Однажды, будучи на охоте, из уст одного охотника я услышал эту историю. Она меня тронула до глубины души. Я долго не мог с ней расстаться и наконец решил
поделиться с моими читателями.
Мы втроём были очень дружны. Я, Валера и Гена работали на одном заводе и даже в одном цеху. Как мы попали в этот областной город — у каждого своя история. Я родился в этих краях, Валера был из Коломны, а Гена был столичный парень. Но почему он оказался здесь Гена не любил рассказывать. Да мы его особо и не расспрашивали. Ничто так не объединяет людей как охота и рыбалка. Каждый из нас был влюблен в эти забавы: любого подними среди ночи и позови на охоту, никто не откажется, тут же возьмёт свой рюкзак, патронташ, ружьё и полетит сломя голову. А работу все одинаково не любили и не только за её однообразие (наш завод выпускал электротехнические изделия и электроприборы), но и за вредного начальника цеха, дотошного старикашки. Он уже два года как был на пенсии, но продолжал удерживать своё место, не давая продвигаться нам молодым. В цеху все считали, что начальником цеха будет Валера. Он знал своё дело лучше нас, был требовательный и справедливый, никогда не кривил душой, а резал правду-матку в глаза. Нам казалось, что начальник цеха нас тоже недолюбливал, потому что из-за охоты и ночных рыбалок мы часто приходили на работу полусонные. А мы мечтали уехать заграницу и заработать большие деньги.
Однажды ко мне подошёл Валера и напомнил мне, что у Гены скоро день рождения. Мы стали вдвоём думать, что же подарить нашему другу. И нам помог случай. Захожу я как-то к начальнику цеха в кабинет и вижу охотничьего щенка. Маленькиё комочек выбежал мне навстречу. Я замер, боясь, пошевелиться, чтобы вдруг случайно не задеть его ногой. Щенок был красивый, рыжий с белёсыми подпалинами. У него висели большие уши, одно рыжее, а другое белое. На рыжем лбу была белая звёздочка. Щенок обнюхал мои ноги и тут же убежал к хозяину под стол.
— Откуда живность, Дмитрий Павлович? — спросил я начальника цеха.
— Да вот принесла мне работница, да не такого. Хотел подарок внучке сделать, а собака охотничья оказалась. Дочка говорит, надо комнатную собачку, а эта большая вырастет, и что с нею тогда делать. Мне обещали другого щенка принести. Теперь вот и думаю, кому её продать.
И тут у меня созрела мысль сделать нашему другу Геннадию подарок.
— Дмитрий Павлович, я возьму у вас щенка. Только надо сделать так, чтобы его сегодня Гена не увидел. У него послезавтра день рождения, и мы с Валерой подарим ему собаку.
— Хорошо, — сказал, обрадовавшись, начальник цеха, — я девчонкам в контору отнесу. Она дамочка, ей с ними будет веселей.
Мы договорились о цене, я сразу же отдал деньги и пошел в цех сказать Валере, что нашел для Гены подарок.
После работы мы отнесли с Валерой щенка ко мне домой. Жил я в двухкомнатной «хрущёвке», которая досталась мне по наследству от моей бабушки. Валера жил в заводском общежитии. Он там постоянно не высыпался из-за шумных ребят, что жила в соседней комнате, поэтому часто ночевал у меня. А Гена снимал однокомнатную квартиру.
На день рождения Гены мы с Валерой взяли коробку из-под ботинок, проделали в ней несколько дырочек, положили подстилку и упаковали в коробку щенка. Пока мы ехали в троллейбусе, Валера приоткрыл крышку коробки. Щенок, высунув голову, внимательно смотрел на окружающий его мир. Затем он решил справить нужду и подарок наш оказался подмоченный.
Мы пришли к имениннику. Нас встретил весь сияющий Гена. Первым поздравил его я, а Валера, поздравляя, вручил ему обвязанную красной лентой коробку.
— Прими, друг, от нас подарок, — сказал он, — только малость он у нас подмочился.
