Впервые я побывала на Киевском вокзале этой зимой. На улице был лютый холод, я была потеряна в себе, стыдилась своего русского языка и препаршиво говорила на украинском. Такси ждала как спасительную машину, что увезет меня с этого вокзала подальше. Поминутно разглядывала случайных прохожих, прямо как ты напророчил. Сама не знаю как.
Припоминаю твои запястья ужасной красоты. Нельзя вообще показывать мне таких как ты людей, мне становится плохо от своей убогости и от твоих талантов всякого разного калибра. Я даже диалога с тобой, вероятно, не переживу, что уж там.
В подворотне неподалеку от вокзала лежал бомж. Он жалобно показывал людям жест, мол "дайте прикурить", но все проходили момо, брезгливо отворачиваясь. Бродяга чуть не плакал. Я отдала ему свою пачку сигарет и зажигалку. От этого легче стало не ему, а мне. С легким, чистым, открытым к размышлениям сердцем я уселась в машину к таксисту, накинула ему сверху денег за то, чтобы всю дорогу он молчал.
По дороге в гостиницу я представляла себе, как мы с тобой сидим на кухне. Ты улыбаешься, говоришь мне какие-то гадости в своем стиле, а мне так хорошо от того, что ты не оттолкнешь мою руку, когда я прикоснусь к твоему лицу.
Никем не занятые волны ударяются о берега. Я выхожу из такси, шаркаю ко входу, кутаясь в куртку. Глотаю воздух жадно, любуюсь на пар изо рта. Прикуриваю мексиканскую сигарету. Сладкую, как сахар. Почти как поднимать бокал за то, что ты не сможешь сохранить.