На этой земле я рожден чужаком,
Не знавшим людского родства.
Мне матерью стал мой народ и отцом,
И это не просто слова.
Но я не был никогда рабом иллюзий.
Здесь главное - верность, законы и долг:
Пси-Корпус был создан служить.
А кто изменил, тот навеки умолк,
Поддавшись пороку и лжи -
Погибает тот, кто был рабом иллюзий.
*Здесь, на вершине, рядом со мной,
Только тени ушедших людей.
Пропасть под ними - вечный покой...
Я опять замираю над ней...
Меня проклинают, но мне все равно,
Пусть я одинок до конца.
Высокое право мне было дано,
Судьба тяжелее свинца.
Разве мог я стать простым рабом иллюзий?
Иллюзии Дружбы, Любви и Вины
Когда-то сражались со мной.
Я их победил, и погибли они.
Так с кем я веду этот бой?
Ведь я не был никогда рабом иллюзий...
Здесь, на вершине, рядом со мной,
Только тени ушедших людей.
Пропасть под ними - вечный покой.
Я опять замираю над ней...
Но не стать мне никогда рабом иллюзий...
начало:
http://www.proza.ru/2013/01/28/988
Выбравшись из сада Хелион, Лантильда побрела по коридорам крипты, с любопытством осматриваясь по сторонам, и заглядывая в комнаты и помещения.
К сожалению, из-за сильной разрухи, вызванной временем и разрушениями, понять, что тут творилось, было невозможно. А в одном месте коридор вообще обрушился, отрезав девушке все ходы и выходы.
Пришлось возвращаться в коридоры послушников Святого Исахава.
Судя по всему среди последователей было очень мало грамотных людей, поскольку все стены, потолок, и пол были украшены красивыми рисунками на религиозные темы, что в совокупности создавали красивое и очень чарующее зрелище.
Многие рисунки были украшены пояснениями на вполне нормальном языке – Лантильда разбиралась в нём.
Как поняла Лантильда, последователи Святого Исахава жили, как и множество, им подобных религиозных сект.
Как правило, религиозная секта начиналась со Святого Человека (именно человека), что приходил и «приносил свет истины». Исахав, как поняла Лантильда, был Святым городского толка – он очень резко выступал против труда, обязательного атрибута любой секты сельского типа, а так же резко осуждал любой вид богатства.
Самым ярким подтверждением этого служила притча о Богаче и Бедняке. Богач был осуждён на посмертные муки только за то, что был богат, и больше ни за что.
Впоследствии, с расширением влияния секты, пришлось изменять не только отношение к труду, но и к богатым людям.
Труд стал считаться обязательным атрибутом любого верующего, позволяющим ему облегчить грехи уже при этой жизни. А богачи перестали резко осуждаться – но только при условии, что будут жертвовать свои сокровища на пользу и развитие секты Исахава.
Отношение к представителям иных рас у слуг Исахава было резко отрицательным – эльфы и гномы считались изначально грешными, ещё до рождения. Однако они могли искупить свои грехи усердной службой на благо общин Исахава, но всё равно – путь людей, после смерти, для них был закрыт. Намертво.
Последователи Святого Исахава, видимо, имели «двойную» структуру Веры – у них явно были какие-то таинства, предназначенные для простых прихожан, так и таинства для более значимых и уважаемых людей. Все таинства отличались друг от друга и явно несли разную смысловую нагрузку.
...Картина была настолько прекрасна, что Лантильда открыла рот в восхищении, рассматривая её.
На картине был изображен седобородый старец, в окружении юношей-евнухов, что, гроз-но насупив взоры, следил, как другие евнухи сбрасывают в пропасть, полную огня, рыжеволо-сую девушку, на последнем месяце беременности.
Эту часть религии людей Лантильда знала – когда она гостила у поселенцев, то те охотно рассказывали ей свои религиозные истории, надеясь приобщить «язычницу» к высокой и единственно верной вере. Лантильда удивлялась, зачем ей, язычнице, знать всё это, всё равно она, по причине своей принадлежности к эльфам, не сможет спастись от огненных мук.
Ответ сразил её наповал – оказывается за обращённого в истинную веру язычника, чело-веку прощаются многие грехи.
На картине был изображен Небесный Кормчий, а беременная девица была Зоэй, Матерью Зла. Судя по официальной версии религии, Зоэй, будучи духом Небесного Кормчего, решила создать нечто более совершенное, чем её великий создатель. Для этого Зоэй обернулась беременной девушкой.
Небесный Кормчий разгневался и велел выкинуть «паршивую овцу», дабы она не испортила его рабов. Самым большим грехом, что только можно вообразить, считалась попытка превзойти Небесного Кормчего в его умении творить совершенство. Зоэй, в своей безумной жажде иметь детей, переступила этот запрет и была за это наказана.
Свергнутая Зоэй родила трёх детей – Гнома, Человека и Эльфа – прародителей Трёх Народов. Увидев это, многие духи отступили от Небесного Кормчего и, в погоне за плотскими удовольствиями, превратились в демонов.
Именно этим демоны и отличались от духов – умением вступать в плотские отношения с женщинами и мужчинами и иметь от них детей.
