Евангелие от В. С. Высоцкого или Высоцкий в моей

Александр Жгутов
 
Евангелие от  В.С. Высоцкого или Высоцкий в моей жизни...


" ...Мы успели: в гости к Богу
Не бывает опозданий."
(«Кони привередливые», 1972)



"...Итак, прощай. Звенит звонок.
Счастливый путь! Храни тебя от всяких бед!..."

(Баллада об уходе в рай, 1974)






    25 января 2018 года Владимиру  Семеновичу Высоцкому 80 лет. Он с нами потому, что ЖИВОЙ в наших душах и сердцах.

  В своей песне "Баллада о детстве" он пел:

"...Я был зачат, как нужно, во грехе -
В поту и нервах первой брачной ночи..."

"..Час зачатья я помню неточно —
Значит память моя однобока,
Но зачат я был ночью, порочно
И явился на свет не до срока....

Спасибо вам, святители,
Что плюнули да дунули,
Что вдруг мои родители
Зачать меня задумали..."

Первые песни Высоцкого появились в начале 1960-х годов.

 Песню «Татуировка» Высоцкий написал  в 1961 году в Ленинграде.

В последующем, он сам на концертах говорил, что это  практически была его первая песня, исполненная им  публично. Эта песня положила начало цикла «блатной» тематики.

 Потом у Высоцкого было всё, в том числе, и наша с вами жизнь.

 По разным подсчетам, Высоцким написано от 600 до 800  стихотворений, большая часть  из  них сегодня звучит песнями.

 С официальными и полуофициальными концертами Владимир Семёнович объездил всю страну. Последнее его выступление  состоялось, за 9 дней до смерти, 16 июля 1980 году в подмосковном Калининграде (ныне - Королёв).

     После смерти Высоцкого, кто только не писал о нём, захлебываясь навзрыд  в собственном елее похвал, с видимым желанием застолбиться, что бы хоть немного причислиться к "лику" Высоцкого.

В жизни у Владимира Высоцкого, как и каждого из нас, было много всего и хорошего и плохого, и друзей настоящих, а врагов, счеты сводящих, ещё больше.
 Мы все здесь не ангелы и в любого можно камнем.

  Никак в толк не возьму, зачем же принародно перемывать сегодня его косточки: где и кто с ним сидел, где пил; какой он был не алкоголик и не наркоман; сколько женщин он любил и разлюбил.

     Он же нас просил,что бы его бельё не полоскали на ветру с высоких сцен, и в чужое  тряпьё не наряжали перед всем крещеным и некрещеным миром.

     За ответом не надо далеко бежать, Владимир Семёнович, уходя от всех нас, таких "распрекрасных  знатоков его потайной жизни и доброхотов", спел напоследок:


"...Я не люблю холодного цинизма,
В восторженность не верю, и еще,
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо....

...Я не люблю себя, когда я трушу,
И не люблю, когда невинных бьют.
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более, когда в нее плюют...."

     Сегодня, настоящие хранители  памяти о Высоцком, не те, некоторые, так много рассказывающие, что они с ним были на короткой ноге, а мы с вами, простые граждане России, ближнего и самого дальнего зарубежья, которые, если и видели Высоцкого, то только в основном на сценах концертных залов. Это вы самые не предвзятые, честные почитатели его творчества, зрители, пожизненно пораженные, мощной, как вольтова дуга, энергетикой и ослепительным, неземным светом знаний  Высоцкого.  Это вы, которые  не вникали в интриги частной жизни Высоцкого, а просто прошли его дорогами, по "Чужой колее" к "Вершине", и как"боги" спустились  вместе с ним на нашу грешную  землю. 
    Всё это я вижу из ваших публикаций на "Прозе Ру" о Высоцком в вашей жизни.
 В моей жизни, как и в вашей, и сегодня живет мой Владимир Высоцкий.