— А что это? — удивлённо спросил Гена, глядя на свою влажную руку.
— Ты развяжи ленточку и увидишь,— улыбаясь, сказал я.
Именинник развязал ленточку и открыл крышку коробки, оттуда высунулась рыжая мордочка. И тут до него дошло, что его рука влажная не просто от воды, а от мочи щенка. Гена, брезгливо закрыв крышку, передал мне коробку и пошёл в ванную мыть руки.
— Да, — сказал Валера, — по-моему, с подарком оплошали.
Мы зашли в комнату. У стола хозяйничала Лиля — девушка Гены. Лилю я хорошо знал. Она работала в лаборатории на заводе. Выборочные экземпляры очередной партии продукции, которая шла по спецзаказу, мы отправляли на испытания в лабораторию. Там Гена и познакомился с Лилей. А мне больше нравилась Ира. Она была яркая, эффектная, на работу одевалась как на праздник. Я пытался ухаживать за ней, но тщетно. Ира ждала принца с квартирой, машиной и положением. Когда мы привозили в лабораторию продукцию, она всегда шутила: « ну что, голозадые инженерики, опять свои безделушки привезли», но в этой шутке была и доля искренности. Правда, когда она узнала, что у меня есть квартира, её отношение ко мне изменилось. Лиля же была полная ей противоположность: скромная, вежливая, неброская и неизбалованная достатком.
Когда я открыл коробку, и из неё высунулась рыжая мордочка, Лиля всплеснула руками и воскликнула: «боже, какая прелесть!» Она схватила щенка и стала прижимать его к своей груди. То неприятное ощущение, которое оставил нам Гена, сразу же отлегло от души. Появился Гена и настоял, чтобы мы пошли срочно в ванную мыть руки. После водных процедур мы все уселись за стол, зазвенели бокалы, каждый из нас произносил тосты за здравие нашего друга. Щенок в это время бегал по комнате. Затем он забрался к хозяину под кровать и вылез, волоча в зубах грязную Генкину майку. Мы все расхохотались, особенно Лиля.
— Вот и хозяйка появилась, — смеясь, сказала она, — порядок у холостяка стала наводить.
— Теперь и имя у неё есть, — пошутил Валера, — будем её звать «Майка».
На следующий день Гена не явился на работу. Валера позвонил ему и узнали, что он заболел. После работы мы решили навестить друга. Дверь нам открыл Гена. Горло его было обвязано шарфом. На кухне была немытая посуда, оставшаяся от вчерашнего застолья.
— А Лиля тебя не навещала? — спросил я.
— Нет, — как-то неохотно ответил Гена, — ну её, надоела.
Мы удивлённо переглянулись с Валерой и пошли мыть посуду. На кухне под столом скулила «Майка». Валера поставил на пол тарелочку и стал накладывать в неё отходы пищи. «Майка» с жадностью накинулась на неё. По всему было видно, что щенок не ел целый день.
— Отходов полная кухня, а щенка не накормил, — сказал, возмущаясь, Валера.
Потом мы узнали, что влюблённые поссорились из-за «Майки». Гена пошёл покурить, а щенок оказался у него под ногами и он слегка отшвырнул его ногой. «Майка» кувырком отлетела от его ног. Лиля подхватила её и стала выговаривать Гену.
— Гена, — сказал я, — пока ты болеешь, мы щенка заберём, за ним нужен уход.
Гена не возражал. По всему было видно, что он был доволен таким решением.
Прошло время, Гена уже давно выздоровел, но за щенком так и не приходил, а мы с Валерой и не напоминали. «Майка» росла быстро. За моим домом был овраг, поросший кустарником. Мы по очереди выводили туда собаку гулять. Нам было забавно наблюдать, как она, обнюхивая каждый кустик, носилась по оврагу. Однажды ко мне в гости пришли Гена и Лиля. Они уже помирились, и я был рад за них.
— Мы пришли забрать «Майку», — сказала Лиля.