Ярость Небесного Кормчего была такой свирепой, что он попытался уничтожить предателей, посмевших поставить под сомнение его могущество. В памяти Трёх Народов эта попытка осталась как Дни Гнева, ужасная война Небесного Кормчего и Зоэй, в ходе которой погиб весь мир.
Небесный Кормчий победил, но уничтожить Зоэй он не смог – она была одной из его Первых Духов и наделена бессмертием. Тогда Небесный Кормчий заключил Зоэй под Карверский Хребет, обязав рожать и создавать чудовищ.
Три Народа он проклял самым тяжким проклятьем, в силу чего после смерти они отправляются на вечные муки.
Из Трёх Народов только Люди согласились стать Рабами Небесного Кормчего и вымолить у него прощение грехов своих. Гномы и Эльфы оказались гораздо более упёртыми и их удел – ужасные смертные муки.
В общем, религия людей явно была создана личностями с определёнными проблемами психики.
Особенно ярко это демонстрировалось с крайней неприязнью всех, без исключений, сект людей к женщинам. Среди людей были женщины, со званиями Святая. Но святость они зарабатывали мучительной смертью, самоотверженностью и прочими штучками из мужского арсенала.
Не было ни одной Святой, что прославилась бы многими детьми, или покровительством беременным женщинам. Как правило, в Державе и прочих государствах с религией Небесного Кормчего, рожающие женщины, одновременно с обещаниями не отдаться ни одному мужику, призывали на помощь – Эльгу, богиню материнства, более известную как Эль-Гаарин, Лесная Богиня, божество эльфов.
Судя по всему, в этой крипте жили так называемые «небесники». Так называли религиозных радикалов, что исключали всякое участие женщин в религиозной и общественной жизни, как прямых потомком Зоэй. «Небесники» категорически отрицали плотские удовольствия определённого типа и признавали секс как средство для продолжения рода, и только.
«Небесники» не были отдельной религиозной сектой – это было радикальное крыло, что присутвтвовало во всех без исключения религиозных сектах. Особенно могучи они были в городах, но вот в сельской местности и колониях-поселениях их власть сходила на «нет».
Именно «небесники» придумали довольно любопытное вещество, именуемое «кровь бога». Это вещество меняло у человека чувство удовольствия и отвращения местами. Его использовали, чтобы привить человеку отвращение к сексу. Получалось очень неплохо, но только если такую обработку проходил подросток, а ещё лучше – ребёнок.
Помещение, украшенное таким прекрасным рисунком изгнания Зоэй, было, как раз приспособлено для продолжения рода «небесниками».
Лантильда помнила требования. Зачатие ребёнка должно было проходить под наблюдением двенадцати человек – высших представителей религии. Девушка должна была быть в процессе всего этого под общим наркозом. Кроме того она вся была должна быть завёрнута в чёрный шёлк, дабы не возбуждать в «муже» греховных мыслей.
Мужчина, несмотря на это, должен был быть одет в маску и быть напоен «кровью бога».
Ребёнка не видел никто – ни отец, ни мать.
Лантильда представила себе эту картину и ощутила, что её мутит. Она и представить себе не могла вот такого кошмара и ужаса. Представив, как тут жили люди, она поёжилась от страха. Теперь она гораздо лучше понимала тех переселенцев, что удрали от надзора проповедников Державы в Некрояр. Удрали, рискуя получить стрелу в лоб.
Видимо отец знал о том, в какой кошмар превращают жизнь простого человека проповедники Небесного Кормчего, вот почему он разрешил этим бедолагам жить у него во владениях.
Повертев головой, чтобы избавиться от мрачных мыслей, Лантильда решила, что для неё лучше будет снова вернуться в помещения, принадлежащие Инквизиции. Лучше к ним, чем бродить меж этого кошмара – людей, чьи души, и разум оказались запутанными в иллюзиях Веры и Религии.
К счастью бродить было где – по иронии судьбы проход в коридоры Инквизиции был проделан как раз в той огненной яме, куда Небесный Кормчий и его слуги-евнухи, скидывали беременную мать Зла.
***
Лантильда сняла со стены рисунок, выгравированный на куске латуни, и повертела в руках.
На рисунке был изображен жутко наглый и страшно довольный хамелеон. Этих ящериц, Лантильда насмотрелась в оранжереях Мэнтата ещё с детства. В Мэнтате, когда-то была мода разводить больших рогатых хамелеонов, вместо кошек. Умеющие менять окраску ящерицы с длиннющими языками ловко ловили мышей – те и пикнуть не успевали.
Полюбовавшись на хамелеона, Лантильда осмотрела большой зал, уставленный столами, на коих лежали скелеты людей. Тут же был уже знакомый девушке бассейн с «живой водой», только на сей раз пустой, и, судя по слою пыли на дне, пересохший как минимум сто лет назад.
Кроме хамелеонов на стенах висели рисунки осьминогов, кальмаров и каракатиц. Так же на стене висело чучело водяной рыбы. Правда как следует окрашенное и разрисованное, и в силу этого видимое.
