У каждого человека в жизни бывают такие случаи, когда не остаётся выбора. У меня тоже было такое. Давно, я ещё в пятом, или шестом классе учился. Мы тогда жили в деревне. И вот случилась такая оказия, что в выходной нужно всем отлучиться по разным делам, а корову в обед подоить некому. Мать мне и говорит: «Придется тебе, милок, завтра Маруську доить в обед».
И никак мне от этого дела не отвертеться, нет у меня никакого выхода. Только остаётся последняя отговорка, мол, не умею.
- Ну, это я тебя научу. Ничего сложного нет. Главное, с левой стороны подходи. Она так привыкла, и если с другой стороны полезешь, не дастся. Вот как водитель в машину садится, с этой стороны и корову доят. Запомнил? И поласковее, корова любит уважительное отношение.
- Понятно, - говорю.
- Дойник в сенях на лавке всегда стоит, рушник я на него положу. Помоешь его и налей воды вот столько. Крышку я не беру, её там положить некуда, вместо крышки завязываю рушником. И туда идёшь, и оттуда – всегда дойник закрыт должен быть, чтобы ни пыль, ни мухи в него не попали.
- Тоже ясно.
- Вода для того, чтобы вымя и руки помыть перед дойкой, ну, а рушник – вытереть. Справишься, ничего сложного тут нет. Хлебца возьми, да посоли побольше. Угостишь её сначала. Она хлеб любит, глядишь и поладите.
Вот, что ты будешь делать, с этими бабами. Вечно от них одна морока. Корова-то ведь тоже из их компании. Три раза в день ее дои. И никаких отговорок не признает, если пропустить, то испортится. Все у нее заболит, и молока больше не увидишь. И выдаивать нужно досуха, иначе молоко в ней прокиснет, и вымя заболит.
На другой день я всё приготовил, как требуется, и в обед храбро отправился с подойником на пруд. Обычно там стадо отдыхает. Место уютное, и попить можно и в тени под дубами полежать, серку пожевать. Траву они сами подстригают, и украшения из лепешек не забывают разложить. В общем, райский уголок, да и только.
Вообще-то, нашу корову Нарядкой звали. Но мне это имя не нравилось и я звал Маруськой. Ничего она, вроде бы не возмущалась. Естественно, что мы с ней были хорошо знакомы. Корова, это не какие-нибудь бестолковые овцы, член семьи, по большому-то счету.
Вот пришел, подхожу к Маруське, привет, мол, и даю ей понюхать дойник. У коровы глаза большие, с такими длиннющими ресницами, не зря их в мультиках красавицами изображают. Смотрит так удивленно, мол, ты что, уж не доить ли меня собираешься. Мол, ой, я сейчас упаду! Вы что там дома, все с ума посходили?
- Да ты не паникуй, - говорю, - я инструктаж получил и знаю, с какой стороны у тебя дверца. Кроме меня сегодня доить некому, так что давай поладим по-хорошему.
Надо думать, она тоже поняла, что деваться нам некуда. Вроде бы спорить больше не собирается. И вот я присел на корточки, принялся вымя мыть. А Маруська смотрит, и весь вид у ней такой, будто надо мной насмехается.
- Нет, ну я прямо не могу! Прямо мастер на все руки, первый специалист по титькам! Где это видано, чтобы пацан корову доил, еще ладно бы девчонка. Куда катится мир!
А у меня и вправду, не больно хорошо получается. Во-первых, оказалось неожиданным, что молоко выдавливать нужно, и довольно сильно нажимать. А боязно, как бы больно ей не было. Да лягаться еще станет. В общем, пока я приспособился, другие уж заканчивают и в деревню потянулись.
Если кому приходилось видеть, бабы стараются с этим делом побыстрее управиться. Вот и Маруська, некоторое время постояла смирно, а потом уж ей скучно стало. Принялась меня хвостом охаживать, топчется, траву щиплет, с места на место переходит. Я давай прибавлять оборотов, вижу – некогда прохлаждаться.
В конце Маруська просто прекратила это безобразие, мол, ну тебя, сколько можно терпеть, помрешь тут с тобой, и пошла не останавливаясь. Вечером я матери доложил, что вроде бы не до конца выдоил. Она ответила, что ничего страшного, просто вечернее молоко пустит на творог.
Случилось так, что в тот вечер пришлось мне Маруську и в хлев загонять. Она хлеб съела, как обычно, не подав вида, но когда мимо меня проходила, будто ненароком, плечом толкнула. Ишь ты, заигрывает паршивка.