     Весной 1967 года я с друзьями вечером отдыхал в одном уютном  закутке города Душанбе.
     Мы, "как птицы на ветке", некультурно расселись на спинке деревянной скамейки и бренчали под гитару модные в то время песенки:

     ".. Наш Король, как король - он кепчонку, как корону -
Набекрень, и пошел на войну...." (Окуджава.  Песня про Лёньку Королева")

     И вдруг, Серега Бакаев сменил гитарный ритм и тембр голоса, хрипло забасил :
 
"....В королевстве, где все тихо и складно,
Где ни войн, ни катаклизмов, ни бурь,
Появился дикий зверь огромадный -
То ли буйвол, то ли бык, то ли тур...."

     Ему дружно начали подпевать наши подружки Валя Симакова и Люся Исаева:

"...А в отчаявшемся том государстве
Как войдешь, дык прямо наискосок
В бесшабашной жил тоске и гусарстве
Бывший лучший, но опальный стрелок...."

     В этот же вечер я выучил эту песню "Про дикого вепря" и узнал кое-что о самом авторе, Володе Высоцком.  До этого, за время службы в армии, я не слышал о Высоцком ни слова, хотя  вместе со мной на Севере служили  ребята из Москвы.

     В мае 1968 года на самолете Ан-2 я летел к месту офицерской службы на Памир.
 Гряда горных  хребтов, сверкающие  в лучах яркого солнца на темно-синем фоне бездны неба, пики  вершин с правого, и с левого  бортов  нашей "Аннушки", поразили моё воображение и на всю жизнь впечатались в память живым голосом Высоцкого:

"...Как Вечным огнем, сверкает днем
Вершина изумрудным льдом,
Которую ты так и не покорил..."
 
    Более близкое  знакомство с песнями Высоцкого  у меня произошло на Памире.
Там, в городе Хороге, меня судьба свела с суворовцем- майором Правительственной связи Свойкиным Германом.
     Наверное, в то время на Памире лучше его творчество Высоцкого не знал никто.
   На магнитофоне "Комета", который мне дал Герман, я вечерами и ночами, снова и снова, прокручивал магнитофонную бобину, прослушивая все  песни, одну за другой, пытаясь  проникнуть в  глубину каждого выражения, уловить акценты и  дыхание певца.

   Как красив и уютен летом небольшой городок Хорог, столица Памира, в окружении  высоких горных вершин, покрытых шапками снега и льда, в солнечном сиянии дня и при голубом лунном свете по ночам, так он и непредсказуем в феврале-марте, когда с этих вершин сходят лавины и огромные камни с бешеной скоростью катятся через весь город.
 В феврале 1969 года вблизи от  города лавиной был стерт с лица земли, со всеми жителями, кишлак Бидурт.

    Как молитву в те дни я шептал песню Владимира Семеновича:

"Здесь вам не равнина - здесь климат иной.
Идут лавины одна за одной,
И здесь за камнепадом ревет камнепад...
Кто здесь не бывал, кто не рисковал -
Тот сам себя не испытал,
Пусть даже внизу он звезды хватал с небес...."

  В  июне 1969 года, я  вновь уезжал  к новому месту службы, в Мургаб, на советско-китайскую границу.
    При  расставании с ребятами, мне Герман подарил копию магнитофонных записей песен Высоцкого, и сказал:
   -Ты смотри там на границе, не забывай, что:

 "....Возле города Пекина
Ходят-бродят хунвейбины,..."
 
   С тем я и поехал в Мургаб.
 
    Прошло время  и я, вместе с песнями Высоцкого, перебрался служить дальше, в Пяндж, на афганскую границу.

   "... В суету городов и в потоки машин
Возвращаемся мы — просто некуда деться!
И спускаемся вниз с покорённых вершин,
Оставляя в горах,
Оставляя в горах своё сердце...."

       Долго ли коротко шла моя служба...

"...На границе с Турцией или с Пакистаном -
Полоса нейтральная. Справа, где кусты,-
Наши пограничники с нашим капитаном,
А на левой стороне - ихние посты.