Водяные рыбы были практически невидимы в чистой, проточной воде. Только очень внимательный взгляд мог увидеть эту рыбу, когда она, меланхолично, жевала тину. Сама по себе эта рыба не была съедобна, но пользовалась очень большим спросом – люди верили, что если из её невидимой шкуры сделать перчатки, то никто не сумеет поймать обладателя этих перчаток, если тот залезет к кому-нибудь в карман.
Пробравшись через зал, Лантильда, с любопытством поворошила кучи бумажной трухи на столах, взломала шкафы, но ничего не нашла. Кроме мусора.
Выбравшись из зала, с непонятными столами и скелетами (интересно, что тут делали с людьми?), Лантильда поднялась на верхние этажи и вошла в покои генерала Инквизиторов Властимира Гронта – именно такая табличка была прикручена к его двери, что валялась внутри покоев, выбитая мощным ударом из коридора.
Покои, даже с учётом разрушений временем, поражали – огромные ковры с гербами Инквизиции, шкафы с книгами, стены увешаны проржавевшим оружием, а над кроватью весело скалился череп горного дракона.
Сам хозяин этих покоев, если судить по останкам его одежды, лежал на столе, придавив своим телом кучу бумаг и пергамента. Причина смерти была ясна даже Лантильде – кто-то выломал дверь в покои генерала и нашпиговал беднягу стрелами из арбалета. Видимо всё произошло очень внезапно – в костях пальцев, скелет стискивал небольшое пишущее перо.
Перо Лантильда мигом присвоила себе – сделанное из кости, золота и платины, оно не пострадало от времени, разве что надо было его, как следует промыть от высохших чернил и заправить новым.
Ухватившись за скелет, Лантильда отбросила старые кости в сторону и принялась воро-шить бумажную труху.
Итогом была папка из обработанной пылью Тучи кожи дракона. Лантильда содрогнулась от одной мысли о стоимости такого оружия и раскрыла папку.
И тут же поняла, что судьба решила вознаградить её!
В папке была пачка папирусных листов. Обработанный соками трав и кислотами, папирус из Кашем-Ра был практически вечным – Лантильде доводилось читать документы, извлечённые из могил фараонов, умерших почти три тысячи лет тому назад.
Что тут какие-то триста лет?!
Все листы, их было около трёх сотен, были промаркированы грифом «совершенно секретно» и все они были заполнены мелким, каллиграфическим почерком.
Пробежав первые строки, Лантильда, хищно, растопырила уши. То, что она нашла, было секретными документами высочайшего уровня! Даже спустя триста лет информация заключённая тут ничуть не устарела и имела первостепенное значение!
Вне всякого сомнения – генерал писал отчёт для своего начальства, информируя его о том, как идёт работа в вверенном ему объекте. Писал он честно, ничего не скрывал и очень развёрнуто объяснял всё и вся. Видимо этот отчёт предназначался для высочайших чинов Инквизиции, от коих зависело продвижение по службе покойного Властимира.
И что, ЧТО было тут написано!!!
***
Инквизиция, в отличие от армии Империи, формировалась несколько по иному типу. Если в армию призывали простонародье и по быстрому обучали военному искусству, то Инквизиторы готовили своих бойцов с раннего возраста, обучая ещё в юном возрасте.
Их учили противостоять чарам волшебников и тому мрачному могуществу, что имел в своём арсенале Хелион. Инквизиторы умели обуздывать «неспокойные кладбища» и снимать сложные проклятья и заговоры. Это были мужественные воины.
Незадолго до нападения Хелион, триста лет того назад, Империя ввязалась в войну на полуострове Илот.
Илот был необычным полуостровом. Восемьсот лет тому назад его цивилизацию стёр в порошок Хелион. Причём настолько результативно, что только через пятьсот лет стало возможно заново колонизировать Илот.
Выяснилось, что на полуострове уцелели племена орков, гномов и эльфов. Правда, оторванные от остального мира они развивались совсем иначе, чем их сородичи на континенте. Настолько иначе, что колонисты Империи предпочли не уничтожать их, а жить с ними пусть в худом, но мире.
Незадолго до нападения Хелион, Илот объявил о своей независимости, от Империи. Такая беда была типична для всех колоний. Стоило только какой-нибудь колонии встать на ноги и начать развиваться, как первое, что делали её жители – это заявляли о своём отделении от метрополии.
Это было историческое правило. За всю историю Пангеи из него не было ни единого исключения.
Империя уже привыкла подавлять такие сепаратистские наклонности, но с Илотом вышел категорический облом. Причиной этого было то, что жители Илота скооперировались с колонистами и встретили Империю единым фронтом. Случай был небывалый – как правило Три Народа вечно грызлись друг с другом из-за всяких неурядиц, истребляя себя или оказывая всемерную поддержку Империи. Но в Илоте всё было иначе.
Империя обломала зубы об Илот и откатилась, ждать своего часа. К слову, предчувствия не обманули имперцев – в скором времени в Илоте вспыхнули этнические и религиозные конфликты, что раскололи полуостров на куски. Вот только воспользоваться этим Империя не успела – Хелион ударил раньше и гораздо более мощно.
Инквизиция потеряла в Илоте огромное количество личного состава – сорок восемь про-центов. Это было далеко не тот уровень потерь, к коему привыкли инквизиторы, поскольку их обучение требовало гораздо более продуманной и продолжительной подготовки, чем обучение солдат.
