Однажды в глубине веков.
Государство Нахарина (Урарту) было в стадии восхода к своему возвышению и расцвету, когда в Закавказье появилось небольшое, как сейчас говорят, индоевропейское племя хайев, предков армян с Балканского полуострова. Это гордое племя спасалось от бесконечных набегов кочевников гуннов, готов, сармат, прочих племен с собирательным названием варвары.
Договорившись с царем Нахарины Менуа, заверив его, что враги Нахарины будут их врагами, племя осело на дикой долине в трех днях пути на лошади от Хин Асы и построило себе добротные хижины из камня и дерева. Мужчины охотились, а женщины стали заниматься земледелием.
У царя Нахарины Менуа был единственный сын Аргишти, который с детства пристрастился к охоте на диких зверей. Отец очень хотел, чтобы его единственный наследник бросил это опасное занятие, быстрее женился и остепенился. Но Аргишти буквально болел страстью к охоте. Его ничего не интересовало кроме лошадей и лука со стрелами. Часто на охоте он пропадал неделями, ночуя в шалашах и пещерах. И если бы не сопровождавшая его на охоте свита, отец сошел бы с ума от волнения за сына.
К счастью, это были годы относительного затишья между вторжениями в Нахарину врагов со всех сторон.
Однажды на охоте произошло событие, положившее начало эпохальному изменению жизни хайев.
В тот год стояла небывалая жара. С весны не выпало ни капли дождя, все живое изнывало от зноя и жажды. Аргишти было жалко зверей, ослабевших от тяжкого испытания. Он их не убивал, просто по привычке совершал походы по полюбившимся местам.
Однажды в походе Аргишти и свита нашли юную девушку, которая лежала без памяти возле иссохшего родника. По ее одежде они поняли, что девушка из племени переселенцев, что поселилось поблизости. Девушку подняли, отнести в тень, протерли лицо и голову водой, попробовали напоить.
Девушка, к счастью, ожила. К вечеру она уже сидела на оленьей шкуре и со страхом разглядывала своих спасителей. Спасители были довольны, улыбались и что-то говорили спасенной. Хотя знали, что она их не понимает. Но девушка оказалась смышленой, не из пугливых. Вскоре она тоже им улыбалась и всем своим видом и мимикой благодарила за спасение.
Быстро стемнело и Аргишти со своей свитой решили здесь же заночевать. Развели костер, приготовили пищу.
Девушка была смуглой, большеглазой брюнеткой. Удивительно стройной и живой. Не успела стать на ноги, она бойко крутилась, помогая готовить еду.
Принц был очарован девушкой, ее смелым, живым характером. Он влюбился в нее в тот же вечер, не мог глаз с нее оторвать.
В тот вечер в один миг для Аргишти изменился весь мир. Он стал совершенно другим! Другая земля, другие звезды, другой воздух, другие люди, все – все другое, и все невероятно радует, возвышает! Душа высоко парит в небе над всей земной суетой. И все это, понимал принц, делает вот эта волшебница – незнакомка, которая чуть не погибла от жажды и бессилия.
Спать Аргишти лег совершенно счастливый, его взгляд застыл, когда он до глубокой полуночи смотрел в сторону бугорка – девушки, покрытой одеялом из мягких лисьих шкур.
Аргишти проснулся от отчаянных криков свиты: девушка исчезла, увела с собой любимого скакуна принца. Советовали тут же погнаться в сторону поселения преселенцев, найти и наказать воровку. Но Аргишти медлил. Он словно чувствовал, что девушка с такими глазами, с таким взглядом и характером не может быть столь неблагодарной.
Вскоре вдали появились всадники. Среди них была она – незнакомка, на лошади Аргишти. Соскочив с коня, протянула принцу золотой пояс с кинжалом в золотых ножнах, объясняя на своем, что это – подарок за ее спасение. Сопровождающие воины также соскочили с коней и преклоняли головы в знак благодарности. Аргишти захотелось сопроводить девушку и ее свиту обратно до дома.
Увиденное потрясло нахов. Вся живность была либо съедена, либо сдохла. Недалеко было заметно сухое дно того, что раньше было небольшим озером. Люди по сути дела были готовы смиренно, безропотно умереть.
Из небольшой толпы собравшихся возле гостей вперед вышел человек в необычном черном одеянии. Аргишти понял, что это – старейшина, царь хайев. Как оказалось, он неплохо знал язык нахов.