А на нейтральной полосе цветы -
Необычайной красоты!..."


     Но вот, в июле 1970 года в этот, самый раскаленный палящим зноем, Пяндж  прикатила с Севера моя суженая, чтобы я нарвал и бросил к её ногам эти самые цветы с нейтральной полосы.
     Всё  срослось как в сказке, дурманом этих тюльпанов с пограничной полосы, нам с ней навеяло сына Алексея.

    Песни Владимира Семеновича и в горах, и в приграничных предгорьях, всегда были рядом со мной, как надежное плечо друга.

    В 1972 году  меня перевели служить в Душанбе. Туда, где я впервые услышал о Высоцком.  К 1975 году в моей скромной фонотеке появились несколько маленьких пластинок с песнями Высоцкого, кроме той, магнитофонной бобины, подаренной Свойкиным в Хороге.
     По соседству со мной в Душанбе жила семейная пара: Молчанов Павел Савельевич и его супруга Ася.
   Как -то, случайно встретившись с ними на прогулке по городу, по пути к своему дому разговорились.
     В ходе неспешного разговора он сказал, что был участником Великой Отечественной войны и что в День 30-летия Победы его наградили часами, при этом он восторженно заметил, что награждение проходило под  новую песню "День Победы".
 Продолжая разговор, Павел Савельевич с какой-то укоризной выразил мысль, что мало сейчас новых песен о прошедшей войне, так  молодежь  может скоро совсем забыть  Великую  дату  Победы над фашизмом.
    Я ему возразил на это и сказал, что могу дать ему послушать несколько песен о войне в исполнении Владимира Высоцкого.
   Он как-то встрепенулся, взъерошился:
    -  Чего ты нашёл в своём Высоцком? Он же уголовник,не поет,а хрипит пьяным голосом. Слыхал я про его "татуировку".

    - А ещё  какие песни Высоцкого вы слышали?

    - Да и не хочу я его больше слушать,чего он знает про нашу войну.
 Когда подошли к нашему дому, мы с женой пригласили Павла Савельевича и Асю, на чашечку зеленого чая.
  Они зашли к нам. Пока Римма собирала на стол, я достал пластинку с песней Высоцкого "Братские могилы" и включил проигрыватель.
   
     "На Братских могилах не ставят крестов,
И вдовы на них не рыдают,
К ним кто-то приносит букеты цветов,
И Вечный огонь зажигают.
Здесь раньше — вставала земля на дыбы,
А нынче — гранитные плиты.
Здесь нет ни одной персональной судьбы —
Все судьбы в единую слиты...."

Павел Савельевич прислушался, напрягся и встал.

    - Саша, это  кто поет?  Высоцкий что ли?

    - Да, уважаемый мой, Павел Савельевич, это  и есть мой Высоцкий.

Он молча, не садясь дослушал песню и попросил поставить её снова.
    А потом, отодвинул от себя пиалу с чаем и, повернувшись к  жене Асе, тоном приказа:
- Не буду я после этой песни пить чай, принеси водку. Быстро, я сказал.

     Через пять минут уже у всех были наполнены рюмки и Павел Савельеич, встал по стойке смирно, поднял рюмку и произнёс как клятву:
    - За Братские могилы... и,- на мгновение задумавшись, через паузу добавил, - И за Высоцкого.

   - Саша, а ещё  у тебя есть песни Высоцкого о войне ?

    - И о войне, и не о войне есть, но мало пока.
    - Можно послушать, поставь, будь другом?

    Не отрывая взгляда от крутящегося диска он, затаив дыхание, слушал песню за песней :
"Песню о новом времени"

     "Наше время - иное, лихое, но счастье, как встарь, ищи!
И в погоню за ним мы летим, убегающим, вслед.
Только вот в этой скачке теряем мы лучших товарищей,
На скаку не заметив, что рядом товарищей нет...."