Это был разгром! Причём полный.
Инквизиция не успела, толком оправиться от этого удара, а тут на горизонте замаячила война с Некрояром.
В отличие от военных аристократов, в Империи офицерами, как правило, становились представители благородных семей, Инквизиция формировала свои силы из простых людей, с высоким уровнем интеллекта, способных, честолюбивых и инициативных. В Инквизицию мог отправиться любой человек, невзирая на его социальное происхождение.
«Кадры решают – всё!». Это был неофициальный лозунг Инквизиции, позволяющий ей держаться на плаву на протяжении почти тысячи семисот пятидесяти лет.
Инквизиторы не горели желанием воевать с Некрояром. Их анализ показывал, что это будет ухудшенный во сто крат вариант войны с Илотом. Некрояр находился под управлением герцогств эльфов почти тысячу лет. За это время эльфы успели не только сформировать высококлассные войска и элитные отряды – дружины, но и создать такую материальную базу, что выбить их без большой крови было нереально!
К слову, спустя триста лет военные Державы пришли к точно такому же выводу, изучая военную мощь Некрояра, и пришли к выводу, что самым простым способом победить будет тотальный геноцид абсолютно всего населения Некрояра. К счастью этот вывод забыли согласовать с эльфами и те, за сорок с лишним лет кошмарной войны, сумели отстоять и свою свободу и жизни!
Однако триста лет тому назад Инквизиция решила применить против эльфов Некрояра более хитрый способ.
Боевую телепатию.
Чтение мыслей было не таким и редким даром, как кажется. Им обладают не только некоторые животные, но и многие виды насекомых и рыб. Спектр телепатии очень широк – от эмпатии, до прямого обмена мыслями. Однако инквизиторов интересовало прямое управление мыслями и, соответственно, телами разумных существ.
А это было не так просто – телепаты могут управлять личностями с очень слабой волей и разумом. Или, как успела убедиться Лантильда, использовать свой дар как дубину - краснолапые вурдалаки именно так и охотились на свои жертвы – оглушая их телепатическими импульсами кошмарной силы.
Инквизиторы решили применить нестандартный способ – создать вещество, что будет ослаблять психику эльфов и делать их восприимчивыми к телепатии. Своего рода – наркотик, только вместо ломки, непрерывное желание подвергаться телепатическому влиянию.
Телепатов нашли быстро – оказывается Инквизиция искала телепатов по всему миру и сводила в пары наиболее одарённых. Как правило, пассивный дар телепатии есть у многих людей, но в активную фазу он входит при скрещивании двух телепатов.
Телепаты, к слову, проходили своего рода естественный отбор. Многие из них становились проповедниками, певцами, политиками. Они не умели контролировать свой дар, да и не подозревали о нём, но всё же что-то могли. Привлечь к себе людей, уметь вникать и чувствовать их беды, помогать и заражать простых людей своими идеями.
Инквизиция давно заметила это и отслеживала телепатов, скрещивая самых сильных друг с другом.
Так что в этой крипте собрали самых-самых телепатов. Большинство из них были «небесниками» - это было следствие тайной работы Инквизиторов, не желавших утечки телепатического дара половым путём.
Инквизиторы сумели усилить телепатическую мощь при помощи так называемых Вита-зеркал. Эти зеркала действительно усиливали телепатическое влияние – причём настолько, что телепаты не просто подавляли волю людей, а стирали их волю и превращали в послушных рабов.
Учитывая, что все телепаты были религиозными фанатиками, людьми способными на самые ужасные преступления, было легко понять, что они могли быть сторонниками разного рода крайностей.
Одновременно с этим шло создание вещества, что будет подчинять разум эльфов, а в перспективе и простых людей, влиянию телепатии.
Работа шла над дроу. Эльфы всё же были более развитым народом, и держать их в плену было сложно. А вот дроу – примитивные и слаборазвитые народы, более легко управлялись. Для простоты работы уход и контроль над ними был доверен последователям Святого Исахава.
С самого начала работы натолкнулись на непреодолимое препятствие – как и эльфы, дроу обладали иммунитетом к наркотическим веществам. Пришлось использовать опасные вещества – проникающие в кровь и плоть, паразитические грибки, напрямую управляющие нервной системой, и специализированные вещества.
По ходу дела выяснилось, что грибки, поразившие нервную систему, умирают, если их жертва выпивает кровь. Однако гибли не все – сохранялись активные колонии в костном мозге, что потом снова продолжали своё чёрное дело.
Абсолютным противоядием служила «панацея». Она убивала грибки, очищала нервную систему и создавала непреодолимые трудности для телепатического внушения. Инквизиторы держали целую стаю тиссшей для производства «панацеи».
Последними строками в документе было замечание о необычном эффекте изобретённого мутационного наркотика. Оказывается, он влиял на психику и был способен изменять структуру костей – превращать кость в дерево. Кроме того выяснилось, что женский организм вырабатывал очень специфические вещества, что надёжно защищали его от воздействия этого телепатического наркотика. Женщины оказались выносливее мужчин и более защищёнными.
