошел к упавшей мишени. Он насчитал входы примерно двух рожков по всему периметру жертвы, несколько пуль все-таки ушли в молоко. Ему думалось очень медленно и тяжело.
Когда-то они плечом к плечу защищались и ходили в атаку. Этому не быть уже никогда, и здесь, и дальше. Война кончилась для обоих, когда-нибудь она для всех кончится. Появилась тяжелая ненависть к войне, к оружию, к форме и крепким ботинкам.
Слезы прокладывали себе путь по искаженному лицу. От удара об камни в пуках осталось только цевьё с придатком. Он колотил металлом как кувалдой какой-то, пока руки могли держать металл. Хорошо, что это было во дворе. Он не был самураем, даже не читал о них. Спокойно воткнул штык-нож себе в живот и инстинктивно протянул его до грудной клетки.
Но жизнь его продолжалась, он что-то вспомнил. На лице - скупая улыбка, смешанная с болью. Тихо начал оседать, потом усилием лег лицом в небо. Небо смотрело на него и медленно принимало его.
Ему глаза закрыли потом, после облавы. Один облавщик ругал его за разбитый автомат дважды героя Советского Союза.
26.02.05 15:49 - 15:56