       "Он не вернулся из боя",

"...Почему все не так? Вроде все как всегда:
То же небо опять голубое,
Тот же лес, тот же воздух, и та же вода,
Только он не вернулся из боя...."

      "А сыновья уходят в бой"

"...На этот раз мне не вернуться,
Я ухожу, придёт другой,
Мы не успели, не успели,
Не успели оглянуться,
А сыновья, а сыновья
Уходят в бой.
а сыновья уходят в бой..."


     "Як-истребитель"

"...Досадно, что сам я немного успел,
Но пусть повезет другому.
Выходит, и я напоследок спел:
"Мир вашему дому!..."


Расходились мы уже далеко за полночь.

    Павел Савельевич расспросил обо всём, что мне только было известно о Владимире Семеновиче.
    А потом расчувствовался, по-отечески тепло обнял меня, наверное, вместо  Высоцкого, и сказал:

     - Ну, всё Саша, теперь ты мой лучший друг, до гроба. Высоцкий тоже.
Потом он постоянно мне говорил, где и какие пластинки Высоцкого  добыл.
     Пути-дороги жизненные нас разлучили с Павлом Савельевичем.
 Гражданская война в Таджикистане, разразившаяся в лихие девяностые годы,  разбросала русских по всей стране.
    В 2010 году мы были в Душанбе и в нашем доме, где жил Павел Савельевич Молчанов орденоносный  участник Великой Отечественной войны, как пацан-фанат,  влюблённый в песни Высоцкого. Каких-либо сведений о судьбе Павла Савельевича, к сожалению, мы не узнали.

      Мои дни и ночи в 70-е годы  слились в сплошное непрерывное действие: на службе "мир спасать"; дома жена, одна в постоянном  ожидании и напряжении, сын с игрушками-кубиками по паласу ползает, почти без отца, сам себя воспитывает и развлекается песнями с грампластинок: "Бременские музыканты","Золотой ключик" и слушает, как: - "...Эх, рано встаёт охрана..", или "...я гениальный сыщик мне помощь не нужна...", но время от времени настороженно прислушивался и к голосу:

"...Мы рубим ступени... Ни шагу назад!
И от напряжения колени дрожат,
И сердце готово к вершине бежать из груди.
Весь мир на ладони! Ты счастлив и нем
И только немного завидуешь тем,
Другим, у которых вершина еще впереди..."

     Я вряд ли бы отнес себя к ярым, до безумства, фанатам Высоцкого.
    Я был заинтересованным слушателем и любителем его песен.
Он, как на аркане  тащил нас в свободу,  каждая песня  просветляла душу, будоражила совесть и заставляла быть нравственнее.
     В сутолоке дел я, конечно, не имел возможности гоняться, сломя голову, за новыми магнитофонными записями Высоцкого.
    К тому же, из-за материальных затруднений, я тогда даже не мог купить  магнитофон.
    Но у меня была радиола и  мы довольствовались лишь грамзаписями его песен, которые к тому времени уже стали появляться на дисках "гигантах".
    В 1973 году на Всесоюзной  фирме грампластинок, в связи с созданием ансамбля "Мелодия", к кого-то  родилась умная идея  выпустить серию пластинок "На концертах В. Высоцкого."
    Но эта серия дисков увидела свет только в 1988 году, благодаря собирателям записей песен Владимира Высоцкого. Пластинки стали выпускались 100-200, и даже 300-тысячными тиражами.
 В моей фонотеке и по сей день  крутится на проигрывателе "Вега-109" семнадцать  грампластинок из этой серии.

     Как-то, знойным среднеазиатским летом в 1974 года меня отправили в служебную командировку в город Ленинабад, (ныне Ходжент).
     Этой поездке я был несказанно рад.
     Там меня ждали мои друзья Герман Свойкин и Александр Иванов-заместитель прокурора области.