Однако дроу, по-прежнему, перебарывали этот эффект.
***
Лантильда скатала папирус в тонкую трубку и тщательно обмотала его кожей и проволокой, после чего убрала в перевязь, решив любой ценой доставить его отцу. Документами такого уровня не разбрасываются.
Тем более что Лантильда начала понимать что произошло. И честно говоря, она удивлялась, что Инквизиторы упустили такой очевидный шаг.
Последователи Исахава, что ухаживали за дроу, подцепили от них эту заразу – грибок, что влиял на нервную систему. В отличие от эльфов и дроу, у людей не было иммунитета к наркотическому действию этого вещества. В крипте произошла вспышка заразы, и люди мигом деградировали, попав под абсолютно полный контроль телепатов-проповедников.
А проповедники, их тут звали – Протекторами, восприняли это как дар Небесного Кормчего и не удивлялись тому, что творили. Верующие редко задумываются над причинами своих поступков.
Судя по всему, психика Протекторов пошатнулась, на религиозной почве, и они превратились в совершенных безумцев, вряд ли сознающих, что они творят.
Инквизиторы погибли первыми – вне сомнения их уничтожили в первую очередь.
Затем последователи Исахава начали экспансию – они, подгоняемые ужасным бредом, из верований и инстинктов разбрелись по Отрогам Скорби, но тут их уничтожил Хуэвас и Тэйли-Тиг.
Хуэвас выследил этих существ, узнал, где они живут и пришёл к ним, дабы закончить то, что он начал в Отрогах Скорби, на руинах Мооруона и монастыря Три Сердца.
Аврэра, подгоняемая своими личными целями, сумела добраться до этого места и... чем они закончили свой путь? Вот это было бы интересно узнать!
...Лантильда осмотрела покои Инквизитора и, к своему удивлению, натолкнулась на большой стеклянный шкаф. С разбитой дверью. Внутри, среди осколков стекла, валялось несколько странных украшений. Диадема, десять перстней и «танцевальные обручи», специальные украшения, для танцовщиц. Кроме того там лежало несколько мелких монет Некрояра и какой-то кусок пергамента.
«Так и не сумели разобраться с этими проклятыми доспехами (хотя можно ли их так называть?). Судя по всему их, не просто заколдовали, но и зачаровали чарами крови, привязав к определённой семье. Любой, кто облачится в эти доспехи, и совершит ритуал, но при этом не будет иметь в предках Фэонэра – умрёт. Фэонэр явно знал, что делал. А мы поторопились – необходимо было дать ему усовершенствовать эти доспехи. А так – остались без коня и воза. Пока запру доспехи в шкаф, с кое-какими эльфийскими безделушками. Потом отправим в Империю, поскольку Тэйли-Тиг всё равно не угомонятся, пока их не отыщут».
Зарычав от разочарования, Лантильда скомкала пергамент и швырнула его в угол комнаты. Потом, чуточку успокоившись и взяв себя в руки, она даже удивилась своей реакции. И чего, спрашивается, так она распсиховалась? Давно известно – в большой семье клювом не щёлкай. Кто-то нашёл эти доспехи раньше. Может даже те же Протекторы уволокли.
Скрипнув зубами, Лантильда, мстительно, выгребла из шкафа драгоценности, решив. Что раз уж упустила доспехи, то нечего оставлять тут то, что принадлежало, когда-то, эльфам.
Повертев в руках диадему, что изображала милого скорпиона, Лантильда закрепила его на голове, надела на пальцы перстни, а на запястья и голени – браслеты. Повертевшись перед зеркалом, она нашла себя достаточно миленькой и красивой.
На всякий случай Лантильда покрутила кристаллы зеркала, но ничего не добилась – вся информация была стёрта. Разочарованно вздохнув, девушка внимательно изучила план крипты, что висел тут же, на стене, и, найдя относительно нормальный маршрут, побрела прочь.
В самый последний миг она кое-что вспомнила и, торопливо, помчавшись назад, нашла под столом корзинку для мусора.
Порывшись в ней, она нашла там кусок бумаги, что рассыпался в пальцах. Всё что девушка успела прочитать, было:
«...жение войск Хелион. В связи с этими обстоятельствами решено передвинуть к нам гарнизон Мёртвого Герба. Я категорически против этого...».
Лантильда призадумалась. Словосочетание «Мёртвый Герб» вызывало у неё какие-то смутные ассоциации. Она явно слышала об этом Мёртвом Гербе, но вот что это было, упомнить не могла.
Махнув рукой, Лантильда выбралась из покоев командира крипты и направилась вниз.
...Церковный зал поражал своей красотой. Тот зал в крипте у Трёх Сердец по сравнению с этим выглядел как избушка бедняка, рядом с замком Мэнтат.
Лантильда уже знала, что любое своё поселение, будь то деревня или город. Люди начинают с церкви. И этот зал явно был сердцем крипты!
Особенно удался портрет Небесного Кормчего на потолке.
Повелитель людей взирал на Лантильду так сурово, что эльфийка, прижав уши, от страха, осторожно скользнула в сторону алтаря.
