Глава 7
— Нетерпение моих людей растёт, и я вполне понимаю их, Лилит. Величие манит нас, а мы сидим тут, на краю пустыни!
— Это был твой приказ задержаться тут ещё ненадолго, мой дорогой Асклизиус.
Он навис над ней:
— Потому что ты сказала, что скоро мы точнее узнаем о местонахождении доспехов Еранаса! Куда этот дурак потащил их?! — Асклизиус ухватил женщину за волосы и притянул к себе так, что их лица едва не соприкоснулись. — Найди его, моя дорогая. Найди его — или я сам найду для тебя страшную смерть!
Она не показала ему своего страха. Те, кто не умел скрывать страх, сильно опускались в глазах командующего, безвозвратно теряя уважение. Лилит пришлось долго н тяжело трудиться, чтобы стать незаменимой для тирана, и изменения ей были совершенно ни к чему.
— Я посмотрю, что можно сделать, но на сей раз это должно свершиться без тебя.
Он нахмурился:
— Раньше ты всегда настаивала на моём присутствии. Отчего же теперь я не нужен?
— Потому что то, что я должна сделать сейчас, потребует погружения куда глубже, чем когда либо прежде… и если по какой то причине мне помешают, это не только убьёт меня, но может погубить и любого, оказавшегося поблизости.
Это впечатлило даже генерала. Брови его расправились, и он кивнул:
— Отлично. Это всё, что тебе надо?
Внезапно в голове Лилит заговорил голос: Должна быть… какая то жертва.
Колдунья улыбнулась, одна рука её обвилась вокруг шеи Асклизиуса, губы прижались к его губам. А когда поцелуй завершился, женщина безразлично спросила:
— Кто за последнее время больше всего разочаровывал тебя, моя любовь?
Рот его разом превратился в прямую черту, жёсткую, не прощающую.
— Стрелок Берг не оправдывает моих ожиданий. Думаю, преданность его показная.
Рука колдуньи потрепала командующего по щеке.
— Тогда, возможно, я могу сделать его более полезным для тебя.
— Понимаю. Я пошлю его к тебе немедленно. Только обещай мне результаты.
— Полагаю, ты будешь доволен.
— Посмотрим.
Командующий Асклизиус покинул шатёр. Лилит сразу повернулась к теням, а к одной — особенно:
— Думаешь, этого будет достаточно?
— Этот может лишь попробовать, — отозвался баатезу.
Тень отделилась от остальных и придвинулась ближе. Часть её легла на ногу ведьмы, заставив её ощутить нечто подобное приближению смерти.
— На этот раз я должна отыскать его! Ты же видишь, как нетерпелив стал генерал!
— Этот ждал куда дольше, чем смертные, — проскрипела тень. — Этот стремится найти куда сильнее, чем тот.
Снаружи послышались шаги. Силуэт баатезу мгновенно слился с остальными тенями. Лилит откинула назад волосы и привела в порядок свои соблазнительные одежды, открывающие все прелести.
— Можешь войти, — проворковала она.
В палатку шагнул молодой стрелок с зажатым под мышкой луком. Рыжий, с жидкой бородкой и такими невинными глазами, он напоминал ягнёнка, шествующего на заклание. Лилит вспомнила его лицо и интересные мысли, не раз приходившие ей в голову.
— Подойди ближе, Берг.
— Меня прислал командующий, — ответил стрелок голосом, в котором звучала неуверенность. Он, без сомнения, был осведомлён о репутации колдуньи… не говоря уже о её аппетитах. — Он сказал, у тебя есть для меня дело.
Женщина подошла к столу, на котором стояло вино для генерала, и налила Бергу кубок самого лучшего. Лилит подняла чашу, показывая её, и поманила мужчину приблизиться к ней. Юноша со смущённым лицом повиновался, как пойманная рыбка удочке.
Втиснув кубок ему в руку, Лилит поднесла вино к губам юноши. Одновременно вторая её рука гладила его тело, усиливая беспокойство мужчины.