     Делу время, а потехе час.
     Мы собрались под вечер после трудного дня.
    Герман пришел со своей самодельной гитарой, Сашка, со своим стаканом и водкой.
 Тут же завели магнитофон и "пригласили" в свою компанию Володю Высоцкого. И он запел....

    Заночевал я в эту ночь у Саши. Было уже ближе к утру, чем к полуночи.
 В стороне от стола, за сервантом стояла пустая стеклотара.
     На столе ещё возвышалась не допитая бутылка 45-градусного  египетского бальзама "Абу Симбел".  Мои ровесники, конечно помнят, как по утрам после него бывало худо всем  на свете мужикам.
 
     Хотя утро ещё не наступило, но Высоцкий уже  начал нам угрожать "Милицейским протоколом"...

"...И если б водку гнать не из опилок,
То что б нам было с пяти бутылок!

...Вторую пили близ прилавка в закуточке,-
Но это были еще цветочки,-
Потом - в скверу, где детские грибочки,
Потом - не помню,- дошел до точки..."

     А мы с Сашей дуэтом, по-настоящему пьяными голосами, пиратски хрипя, надрывались в темень ленинабадской ночи:

"...И видят нас от дыма злых и серых,
Но никогда им не увидеть нас
Прикованными к веслам на галерах.
Неравный бой, корабль кренится наш.
Спасите наши души человечьи,
Но крикнул капитан: "На абордаж!
Еще не вечер, еще не вечер...."

    И вдруг, на этой высокой ноте нашего куража, распахивается дверь из смежной комнаты и Сашкина жена, голосом рассерженной  "пантеры скорпионовны", изрекла, как отрезала: - Дверь не открывать", Высоцкого не заводить".

- "...Послушай, Зин, не трогай шурина,
Какой ни есть, а он родня,..."
 
     "Скорпионовна" хлопнула дверью, но от такого резкого обращения с ней, дверь с легким скрипом приоткрылась вновь.
 
     Высоцкий к этой двери не имел совершенно никакого отношения.
    К ней имели прямое отношение мы с Сашкой, и, игнорируя угрозы жены друга, распахивали её из-за неимоверной духоты комнате, с надеждой глотнуть прохладного  воздуха, струившегося с гор через открытое окно спальни.

    А в эти мгновения, Высоцкий, как бы сочувствуя нам, допевал:

"...Разбудит утром не петух, прокукарекав,-
Сержант подымет - как человеков!

Нас чуть не с музыкой проводят, как проспимся.
Я рубль заначил, слышь Серега, опохмелимся!

И все же, брат, трудна у нас дорога!
Эх, бедолага! Ну спи, Серега!..."


     С этими словами мы и погрузились в  остаток ночи.
 Утром рано за нами приехал прокурорский, раздолбанный  на горном  бездорожье, "уазик" и увез нас бороться с неувядающей "коррупцией".

      В те годы мало какой мальчишник проходил без песен Высоцкого, а поэтому отношение к нему  какой-то части женщин было однозначно не восторженное, а скорее сердитое из-за того, что:
- "... А там друзья, ведь я же, Зин, Не пью один."
 
      Но Высоцкий, как мне кажется, и не претендовал на овации миллионов.
 Как человек, он как мы, одним из нас и в гуще нас:  пил, курил, кутил с друзьями, когда водились деньги. Но песни пел  он и любил не так как все, а как Высоцкий.
    И  стоило любой из наших спутниц по жизни, самых  яростных  поборниц   беспощадной борьбы с нами за нашу нравственность и  трезвость (отсюда и  непринятие ими Володьки Высоцкого в наших мужских застольях), побывать на его концерте и, не столько увидеть, сколько услышать его голос, как он навечно становился их кумиром.

    Высоцкий, будучи влюбчивым человеком, посвятил много песен о любви к женщинам.
     В его первых пробах любви было и такое, как и у многих из нас:

"...Знаешь ты, что я души в тебе не чаю,
Что для тебя готов я днём и ночью воровать,
Но в последне время чтой -то замечаю,
Что ты стала мене слишком часто изменять...