Тут явно был какой-то бой – половина скамей была переломана, у алтаря валялся чёрный скелет, а перед ним – огромная куча ржавой пыли, имевшая подозрительные очертания.
Лантильда подошла к этой горе ржавчины, пытаясь понять, что это такое...
***
Ночь гасит пламя недовольно,
Стекает кровью по рукам.
Мы будем делать Богу больно..
Чтоб Бог не сделал больно нам.
Сжимаясь в ярости пружиной..
Бросаясь на терновый шип..
Мы с каждой новою морщиной
Всё лучше понимаем жизнь.
Мы режем душу по живому,
Из глотки вырываем крик.
И выйдя из чужого дома,
Чужой поправив воротник,
На миг взглянув назад(невольно)
Не веря собственным глазам,
Мы будем делать Богу больно,
Чтоб Бог не сделал больно нам.
Что день, что ночь. Нет забытья.
На фронт бессмысленной войны,
На бег надуманных событий
Из бездны боли смотрим мы.
И веря только лишь в неверье,
Огнём чистилищ по церквям ...
Мы делаем так страшно больно,
Чтоб Бог не сделал больно нам.
Автор: Авис
Неожиданно её виски охватила жуткая боль! В следующий миг ослепительная вспышка окатила девушку и она увидела, что стоит в совершенно чистом зале. Причём зал был ярко освещен, везде пылали огни факелов, а на верхних балконах кто-то пел. Да так чисто и красиво, что Лантильда не сразу обратила внимание на то, что у алтаря стоит человек в чёрной рясе, расшитой золотым и серебряным шитьём.
Человек держал в руках длинный посох, увенчанный крестом, заключённым в круг.
У него была бледная кожа, и пылающие зелёным огнём глаза! У края губ Лантильда заметила подсохшие потёки чего-то красного...
Позади Лантильды послышались громкие шаги. Девушка повернулась как раз в тот миг, когда Хуэвас прошёл через неё, словно сквозь привидение.
Аврэра, в боевых доспехах, смотрелась очень мрачно, не менее жутко, чем Хуэвас. Оба воина держали в руках оружие, но в ход его пускать не спешили.
- Пришли, значит, - проговорил человек в рясе с зелёными глазами. – О да. Долго же вас где-то носило. Всё же решили, что путь боли и крови для вас важнее, чем истинная вера?
- Ты знаешь, для чего мы тут. К чему спрашивать? – проговорил Хуэвас. – Но меня интересует один вопрос – почему? Как человек мог скатиться до такой низости?
- Скатиться? Скатиться? – зеленоглазый криво усмехнулся. – Я не скатывался. Я и мой народ – мы поднимались! Мы – совершенные творения Небесного Кормчего. А вы – вы лишь глупцы, что возомнили себя невесть кем! Что, идальго из Пояса Кастелло? Ты думал, что если ты станешь защищать этих нелюдей и язычников, то Небесный Кормчий простит тебе смерть твоей семьи? Глупец! Ты должен был смириться со смертью своей семьи! Молиться и просить прощения, а не воевать с оружием в руке! Считаешь, что сможешь чужой кровью скрыть свои грехи?!
Хуэвас ничего не сказал, но Лантильда поняла, что слова телепата его задели. Причём очень сильно.
- А спутница твоя? – усмехнулся телепат. – Создание греха, чудовище гордыни. Как быстро она предала свою любовь, упав в твои объятья. Забыла быстро ты ту, кого любила. А ведь пришла сюда ты мстить за её смерть. А заодно – доказать себе самой и родителям своим, что ты сильна, мудра и смела. Родители твои убрали тебя из армии, когда узнали о любовнице твоей. А ты? Вместо того, чтобы смириться с решением родителей своих – гордыню в себе воспитала. И пошла сюда, чтобы доказать, себе и им, что достойна чего-то. И что же ты? И тут же предала любовь свою, с этим демоном!
Аврэра и Хуэвас засмеялись, и этот смех – было видно, удивил телепата больше, чем прямые оскорбления и злоба.
- Наивное дитя! – проговорил Хуэвас. – Пытаешься сделать нас виноватыми, при помощи своего Бога? Однако ты кое-чего не понимаешь. Мы делаем то, что делаем не из-за своих душ, как ты думаешь. Мы – защитники. Мы пришли сюда остановить таких как ты. Убийц и «мьянетто», что пьют кровь, словно вино и считают, что этим ублажают своего бога. У нас нет, и не может быть ничего общего и личного. Мы пришли остановить тебя. Любыми способами.
- И мы остановим, - проговорила Аврэра. – Таким как ты нет места на земле.
- Мне? Почему?!
На лице телепата отразилось такое удивление и изумление, что даже Лантильда смутилась. Хотя чего смущаться? Какие бы ужасные вещи не творят верующие люди, они всегда искренне верят, что делают их во славу своего бога.
- Ты уже понимаешь.
- Вас испугало внешнее, телесное, обличье наших ритуалов? – усмехнулся телепат. – Ну-ну. Разве вы не понимаете, что всё это – для других! Для спасения их душ!
- Не понимаем, - отрезал Хуэвас. – Душа и плоть связаны друг с другом. Посмотри на себя, чудовище! В какого демона ты превратился! Ты оскверняешь своего бога своими делами и своим существованием. Мы проливаем кровь ради других, а ты? Ради чего убиваешь ты?
