Сокровища Дятлова ключа

               
       
  Бывают же периоды жизни, проблемы одна за другой наваливаются, только  плечи расправишь, начнёшь ровно дышать, а тебе – бац! - и новая головная боль. Просто нескончаемая шахматная партия, в которой неугомонный, назойливый противник разыгрывает всё новые и новые хитроумные комбинации, а вместо побеждённых фигур достаёт из нескончаемого арсенала запасные.
 
  Всё, с меня хватит, и в итоге решаю: буду действовать по правилам айкидо, когда силы противника направлены против него самого. Пусть мои проблемы сами с собой сражаются. И почему раньше не посетила меня такая «мудрая» мысль? Вроде бы с вечера и не думал, никуда не собирался, может, ночью сон правильный приснился, а утром встал, попил чайку, положил в рюкзак удочку, пластмассовое ведро, немного продуктов, что отыскал в холодильнике, и направился  в сторону леса.
 
  Уже с вершины ближайшей сопки вдохнув душистого пихтового воздуха и улыбнувшись дятлу, уверенно разграничившему барабанной трелью мою городскую и лесную жизнь, окинув взором лежавший у подножья таёжного хребта город, утвердился в верности принятого решения и зашагал по лесной просеке на восток.  Где-то там есть Курбатов и Дятлов - ключи, которые впадают в речку Камору. На Курбатовской сопке растёт брусника и кедровый стланик. Возле одной из сопок прячется старая избушка. Когда-то я ловил в этих местах мальму и хариуса, попадались и ленки, собирал ягоду, шишки, не раз ночевал в избушке. Но уже лет 5 прошло, когда я последний раз заглядывал в эти места, может, всё изменилось?

  Пока дошёл до Курбатовской сопки, немного устал. Остановился, чтобы перевести дух. Неплохо бы сделать глоток другой воды. Но начинаются сказываться мои первые «огрехи» поспешных сборов в лес. Фляжки с водой нет. Ничего, потерпим, нам  не впервой.

  Старый гарельник уже начал зарастать молодыми побегами красноствольного лиственничника. У вершины сопки отдельными островками, а ближе к распадку сплошным покровом щетинились зелёные деревца кедрового стланика. Но шишек нигде нет. Видно, в этом году неурожай на орехи.  На небольших открытых проплешинах, играя всеми оттенками красного, стала попадаться ягода. У приветливого пригорка, подставившего свой бок солнышку, по спелому крупная пупурно-бордовая брусника с приятной кислинкой на вкус быстро утолила жажду.

  Собирая лесной урожай, перехожу от одной полянки к другой. Вздрагиваю и останавливаюсь от неожиданных хлопающих звуков.  В нескольких шагах от меня выводок рябчиков, примерно в десяток птиц с шумом разлетелся в разные стороны. Взрослые птицы скрылись из вида, а ещё неопытный и поэтому излишне любопытный  молодняк, мало уступающий по размерам  родителям, уселся на ветки ближайших деревьев, с интересом вытягивая и вертя своими шеями, пытаясь понять, что за странное существо к ним пожаловало.
 
   Не заметил, как, собирая ягоду, постепенно опустился к подножью Курбатовской сопки, где бежит ручей. В прозрачной воде выделяется и хорошо виден каждый камешек. А какая вкусная вода! И холодная, так что стынут зубы. Из природного морозильника. спрятанного на вершине таёжного хребта, водица даже в жаркие дни не прогревается выше 4 градусов.

   Пожалуй, ягоды достаточно. Лишь вершка не хватает до краёв ведра. Пора заняться рыбалкой. Продвигаясь вдоль ручья, нахожу небольшую ямку. Только теперь обнаружил, что не взял с собой коробку с искусственной икрой и самодельными мушками. Огляделся кругом. А вон и наживка летит, обращаю внимание на бабочку-белянку (капустницу)…

  Забросив удочку, замечаю прежде прятавшуюся под падающей на воду тенью ольхи, а теперь соблазнённую насаженной на крючок бабочкой, стайку мальмы.
 
 Когда-то в детстве я считал эту рыбу форелью. Когда мне объяснили, что это не так я вначале сильно расстроился. Но позднее узнал, что мальма, как и форель принадлежит к одному семейству лососевых, а по вкусовым качествам ничем не уступает своей родственнице. Что же касается красоты рыбы, то наша мальма намного прекрасней. Если кто-то думает иначе это его право, но знайте, за меня может заступиться большая группа дальневосточных рыболовов.

   Ихтиологи так и не пришли к единому мнению есть ли у мальмы подвиды, или нет.  Склоняюсь к первой точке зрения, так как  собственные наблюдениям показывают, что даже в пределах одного региона мальма на разных водоёмах имеет отличие.

  Но добыча для этой стайки велика. Рыбёшки окружили бабочку, тычутся носами и отскакивают прочь. Наконец одна, наверное, самая смышленая мальмушка, проворно потянула белянку на дно. Другие рыбки, посчитав, что такое поведение соплеменницы - вероломное нарушение их интересов, быстро раздербанили насекомое на части. Я и подсекать не стал такую мелюзгу. Бабочки нет, и рыба не поймана - констатирую первые итоги рыбалки. Надо искать другое место. По небольшой тропинке, вьющейся через  высокорослый хвойный лес, выхожу к Каморе, в том месте, где в неё впадает Дятлов ручей.

