Глава девятая
Зачем пристегиваться ремнем безопасности или кошмар на улице Цоя
После традиционного пятничного визита в продуктовый гипермаркет «Парагвай» Наиль еще успел заехать в специализированный магазин станков и приобрести восьмиоперационный прецизионный деревообрабатывающий станок «Ясень-527».
Стоил станок немало, но Наиль не жалел денег на инструмент, дающий ему возможность творить. Да и вообще сын Саши был из числа тех людей, которых деньги любят, так что он имел возможность тратить их, ни в чем себя не стесняя.
Еще учась в школе, Наиль прочитал рассказ Лескова про неразменный рубль, и с тех пор у тогдашнего пятиклассника четко сформировалось отношение к деньгам. Он не тратил их ни на что так активно рекламируемое, но вредящие здоровью, и принципиально не подавал нищим, зная, что большая часть собранного ими достается их хозяевам, кормить которых он не желал. Однако, на все остальное – от продуктов питания и до приобретения самых серьезных вещей - Наиль, как и Саша, денег не жалел. Он всегда помнил, что говорят англичане насчет дешевых вещей, и не задумываясь мог приобрести туфли за десять тысяч и велосипед - за пятьдесят. При приобретении чего бы то ни было для Наиля существовало лишь два критерия оценки – качественность производства (если речь шла о вещах) а также вкус, если дело касалось провизии.
В отсутствии вкуса Наиля также нельзя было упрекнуть, более того – он всегда мог с первого взгляда оценить, подходит ли ему тот или иной элемент гардероба, или аксессуар. С одной стороны, это экономило время, а с другой – превращало шоппинг в сплошное метание между магазинами города. Не было случая, чтобы Наилю удалось купить рубашку и галстук в одном и том же месте. Но, с другой стороны, игра стоила свеч: достаточно было Наилю появиться в каком-нибудь хоть немного обитаемом месте, как взгляды всех женщин – свободных и замужних - сразу же устремлялись на него.
Удачливый шоппер лихо катил по вечернему городу. После завершения закупочной «эпопеи» Наиль чувствовал себя так же, как после сдачи последнего экзамена в институте: с одной стороны он ощущал, что «гора свалилась с плеч», а с другой – накатывала страшная усталость… Для активизации оставшихся ресурсов организма и улучшения концентрации внимания Наиль решил послушать музыку. Плейлист начинался с песни «Океана Эльзи» «Я їду додому».
Наиль свернул с Корейской на улицу Цоя и резко затормозил. Поперек дороги красовалась сигнальная лента. Проехать не было никакой возможности.
- Мужики, прошу прощенья, как бы мне проехать? – выглянул из машины Наиль.
- Мужики на базаре семечки продают, любезный, а проехать не получится – разворачивайтесь, - грубо ответил мрачного вида оперативник.
Наиль мысленно выругался и стал разворачиваться.
Уже когда он собирался отпускать сцепление, к открытому окну подошел другой милиционер.
- Вы ведь через дамбу сейчас поедете? – спросил он.
- Ясное дело, – ответил Наиль, - другого объезда нет.
- Не сочтите за труд до «Табылгыза» подбросить нашего сотрудника, - а то мы совсем в другую сторону едем, а его надо туда отвезти, - нагло и как пономарь выговорил он.
- Не сочтем, - пробурчал Наиль и открыл правую дверь.
- Да, какого мужика завалили гады, - со вздохом проговорил оперативник уже на полпути к точке назначения. – Четверых с собой забрал, еще одного инвалидом сделал, а вот шестой его ножом в спину и прикончил… И вправду гадкое число эта шестерка, будь она неладна, - заключил он и грязно выругался. - Хоть и татарин, а все равно жалко – такой крепкий мужик – даже на мертвого посмотреть приятно, - продолжал милиционер. – А имя странное такое – совсем не татарское – Саша... Саша Илдусович Халиуллин, - прочитал он.
- Халиуллин – говорите? - угрожающим тоном спросил Наиль.
- Ага, - промычал милиционер.
- Пристегиваться надо, уважаемый, - строго и еще более угрожающе проговорил Наиль и резко развернул машину, больно приложив сержанта виском к стеклу двери.
- Ты что творишь, придурок!? Больно же! - запричитал оперативник.
- Халиуллин Наиль Александрович, - грозно представился водитель. – Руки не подаю – уж извините – занят, - делая акцент на последнем слове, добавил Наиль.
- Вот видишь, Наиль, как все получилось-то… - грустно проговорил сержант.
- И ведь за что убили человека!.. Прикурить не дал… – рассыпался в сочувствиях оперативник. – Эх, националисты проклятые!..
Наиль молча сидел и держал за уже остывшую и окровавленную руку своего отца. В другой руке мертвый Саша, лежащий в огромных размеров луже крови, сжимал ключ от дачного дома, которым лишил глаза одного из нападавших. Чуть заметная улыбка застыла на лице невинно убиенного.
О чем он думал в последний момент? О сыне, о дяде? О своей первой и единственной любви? Этого уже никогда и никому из живущих пока на этом свете не дано было узнать…
А Наиль все сидел и нервно сжимал руку мертвого отца...