Телепат посмотрел на воинов и постучал по полу посохом.
- Вся ваша беда в том, что вы слишком крепко привязаны к своей грешной плоти, - проворчал он, наконец. – Для вас нет ничего святого, ибо вы не видите Истину. Не понимаете, что Душа – гораздо важнее, чем тело! И если надо освободить ваши Души от оков Плоти и тем самым спасти их – что же, да будет так!
Что-то чёрное и огромное спрыгнуло с верхнего балкона, и, громыхнув стальными ботинками по полу, облицованному малахитом, встало во весь рост, заслонив своей спиной телепата.
Лантильда, в ужасе, уставилась на трёхметрового гиганта, в чёрных доспехах, со щитом и мечом.
Это был живой мертвец – но очень необычный. Лантильда сроду не видывала таких.
Зато читала о них много.
Это был рыцарь Ордена Мёртвый Герб – Джаггернаут.
И он, явно не собирался ждать, пока его противники сделают первый шаг!
Мертвец шагнул вперёд и с размаху врезал Аврэре в грудь щитом! За какой-то миг до удара Аврэра чуть-чуть присела и наклонилась вперёд.
Удар щита размером с дверь, должен был отправить Аврэру в полёт, через весь зал, но вместо этого раздался гулкий треск и Аврэра – устояла!
Лантильда не сразу вспомнила, что доспехи Тэйли-Тиг не зря называли Доспехами Силы – они делали своих хозяев очень сильными и несокрушимыми!
Хуэвас крутанул топор над головой, усиливая удар, за счёт скорости и врезал Джаггернауту по шлему – точнее метил в горло, но мертвец просто склонил голову и с громким звоном отбил удар топора металлом шлема!
Лантильда от такого удара улетела бы куда подальше, даже если её заковали бы в доспехи из шкуры рыцаря Шеола, но Джаггернаут даже не пошатнулся! Только врезал мечом Хуэвасу!
Идальго, в последний миг, успел принять удар ржавого меча на топорище и круто дёрнул его к полу – удар Джаггернаута скользнул вниз, по топорищу.
Аврэра крутанула свою алебарду и врезала Джаггернауту по шее, но тот парировал удар щитом и развернулся к Аврэре, ударив её ребром щита – но Аврэра отбила удар, приняв его на древко алебарды.
Хуэвас врезал снизу вверх, ловко саданув Джаггернаута по опорной ноге – ходячая гора железа покачнулась, но упасть не спешила, и тут же снова атаковала. Хуэвас отпрыгнул – кончик меча прочертил у него на груди полоску!
Лантильда испугалась, что Хуэвас сейчас развалится на две не очень ровные половинки, но идальго только крутанул своей секирой и «подбил» Джаггернауту руку – снизу.
Человеку такой удар отрубил бы руку по самое плечо, но Джаггернаут, похоже, был существом, о котором мифы, легенды и сказки говорили – правду. Один в поле воин!
Идальго и Железный Лев выбрали против него самую примитивную тактику – атаковали с разных сторон, не встревая в честный и заведомо безнадёжный бой. Джаггернауты, в одиночку, убивали целые отряды солдат, что ему два противника?
Лантильда никак не могла понять, какого лешего Хуэвас и Аврэра наносят Джаггернауту такие странные удары – раскручивая оружие, тратя драгоценные мгновенья, так важные в бою, чтобы атаковать красивым и столь неэффектным ударом.
Не сразу, но она поняла – другого выбора у идальго и Железной Львицы не было. Джаггернаут был закован в броню, и был к тому же мёртвым. На него не действовали бы точные и ловкие удары в сочленения доспехов или щели забрала. Джаггернаута можно было одолеть только при помощи очень грубой физической силы – могучих ударов, ломающих кости, сминающих металл доспехов, срывающих металл брони!
Джаггернаут, видимо, прокачал тактику противников и атаковал Аврэру. Железная Льви-ца встретила противника размашистым ударом алебарды – от плеча и резко вниз, словно колка дров!
Алебарда врезалась в щит, прорубила его насквозь (металл!!!) и застряла в нём! Аврэра, мигом, дёрнула алебарду вперёд и вбок, прикрываясь рукой и щитом Джаггернаута от его меча!
Хуэвас, метнулся к Джаггернауту и, со страшной силой, врезал ему по руке с мечом, топором! Джаггернаут отмахнулся локтем, и выпустив щит, сцапал Аврэру за горло и вздёрнул Железную Львицу над полом, словно на жуткой виселице!
Аврэра не стала хвататься за горло или пытаться разжать пальцы живого мертвеца – она резко сорвала с пояса два ножа с короткими и очень толстыми лезвиями и, с размаху, всадила их в держащую её лапу!
Что-то хрустнуло, клацнуло, и лапа Джаггернаута отвалилась и шлёпнулась на пол, вместе с Аврэрой.
Хуэвас прыгнул к Джаггернауту и со страшной силой врезал ему по голове топором! Джаггернаут попытался прикрыться, но щита у него не было, а мечом удар Хуэваса он не сумел удержать!