- Много людей уходило в поисках воды, чтобы забрать с собой всех нас, - объяснял старейшина, - но никто не вернулся. Нет рядом воды. Мы обречены. Нам недолго осталось жить. Детей и женщин жалко…
У Аргишти мгновенно возникло решение забрать их в ближайшее ущелье Хин Асы, где все время, не высыхая, течет речка, то набухая, переворачивая валуны и срывая деревья с корнями, то становясь совсем тихой, мирной и ласковой. Но такое решение он не может принять сам без разрешения отца. А до отца – пятеро суток пути. Что делать? Как спасти людей?
Аргишти тут же попросил собрать все бурдюки и кувшины, которые есть в поселении. Он решил отправить свиту за водой в известной им ближайшей пещере, а сам надумал поскакать к отцу в столицу Тушпу (Туш – главный) за разрешением переселить людей в долину Хин Асы.
Но до отца Аргишти не дошел. Думая все время о красавице, о ее гибнущем племени, принц как-то забыл, что его любимый конь не может выдержать такой большой нагрузки. На вторые сутки пути без отдыха лошадь упала, из ее пасти обильно пошла желтая пена. Больше она не встала…
По этим холмам и пустынным долинам Аргишти ходил в сопровождении свиты, верхом, и пустившись в дорогу пешком, он легко заблудился, пошел не в том направлении. Рассчитывал через день пути добраться до речки, но так и не добрался ни через день, ни через два, ни через три. Вокруг обессилевшего и упавшего на землю принца уже собирались вороны и грифы, когда его, почти мертвого, подобрали изгои - отшельники, проклятые Богом содомиты, десятки лет живущие своей крайне замкнутой жизнью в пещере, далекой от всяких людских троп.
Прошло некоторое время, пока царь Нахарины Менуа испугался, что его сын бесследно исчез. Оставленная им у поселенцев свита сообщила, что Аргишти отправился к нему за разрешением переселить несчастных людей в долину Хин Асы. Отправившиеся по его следу всадники нашли лишь обглоданные зверьми и птицами – падальщиками кости лошади принца.
Царь впал в глубокое уныние. В один миг он сам решил переговорить с поселенцами из далеких Балкан. Тут же отправился к ним в многодневный поход. Хотел лично посмотреть в глаза людей, из-за которых пропал бесследно его единственный любимый наследник и надежда.
На разговор с царем вышел старейшина, умеющий разговаривать на нахском.
- У меня пропал сын. Что вам известно об этом? – грозно спросил царь, с трудом сдерживая свой гнев и горе.
- У тебя хороший и добрый сын, о великий царь. Мы опечалены этой вестью, как и все, и просим своих богов, чтобы он быстрее нашелся целым и невредимым.
- Не надо тревожить своих богов. Они мне не помогут. Мой сын пропал из – за вас! – бросил царь горькое обвинение.
- Твой сын напоил мой народ водой, спас от гибели. Мы в долгу перед ним и тобой, о великий царь. Не гневайся на нас, а скажи, как и чем тебе помочь, - разговор вождя был спокойным, взвешенным, умным. Но этот разговор не облегчал боль души царя нахов из Нахарины.
- Найдите моего сына, - то ли приказал, то ли попросил Менуа, и в состоянии помутненного от горя сознания пригрозил – мой сын пропал из-за вас. Иначе я всех вас изгоню со своей земли!
Сказав это, царь со своей грозно вооруженной свитой ускакал.
Девушку, спасенную Аргишти, звали Лоли. Все почему – то решили, что беду на головы поселенцев принесла именно она, которая и привела этих людей сюда.
Если не найдем принца – нас изгонят. А мы эту Лолу перед уходом сожжем на костре! Это по ее вине все так произошло! – бросил кто-то из собравшихся. Старейшина зло на него посмотрел и сказал, что надо сперва сделать все, чтобы пропавший принц нашелся.
Наконец, обильно пошел дождь. Жара спала, стало легче дышать, появилась надежда жить. Посовещавшись, поселенцы решили мелкими группами отправиться на поиски пропавшего принца. Напросилась и Лоли, она была единственной женщиной среди отправляющихся на поиски.
Изгои - извращенцы планировали сделать из Аргишти не только содомита, но и раба – манкурта. Поить его такими травами, обкуривать таким дымом, когда человек теряет память, но способен выполнять любые поручения хозяина. Такое существо им было нужно для выполнения различных работ.
Заодно, это было гарантией, что пленник не сбежит и не сообщит о месте пребывания изгоев, давно и успешно укрывающихся от людей. Кроме того, жрецы были очень расстроены тем, что недавно от них сбежал один пленник, который добрался до них в поисках воды.
