Принцесса Я, или Неправильная Сказка
Глава девятая,
в которой Максим спасает Несмеяну и бросается наутёк
Метла шла низко, почти что над лесом, чтобы при первой опасности нырнуть сразу в чащу. Местность внизу то и дело менялась, оставаясь при этом на удивление однообразной: заросли дремучих сосен сменялись полосами непроходимого сухостоя, куда, видно, шли умирать больные деревья всей Сказки, и не было видно конца и края этим пепельным джунглям.
- Алёна?
- Ну?
- Ты не передумала?
Девушка вздохнула.
- Просто всё это как-то, ну... Слишком легко, что ли. Ну, не верю я, чтобы Кощей был таким уж тупицей. Наверняка он нас ждёт, потому и не пытался остановить.
- Крепко спалось вчера? - спросила Алёна.
- Крепко.
- Вот-вот, - ведьма вздохнула, и мне вдруг на секунду - всего только на секунду - показалось, что руки её дрожат. - Не пытался... Совсем не пытался.
- А что, было что?
- Не бери в голову.
Несколько минут мы летели в молчании. Пепельный лес под ногами редел, переходя в высохшее болотце, а впереди, у самого горизонта, уже высились над землёй башни кощеева замка.
- Одно из двух, - произнесла вдруг Алёна, принимая всё более напряжённую позу по мере того, как лес переставал быть надёжным укрытием. - Или Кощею сейчас не до нас, или...
- Или? - спросил я.
- Или мы оттуда не выйдем. Тебе какой вариант больше нравится?
- Понял.
- Ну, вот и не хнычь. Если сам передумал, так и скажи.
- Я не передумал.
- Тогда держись.
Метла заложила вираж и рванулась вперёд и вверх, набирая скорость. Я инстинктивно прижался к Алёне, почти уж лежащей на помеле, и мысленно поблагодарил судьбу за то, что в этот раз всё обходится без хлещущих по морде ветвей. Почуявшая свободу метла пожирала пространство, и, едва я опустил взгляд, моим глазам открылось эпичное зрелище.
По полям, болотам, пескам, пепелищам неслась армия царя Берендея. Там были сотни, нет, тысячи бравых и ловких ребят, и все они бежали вперёд, вперёд, всеми силами сокращая пространство, отрезающее их от растущего на глазах кристаллически-чёрного дворца с острыми обеллисками шпилей. Над толпою носились ведьмы на мётлах и ступах, из трясин то и дело выскакивали кикиморы, громадные деревья преграждали ребятам путь под улюлюканье леших, а они всё бежали, пыхтя, оступаясь, иногда падая, и, казалось, не было в мире силы, способной остановить это победное шествие.
- Сколько же их!.. - вырвалось у меня.
- Подожди немного, сейчас будет меньше, - задыхаясь от встречного ветра, крикнула мне Алёна.
Дрожащая мелкой дрожью метла, из которой пальцы моей попутчицы, похоже, выжимали всё возможное, поднялась ещё выше, настолько высоко, что я уже не мог различать отдельные человеческие фигуры. Поле занимающейся битвы теперь представляло собой что-то вроде неясно начерченной погодной карты, по которой, дрожа и ежеминутно меняя свои очертания, ползла зеленоватая масса циклона; но теперь я мог видеть и ту, вторую орду, стремящуюся навстречу первой, - на фоне её непроницаемо чёрной, щетинящейся острыми гранями, бесформенной массы армия Берендея выглядела лишь маленьким островком зелёного цвета среди бесконечных серых пустошей.
- Кто там? - спросил я.
- Черти, упыри, оборотни... Даже лучше не думать, - откликнулась Алёна и, словно бы про себя, добавила: - Через минуту внизу будет ад кромешный.
Я сглотнул, не в силах оторвать глаз от масштабной картины начинающегося внизу побоища. Кромка зелёной армии вот-вот должна была коснуться острия чёрной, заранее выстроенной так, чтобы с самого начала рассечь нападавших на много частей, и я старался не думать о том, что бы было со мною сейчас, если бы воевода удовлетворил моё ходатайство и зачислил меня в ряды добровольческой армии.
- А вот и змеёныши полетели, - через шум ветра и гул пульсирующей в ушах крови долетел до меня голос ведьмы. - Наше окно, придётся поторопиться.