Было видно, что инициатором была Лиля, а Гена соглашаясь, не очень-то хотел забирать подарок. Я отдал «Майку» вместе с поводком и красивым ошейником, которые Валера купил совсем недавно. До открытия охоты «Майка» жила у Гены, она уже выросла и стала грызть всё подряд.
— Ну и подарочек вы мне преподнесли, — как-то раз сказал Гена. — Одни убытки — в свитере дырку выгрызла и новые туфли испортила. А Лилька её больше меня любит.
— А ты не разбрасывай вещи, — пошутил Валера. — В зоомагазине специальные косточки продаются, купи и пусть грызёт. Я тебе скажу так, негоже девушку к щенку ревновать.
«Майке» стала уже похожа на взрослую собаку, и мы решили первый раз взять её с собой на охоту.
Это сейчас, обретя опыт, я стал понимать, что собаку надо натаскивать, учить, а тогда по наивности мы думали, что ей всё дано природой и она сама всё умеет. Необученная собака бегала на охоте как шальная, распугивая дичь. Возвращались мы с охоты без трофеев.
— Да уж подарочек мне преподнесли, — язвительно ворчал Гена, — мало, что всё в доме погрызла, так ещё и дурная.
Я, как инициатор подарка, проглотил эту пилюлю и молчал.
— Она ещё молодая, — сказал Валера, — на охоту её надо повозить и натаскать, может и будет толк.
Следующие выходные мы с Валерой работали, налаживали в цеху новое оборудование. А Гена в эти выходные был свободен. Он взял собаку и уехал на охоту. Вернулся он домой один и сказал нам, что «Майка» потерялась в лесу: подняла козу и погналась за ней. Он нам рассказывал, как он долго её искал, звал, но уже были сумерки, и он возвратился домой.
Прошло больше года, вся эта история с собакой забылась. Мы, как и прежде были дружны. Гена уже поговаривал о своём намерении пожениться с Лилей. Думал и я настойчиво ухаживать за Ириной.
Однажды мне позвонил знакомый егерь Владимир Петрович. Он сказал, что кабанов развилось много, и приглашал нас на выходные приехать на загонную охоту. Мы поднялись рано и в шесть часов уже были на вокзале. Электричкой добрались до нужной нам станции. Пройдя по дороге с полкилометра, оказались у дома егеря. Его старенький « Москвич» уже стоял у ворот. Владимир Петрович уже крутился возле него, укладывая в багажник ружьё и патронташ. Мы подошли к нему, поздоровались и тоже положили свои вещи в багажник.
— Четыре человека, Петрович, мало для загонной охоты, — сказал Валера.
— Сейчас ещё Степан с друзьями подъедет, — ответил егерь.
И точно, минуты через две, показалась серая «Нива» Степана. Владимир Петрович сел за руль «Москвича» и мы поехали в сторону леса. «Нива» шла за нами. «Москвич» проехал по лесной дороге и остановился. Мы вышли из машины. Осенний лес был сказочный. Вперемешку с зелёными елями, уже начавшая желтеть листва дуба и берёзы, создавали причудливые картины. Словно кистью неизвестного чародея-художника было расписано зелёное полотно жёлтыми, багряными и коричневыми красками. В лесу стояли запахи хвои и грибного духа. В тишине застучал дятел, и тут же, заслышав голоса людей, застрекотала сорока. Из «Нивы» тоже стали выходить люди. Из всех четверых, что вышли из машины, я знал только Степана. Мы поздоровались с ним за руку и стали знакомиться с его друзьями.
— Ну что, Петрович, начнём, — сказал Степан, — я предлагаю первым тот молодняк взять.
Степан в лесу ориентировался как у себя дома. Он лесник и мы были на его участке.
— Да, я тоже так думаю, — ответил егерь. — Прошу вас не болтать и идти тихо, — обратился к нам Владимир Петрович, — метров триста пройдем пешком.
Степан подошел к задней дверце «Нивы», приоткрыл её. Из машины выскочила собака. Она была копия «Майка» — та же звездочка на лбу, белое ухо и белёсые подпалины. Только она была какая-то постаревшая. Может это мать «Майки», — подумал я.
