В старой сумке почтальона...

                               
               

      

                Всё  началось    с   ремонта   старенького  дома, который достался   моему  другу  по наследству.  Ранее он жил в хибарке над рекою, а ныне переселился  на нашу   улицу. Буквально  через три дома  жили мои родители. Теперь живёт  сестра моя, а я  наездом посещаю отчий  дом. Как   водится, в  родительском дому  я  бывал в отпусках. И всегда  мне находилась  работа. Перед самой  войной  , в аккурат в мае  я  помогал  отцу  поштукатурить  наш  дом, а мама  побелила его так  старательно и аккуратно, что из-за  «кудряшек»       молодого  абрикосового сада, дом  выплывал, как  белоснежный  теплоход.
        Теперь, спустя  четверть века, опять в отпуск, позвал   меня  мой давний друг  на ремонт  нежданного «богатства»  .   Долго не раскачиваясь, начали с кровли. Уже завезли  шифер,   лесоматериал , и  приступили  к  разборке  старой крыши. Друг мой- Стёпка -  флотский   офицер в отставке,-  человек обстоятельный  и расчётливый, даже  для  хлама отвёл  место, чтобы  кругом был, как он говорит,  полный ажур.
    В  «ажур»  угодили старые  стропила, почти истлевший тёс  и  вся  чердачная  рухлядь. Среди  старья оказалось много довоенных газет, потёртых портфелей  и   каких-то  амбарных книг. Стёпкина родня до войны  работала  на  нашей  поселковой  мельнице.  Весь  измазанный  пылью и грязью  времён, про себя я уже  чертыхался:  подрядился на чумазую работёнку.  И вот  тут –то   случай   перевернул мою жизнь.Под  руку  попалась сумка  почтальона. А когда  взглянул на содержимое, то обомлел: там лежали письма  и  газеты . на штемпелях  была одна дата -  22.06.1941.
Почему   почта первого  дня  войны  оказалась на  этом чердаке – загадка.       Отложив  находку, мы  продолжали работу. А вечером я  вернулся  к найденной  сумке. Среди  давней   корреспонденции   одно письмо  было адресовано мне.  Время  сохранило письмо таким, будто бы  его  недавно опустили  в почтовый  ящик.  Красивые  стройные буквы  яркофиолетового цвета    сообщали   мне дорогой  обратный  адрес.  Накануне  войны  его прислала   мне  любимая   девушка  с  Кавказа..   Там было всего  несколько строк:

 
              «Любимый!   Не  могу   тебе всего рассказать, но  знай, что ты мой единственный, сколько бы не прошло времени, я буду  ждать тебя по  прежнему  адресу. Твоя Тоня.»

                Это  письмо   было отправлено  мне  в дни моего предвоенного   отпуска  и вот  я  держу  его в руках   Как  долго оно искало  меня!?  Где  же ты  любовь моей  молодости?  Я  много лет  искал её, но  отыскать   не смог.   Не   помог   адресный  стол,  не осталось после  войны  на  той  улице  старожилов, а  на месте  Тониного домика  зияла огромная  воронка.   Лишь только   в  конце  двора  зеленели    остатки   грушёвого  сада.   
Прошло много  лет  с той  поры , но  это письмо всколыхнуло   былое.
             Там, на Кавказе  жили наши родственники. Однажды  меня  позвали погостить  у дяди. Он был  садоводом-селекционером и имел много  друзей-коллег.  Чтобы  уважить дядю, мне пришлось вместе с ним побывать  на опытных участках  «Зеленстроя»  в посёлке  Долинский. Там  выводили многие сорта фруктовых  деревьев   и  сказочный   розарий невиданных  роз. Когда   я  пообвыкся, меня  уже знал  персонал опытного сада  и я мог разгуливать повсюду. Однажды, осматривая  разные  уголки розария, случайно набрёл  на участочек, уставленный  кактусами.  Я ранее  не  знал, что они  так  дивно  цветут. У  одного кактуса  были  очень красивые  цветы и захотелось  уловить аромат  его цветов. Я  наклонился  над  кактусом  и мгновенно  ощутил боль и  жжение кожи . сотни мелких иголок впились в мой нос….  За моей спиной  колокольчиком  заливалась  хохотушка   с  косами  цвета отбелённого льна. Она  оттянула меня от кактуса  и властно принялась  за мой  нос. Поколдавав над стоящими на столике бутылочками, девушка  мягким тампоном обработала мой нос . Крепкой ручкой  она обхватила мою голову и вскоре  боль покинула мой нос. Так мы познакомились . Признаться, когда она  избавляла меня от иголок, так приятно было находиться во власти  белокосой красавицы, аромат кожи которой  был подобен  аромату дивных  цветов. Она  заметила, что я затих и шутливо оттолкнула мою голову : «Хитрец , затаился!»   
 Но через мгновение , улыбаясь, протянула руку: «Тоня   Ратникова». На  меня    весело  и ласково   смотрела пара небесно голубых  глаз  И я понял, что утонул в них навсегда. Летними   вечерами  мы  разгуливали по улицам города, забирались в дальние уголки чудного городского парка,  забирались на вершину  горы   Кизиловки,  вечерами  залазили на высокую  разлапистую грушу-дичку, чтобы полюбоваться  на розовую от заходящего солнца вершину Казбека. Тогда  мой отпуск  пролетел мгновенно.  Ещё два раза я   приезжал  в город  моей  первой любви. В  1939  году  по направлению комсомола я поступил в  Севастопольское военно-морское училище. Перед этим мне удалось  увидеть Тоню. Наши встречи были  полны радости и тревоги. В мире носились тучи назревающей  бури.  В  облике любимой  появилась   строгая чёрточка и что-то она не договаривала.  Один штришок от последней   встречи : на Тониной  блузке  сверкнул новый значок «Ворошиловский  стрелок».  Если ранее  Тоня щедро делилась своими новинками в  цветоводстве, то теперь она  скупо говорила о работе и старалась переменить тему разговора.   Мне от любимой скрывать было нечего -  она знала, что я болен морем.
Но мы были уверены, что  нас никому  не разлучить…..
     И вот  это письмо.    Итак, лето  1967 года.   
          На следующее   утро  я пришёл  к    Стёпке, протянул  ему  то письмо. Тот  прочел, наморщил  лоб, почесал затылок   и спросил: «Твои планы?» И  сам себе  ответил :  «Ну да, тебя не  остановить!»