За месяц упорных поисков группы поселенцев и отряды царя Менуа обошли все царство вдоль и поперек. Искали принца как иголку, и все безуспешно. Тогда один поселенец сообщил своим соплеменникам, что знает одну таинственную пещеру, в которой прячутся не менее таинственные люди, и не плохо бы поискать пропавшего среди них. Вождь дал добро, но постольку, поскольку подавший идею не знал Аргишти в лицо, с ним вместе отправили одного юношу, который был в поселении, когда там был принц.
Долго прятались двое возле пещеры, пока однажды Аргишти не вышел из нее. Юноше показалось, что это – тот самый принц, но он до того похудел и оброс, что полной уверенности не было. И тем не менее, вернувшись, они сообщили, что нашли принца.
Зная, что добровольно изгои пленника не отдадут, (такие здесь бытовали законы до прихода нахов), поселенцы снарядили вооруженный отряд из сорока человек, среди которых была и Лоли.
Тайная секта изгоев, состоящая из двух десятков отшельников, оказала упорное сопротивление, но, увдев, что нападающих большинство и потеряв несколько человек убитыми и раненными, отдала им Аргишти, которому к тому времени уже успели повредить память.
Прежде чем вернуть принца отцу в таком виде, решили попробовать его вылечить. Привели всех лекарей, устроили консилиум. Поняв, что с парнем сделали жрецы, нашли снадобья, восстанавливающие память. Но требовалось время.
Свои услуги предложила Лоли. По ее просьбе, их поселили одних в домине на краю поселения. Принесли кроме различных отваров и меда воду, еду, свирель, на которой Лоли хорошо научилась играть, когда пасла коз на плодородной долине, пока засуха все не сожгла и не убила.
Обросшего принца побрили, искупали, накормили досыта, дали ему новую чистую одежду и оставили одного с Лоли, как та просила.
Принц несколько дней не приходил в себя, но вдруг ожил.
Лоли в то утро сидела и вытирала холодный пот со лба Аргишти. Наконец, взгляд принца стал ясным. Он внимательно разглядывал девушку, сидящую рядом.
- Лоли, - наконец, тихо сказал он и улыбнулся. Девушка чуть не сошла с ума от счастья.
- Он ожил, ожил! К нему вернулся рассудок! Он меня узнал!!! – вылетела она из пещеры. Ее счастье было безмерным. Поселенцы тут же отправили гонцов к Менуа с радостной вестью.
В то же самое время изгои - извращенцы советовались между собой по поводу нежелательного соседства со стороны поселенцев. Они понимали, что после обнаружения людьми их пещеры, в которой так долго успешно они прятались, рассчитывать на абсолютный покой не приходится.
Понимая, что такое большое племя на земле нахов могло поселиться только с согласия царя нахов и обращаться к Менуа бесполезно, изгои решили обратиться за помощью к соседям – врагам царства Нахарины – хеттам. Хеттский царь Мумук слыл человеком подозрительным и жестоким. Накануне он приказал отрубить голову своей жене Расиле, а своего главного советника Арлаха приказал бросить в яму со змеями, поверив клевете, что они готовят против него заговор.
Трое изгоев отправились к царю хеттов верхом на ослах. Взяли с собой еду и воду на девять дней пути.
Прибыв в крепость, изгои сообщили, что принесли важную весть из Нахарины, и что сообщить эту весть могут только лично царю Арлаху.
Через пару суток они были приняты в дворце царя.
Изгои представились как овцеводы, у которых пару лет назад царь Нахарины отнял земли и поселил на них страшное, дикое племя, которое готовится использовать при нападении на государство хеттов.
- Эти поселенцы – убеждали содомиты Арлаха, - сущие звери, которые охотятся на людей и кушают их мясо сырым. Они не знают жалости ни к больным, ни к грудным детям. Никто не знает, откуда Менуа их привел, но абсолютно точно известно, что из них готовят отряды для наступления на соседние земли в целях расширения своего государства. Изгои плакали, как женщины, обрисовывая ужасные события, как на глазах матерей племя дикарей – извергов поедали их живых детей и при этом дико, восторженно смеялись.
Царь Арлах почему – то сразу поверил рассказам изгоев. Он спросил, что они ему советуют. Содомиты посоветовали немедленно выслать отряд для уничтожения поселенцев. И. что если нападение будет неожиданным, царь Менуа не успеет опомниться и лишится своих воинственных союзников. И, что они готовы подождать, пока будет готовиться отряд и выступить проводниками.