Очнувшись, я перевёл взгляд вперёд. Дворец Кощея, разросшийся уже настолько, что занимал добрый кусок горизонта, непроницаемо чёрный даже в лучах всё выше всходящего солнца, изрыгал из своего чрева клубы неприятного дыма. Вглядевшись до рези в глазах, я вздрогнул: чёрные кляксы, которые я сперва принял за рой насекомых, представляли собой полчища двукрылых трёхглавых созданий, выстраивающих боевой порядок перед заходом на кривую атаки.
- Их же порвут как детей, - в ужасе выдохнул я.
- А я тебе что говорила? - несмотря на колоссальную набранную скорость и прямо-таки ураганный встречный ветер, Алёна по-прежнему умудрялась говорить с нескрываемыми саркастическими интонациями. - Заберём Несмеяну, пока Кощей будет занят кровавой расправой, и смоемся.
- Он сам будет на поле боя? - спросил я.
- Думаю, да, только ближе к исходу битвы; он обычно так делает.
Я затряс головой, отгоняя навязчивое видение: фигура в чёрной кольчуге на вороном коне скачет через ряды смерти, и алой кровью орошается земля там, где простирается длань его, сжимающая червлёный металл, а позади него уже заходят в пике Горынычи и стервятники...
- Чего?
- Приготовься, говорю; сейчас будет весело.
Помело вошло в такой крутой разворот, что у меня потемнело в глазах, а деревянная рукоятка под нами предательски затрещала, и, если бы мои пальцы не были намертво сцеплены у Алёны на животе, я сей же час отправился бы в увлекательный, но недолгий полёт. Ругаясь и дрожа от напряжения, Алёна направляла нашу метлу в самую гущу клубящейся нечисти, которой к этой минуте было уже столько, что очертания самого дворца, превысившего уже все мыслимые размеры, но продолжающего упорно расти, угадывались теперь еле-еле.
- Голову береги!
Голос её потонул в хлопанье крыльев, а солнечный свет вдруг померк; с опозданием понял я, что это мы ворвались в ряды небесного воинства. Метлу било немилосердно; прижавшись к алёниной спине, я уже ничего не видел, слыша лишь шум разрезающих воздух крыльев да - иногда - такие отборные ругательства, что потерял бы всякое уважение к воинству Коши, если бы не был уверен, что их по-прежнему извергает моя спутница.
- Пригнись!
Прежде, чем я успел среагировать, метла сделала кувырок прямо в воздухе, облетела какую-то тень по спирали, и мы, как я понял по перемене акустики, оказались вдруг в замкнутом помещении. Раскрыв глаза, я различил несущиеся нам навстречу ступени, уходящие вниз широкой спиральной лестницей.
- Алёна!
- А?
- Может, пешком пойдём? - крикнул я девушке почти в самое ухо.
- Чтоб они успели понять, что произошло? - Алёна упрямо гнала метлу по спирали, и казалось, что этому падению не будет конца.
- Ну, хоть помедленнее-то можно? Голова кружится, да и врежемся же во что-нибудь!
- Заткнись уже, а?
Пролетев ещё несколько оборотов, метла вдруг затормозила так резко, что я всей своей многократно возросшей массой вписался в алёнину спину и прежде, чем я успел извиниться, рванулась в боковой коридор. Потолок здесь был совсем низкий, и моей спутнице волей-неволей приходилось быть осторожнее; на наше счастье, коридоры были пусты, и только на следующей лестнице нам встретился сутуленький чёрт, испуганно вжавшийся в стену при нашем появлении.
- Ты здесь уже была? - спросил я.
- Не говори глупостей, - Алёна, на мгновение остановив помело, пинком распахнула тяжёлую дверь, и мы устремились в открывшийся тёмный проход.
- А откуда ты тогда знаешь, куда надо лететь?
- Я ищу.
- Что именно?
- Хотела бы я это знать.
Алёна петляла по коридорам; раз или два мы влетали в пустые полутёмные залы и, развернувшись, двигались дальше.
- Он большой, этот дворец?
- Ты же сам видел.
- И мы так и будем летать?
- А у тебя есть предложения лучше?
- Нет.
- Тогда перестань...