Собака сделала круг, потом подбежала ко мне, лизнула меня за руку, как будто потанцевала возле Валерки, виляя хвостом, и передними лапами бросилась ему на грудь. Валера погладил её по голове. Это была «Майка», уже сомнения не было. Потом она подбежала к Геннадию, понюхав его, она вдруг взвизгнула и отбежала в сторону. Степан подозвал собаку к себе и взял её на поводок. Мы шли молча, как велел егерь.
— Смотрите, ребята, — сказал тихо Степан, — загон короткий, можем только начать гнать, а кабан выскочит.
На широкой просеке Владимир Петрович стал расставлять нас на номера.
Я стоял в середине цепи. По правую руку у меня стоял Валера, а по левую Гена. Петрович и Степан пошли в загон.
Стояла тишина, лишь изредка доносился писк пичужки. Воздух был чистый, дышалось легко. Я с наслаждением вдыхал лесные запахи. Вдруг послышался короткий лай «Майки», а за ним голоса Степана и Петровича. Я задумался, вспомнил, как Майка была щенком. И тут раздался треск веток и огромный кабан, выскочив на просеку, промчался мимо меня.
— Кабан! — закричал Валера.
Но было уже поздно. Зверь, перебежав линию стрелков, скрылся в лесу, и тут же мимо меня пулей промчалась собака. Шерсть на её спине вздыбилась, и я услышал лай уже далеко от нас. Вскоре появились Петрович и Степан. На песчаной дороге, что была посреди просеки, были видны огромные следы. Кабан пробежал метрах в десяти от того места, где стоял я.
— Ты чего, Иван, мух сюда приехал ловить! — закричал на меня Владимир Петрович.
Мне было стыдно, я как провинившейся школьник опустил голову и молчал. Степан достал из кармана свисток и три раза просвистев, крикнул: « Найда, Найда, ко мне». Минуты через три, высунув язык, прибежала собака. Она тут же упала у ног Степана. Пока егерь с лесником чертили на песке план следующего загона, мы сели на полусгнивший ствол, что лежал на краю просеки. Пережив свой срам и не ловкость, я с наслаждением смотрел на лес, на охотников и на собаку. Вдруг наши глаза встретились. В собачьем взгляде я увидел укор: « что же ты, господин охотник, я выгнала на тебя зверя, а ты….»
В следующий загон Владимир Петрович послал меня, Степана и Валеру гнать зверя.
На этот раз собака выгнала на одного из друзей Степана небольшого кабана. Выстрел был метким. Охотники вытащили сеголетку на поляну. У огромного дуба были две широкие скамейки. Они были сделаны из распущенного вдоль большого ствола. От времени уже почернели и сливались с корой дуба. Мы уселись на них. Два друга Степана занимались тушей, а мы достали термоса, еду и принялись пить чай.
— Жаль, тот огромный был, — сказал Степан, — секач, я за ним уже давно наблюдаю.
Владимир Петрович посмотрел на меня и улыбнулся.
— Хорошо, Ваня, что ты не убил его, — сказал он, — от хорошего самца приплод толковый будет.
— Может, обмоем удачную охоту, — сказал друг Сепана, доставая бутылку из рюкзака.
— Это, хлопцы, дома, — сказал строго егерь. — Я не люблю выпивки на охоте. За свою жизнь не только дичь, но и раненых охотников приходилось увозить. Напьются, потом пьяные начинают по бутылкам стрелять — оружие шалостей не любит. Вы это, — Владимир Петрович закашлялся, — лучше спрячьте её.
— Собака хорошая, — сказал Степану охотник, что убил кабана, и посмотрел на «Найду». — Когда щенки у неё будут, одного мне продашь?