Между тем принц Аргишти окончательно выздоровел. Он старался не отпускать от себя Лоли, к которой все больше привязывался. А Лоли оказалась девушкой смелой и решительной.
Была теплая ночь полнолуния. Лоли вывела принца за руку из пещеры и они отправились на прогулку вдоль озера, которое к тому времени наполнилось дождевой водой и ожившим ручьем. Они шли, взявшись за руки, как малые дети, и не было людей, счастливее их.
Они остановились возле громадной одинокой вербы на берегу. Парня удивила толщина его ствола и они вдвоем не смоли его обхватить. Здесь же он обнял юную красавицу и долго ласкал, забыв обо всем на свете. Ее густые черные волосы пахли лесом, дымом и еще чем – то тонким и незабываемым, что невозможно было надышаться.
Лоли предложила искупаться. Они бросили с себя одежды и тихо вошли в теплую ночную воду, поверхность которой ярко освещалась полной луной, которая висела прямо над головой.
Они плавали и игрались в воде долго, почти до утра. Потом вышли из воды, оделись и побежали обратно в пещеру.
- Я и ты должны быть вместе – пытался объяснить Аргишти. Девушка почему – то возражала, качала головой.
Утром они весело позавтракали и Лоли, взяв парня за руку, куда – то его позвала. Принц послушно последовал за ней.
Молодые вошли в хижину на краю поселения. Девушка приветствовала поклоном головы странного старика, обросшего длинными седыми волосами, который сидел на деревянной тахте, покрытой войлоком, о чем то задумавшись. Принц тоже поздоровался, также наклонив голову и пржав свою ладонь к сердцу. Хозяин попросил молодых гостей присесть и они сели рядышком на короткую низкую скамейку.
Девушка что – то сказала старику. Очевидно, представила ему гостя. И хозяин заговорил на языке нахов совершенно свободно.
- Хорошо, что вы пришли, - сказал жрец – предсказатель. – Я давно хотел поговорить с вашими людьми. Вы – добрые, хорошие люди, вам многое Бог дал, больше, чем всем. И через вас – Бог многое дал всем людям. Но скоро вы расколетесь. Такова воля Бога. Расколетесь, и между вами будет долгая, долгая война, пока все люди не поймут, что войну надо прекращать. И тогда вы вновь все вернетесь к богу. Все мы вернемся.
Предсказатель замолчал.
- Когда же это произойдет? – спросил принц, желая узнать время, о котором он говорит.
- Пройдут тысячи и тысячи лет, - грустно ответил предсказатель.
Потом он принес и поставил рядом собой на тахту тазик с чистой водой. Долго в нее вглядывался то открывая, то закрывая глаза, а потом опустил в нее руки, закрыл глаза и продолжил:
- Все изменится. Все забудется, прервется связь времен. Я вижу страшную пропасть, заполненную тьмой неведения. Ваш народ потеряет память.
И сделают это – религиозники – жрецы, которые будут внушать, что вспоминать прошлое – грех. Они будут заставлять забывать прошлые традиции, прошлые письмена. Буквы, чтение, которое вы ведете с глубин тысячелетий от самого Бога, они назовут грехом. Они объявят грехом почитание могил предков, все, что, на их взгляд, противоречит новым религиям, которым вы будут слепо поклоняться, превращая их в суеверия.
Грядут мрачные времена, когда ваши потомки потеряют не только государственность, которую вы строили и берегли с помощью Бога и пророка Ибрахима, но и саму память о существовании таковых.
Придут люди, которые все изменят, исказят, а всю мудрость, завещанную вам вашими предками, назовут своей историей, а самих себя объявят избранниками Бога. А потом и себя самих назовут земными богами.
Ваши священные письмена они найдут через многие тысячи лет, но, испугавшись их, испугавшись своего разоблачения, спрячут на многие века. Самое страшное и обидное – человечество поймет, что тысячелетиями его ведут по ложному пути, но у него долго не будет хватать силы и мужества разоблачить ложь, потому что у воров, укравших вашу мудрость, завещанную вам Богом и Ибрахимом, будет очень много денег. Краденных денег.
Люди лжи и тьмы, в конце концов, надолго установят в мире власть денег. Деньгами они будут покупать и властвовать над душами людей.
Мир повернет обратно от прекрасной эпохи Храмов. Эпоха войн и насилия надолго будет царствовать, и нахи забудут священный Завет пророка Нохи жить по зову совести, ибо совесть – это язык Бога с каждым из людей.