— Леди Лилит, — выдавил, заикаясь, Берг, — командующий прислал меня сюда для выполнения определённого поручения. Ему не понравится, если он обнаружит…
— Тсс…
Ведьма заставила юношу отхлебнуть из кубка. Огненно рыжий солдат глотнул раз, другой, а потом колдунья вновь опустила чашу. Свободной рукой она притянула его к себе, впившись губами в губы юноши, и долго не отрывала их. Он колебался лишь первые секунды, но потом страстно ответил — чары одержали победу.
Довольно скоротечных услад, — зазвучал в голове голос демона. — Нам пора работать…
За спиной обезоруженного стрелка выросла и застыла тень. Зазвенело жужжание роя умирающих мух, вырывая Берга из сетей, сплетённых вокруг него Лилит. Свет масляной лампады позволил разглядеть новую тень, попавшую в поле зрения юноши, тень, в которой не было ничего человеческого.
Берг оттолкнул женщину, выхватил меч и повернулся лицом к предполагаемому убийце:
— Меня так просто не…
Какие бы слова ни планировал проговорить юноша, ему это не удалось. Берг задохнулся и побелел как мел. Пальцы все ещё цеплялись за меч, но от накатившей на него дикой паники рука тряслась так, что не могла больше удержать рукоять.
А маячащий перед человеком баатезу являл собой зрелище, способное внушить подобный чудовищный страх. Баатезу представлял собой Гелугона двух с половиной метрового насекомообразного дьявола, похожего на богомола, но такого, какого мог создать лишь Ад. (Гелугон или Ледяной Дьявол – типичные обитатели Кании, восьмого слоя Девяти Адов).
Холодно-голубая расцветка контрастировала с пульсирующими на теле гигантскими синими венами. Голова демона выглядела так, будто кто то содрал с насекомого внешний панцирь, разыскивая под ним подобие черепа. Выпученные жёлтые фасеточные глаза, уставились сверху вниз на ничтожного смертного, а жвала шире головы солдата — в сопровождении пары меньших, но столь же беспощадных у самого рта — открывались и закрывались с вселяющим ужас усердием. Воздух вокруг чудовища заполнился леденящим холодом, от которого стыла кровь.
Средние отростки, скелетообразные руки с тремя пальцами когтями, держали ледяное копье. Все началось и закончилось в мгновение ока. Берг попытался закричать, а Ледяной дьявол тут же всадил в его грудь свое копье.
Тело, покрываясь инеем, яростно дёргалось, что, казалось, сильно веселило баатезу. Руки Берга слабо цеплялись за лицо и грудь, но освободиться, конечно же, не получалось.
Лилит при виде этого зрелища нахмурилась, пытаясь прикрыть собственный трепет в присутствии дьявола гневом и сарказмом:
— Когда ты наиграешься, приступим к работе.
Баатезу позволил все ещё сотрясающемуся телу соскользнуть с копья. Окровавленный труп Берга рухнул на землю неуклюже, как марионетка с перерезанными нитями. Ледяной Дьявол подтолкнул тело стрелка к колдунье.
— Конечно.
— Я займусь рисунком. Будь наготове.
— Этот будет готов, можешь быть уверена, человечек Лилит.
Прикоснувшись к груди Берга, ведьма принялась чертить необходимый узор. Сперва она нарисовала серию концентрических кругов, потом в центре самого большого разместила пентаграмму. Затем Лилит вывела кровью знаки вызова и оберега, которые защитят её и даже баатезу от сил заклинания.
Через несколько минут Лилит завершила работу. Колдунья подняла глаза на своего демонического компаньона.
— Этот готов, как и обещал, — последовал скрежещущий ответ на невысказанный вопрос.
Богомол приблизился, его острые прямые когти потянулись к центру узора Лилит. Звук, принявшийся терзать уши ведьмы, исходил от баатезу — демон говорил на языке, не имеющем земных аналогов. Она возблагодарила защитные заклинания, не выпускающие наружу нечестивый голос адского создания.