Закончить она не успела. Заложив очередной вираж, метла юркнула в широко распахнутые высокие двери какого-то особенно крупного зала и вдруг, словно внезапно вспомнив о действии силы тяжести, камнем ухнула на звонкие плиты пола. Алёна судорожно рванула рукоять на себя, но сделать ничего уже было нельзя, и в следующую секунду мы кубарем катились по гостеприимно расстеленному бархатному ковру; с гулким стуком впечатался я в чью-то ногу в железном кованом сапоге и остановился.
***
- Что это было? - спросил я, бестолково вертя головой и пытаясь понять, где здесь пол, а где потолок.
- Вот попали, так попали!.. - эхом отозвалась моя спутница. Я огляделся.
Я лежал на груде деревянных обломков, минуту назад бывших лучшим летательным средством в моей жизни; рядом поднималась на четвереньки Алёна, а вокруг стояли, сидели и лежали в экзотических позах непохожие друг на друга человеческие фигуры. Почти все они были мужчины; были тут и рыцари в тяжёлых доспехах, и крестьяне в холщёвых рубахах, и епископы в высоких шляпах, и морщинистые женщины в простых платьях... Наше появление, казалось, прошло мимо них, поскольку все они были неподвижны и думали, казалось, о чём-то своём.
- Приплыли, - повторила Алёна, вскакивая на ноги. - Чего расселся, вставай, давай!
- Что это? - спросил я, поднимаясь.
- Галерея масок Кощея.
- Что?
Ведьма вздохнула.
- И опять-то ничего ты не знаешь. Перед тобой, чучелко моё разлюбезное, сейчас все те люди, что уходили когда-то искать Кощеевой смерти. Одни её находили, другие - нет... Вот только Кощей всегда возвращался в образе одного из них. Ты что, книжку свою не читал?
Я вздрогнул.
- Значит, они все...
- Значит, все. Пошли, только осторожно; если кто-нибудь из них двинется, сразу беги.
- Почему? - спросил я, озираясь; изваяний вокруг были сотни, нет, тысячи.
- Не задавай вопросов, просто беги и всё.
Мы осторожно пошли по красной ковровой дорожке, ведущей в высокие створчатые двери. Под сводчатым потолком блуждало неприятное эхо странного звона или, может быть, крика; справа и слева тянулись легионы каменных изваяний. Осторожно дотронувшись до руки одного из них, я невольно вскрикнул: материал, из которого были сделаны статуи, был тёплым и чуть мягким на ощупь.
- Ты чего? - спросила Алёна, мгновенно сгруппировавшись и в прыжке успев приготовить клинок.
- Это не статуи, - сказал я, пятясь.
- А я про что говорила? Эх, знать бы, какая личина на нём сейчас...
- Ну, э-э-э... - я огляделся. - Когда мы в последний раз разговаривали, он выглядел вот так, только я не пойму...
- Разговаривали?! - вырвалось у Алёны прежде, чем изваяние рыцаря в тонкой кольчуге пошевельнулось.
- Неплохая попытка, - произнёс Иннокентий, разминая затёкшие плечи, опустил простёртые в неестественном жесте руки и, делая шаг в нашу сторону, с укоризной добавил: - Но и не только.
- Беги! - моя спутница так толкнула меня в спину, что я снова чуть не полетел на устланный красным бархатом пол и сразу же перешёл на бег; оглянувшись, я увидел, что девушка отступает, лихорадочно озираясь и стараясь идти за мной по пятам, а Кощей, улыбаясь, надвигается на неё.
- Тебе помочь? - на полпути до дверей крикнул я.
- Господи, да беги же, беги! - голос моей спутницы сорвался на краг и на визг, и она, вдруг сорвав с головы одной статуи металлический шлем, запустила его мне вслед. Иннокентий продолжал приближаться, небрежно ступая вперёд, хотя я готов был поклясться, что с пальцев Алёны слетают зелёные искры, а воздух между героев начинает дрожать.
- Алёна! - крикнул я сквозь подымающийся в ушах непонятный шум.
- Дурак! - крикнула девушка и, не глядя, метнула в меня висевший на поясе нож; я едва успел отшатнуться, и острое лезвие, пролетев в сантиметре от моего лица, вонзилось в створку резных дверей. - Побежишь ты уже, или нет?!