Придут люди, которые будут убивать и изводить тех, кто их кормит, а потом, когда кончится то, что они производили, будут ненавидеть и убивать друг друга. Ложь и ненависть долго будет царствовать в мире вновь одичавших от богатства и роскоши людей.
На крови и костях своих доверчивых братьев люди, которые будут называть себя нахами, будут возводить сказочные замки и в этих замках не будет духа нохчаллы.
Люди будут поедать людей, а от Бога будут пытаться откупаться лицемерными религиозными, по сути, суеверными процедурами.
Простые люди, напуганные убийцами различных властей, то отвергающих Бога, то объявляющих себя наместниками Бога, не только перестанут говорить правду, но и будут бояться своих праведных мыслей.
Все будет продаваться и покупаться за деньги. Все будут продавать в погоне за роскошью, даже своих дочерей и жен. Человеческие честь и совесть окажутся намного слабее денег, ибо те, кто будет говорить о чести и совести, тоже станут алчными, продажными. Продажных будет так много, что они будут искать покупателей на свои остатки чести и совести.
Ворами, грабителями и насильниками будут возводиться храмы не ради благополучия людей, а для подавления воли людей видимостью своей набожности. Они будут пытаться прятать за спину Бога свои окровавленные народной кровью и испачканные грязным золотом руки.
Священнослужители будут служить не людям, не народу, а власти, которая будет их щедро, обильно кормить ворованным и награбленным. И ради своих различных хозяев, которые будут быстро меняться, им не стыдно будет становиться лицемерами и грешниками перед Богом.
Люди будут ненавидеть роскошные храмы, построенные на крови и костях обманутых людей и будут готовы отвернуться от их Бога, позволяющего хозяевам роскошной жизни так тяжко грешить, и тогда окажется востребованным Бог Подлинный, все люди устремятся к Нему, ибо поймут, что Он жизненно необходим. И найдут люди Бога не в роскошных храмах, не в мавзолеями над могилами праведников и прочих местах, объявленных сакральными, а в своих душах, в своем разуме и совести.
Подлинный, настоящий Бог, чьим врагом долго будут оставаться священнослужители всех мастей, в конце концов, будет признан всеми, всеми народами, всем человечеством. Это станет необходимостью, ибо человечество вплотную приблизится к самоуничтожению, к вырождению.
Бог вновь станет главным смыслом жизни людей. Целью земной жизни вновь будет признано служение Богу, то есть, своему Разуму и Совести. Человек поймет, что он сам – частица Бога и тогда мир вновь вернется в эпоху Храмов…
Нахи вспомнят и себя, и свое Нохчалла. Через нахов Бог вновь пробудит в людях дух Нохи, Ибрахима, и всех поледующих пророков чистой крови Нохи, которые еще должны прийти на Землю.
Это пророчество слышал ангел, что сидел над головой Адермаха. Ангел слышал и плакал, потому что ему очень жалко было людей, которые напрасно будут гибнуть тысячелетиями. Ему было жалко племя хайев, которому предстояло пройти путь невероятных страданий. Это мудрец из этого племени позже изречет:
«Бог сперва дал страдания скалам, и скалы не выдержали. Тогда Бог дал страдания людям. И люди выдержали».
Ангелу жалко было людей, которых позже назовут иврим (перешедшие реку) евреями, ибо у них тоже будет невероятно трудная судьба. Эти вечные изгнанники научатся не только выживать, но и накапливать огромные деньги. И их ждет новые испытания – испытания деньгами, которые окажутся самыми тяжелыми. Но в решающий момент евреи сами проклянут эпоху Войн и поддержат возрождение эпохи Храмов.
Ангелу до кровавых слез было жалко нахов, тех, кто навечно нарекут себя детьми пророка Нохи. Тех, кто стояли, с помощью Бога, у истоков создания и развития эпохи Храмов. Тех, у которых с самим Богом были особые отношения, тайну которых еще долго будет оставаться не раскрытой.
Ангел знал, что эпоха Храмов, уничтоженная алчными варварами, оставалась в крови, в генетической памяти нахов. И знал ангел, что поэтому нахи генетически не могли ни на кого нападать, обижать слабых и обездоленных. Знал, что нахи были и будут до конца оставаться закодированными феноменом Нохчалла. Что они не в силах менять свою природу и поэтому очень доверчивы, наивны, предсказуемы, за что их легко будет втягивать в самые подлые провокации.
Ангел знал, что нахов будут изводить, уничтожать физически и экономически до тех пор, пока они не вспомнят себя, свое предназначение, но произойдет это очень не скоро.