Шатёр затрясло. Поднялся ветер, взметнувший волосы Лилит и откинувший их назад. Масляная лампа, заморгав, наконец потухла, но на окровавленной груди мёртвого солдата возник другой, тусклый, ядовито зелёный свет.
Баатезу продолжал бормотать что то на Инферно, в то же время рисуя новые завитки малинового узора. Лилит ощущала входящие природные и адские силы, смешивающиеся в сочетаниях, невообразимых в реальном мире.
Женщина протянула руку, добавляя штрихи к работе дьявола. Теперь внутренность палатки трещала от сливающихся и отталкивающихся друг от друга потоков энергий.
— Говори слова, человек, — велел Баатезу. — Говори, прежде чем нас засосёт созданное нами…
И с губ Лилит стали срываться древние слова. От каждого слога кровь закипала у неё в жилах, а вены на туловище жуткого партнёра колдуньи пульсировали всё ярче и ярче. Ведьма заговорила быстрее, зная, что если запнётся, страх баатезу может осуществиться.
Над телом стрелка сгустилось существо цвета плесени с резиновой плотью жабы. Оно билось, извивалось, пыталось кричать не вполне ещё оформившимся ртом.
- Дайте… мне… поко о о о ой! — требовало оно.
Искажённое, даже по меркам демонов, гротескное существо хотело ударить сперва Лилит, потом баатезу. Однако обереги не дремали — чуть только монстр тянулся, вспыхивали голубые искры, очевидно, причиняющие боль твари. Разочаровавшись, создание наконец втянулось само в себя, обернув вокруг туловища веретена когтистые лапы, словно пытаясь спрятаться и исчезнуть вовсе.
— Повинуйся нашим приказам, — велела колдунья пленному чудовищу.
- Мне… нужен… покой!
— Ты его не получишь, пока не выполнишь поставленную перед тобой задачу!
Глаза ночного кошмара, свободно болтающиеся на ниточках нервов, взглянули на ведьму с открытой, чисто человеческой враждебностью.
- Ладно… пока… всё равно. Чего… вы хотите… от меня?
— Никакая магия не слепит твои глаза, никакие барьеры не мешают зрению. Увидь за нас то, что мы ищем, и скажи, где это.
Ужас, зависший над остывающим телом Берга, затрясся, неприятно рокоча. И баатезу и Лилит сперва отпрянули, прежде чем осознали, что существо просто смеётся над их просьбой.
- Это… все? Ради этого… меня мучают… и будят?
Придя в себя, ведьма кивнула:
— Сделай это и вернёшься ко сну.
- Покажи… что… вы… ищете .
Богомол нарисовал демоническую руну в середине главного узора. Оранжевая дымка тут же затянула участок, где парило пойманное создание. Глаза уставились в пелену, видя то, что не могла разглядеть даже Лилит.
- Становится… яснее… что вы… ищете. Нужна… плата.
— Часть платы, — перебил баатезу, — ты уже попробовал.
Пленник взглянул вниз, на тело.
- Принимается.
И тут разуму Лилит нанесли удар такой силы, что чародейка рухнула на гору своих подушек.
Она плыла на захудалом судёнышке сомнительного предназначения и репутации, на скорлупке, сражающейся со штормом, разразившимся отнюдь не по естественным причинам. Буря уже разорвала паруса, но корабль всё ещё держался.
Любопытно, Лилит не видела на палубе никого из экипажа, слово корабль вели призраки. Однако что то тянуло её, требуя заглянуть под палубу. Даже не шевельнув ногой, колдунья переменила позицию, и теперь перед ней покачивалась дверь каюты. Лилит подняла прозрачную руку, пытаясь толчком открыть её.
Вместо этого она «текла внутрь, оказавшись в каюте подобно воображённым ею привидениям мореходам. Но единственный обитатель этого жалкого подобия комнаты ничем не напоминал мертвеца. Фактически при ближайшем рассмотрении он выглядел куда лучше, чем можно было ожидать. Настоящий солдат. Настоящий мужчина.