...А настанет лето — ты ещё вернёшься,
Ну а я себе такую бабу отхвачу,
Что тогда ты, стерва, от зависти загнёшься,
Скажешь мне: "Прости!" — а я плевать не захочу!..."
 
"...Знаю я, друзей своих чернить неловко,
Но ты мне ближе и роднее оттого,
Что моя, верней - твоя, татуировка
Много лучше и красивше, чем его..."


    Но потом мы, со временем и опытом дворовой жизни в своих "каретных переулках", поняли, что:
...Женщины - как очень злые кони:
Захрипит, закусит удила!.."
    И он, поняв святую истину, в полный  голос запел на всю великую советскую страну:
"...Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,
Пусть дождем опадают сирени,
Все равно я отсюда тебя заберу
Во дворец, где играют свирели....

...Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,
Если терем с дворцом кто-то занял!..."

"...Посмотри, как я любуюсь тобой,
Как Мадонной Рафаэлевой.

Дом хрустальный на горе для неё
Сам, как пёс, бы так и рос в цепи.
Родники мои серебряные,
Золотые мои россыпи...."
 

"...Какие песни пел я ей про Север дальний.
Я думал, вот чуть-чуть, и будем мы на "ты".
Но я напрасно пел о полосе нейтральной
Ей глубоко плевать, какие там цветы..."


"...Девушка, здравствуйте!
Как вас звать? Тома.
Семьдесят вторая! Жду, дыханье затая!
Быть не может, повторите, я уверен — дома!
А, вот уже ответили… Ну, здравствуй,— это я!..."


"...Я поля влюбленным постелю,
Пусть поют во сне и наяву!
Я дышу - и значит, я люблю!
Я люблю - и, значит, я живу!..."


   Но жизнь идет,  ее исход не отвратим. Всему приходит срок и  время расставаться.  Печально, грустно и на излете дней своих Володя  на исповедальной ноте, прощальную Марине тихонько пропоёт:

  "...Я чист и прост, хоть я не от сохи,
Вернусь к тебе, как корабли из песни,
Всё помня, даже старые стихи.
Мне меньше полувека, сорок с лишним,
Я жив, двенадцать лет тобой и господом храним.
Мне есть, что спеть, представ перед всевышним,
Мне есть, чем оправдаться перед ним..."

     Многим ли из нас довелось испытать и пережить такие чувства?
  А  Владимир Высоцкий  всё  сумел:  прочувствовал, пережил и спел... 
    Я смертен, все мы смертны, но Высоцкий не только знал об этой истине, а как все великие поэты, философски вглядывался в будущее, чтобы успеть допеть:

"...День каждый, каждую годину
Привык я думой провожать,
Грядущей смерти годовщину
Меж них стараясь угадать..."

    И всё таки, при всем при том, он надеялся и так  хотел себе поверить:

"...Вот и сбывается все, что пророчится.
Уходит поезд в небеса - счастливый путь!
Ах, как нам хочется, как всем нам хочется
Не умереть, а именно уснуть..."

     Высоцкий, с надрывом нерва, пел о том, как трудно в этой жизни быть, и как  кого-то устраивает катиться по жизни налегке по "чужой колее", но только не ему.

    Мне в  жизни неоднократно  пришлось пройти по незримой грани между жизнью и смертью. В ноябре 1982 года,находясь в длительной командировке в городе Москве, я умудрился заболеть двухсторонним воспалением лёгких и плашмя лежал в гостиничном номере ведомственной гостиницы.  Аккурат в  эти дни  страна  прощалась с Леонидом Ильичом Брежневым. Ни начальству  по месту моей командировки,  ни  докторам ведомственной   поликлиники не было до меня дела.  Дежурный врач послушала  меня трубочкой; дыши- не дыши, «совсем не дыши». Выписала  таблетки и сказала вроде того, что, иди отлеживайся и поправляйся.  Вот я и отлёживался "под танец  Маленьких лебедей»