— Бог знает, когда они будут, — ответил неохотно Степан. — Не знаю, сколько ей лет, но по зубам вижу, что молодая ещё собака. С ней вот какая история произошла. Еду я как-то «Нивой», участок свой проверяю. Гляжу, у дерева мёртвая собака лежит, думаю: « может, пристрелил кто, и мерзавец не закопал». Остановился, подошёл поближе, а она привязана за ошейник к дереву; и не верёвкой, а медным тросиком тоненьким миллиметров пять толщины. Если бы верёвкой была привязана, может быть, и перегрызла бы, а трос не смогла. Кто-то зло хорошо продумал. Смотрю, она открыла глаза. Я её привёз домой. Жена сварила куриный бульон, и мы стали собаку с ложечки отпаивать. Выхаживали всей семьёй, витамины ей в аптеке купил, фаршем кормил. Когда она выздоровела, ела с такой жадностью. Потом начал её учить. Гляжу, толковая собака, сразу всё схватывает.
Мы с Валерой переглянулись и поняли друг друга без слов: антенный канат использовался у нас в производстве, и это зло сделал Генка.
С охоты мы ехали молча. Когда вышли из электрички, Валера посмотрел на Гену и сказал: « Генка, мы даже подумать не могли, что ты такой жестокий, а ведь тебя считали своим другом. Я тебе после этого и руки не подам».
— Да пошли вы! — выкрикнул, уходя от нас, Геннадий.
Ехали в троллейбусе молча. Народу было мало. Валера смотрел в окно, погрузившись в раздумье, а я не мог понять, почему Гена так поступил. И тут я не выдержал и сказал Валере: « неужели он нам не мог сказать, что ему не нужна собака, и её зачем-то забрал у нас?»
— С нами то проще, — сказал Валера, глядя куда-то вдаль, — а вот что бы он сказал Лиле?
— Ну, хорошо, — продолжил рассуждения я, — пристрелить бы мог, зачем же оставил мучиться.
— Да он это всё продумал и ездил туда без ружья. Как он появиться в лесу с ружьём, не предупредив егеря? Владимир Петрович строгий человек. Если поймал бы, то Генке дорога туда заказана. А потом, это такой человек! Ты что забыл, как он сразу побежал руки мыть, когда коробку со щенком взял.
Мы приехали ко мне домой. Передохнув, я стал готовить жаркое из дикого кабана. У меня это хорошо получалось. Валера смотрел телевизор, потом пришёл на кухню и сказал: « «схожу-ка я в магазин, хлеба надо взять и бутылку вина куплю — муторно что-то на душе». Он пришёл из магазина, жаркое уже было на подходе и мы стали накрывать на стол. Зазвонил звонок. Я открыл дверь. На пороге стояла Лиля.
— Шла мимо твоего дома, смотрю в окне свет горит, поняла, что вы с охоты приехали. Гена у тебя?
— Проходи, Лиля, у меня жаркое готово, ужинать будем. Я провёл Лилю на кухню.
Валера разлил по бокалам вино, а Лиля подняла бокал и сказала: « ребята, давайте выпьем за вашу дружбу». Мы молча выпили, закусывая приготовленным мною блюдом. Лиля нахваливала мои кулинарные способности. Вдруг Валерка вскочил и выкрикнул: «Нет, я больше не могу молчать!»
— Валерка, перестань, — сказал я, — замолчи.
— Ваня, что вы от меня скрываете? — спросила испуганно Лиля.
— Всё нормально, — стал я её успокаивать.
— Ты считаешь, что это предательство, если я ей расскажу об этом человеке? — выкрикнул раздражённо Валера. — А то, что она собирается за этого монстра замуж и её об этом не предупредить — это что, по-твоему, не предательство?! Он через год поступит с Лилей так же, как и с этой собакой.
Я молчал, потому что не знал, как лучше в данный момент поступить.
— Валера, что ты хотел о Геннадии рассказать? Говори, я всё должна знать, в конце концов, мне с ним жить.
И Валера стал рассказывать ей всё, что произошло на охоте.
Я видел, как бледнело лицо Лили, потом по её щекам, словно горошины, покатились слёзы.
Валера закончил рассказ, Лиля молча встала и ушла. Я стал выговаривать Валеру за то, что он вмешался в личную жизнь Лили и Гены.