Ведьма попробовала прикоснуться к лицу человека, но рука её прошла сквозь плоть. Тем не менее, она немного переместилась и улыбнулась. Взгляд Лилит скользнул по телу, отмечая, как хорошо сидят на нём латы Еранаса.
Потом её внимание привлекла тень в углу, тень, внушающая знакомые чувства. Баатезу.
Зная, что теперь надо вести себя осторожно, Лилит сосредоточилась на предмете их с демоном поисков. Снова дотронувшись бесплотными пальцами до щеки бойца, ведьма прошептала:
— Кто ты?
Он поёжился, словно потревоженный.
— Кто ты? — повторила она.
На этот раз губы открылись и пробубнили:
— Буффалон.
Колдунья улыбнулась, радуясь успеху.
— На каком корабле ты плывёшь?
— «Пасть дракона».
— Куда он направляется?
Теперь человек начал поворачиваться. По лбу побежали морщины, словно солдат не желал отвечать, даже во сне.
Твёрдо решив добиться информации, Лилит повторила важнейший из всех вопросов.
И снова ответа не последовало. Ведьма подняла глаза и увидела, как напряглась тень баатезу. Однако она не доверяла демону. В сущности, само его присутствие уже ставило предприятие под угрозу.
Внимание колдуньи снова вернулось к Буффалону, женщина склонилась над ним и заговорила так обольстительно, как общалась в основном лишь с Асклизиусом:
— Скажи мне, мой храбрый мужественный воин… скажи Лилит, куда ты плывёшь…
Рот человека открылся:
— Эди…
И в эту секунду тень демона легла на его лицо. Глаза Буффалона распахнулись.
— Ради всего святого…
И Лилит обнаружила, что лежит в своём шатре, глядя в потолок, а тело её покрыто холодным потом.
— Недоумок! — взревела она, вскакивая. — О чём ты только думал?
Жвала баатезу щёлкнули, открывшись и закрывшись.
— Думал, что этот сможет найти ответы быстрее, чем растерянная человеческая женщина…
— Чтобы раскрыть секреты, есть способы запугивания получше! Он почти ответил мне! Ещё несколько секунд, и мы знали бы всё, что нам нужно знать! — Она на миг задумалась. — Может, ещё не слишком поздно! Если… — Женщина запнулась и взглянула вниз, туда, где лежало тело Берга, или, точнее, должно было лежать.
Труп и даже кровь, запятнавшая ковёр, исчезли.
— Награду забрали, — отметил баатезу. — Стрелку Бергу суждено жуткое послесмертие…
— Плевать на него! Мы должны переместиться к Спящему!
Богомол неистово задёргал головой взад и вперёд — по другому покачать ею он не мог.
— Этот не стал бы бросать вызов Спящему в его собственных владениях. Их царство лежит вне Небес и Преисподней. Вызвав его за плату, мы можем повелевать им, но, когда связь разорвана, они способны взять своё. — Демон подался вперёд. — Думаешь, твой генерал поделится ещё одной душой?
Лилит махнула рукой на его вопрос, размышляя, что можно сказать Асклизиусу. Она знала имя человека, название его корабля, но какая в том польза? Судно может плыть куда угодно! Если бы только человек проболтался о месте назначения до того, как демон все испортил! Если бы…
— Он сказал «Эди», — выдохнула ведьма. — Ну конечно!
— У тебя есть идея?
— Эдинополис, баатезу! Наш дурень направляется в Эдинополис! — Глаза женщины удовлетворённо расширились. — Он идёт к нам, как я сразу и сказала!
Жёлтые глаза чудовища вспыхнули.
— Ты уверена?
— Абсолютно! — Лилит издала гортанный смешок, сводивший с ума многих мужчин, но нисколько не повлиявший на изверга. — Я должна тотчас же рассказать Асклизиусу! Это на время придержит его! — Она подумала ещё немного. — Возможно, я даже сумею убедить его бросить вызов пустыне. Ему нужен Эдинополис; вот и ещё одна причина захватить его!