     Со мной  в номере проживал  коллега из города Иванова , кажется по фамилии Ткаченко Вячеслав.  Как-то вечером он, их сочувствуя мне, сказал, что может  принести кассетный приемник и записи песен В.С. Высоцкого, которые может попросить у своего хорошего московского  знакомого. Я, конечно же, не отказался и на другой день меня уже лечили не таблетки, а голос  Владимира Семёновича.   В этот раз Высоцкий оказался для меня не только врачевателем душевного состояния ,но, буквально, физического.  День за днём я дышал всё лучше и глубже.
    Я тогда у Вячеслава спросил, кто владелец такой полной коллекции песен Высоцкого и попросил его поблагодарить?  Он мне  сказал, что это его товарищ Сергей Козырев.  Дай Бог, ему здравия  и благоденствия.  Вот такие люди и по сей день слушают Высоцкого.


     В день 75-летнего Юбилея, через 32 года спустя, мы во весь экран  Первого канала Российского телевидения увидели Владимира Семёновича Высоцкого, и не во сне, а наяву, сегодняшнего  "забальзамированного" гримом Высоцкого, но с его природным божьим даром:  голосом и песнями, в кинофильме  "Высоцкий. Спасибо, что живой".

"...Да, правда - тот, кто хочет, тот и может.
Да, правда - сам виновен, бог со мной!
Да, правда. Но одно меня тревожит -
Кому сказать спасибо, что живой?..."

      Дай-то боже, чтобы правда о настоящем Высоцком выжила  в памяти   наших потомков, а не умерла бы вместе с нами-его поколением.
     На другой день его юбилея, по Первой программе телевидения по России прокатилась  "Своя колея", в которой на разные голоса отпели Владимира Семеновича Высоцкого.
     А вот интересно, как бы, к этому всему, отнесся, обласканный со всех сторон и всеми сразу, сам Владимир Высоцкий?
Наверное, он спел бы так, что мало не показалось бы устроителям этого шоу.
Да он и при жизни ещё успел, загодя спел:

     "...Я не люблю манежи и арены,
На них мильон меняют по рублю, -
Пусть впереди большие перемены,
Я это никогда не полюблю..."

      Власть всегда к Высоцкому относилась настороженно, по принципу: - "А мало ли чего от него можно ждать", но и в то же время снисходительно, ведь "...он завел с француженкою шашни...", отпустите его в Париж, пусть едет от греха.
   И отпускали, просто власти некуда было деться.
     А вот "товарищи" от культуры частенько говорили в лицо Высоцкому "да", а у него за спиной мешали, думая: -" А согласится ли с ними власть?"

     Высоцкий, с высоты  своей сцены,видел насквозь и тех и других, которые боялись его песен, завидовали ему и предавали его.
 А вместе с тем, эта же, зашореная  двойной идеологией, власть, на "халяву" рассаживалась в первых рядах на концертах Высоцкого, и впадая в транс всей  глубины его философии, аплодировала ему вместе с нами.

 Вот где происходило единство власти и народа.

     Никиту Высоцкого, после выхода  долгожданного фильма "Высоцкий. Спасибо, что живой", разобрали по косточкам, одни обсудили, другие осудили якобы за неправильное сыновнее отношение к памяти отца.
    Я лично наблюдал, что большинство зрителей, когда закончился фильм ещё продолжали оставаться на своих местах  в глубоком раздумье, наверное, о судьбе Высоцкого, о людях его окружавших и...о себе, узнавших о нескольких днях Высоцкого длиною в жизнь.
Другие же, выходя из зрительного зала, бурчали скоропортящееся мысли : - "Вот КГБ, вот гады, какого человека угробили, совесть России загубили..."

    Если бы так прост был ответ на этот вопрос: - "А кто загубил?"