  В тихой заводи Дятлова ключа обнаруживаю ручейников, которые,  не спеша, возят свои тяжёлые, склеенных из маленьких камешков домики от одного берега к другому. Пересекая песчаные барханы дна, ручейники скапливаются у участков  припорошенных пудрой ила и у лежащих в воде веток и листьев. Выбираю несколько самых «жирных», аж в 20 мм длиной, «панциреобразных» на наживку. Освободив от домика, насаживаю первого ручейника на крючок, и осторожно, чтобы не производить лишнего шума и не запутать леску в ветках гибкой прибрежной ивы, забрасываю удочку на течение. Прежде чем успеваю сообразить, подсекаю и выуживаю из воды средних размеров хариуса, затем ещё одного и ещё…   Десяток хариусов для ухи, на одного едока хватит, а больше и не надо - все равно до дома не донесу. Да и ведро с ягодой устал за собой таскать.

  Ненадолго присел на лежащую возле берега валежину и замираю - вдоль речки, обследуя прибрежные камни, спускается норка. Зверёк ныряет в хариусовую  ямку, где я только что ловил рыбу и, вынырнув, выбирается на противоположный берег. Ныряльщица стряхивает с тёмной шубки воду, и только теперь замечаю, что во рту норки перехваченная поперёк тела рыба.
 
  Норка уже собиралась отведать рыбки, когда я неосторожным движением выдал себя. Круглые глаза-бусинки с удивлением уставились на меня. Зверёк от неожиданности представшей перед ним картины, а может, выражая неудовольствие моим присутствием, фыркнул. Подхватив свою добычу, норка скользнула к реке и скрылась под водой, проплыла между валунами на перекате и вынырнула гораздо ниже по течению. А может, обнажавшийся время от времени на стремнине камень был обманчиво принят мною  за голову плывущего зверька.

   Пока я отдыхал у реки, Дятлов ключ неожиданно выбросил  вместе с очередной порцией воды какое-то замутнённое пятно. В нём плавали частички земли, листья и древесные опилки. Несколько хариусов, подняв лёгкие бурунчики, атаковали вынесенные течением опилки. Убедившись в несъедобности последних, рыба заняла исходные позиции. «Наверное, вверху упало подмытое течением старое дерево», - объяснил я себе причину замутнения до этого чистой реки.

  Пора идти к избушке. Она где-то здесь, рядом, но с первой попытки её не нахожу. Неохотно, но что поделаешь, вновь, чтобы верно сориентироваться, забираюсь на вершину сопки и на время забываю о причине своего восхождения.

  Высоко в небе,  под самым  солнцем, словно желая остановить его скольжение к закату,  трепетал маленький жаворонок.  Благодарное солнце с каждым движением крыльев небольшой птицы множило свои золотистые лучи и, не жалея, отправляла их к земле. В небесном серебре  спешили купаться травы и деревья. Искрилась,  отражая в своих водах правду жизни, таёжная река.

   Вволю налюбовавшись природной панорамой, осматриваюсь и отыскиваю памятный и знакомый  ориентир - высокую с искорёженной верхушкой лиственницу. Прокладываю мысленную прямую между нею и двумя возвышающимися над местностью гольцами и, стараясь не сбиваться с взятого направления, иду к намеченной цели.

   Вот она избушка-старушка! Ещё сильнее вросла в землю, но крыша не прохудилась.  Заглядываю вовнутрь, заделываю одно из небольших окошек целлофаном, растапливаю печь и выгоняю комаров. Пока провозился «по хозяйству», то да сё, уже стемнело…

  Приготовлена и вволю испробована уха. Пощёлкивает лиственничным сушняком, собранным мною неподалёку, раскалившаяся буржуйка. Огненные блики играют на стенах и потолке невысокой, таёжной избушки. Наблюдаю за игрой света, мои веки постепенно тяжелеют.

  Я уже, было заснул, но был потревожен непонятным скрежетом.  В избушке я оказался не один, к тому же, увы, на правах лишь гостя. Мало заботясь о спокойствии моего сна, ранее незамеченные полёвки, то ли забавляясь, то ли выгрызая остатки содержимого, гоняли по землянистому полу оставленную прошлым посетителем избушки консервную банку.  Требуя тишины, постучал кулаком по дощатому настилу нар. Шум  стих, но лишь на время. «В чужой монастырь со своим уставом нечего соваться, растучался тут, видите ли», - подумали про меня полёвки и немного погодя продолжили возню с банкой.  Чего это я действительно права качаю? Уйду, а мышкам здесь жить. Решаю  изменить ультимативную тактику и вступаю с  хозяевами в переговоры. Банку всё же забираю, но зато вместо неё предлагаю маленьким обитателям избушки остатки ухи, которую выкладываю на дощечку у двери. Звери не люди, с ними бывает гораздо легче можно договориться. Наши переговоры увенчались успехом, и в избушке воцарилась тишина…

 Утром я обратил внимание, что угощение пришлось полёвкам по нраву - всё до крохи подъели. И косточек от хариусов не оставили. А ягода в ведре цела-целёхонька.

   Я уже вскипятил и попил чайку, когда выйдя из избушки, услышал далёкий и визгливый звук работающей бензопилы. Так вот в чём причина замутнения Дятлова ключа. К реке планомерно, вырубая вековой лес, опускались лесорубы. Это же нелепо. Без леса пересохнет ручей, погибнут ручейники, исчезнут мальма и хариус, в другие края откочует норка. Зачем люди это делают? Да кто будет спрашивать моего согласия.
 
  Но всё-таки я поднялся к лесорубам. «Всё чин чином. Зря шумишь. Мы порядок знаем. Разрешение на порубку леса имеется», - заверили они меня.

  Возвращаясь домой, последний раз остановился на вершине Курбатовской сопки. Прощальным взглядом окинул лес. Уже и здесь не спрячешься от проблем.

   Молчаливо застыл таежный хребет, смиренно ожидая своей участи, беспомощными великанами лежали амурские сопки. С надрывом звенел, пытаясь о чём-то сказать, таёжный ручей. Безжалостное жужжание работающих пил глушило все лесные звуки.