Баатезу одарил её тем, что у богомолов считается озадаченным взглядом.
— Но если человек Асклизиус бросит своё войско на Эдинополис, он наверняка потерпит поражение… А ах! Этот понимает! Как умно!
— Я не знаю, что ты имеешь в виду… и у меня нет больше времени спорить с тобой. Я должна сообщить Асклизиусу, что доспехи плывут к нам, словно мы же их и призвали.
Она выскользнула из шатра, оставив демона наедине с его планами. Баатезу взглянул на пол, где совсем недавно лежало тело несчастного юноши, и вновь посмотрел на полог палатки, за которым исчезла темнокожая колдунья.
— Да, доспехи плывут к нам, — прощёлкал богомол, и его фигура начала расплываться, вновь превращаясь в тень. — Любопытно, что подумает об этом твой генерал, хотя… а если он не достигнет Эдинополиса…
Глаза Буффалона мгновенно открылись:
— Ради всего святого…
Он остановился, едва не свалившись с койки. Лампа потухла, но Буффалон видел достаточно, чтобы убедиться, что остался единственным обитателем каюты. Женщина, склонившаяся над ним, — эту картину он наверняка не скоро забудет, — очевидно, была порождением его сна. Что именно она делала, ветеран сказать не мог, разве что настойчиво хотела поговорить с ним.
«Прекрасная женщина, желающая лишь поговорить, наверняка нацеливается на твои кошелек», — сказал как то Лакедон Виччи Фраму, после того как последний едва не лишился своего скудного жалованья из за одной воровки. Но какой вред могла причинить Буффалону женщина из сна, особенно с учётом его и без того отчаянной ситуации?
Жаль, что он проснулся. Возможно, если бы сон продлился ещё немного, оказалось бы, что он более приятный. Наверняка уж получше его прошлых ночных кошмаров.
Подумав о кошмарах, Буффалон попытался вспомнить, что же на самом деле разбудило его. Нет, не женщина. Дурное предчувствие? Нет, тоже не совсем точно. Скорее, ощущение чего то зловещего, наползающего на него, когда смуглая искусительница склонилась ниже…
«Пасть дракона» жёстко тряхнуло, и Буффалон таки полетел с койки. Упал он у самых дверей каюты, которые, лязгнув, сами собой открылись.
Сам бы Буффалон никогда не среагировал так быстро, но рука в латной перчатке метнулась по собственной воле, схватилась за дверной косяк и не позволила беспомощному солдату кубарем покатиться к наружным поручням, проломить их и плюхнуться в штормовое море. Буффалон подтянулся, переползая на безопасное место, потом тяжело встал на ноги, которые, как и руки, уже снова подчинялись ему.
Разве капитан Рихтель больше не командует своим экипажем? Если они не будут осторожны, то закончится все тем, что ветер и волны разорвут «Пасть дракона» в клочья!
Цепляясь за что придётся, он начал пробираться к носу. Рёв волн и непрерывный рокот грома мешали услышать моряков, но ведь наверняка Рихтель должен разносить их сейчас за беспечность. Конечно, капитан постарается, чтобы команда…
На палубе «Пасти дракона» не оказалось ни души.
Отказываясь верить своим глазам, Буффалон посмотрел на штурвал. Кто то, воспользовавшись прочным линём, закрепил рулевое колесо в одной позиции, создав, по крайней мере, хоть какое то подобие управления. Однако на том вся забота о корабле и кончалась. Канаты свободно болтались, повинуясь безумию бури. Один парус порвался, и прореха грозила расшириться, если немедленно что нибудь не предпринять.
Экипаж, должно быть, внизу. Какой же безумец покинет вполне пригодный корабль, пусть даже такой, как «Пасть дракона», посреди свирепого шторма? Рихтель уж точно собрал всех в кают компании, чтобы обсудить какие нибудь сильнодействующие меры. Наверняка все именно так…
Спасательная шлюпка, которая должна была висеть как раз там, где он сейчас стоял, исчезла.