   С Высоцким так легко не получается. С ним всё не так, ребята.
Да, 25 июля 1980 года, со смертью Высоцкого, мы потеряли  не только совесть России, но и нашего нравственного духовника.

Я узнал  о кончине Владимира Высоцкого не из газет, ни из
известий по радио или телевидению, а на следующий день от знакомых.
    Нам тогда не было дано знать о состоянии здоровья кумира.
    Тогда вам было не сейчас.
Это сегодня о смерти того или иного лица можно  узнать "почти за три дня до того... как".
 
     Услышав сообщение о смерти Высоцкого, "...Для меня будто ветром задуло костер,
Когда он не вернулся из боя..."

    Полагаю, что после повторного просмотра фильма "Высоцкий. "Спасибо, что живой" и телепрограммы 26 января 2013 года "Сегодня вечером" с Андреем Малаховым многие из нас сделают переоценку своего отношения к работе Никиты Высоцкого об увековечении памяти об отце и правды о нашем  времени "детей войны".

   Конечно, КГБ СССР в нашей жизни был везде и со всеми.
Как "боевой отряд КПСС" он свято выполнял задание партии  о том, что бы  к делу мог допускаться только "проверенный, наш товарищ"  и чтобы  при этом, ни один  "гвоздок с распятья не пропал"

     И тут Никита Высоцкий объективно поделил полковников КГБ на служак и людей, показал, как и почему люди становятся сексотами и как не все могут найти в себе силы переступить через свое-"моё", и сжечь "доказательства вины", перед лицом своей опасности.

     Повидав мир, Владимир Высоцкий , которого мягко говоря относили к диссидентам, а  родной его отец, как я услышал от Любимова, якобы даже в горечах, надеюсь, отстранился от него как от антисоветчика.

     Сегодня, слушая вновь и вновь песни Высоцкого, как никогда понимаешь, что он был самый советский человек и никуда  не собирался "валить из "этой страны".
 Россия, СССР, для него были  его родным Каретным переулком.
 Увидев мир он, глядя на Париж с Эйфелевой башни, в 1975 году всему миру заявил, как отрезал:


"Проникновенье наше по планете
особенно заметно вдалеке:
в общественном парижском туалете
есть надписи на русском языке...

А в общем, Ваня, мы с тобой в Париже
нужны, как в русской бане лыжи..."

       Сегодня вспомнили о патриотическом  и нравственном воспитании новых поколений.
 Мы в России как всегда,в начале потеряем,а потом ищем старое, выдавая его за новые открытия.
    Казалось, чего бы проще включить в  школьные программы  о патриотическом воспитании  творческое наследие Владимира Семёновича Высоцкого.
    Не прошло бы и десятка лет как мы бы увидели плоды настоящего патриотизма в подрастающем поколении  и глубину  нравственного  взросления.
    Ан нет, что-то мешает,а может быть не что-то, а кто-то, вот вопрос???

    И на это,сам Высоцкий, как Нострадамус, в своих песнях-предсказаниях  много напророчил:

"...Возвращаются все, кроме тех, кто нужней.
Я не верю судьбе, а себе - еще меньше.
Но мне хочется думать, что это не так,
Что сжигать корабли скоро выйдет из моды.
Я, конечно, вернусь, весь в друзьях и мечтах,
Я, конечно, спою -..."

   Владимир Высоцкий, в одном из последних стихотворений написал:

"...Я перетру
серебряный ошейник
И золотую цепь
перегрызу,
Перемахну забор –
ворвусь в репейник,
Порву бока –
и выбегу в грозу. ..."



В публикации приведены цитаты из стихотворений Владимира Семёновича Высоцкого.

http://www.proza.ru/2014/11/20/1680  Послесловие к Евангелию от Высоцкого


http://www.proza.ru/2013/01/29/2114 Ростскриптум к Евангелию от Высоцкого


http://www.proza.ru/2015/07/26/633
Комсомольская правДА!  "Скандальная версия о Высоцком и Марине Влади."