Виктор Ершов.
Возвращение в Союз.
Очередь волновалась. Кто-то в ставал на цыпочки, кто вытягивал шею пытаясь увидеть, сколько осталось человек до заветного окошка. Волнения были оправданны. Водки могло и не хватить. Так было уже не раз. Хоть продавщица и уверяла, мол, хватит на всех, но люди знали, что в любой момент могут под ехать крутые ребята и с заднего и хода прикупить ящиков пять, семь. А потом когда закроют магазин, им же и будут предлагать в три дорого.
Когда в 1919 году в Америке Конгресс проголосовал за сухой закон, то мелкие жулики на спиртном сделали себе такие деньги, что купили, потом и полицию и чиновников и даже политиков и стали гордо именоваться мафией.
Там-то было посложней. Товар везли из другой страны, через границу.
Наши же политики, решили облегчить жуликам добывание капиталов. Объявили о полусухом законе. Просто водку сделать дефицитом. А где дефицит, там коррупция. И не нужно ехать в другую страну, а на много проще. Подъехал к родному магазину, только с заднего хода и прикормленная продавщица отгрузит по полной программе. А то и вообще, на полпути перегрузят из одной машины в другую, а деньги в магазин сдадут. И теперь наши политиканы голову ломают, и откуда же у нас мафия вдруг появилась?
Так, что людям, стоящим в очереди было о чем волноваться.
Тревога, как электрический ток бродила по лицам страждущих, но был среди них один молодой человек. Внешне он вроде бы не отличался от других, но загар в начале мая? Это немного удивляла и на его загорелом лице вот эта самая тревога отсутствовала. Он пристально вглядывался в лица людей с блаженной улыбкой на устах. Казалась, его не волнует, хватит сегодня водки, или нет. Можно было подумать, что ему нравиться сам процесс её приобретения и когда подошла его очередь, то он положив, деньги на тарелочку не громко сказал;
- Одну бутылку – при этом, продолжая улыбаться.
Очередь притихла. Это же надо простоять столько времени в духоте, да на нервах и всего-то за одной бутылкой? Тут когда человек встаёт в очередь, думая купить, ну не больше двух штук, но, намучившись, берёт на все деньги, сколько у него есть.
Продавщица было, уже потянулась, за деньгами, но её тоже насторожила столь мизерная покупка, и она внимательно посмотрела на юношу.
- А сколько тебе лет? – спросила она.
- Двадцать – ответил молодой человек, продолжая улыбаться.
- Но вот через год и приходи – сказала она и повернулась к другому покупателю.
- Не понял? – удивился парень, и улыбка застыла на его лице.
- Чего ты не понял? – скрестив на животе руки и склонив голову набок при этом, не добро, прищурив свои поросячьи глазки, спросила она.
В ту пору продавцы вели себя нагло с покупателями. Они ведь были в дели с крутыми ребятами, так что могли устроить чуть ли не любому большие неприятности.
- Почему вдруг через год?
- А потому, - она ухмыльнулась - с двадцати одного год, а то ты не знаешь?
- Нет, не знаю.
- А все претензии к Горбачёву – сказала она как бы отмахнувшись от назойливой мухи и потянула руку за деньгам к следующему покупателю.
- Это, что же, получается – сказал он не громко, но в очереди его услышали все – два года под пулями ползал, значит был взрослый, часовых у духов в кишлаках по-тихому резал, тоже, в госпиталях, в собственном дерьме и крови захлёбывался – он не договорил и приподняв голову в упор посмотрел на продавщицу.
Хотя и была между ними решетка, но от его взгляда она резко шарахнулась назад. Может, в этот момент он видел, картинки из своего прошлого, но этот взгляд она не забудет, ни когда. Хоть и сверкнул огонь в его глазах, но от него повеяло таким могильным холодом, что мурашки зашевелились у неё на голове и пробежали по всему телу.
- Да продай ты парню бутылку – зароптала очередь – что не видишь, парнишка из Авгана вернулся.
- Да не могу я – заблеяла она – меня же накажут.
- Давай сынок, я тебе возьму – сказал старичок с орденскими планками на пиджаке.
- Спасибо отец, не надо – и юноша резко развернувшись, быстро пошел, к выходу.
Все расступились, и когда за ним закрылась, дверь, продавец осипшим голосом прошипела;
- Он деньги забыл.
- Нечего вернётся ещё – сказал кто-то, и очередь как бы очнувшись, стала опять напирать на решётку.
Продавщица машинально брала деньги, подавала водку в протянутые руки. И каждый, запихивая бутылки в сумку или карманы старался побыстрей уйти, как бы стесняясь того, что ему уже есть двадцать один год.