Буффалон быстро бросил взгляд за перила, но увидел только бьющиеся о корпус тросы. Нет, тут поработал не несчастный случай — кто то намеренно спустил шлюпку на воду.
Он перебегал от перил к перилам, и страх его только усиливался. Команда оставила «Пасть дракона», бросив и судно и Буффалона на милость шторма…
Но почему?
На этот вопрос он уже знал ответ. Солдат вспомнил выражения лиц экипажа после того, как доспехи призвали демонов для починки мачты. Страх и ужас, направленные вовсе не на латы, а на человека, носящего их. Команда испугалась силы, которой, как они решили, обладает Буффалон. С самого начала путешествия их охватывало беспокойство, стоило ему спуститься за похлёбкой. Даже тогда они понимали, что он не обычный пассажир, а случай с мачтой лишь подтвердил правильность догадок.
Не обращая внимания на дождь и ветер, боец снова вернулся к перилам, пытаясь рассмотреть за завесой пенных брызг шлюпку. К сожалению, они наверняка отчалили уже несколько часов назад, воспользовавшись его изнеможением после вызова слизней. Неважно, что тем самым они скорее всего обрекли себя на смерть в бурном море; моряки больше боялись за свои вечные души, чем за смертные тела.
Но что теперь делать Буффалону? Ведь бессмысленно надеяться доплыть до земли на «Пасти дракона» самому, а тем более придерживаясь курса на Эдинополис!
Треск за спиной заставил отчаявшегося солдата резко повернуться.
Грязный и, кажется, совершенно недовольный встречей с Буффалоном с нижней палубы появился капитан Рихтель. Раньше видом своим он напоминал мертвеца, теперь же больше походил на привидение.
— Ты… — пробормотал он. — Демон…
Буффалон шагнул к капитану, стиснул его костлявые плечи:
— Что случилось? Где команда?
— Уйти! — выплюнул капитан, освобождаясь. — Лучше тонуть в море, чем плыть с хозяин демон! — Он оттолкнул Буффалона. — Слишком много работы! Прочь!
Смятенный солдат наблюдал, как Рихтель подтягивает некоторые канаты. Весь его экипаж покинул судно, но капитан, кажется, твёрдо решил не только удержать «Пасть дракона» на плаву, но и следовать намеченным курсом. Задача была безумной и бессмысленной, но Рихтель явно не намеревался отступать. Последовав за стариком, Буффалон окликнул его:
— Что я могу сделать?
Промокший насквозь моряк одарил его презрительным взглядом:
— Прыгнуть!
— Но…
Рихтель, игнорируя пассажира, захромал к следующим тросам. Буффалон сделал шаг, но осознал, насколько тщетной окажется попытка заставить капитана выслушать его. У Рихтель были причины бояться и ненавидеть солдата, и ветеран не мог его за это винить. Из за Буффалона Рихтель наверняка потеряет и свой корабль, и саму жизнь.
Полыхнула молния, на этот раз так близко, что Буффалону пришлось отвернуться, чтобы не ослепнуть. Подавленный невозможностью сделать хоть что нибудь, он направился к двери, ведущей на нижнюю палубу. Возможно, там лучше получится подумать.
Спуск в недра «Пасти дракона» ещё освещало несколько ламп, но их огоньки не спасли Буффалона от тревожного ощущения пустоты вокруг. Все, кроме Рихтеля, оставили судно, предпочтя неминуемую смерть соседству с хозяином демонов. Вероятно, если бы они считали, что могут убить его, то попытались бы, но демонстрация силы доспехов, несомненно, убедила их в обратном.
Буффалону оставалось только прикидывать, сколько ещё продержится «Пасть дракона» под напором волн и ветра.
Он взглянул на латные перчатки, часть доспехов, в наибольшей степени ответственную за его нынешнее положение. Если бы не чёртовы латы, он никогда бы не влип в такую переделку.