Звон в ушах усилился; словно бы пробудившись от этого крика, остальные статуи тоже пришли в движение, однако двигались они пока вяло, словно бы приходя в себя после долгого сна. Припустив в направлении выхода, я оттолкнул от себя согбённую жизнью старуху, пытавшуюся поймать меня за рукав, кое-как разминулся с коренастым верзилой в просторной одежде, оттолкнул кого-то ещё и лишь у дверей нашёл в себе силы оглянуться. Ни Иннокентия, ни Алёны уже не было видно в человеческом муравейнике, колыхавшемся по всей комнате, и лишь по ушам бил всё тот же режущий полугул-полузвон. Я кое-как протиснулся в тяжёлые створки и, что было сил, навалился на них с другой стороны, стараясь закрыть; с медлительным скрипом столетнее дерево поддалось, и, хотя с той стороны в него уже уперлись чьи-то руки, всё же встало на место. Появившийся из ниоткуда железный засов с тяжёлым ударом сам лёг на место, и внезапно всё стихло.
Прислонившись спиной к тяжёлым дверям, из-за которых более не вырывалось ни звука, какое-то время я тяжело дышал, не видя ничего и не думая. Затем по сознанию, словно нож, полоснула какая-то мысль.
- Алёна, - прошептал я, положив руку на двери; засов был шершавым на вид и обжигал пальцы тупым холодком. - Прости...
Ответа не было. Вздохнув, я оглянулся. Зала, в которой я оказался, была ненамного меньше прежней, но большею частью пустой; по стенам были развешаны флаги, в нишах у стен стояли фигуры с мечами, но даже отсюда было видно, что всё это - лишь пустые доспехи. У широкого решётчатого окна стояло два трона, побольше и поменьше; маленький трон был пуст, а в широком кто-то сидел и смотрел в окно. Я смахнул проступившие слёзы и медленно пошёл в ту сторону; шаги мои гулко отражались от стен и таяли где-то вверху.
Темноволосая фигура почти что не двигалась, лишь плечи её иногда вздрагивали; ещё только заметив её в первый раз, я уже точно знал, кто это, и теперь, когда всё было так просто, у меня в горле почему-то сгущался комок, а мысли вдруг потеряли всякую связь с реальностью и рвались куда угодно, только бы не оставаться в одной со мной комнате.
- Здравствуй, Неся.
Молчаливый кивок, тишина.
- Я пришёл за тобой.
Молчание.
- Ты в порядке?
Кивок, шмыганье носа.
- Ты можешь идти?
Тишина.
- Здесь он тебя держит?
- Меня никто не держит, - хриплым после длительного молчания голосом ответила Несмеяна и, наконец, подняла на меня влажный взгляд своих, как и прежде, глубоких и тёмных, глаз. Видя замешательство на моём лице, царевна добавила: - Ему самому интересно, уйду я от него или нет.
- А ты?.. - едва двигая пересохшими губами, выдавил я.
Несмеяна вздохнула.
- Мне некуда уходить.
- Ммммм... Это как посмотреть, - я попытался выдавить слабую улыбку. - Вот там, например, сотни людей, и они пришли за тобой, - я неуверенно показал на окно за своей спиной.
- Всех их прислал мой отец, - ответила девушка. - Ты не подумай, он хороший, только он совсем ничего не понимает.
- Не понимает в чём? - спросил я.
- Во мне.
- А ты пробовала объяснить?! - я еле удержался от того, чтоб схватить её за плечи и крепко встряхнуть.
Поджатые губы, молчание, равнодушный взгляд.
- Неся, - я ходил взад-вперёд между троном и окнами, а она чуть заметно следила за мной глазами. - Там сейчас сотни людей. Они пришли сюда за тобой, и они не уйдут, пока ты не вернёшься. Они там сейчас за тебя умирают!..
Последние слова я прокричал ей прямо в лицо; красавица не шелохнулась, только губы её тронула лёгкая усмешка.
- ...что ещё раз доказывает, какая я дрянь, - закончила она, глядя мне в глаза. - Мне всё равно.
Несколько секунд мы неподвижно смотрели друг на друга в упор; затем я решительно схватил её за руку и рванул за собой. Царевна не сопротивлялась, лишь шмыгала носом у меня за спиной.
- Где здесь выход? - не оборачиваясь, спросил я.
- Прямо на лестницу, вниз и направо, - ответила девушка. Я прибавил шагу.
Мы быстро спустились по старым ступеням, и я почти сразу нашёл нужные двери. Деревянный засов скользнул в сторону, стоило мне к нему прикоснуться, и в глаза нам ударил яркий солнечный свет; я зажмурился.