Впереди у народов была долгая, долгая полоса ненависти, недоверия, взаимного истребления, потому что у людей будет разное представление о Боге, о смысле жизни, о конечной цели величайшего земного проекта Бога – Человек.
Ангела успокаивало лишь то, что пророческий дар от Нохи, Ибрахима, мир им, еще в крови нахов, что он непременно будет переходить из поколения в поколение до наступления Дня Последнего Откровения.
Аргишти вначале хотел спросить у предсказателя, у кого и как ему просить руки Лоли, но сейчас было не до этого. Слишком тревожные предсказания сделал старик, надо было все обдумать.
Хетты снарядили отряд из пятьсот всадников. Изгои – провокаторы сказали, сто этого вполне достаточно, чтобы учинить погром и изгнать «людоедов». Заодно хеттский царь котел посмотреть, насколько крепко охраняются рубежи царства Нахарины.
Получив радостную весть, что его единственный сын и наследник, принц Аргишти жив, Менуа немедленно сам возглавил отряд в триста всадников и отправился к хайям. Заодно он прихватил с собой подарки для спасителей сына.
Стояла пора золотой осени, когда летний зной только – только начал спадать, но воздух сделался уже кристально прозрачным. Это позволяло видеть горизонт далеко вперед. Холмы и скалы были видны на расстоянии почти двух дней пути на лошадях.
С Запада на небольшое мирное племя хайев с ненавистью и жестокостью в душах двигался отряд хеттов, ведомый проклятыми богом содомитами. С юга к хайям с непередаваемой благодарностью и дорогими подарками восторженно двигался отряд нахов во главе с самим царем Менуа.
Отряд нахов несколько задерживался и хетты рано утром напали на мирно спящее поселение. Но хайи были мужественными и мобильными воинами. За многие века притеснений они научились быстро организовываться и оказывать сопротивление, прятать своих женщин и детей.
Зазвучал сигнал тревоги – рог войны и все мужчины от подростков до стариков взялись за оружие – копья, луки со стрелами, кинжалы. Всадников хорошо поражали лучники, который стреляли с плоских каменных крыш своих хижин.
Видя, что нападающих много, женщины, в их числе и Лоли, выбегали из укрытий и нападали на мчащихся всадников, пытались стаскивать их с лошадей.
Аргишти схватил копье у раненого парня и достигал ею всадников раньше, чем они успевали взмахиваться своими тяжелыми саблями.
Бой был в самом разгаре, когда отряд нахов издали узнал ненавистных соседей хеттов по их узким шлемам и разукрашенными красными покрывалами лошадям. Поняв, что среди обороняющихся обязательно будет его сын, гнев охватил царя Менуа. Не раздумывая ни минуту, он приказал вступить в бой и уничтожить напавших. Такого поворота хетты явно не ожидали и растерянность охватила напавших. Не успели они собраться и развернуться, как оказались под жестокими ударами всадников отряда Менуа.
Бой длился до полудня. Хетты кричали друг другу, что провокаторы их обманули и заманили в ловушку. Они выстроились кольцом, что означало переход противника в оборону и готовность к перемирию.
Менуа приказал сигналом горна скомандовать прекращение боя.
Из остатков отряда хеттов в сторону отряда нахов и хайев выдвинулись несколько человек. Из коротких переговоров стало понятно, что хетты пришли по наводке загадочных жрецов, которых нападающие теперь считали людьми нахов.
Царь Менуа приказал задержать изгоев и найти своего сына.
Аргишти был слегка ранен в голову, но жив и весел. Их встреча с отцом была сдержанным, даже суровым. У нахов не принято было выражать эмоции, особенно в присутствии людей.
Трусливые изгои – содомиты рассказали все, и не только о своей провокации, но и о своем диком, извращенном, противном Богу образе жизни. Менуа на радостях даровал им жизнь, но приказал удалиться от земли нахов на расстояние полного лунного месяца пути. В противном случае, пригрозил царь, их настигнут и уничтожат.
По просьбе сына Аргишти всех хайев переселили на плодородную долину реки Хин Аса, которая не высыхала даже в самые засушливые времена, и с тех пор долина стала называться Хайаса.
А Лолу стала любимой женой принца и жила с ним долго и счастливо, хотя при восхождении на престол Аргишти женился на девушне из нахов. Наследнки должны были быть чистокровными.
Саид-Хамзат Нунуев
Село Махкеты.
Веденский район, Чеченская республика