— Ну? — чуть не выплюнул Буффалон. — И что вы собираетесь сделать теперь? Мы что, начнём плыть, если корабль утонет?
Сперва он пожалел о своём высказывании, испугавшись, что доспехи сочтут возможным поступить именно так. Буффалон не хотел даже в воображении рисовать картину, как тяжёлые латы пробуют оставаться на плаву. Ему, в своих походах редко когда сталкивавшемуся с морем, утонуть казалось самой жуткой участью. Задыхаться, чувствовать, как лёгкие заполняет вода и мрак моря поглощает тебя… легче уж всадить клинок себе в брюхо!
«Пасть дракона» затрясло на этот раз так свирепо, что судно зловеще застонало. Буффалон взглянул на потолок, убеждённый, что капитан Рихтель потерял ненадолго обретённый контроль над своей посудиной.
И снова корабль содрогнулся; доски обшивки беспомощно выгнулись. Несколько таких секунд — и солдат поверит, что все его самые мрачные опасения скоро воплотятся в жизнь. Или в смерть? Он уже чувствовал, как его поглощает вода…
Решив не поддаваться панике, Буффалон кинулся к лестнице, пытаясь при этом твёрдо держаться на ногах. Что бы там ни думал о нём Рихтель, Буффалон попробует хоть как то помочь моряку восстановить управление кораблём.
Он слышал, как капитан кричит что то на своём родном языке — судя по всему, нескончаемую литанию проклятий. Буффалон огляделся в поисках капитана.
И он увидел Рихтеля, а вместе с ним гигантский ужас, поднимающийся из моря.
Чудовище с сотней щупалец и единственным огромным красным глазом нависло над «Пастью дракона», стискивая его в сокрушающих объятиях. Монстр напоминал кальмара великана, с которого некая грозная сила содрала кожу, а на её место насадила отвратительные шипы. Кроме того, тварь обладала множеством маленьких щупалец без присосок, а скорее с крошечными, похожими на птичьи лапки ручонками, хватающими и тащащими к себе все, до чего они могли дотянуться на корабле. Часть поручней сдалась сразу, а вместе с перилами отошёл и кусок палубы. Ручки и щупальца шарили в поисках жертв.
Капитан Рихтель бегал но палубе, уклоняясь от одних отростков и колотя по другим длинным багром с внушительным крюком на конце. Рядом с ним забился оторванный конец щупальца, разбрызгивая вокруг чёрную сукровицу. Презрев опасность, моряк продолжал отгонять от своего корабля чудовищную морскую тварь. Зрелище было настолько же нелепым, насколько и ужасающим, — одинокий человек, пытающийся предотвратить неизбежное…
И снова Буффалон взглянул на перчатки и заорал им:
— Сделайте же что нибудь!
Доспехи не ответили.
Буффалону предстояло действовать самому, и он огляделся, ища оружие. Заметив ещё один багор, он поспешно схватил его и бросился на подмогу Рихтелю. И как раз вовремя, ибо в этот миг пара когтистых лапок потянулась к спине капитана. Одна ухитрилась впиться в костлявое плечо Рихтеля, заставив капитана вскрикнуть от боли.
И тут в игру вступил багор Буффалона, погрузившись остриём в лапу чудовища и рванув со всей мочи.
К изумлению солдата, рука твари оторвалась, упав на палубу. Однако второй отросток с растопыренными когтями повернулся к Буффалону. Вдобавок два щупальца с присосками метнулись к опытному бойцу справа.
Новый взмах багра вынудил одно из них отпрянуть. А вот лапка дотянулась. Длинные, как пальцы, когти пытались вонзиться в лицо Буффалона. Он хотел смахнуть её древком багра, но промахнулся.
Что за монстр поднялся из глубин? Буффалон мало знал о подводной жизни в океане, не доводилось ему слышать и рассказов о подобных отвратительных богомерзких созданиях. Тварь эта скорее напоминала существо из сказок, какими пугают детей, да и взрослых тоже, тварь, место которой рядом с демонами бесами, которых он вызывал раньше.