Топор с ужасающим грохотом врезался в шлем Джаггернаута, оставляя вмятину на проч-ном металле! Звон, раскатившийся по залу, был настолько громок, что даже заглушил оглуши-тельный хруст внутри шлема! Джаггенраута «повело», и он замахал руками, же безо всякой системы – то ли будучи оглушен, то ли впав «грогги».
Крутанув топор, Хуэвас подпрыгнул, вкладывая в могучий удар весь вес своего тела и доспехов!
Топорище, с громким хрустом и треском, обломилось, оставив топор торчать в основании горла живого мертвеца – голова Джаггернаута была разрублена, вместе со шлемом!
Джаггернаут покачнулся и с гулом рухнул на пол, и более не шевелился!
Хуэвас бросился к Протектору, с явным намерением удавить его голыми руками, но, к удивлению, его и Лантильды, телепат был мёртв. Он валялся у алтаря, с окровавленным лицом. На его висках лопнула кожа и плоть и кровь оттуда уже перестала хлестать фонтанчиками и просто текла.
Телепата убило его слияние с разумом Джаггернаута. Видимо до этого момента он и представить не мог, что кто-то может убить рыцаря Мёртвого Герба и не разорвал своей телепатической связи с ним. Смерть рыцаря вызвала обширные разрушения и разрывы в сосудах его головного мозга.
Хуэвас махнул рукой и бросился к Аврэре. Отодрав от неё кисть Джаггернаута. Он сел на колени и несколько секунд смотрел на Железную Львицу. Затем, очень медленно, встал и поднял Аврэру на руки.
Струя крови, что текла из-под шлема Аврэры, начала истощаться, и оставляла только капли, на полу. Сначала очень большие, но по мере того, как Хуэвас уходил из зала – всё реже и реже...
Лантильда, потрясла головой, когда эта поразительная иллюзия исчезла, и она осталась в церковном зале, где триста лет назад два воина убили сумасшедшего проповедника, заплутавшего в своих иллюзиях настолько, что он перестал отличать Зло и Добро.
Подойдя к куче праха, оставшегося от Джаггернаута, Лантильда, не медля, запустила руки в ржавчину и прах и вытащила оттуда два длинных кинжала необычного вида.
Это были «бронебои» - кинжалы, созданные ля пробивания доспехов и панцирей. Не сколько солдат, сколько зверей, насекомых и прочих чудовищ.
Лезвия «бронебоев» были двойными – и меж ними прятались два дополнительных лезвия, с мощными пружинами. При пробивании доспехов «бронебои» освобождали эти лезвия и пружины, с невероятной силой и мощью, раздвигали лезвия, ломая панцири и доспехи, а заодно разрывая плоть и кости.
Такими кинжалами можно было убить даже динозавра из сельвы Миньокао.
Лантильда прижала эти кинжалы к груди и, не до конца понимая, что она делает, пбрела по кровавым следам, прочь из этого проклятого церковного ала, где от имени Бога творились неописуемые злодеяния.
Кровавые пятна не истлели за триста лет. Они высохли, но остались различимы – тут не было дождей, ветра или таких вот странников, вроде Лантильды. Девушка шла по этим следам, пока те не привели её в большое помещение, с «купелью».
Судя по рисункам, тут последователи Исахава проходили так называемое «крещение». Само собой, что истинный смысл этого крещения был забыт ими – «живая вода» залечивала раны живых существ, возвращая их к жизни. Люди уже забыли об этом и видели в обряде «крещения» не выздоровление смертельно раненных, а перерождение души, посвящение её в рабы Небесного Кормчего.
На дне «купели» лежали доспехи Аврэры. Тело эльфийки, видимо, исчезло, за многие годы.
Лантильда сглотнула, и шагнула в воду. Зайдя в неё по пояс, она остановилась над доспехами Аврэры и помедлила, подбирая слова.
- Вы меня не знаете, а я - я вас немного знаю. Мы с вами, в некотором роде, родственники. Фэонэр ваш отец, а я его дальний потомок. Вот... хочу вернуть вам ваше оружие, что вы оставили на поле боя, и хочу вас заверить, что ваша жертва не напрасна. Я буду помнить вас, всегда. Надеюсь, что тут вас никто не потревожит.
Набрав полную грудь воздуха, Лантильда погрузилась в воду и положила на доспехи Аврэры «бронебои». Затем она вынырнула и немного постояв, вышла из воды.
- Не знаю, рассказал ли Хуэвас о вас вашему Братству, но даю слово, что я сделаю всё возможное и сообщу им о вас.
Правда, где найти Братство Тэйли-Тиг Лантильда не знала. Но знала, что обязательно найдёт.
С сожалением посмотрев на доспехи Аврэры, Лантильда покачала головой. Эти доспехи принадлежали Железной Львице – воину, что доказал своё право на них. И забирать их Лантильда не хотела. Грабить могилы – это не её призвание.
Судя по всему, это и были доспехи Фэонэра, что Аврэра и Хуэвас нашли в этой ужасающей крипте.
Что ж, пусть, тогда, лежат тут.
продолжение:
http://www.proza.ru/2013/01/29/1447