Ганеша так быстро пробегает сквозь лес, который Всё, что за собой на краткое время, оставляет круглое отверстие. Всё не успевает сразу затянуться. Ганеша часто пробегает мимо, нужно только успеть посмотреть за его спину, постараться не обращать внимания на его великолепие. Быть может, он для этого и бежит?
На плоскости стальной под небом бледно серым, перемещаются люди, все с металлическими пятками, скорость их движения зависит от силы напряжения магнитного поля, смысл и цель их движений не ясна наблюдателю. Здесь нет кустов, что бы спрятаться охотнику, приходится напрягаться и оставаться на стальной плоскости, но это не так-то легко. У охотника кожаные пятки, и его выталкивает в небо, только громадным усилием воли он остаётся на плоскости. Но не может передвигаться и поэтому он часто принимает различные позы, волнуясь телом, в ощущении ветра, которого здесь отродясь не было. Глазам охотника не хватает солнца днём и луны ночью, здесь всегда ровный свет, да и свет ли это? Скорее странная возможность различения вещей, разбросанных по плоскости и видящихся охотнику людьми. Из этих плоскостей состоит внешнее тело невероятного существа, и внутреннее тело так же состоит из плоскости. Каким-то непонятным для охотника способом внутренние плоскости и внешние плоскости это одно и то же, хотя совсем разное одновременно. И над всеми этими плоскостями с разной скоростью перемещаются ещё не различимые охотником вещи. А невероятное существо бесконечно волнуется телом прогибаясь под ветром, часто ложась на землю, иногда окунаясь в коричневую речную воду, распугивая водомерок, и выпрямляясь задерживая на острых листьях своих кристальной чистоты капли сверкающие огнестрельно разрывая сердце внимательного охотника на мелкие белые частицы, каждая из которых распахнувшись крыльями летит поздним вечером в огонь и оседает их неисчислимое множество во круг костра белоснежной юбкой крепких бёдер увлечённой танцовщицы. Может быть – степной Нут.
Так мало времени, что сердце скачет от ярко синего огня, за грудью солнца отраженье, не понимает, кто она, одета в перья золотые, с изогнутым янтарным клювом, она руками держит цепи из серых будней.
Когда зовут – не слышу, и не вижу то же, того, кого зовут, и кто зовёт? Все здесь, кого люблю я, и чего там хочет кто? Кто там, за грудью стелет солому по полу, песок на доски сыпет, зеркало на лёд кладёт, кто? Приходит и приносит как запах, беспросветную студёную тоску. Что ещё? Только огонь. Тепло в глубокой глубине и сразу в глубину из страшной глубины, под толстой скорлупой, под белой скорлупой, не тронутой огнём. Как хризантема на лакированной груди, того кто стучится такая одежда. Лицо как ресницы. Как пальцы в кулак – взгляд. Кофейные зёрна зрачков перевёрнутых в отблесках лунных становятся проще дыхания лёгкого.
Сизые подростки, бредут оборванной толпой к оборванной теплопроводке, к трубе, к крутому кипятку, к реке клокочущей и страшной, к глазам оборванным и страшным, к наполненному снегом полю мертвецов. Змеёй чернеющей даже в ночи, на чёрном - чёрное торчит невыясненным направленьем, дорога, из кого в куда то и зачем то.
Как мало времени дышать, проходит снег, всё очень замечательно, красиво, проходит снег и всё что проходило до него теряется, свои следы теряя, всё заново, всё снова дышит. Не помня о дыхании.
Птицы – не то, не это, падают от мороза, кричат тоскливо, гадят метко, бесспорно – только птицы летают в небе без ограничений, с затеями, по-разному летают. Воюют птицы жёстко, любят кровь, поют в лесах – приятно уху, странно… , сколько не слышишь, всё не напьёшься.
Охотник, оглянуться не успел, а вроде опытный охотник, так вот, он оглянуться не успел, как все слетелись и вокруг него уселись. Все альбиносы, что выжили, их было много. Вороны городские напряглись, собравшись в стаю всё копились и копились, уже их столько стало, что стемнело, а альбиносы, молча, на охотника смотрели. Он оглянуться не успел, а уже ступицей в белом колесе закружился, завертелся. И покатилось колесо быстрей, быстрей, быстрей… А чёрные вороны провожали скользящее по плоскости стальной белое колесо. Бесшумное колесо: Луна, Луна, Луна взошла, громадна и страшна.