Демоны? Может ли это создание представлять собой некую демоническую силу? Объясняет ли это бездействие доспехов? Хотя все равно слишком многое тогда остаётся необъяснённым…
Ещё дюжина гибких щупалец — одни с причудливыми когтистыми лапками, другие с присосками — вырвались из моря, атакуя Рихтеля и Буффалона со всех сторон. Более искусный в обращении с багром, тощий капитан отразил нападение тошнотворных отростков ловкими выпадами, лишив чудовище ещё двух конечностей. Буффалон оказался не так удачлив, он смог лишь оттолкнуть несколько щупалец, но ни одного не повредил.
Внезапно один отросток ухватился за багор Рихтеля и вырвал его из рук с такой силой, что капитан упал на палубу — раненая нога, в конце концов, подвела старика. Несколько когтистых щупалец скрутили капитана и потащили к чудовищу.
Буффалон, конечно, помог бы, да только его неприятности оказались едва ли не хуже. Щупальца обвились вокруг обеих ног, потом окольцевали грудь. Ещё два вырвали из рук солдата багор. А потом боец обнаружил, что взмывает в воздух и уже не может дышать, несмотря на магическую броню.
Острые когти пробороздили царапины по левой щеке, и он закричал. Где то слышалась приглушённая, ругань Рихтеля — видимо, смерть уже приготовилась поприветствовать обоих гостей.
Вьющаяся спираль захлестнула шею Буффалона. В отчаянии он вцепился в щупальце, хотя и был уверен, что всей его силы будет недостаточно, чтобы вырваться.
Латная перчатка налилась алым жаром.
Щупальце немедленно развернулось, отпуская горло, но перчатка не разжалась. Другая рука Буффалона, тоже яростно полыхающая, взметнулась и схватила отросток за верхнюю часть.
Остальные конечности чудовища отпрянули, оставив ошеломлённого солдата висеть высоко над «Пастью дракона», крепко держась руками за его щупальца. Ураганный ветер хлестал Буффалона, но латы Еранаса отказывались отпустить гигантского монстра, даже когда тварь сама решила освободить захваченные щупальца. Буффалон закричал, чувствуя, что руки его вот вот оторвутся от туловища.
— Косори нити! — вопил рот. — Лазарай… лаза рай!
И в левиафана ударила молния.
Создание содрогнулось, пытаясь избавиться от Буффалона. И хотя перчаткам всё же удалось удержаться, было ясно, что доспехи Полководца ещё не закончили своей работы.
— Косори нимш! — повторили губы солдата. — Лазарай декадас!
Вторая молния угодила морскому чудовищу прямо в жуткий глаз, пронзив его, будто игла. Он лопнул, обдав Буффалона и корабль душем горячих липких брызг.
— Декадас!
Щупальце под пальцами Буффалона становилось серым. Змеевидный отросток цепенел, превращаясь в камень, с поразительной быстротой.
Левиафан отвердевал; многочисленные конечности застыли в тех же положениях, в каких их застали последние магические слова. Болезненно серый цвет разлился по двум пойманным злополучным солдатом щупальцам, а потом перетёк на тело, за секунды перекрасив гигантскую тушу со всеми её бесчисленными отростками.
— Косори нимш! — воскликнул Буффалон в третий и, как он подозревал, в последний раз.
Сполох молнии, ещё более яркой, чем прежде, поразил морского демона в пустую уже глазницу.
И жуткое чудовище раскололось. Вдребезги.
Перчатки разжались, выпуская крошащиеся щупальца, одновременно возвращая Буффалону контроль над руками. Внезапно лишённый всякой поддержки, недоумевающий боец судорожно схватился за одну из массивных конечностей, которая тут же рассыпалась в пыль.
И он вверх тормашками полетел на корабль, надеясь лишь, что погибнет, сломав шею о твёрдую палубу, а не утонет, погрузившись в свирепые воды.