      Долго  ничего не объясняя  близким, купил  билет на авиарейс на  Минводы. Оттуда «Моравой»  долетел  до  пункта назначения.  Недаром  Нальчик  означает подкову. Правда  за  многие послевоенные годы  он разросся и изменился.   Конечно, изменился и я. Но какое щемящее   чувство охватывает тебя, когда на  знакомых улицах ты уже   не   встретишь никого  из  друзей. И  на тебя, поседевшего и осиротевшего вмиг , безразлично взирают прохожие. А  ведь было ранее  совсем по-другому. На каждом углу тебя окликали знакомые, из окон на Кабардинской  тебя приветствовали  друзья…. На красивой  улочке  с названием  Счастливая,   вместе  с дедушкой , жила твоя  любимая   девушка.  И  всё  же   удалось найти     знакомых отца, которые  жили у ипподрома  и любезно  приютили  меня  на несколько дней.   
            Вновь  ноги привели меня  на улицу  Счастливую. Она так изменилась, выросли новые дома, Правда  её также украшали  липовые  деревья. Стоял новый  домик  с верандой на  том месте, где жила   Тоня.  Как оказалось, новый  владелец   поселился  здесь не случайно.  Он   был  дальним  родственником  Тониной  родни. Можно  сказать единственным.  Когда  началась война, Тонин дед   написал родственнику  письмо, в котором   сообщал  о тайнике  в саду. Мне  пришлось  познакомиться    с новым владельцем, подробно  рассказать о причине моего визита  и показать Тонино письмо.   Внимательно выслушав меня, старик на время оставил меня в одиночестве.  Потом
вернулся  с    бутылью вина  и парой стаканов. Разлив  вино по стаканам, пригубил и сказал:   « Пей  и слушай!»
      Рассказ был   суров  и безжалостен:  Антонину  Ратникову    по рекомендации   комсомола  направили  в  школу радистов для   работы  в оккупации. Органами госбезопасности  Тоня   была  определена вместе с дедом  связными  в  городском подпольи.    Перед   самым  освобождением от фашистов, гестапо  запеленговало  Тонину рацию:  избегая  пленения, окружённая  патриотка  взорвала себя и рацию  противотанковой  гранатой.  Дед   был по делам в отлучке. Когда  узнал о гибели внучки, ночью тайно  захоронил её останки . Тщательно замаскировал могилу   и оставил   последнее сообщение в тайнике. Там он сообщал о гибели   радистки , оставил  координаты могилы    Самого деда Антонины  немцы  расстреляли при облаве на  улице Почтовой.   Об этом родственнику Ратниковых  в  пятидесятые годы  поведал один из  садовников города. Никто из них не знал о  Ратниковых –подпольщиках. 
Долго мы сидели , вспоминали…  Наконец  старик  встал и сказал:  «   Пошли Георгий, покажу  где  лежит Тоня!»   Он вёл меня по   садовой  тропинке, с   грушёвых дерев  падали перезревшие  плоды. А   под старым раскидистым деревом   стоял  одинокий  гранитный  камень, на котором  лежали ромашки.  Я без слов понял, куда  привёл меня старик….
                «Здравствуй, любовь моя!  Как  долго я шёл к тебе!»»