— Ничего ты не понимаешь, — сказал Валера и уехал к себе в общежитие.
Дружба наша распалась. Гена написал заявление и через две недели уехал неизвестно куда. Где-то через месяц уехал и Валера. Он сказал мне, что едет покорять столицу. Перед его отъездом мы посидели с ним в кафе, и я проводил его на поезд.
Пришла зима. Однажды у проходной завода меня ждала Лиля.
— Ваня, ты можешь меня отвезти к тем людям, что спасли «Майку»? — спросила она.
— Наверное, смогу, — ответил я, — мне надо Степану позвонить, без приглашения неудобно приезжать в гости.
Вечером я позвонил Степану и намёками напросился к нему, сказав, что моя девушка очень хочет выходные провести в лесу.
— Приезжайте, — сказал Степан, — по пороше зайчиков погоняем.
В воскресенье мы купили бутылку вина, большой торт, а детям Степана игрушки, конфеты и на электричке поехали в гости. Собака сразу узнала Лилю. Она кинулась к ней в ноги. Степан крикнул: « Найда, фу!». Но Лиля уже сидела на корточках и гладила её по голове. Я видел, как хозяин взглянул на них. Он понял, что гостья и собака знакомы друг с другом, но не разговорчивый по натуре, Степан промолчал.
—Да, — подумал я, — животные доброту помнят дольше, чем человек.
Мы провели выходные хорошо. На « Ниве» Степана съездили в лес. Собака выгнала на хозяина зайца. Сказочный зимний лес нам очень понравился, Лиля была в восторге. Потом мы все ужинали зайчатиной. Пили чай с тортом.
— Продайте мне вашу собаку, — вдруг неожиданно сказала Лиля и заплакала.
Хозяева всё поняли. Жена Степана обхватила Лили за плечи и прижала к себе.
— Нет, миленькая, — сказала она, — не можем мы это сделать. — Мы со Стёпой и дети наши к «Найде» привыкли. Она же у нас и за няньку, дитё со двора на дорогу не выпустит, ляжет у калитки и, если дети норовят на улицу выйти, лает и не пускает. Ежели будут щеночки, мы согласны вам одного отдать.
Возвратились мы на последней электричке домой. Лиля от прогулки в лесу устала и спала у меня на плече.
Прошло время. Однажды звонит мне Степан.
— Обрадуй свою подружку,— сказал он, — «Найда» ощенилась. Мальчиков всех разобрали, а вам девочку, как Лиля и просила, оставил. Можете забрать.
Щенок был копия мать, только на лбу была не звёздочка, а белое пятнышко. В электричке Лиля держала щенка на руках, прижимая к груди, и я не мог наглядеться на её радостное счастливое лицо.
— Лиля, — обратился к ней я, — ты же понимаешь, это охотничья собака, ей надо бегать в лесу, она не может всё время жить в квартире.
— Ну и хорошо, — ответила Лиля, — будешь у меня «Майку» брать и ездить на охоту.
Через два месяца после нашей поездки ко мне в цех пришла вся в слезах Лиля.
— «Майка» умирает, — сказала она.
Я отпросился у начальника цеха, и мы с Лилей повезли щенка к ветеринару.
У собаки оказалась «чумка». Мы долго щенка лечили, пока не победили болезнь.
За это время я увидел в Лиле то, чего я не видел раньше. Да, она не была яркой, броской, красивой, как Ирина. Но красота её души, доброта, человечность, перевешивали все внешние достоинства её коллеги. Мы с Лилей стали дружить, полюбили друг друга, и она вышла за меня замуж. Лиля ласковая, любящая жена, очень хорошая хозяйка и прекрасная мать.
Дмитрий Павлович ушёл на заслуженный отдых, а я стал начальником цеха. Мы с Лилей построили дачу, купили машину и теперь по выходным ездим туда отдыхать. Иногда я смотрю, как мой сын играет с собакой и задумываюсь: «Маленький, рыжий комочек, что когда-то выскочил мне под ноги в кабинете начальника цеха, вдруг перевернул наши судьбы».