Директор районного дома культуры дружелюбно улыбнулся пятидесятипятилетней Лидии Семёновне: «Вы сами виноваты в популярности клуба ветеранов, возглавляемого Вами. Затмили все остальные. Теперь взрослое поколение даже в выходные заказывают ваш приезд с поздравлениями на юбилеи. Учтите, некоторые сотрудники обижаются, потому что им подрабатывать не даёте. И сами ничего не зарабатываете. Материальное положение работников культуры в ваших опытных руках!» Лидия Семёновна запротестовала: «Вы же сами с главой просили о создании клуба!» Директор бодро возразил: » А по чьей инициативе, дорогая Лидочка Семёновна, начались эти увеселительные концерты на дому? Может, по моей? Так я что-то не припомню. Короче, запишите адреса, вот подарки от совета ветеранов, а вот приветственные адреса главы поселения. Букеты у завхоза. Уже купили. Тут пять адресов. До вечера Вам хватит!»
Планы Лидии Семёновны на этот день катастрофически рушились. И хотя автобус уже ожидал местных артистов, она знала, что в три часа рабочего времени вряд ли уложатся. Обычно ветераны уже ожидали за столами. А там попробуй не сесть за стол гостеприимных хозяев, обидятся, чего доброго от подарков начнут отказываться… Такое уже практически было.
В клубе ветеранов многочисленные вдовы любили такие поездки. У каждой заранее был подготовлен репертуар, пробирающий до слёз, если надо, и веселящий душу, когда того требовало одинокое сердце. Ни в русских, ни в украинских песнях недостатка не было. Лидия Семёновна ласково улыбнулась: »Ну, что, девчонки, дадим жару?!» Баянист - убежденный холостяк Павел растянул шестирядный баян: «Начали!» К дому первого по списку юбиляра подъехали с весёлой песней… Официально приглашенных лиц уже ожидали на улице. Как на свадьбе, прямо во дворе весёлым артистам пришлось расслабиться: седовласые сыновья именинника ожидали с пирогами и вином. Сам юбиляр, увешанный орденами и медалями, казался двадцатилетним парнем. Восемь десятков лет остались где-то позади. Каждую песню, посвященную ему, встречал только стоя. А, когда Лидия Семёновна пригласила на белое танго, поцеловал ей руку и вытер свои слёзы: «Как в сорок пятом…Только моей боевой подружки больше рядом нет. Остались вот такие же, как она, геройские сыновья. Все три - офицеры. Два полковника. Один- майор…» От бывшего командира военной эскадрильи смогли выбраться через три часа с большим трудом. Многочисленные гости не хотели сдавать боевые позиции…
Второй заслуженный, известный в округе юбиляр, сидел дома один за пустым столом с бутылкой нераспечатанной водки. Увидев вошедших, вздрогнул. После торжественной речи Лидии, молча, встал и ушёл в другую комнату. Артисты переглянулись: «Петь или не петь?» Лидия поднесла палец к губам. Через пять минут юбиляр вышел в военном кителе. Ряд боевых наград блестел в лучах солнца, проникающего через занавеску. Все притихли. «А я уж думал, что умер без боя. Вокруг ни семьи, ни друзей, ни гостей. Без боевых сто граммов не отпущу. Приказ старшего по званию не обсуждать!»- чётко сказал седой, подтянутый, бывший генерал. Быстро вместе накрыли стол. В холодильнике Ивана Аркадьевича было много вкусного продовольствия на всякий непредвиденный случай. За девчатами клуба дело не стало. Бутерброды, с любовью сделанные женщинами, украсили праздничный стол именинника. После пропетых песен артистами, он сам снял со стены семиструнную гитару и запел…
Но как запел! Это были фронтовые чудесные песни, которые вновь проходили по фронтовым дорогам, грелись у тесных печурок, бросались с гранатами в бой и защищали незнакомые посёлки на безымянных высотах. А бывший боевой генерал пел и пел обо всём, что тревожило душу, и уводил за собою на поля сражений… Потом просматривали немногочисленные фотографии и слушали интересные истории… Постоянно сигналил водитель автобуса, напоминая, что ещё надо ехать к другим. Расставаться не хотелось, но Лидия Семёновна легко разрешила трудную задачу. С трудом расстались, пообещав встретиться ещё…
Время клонилось к вечеру, когда автобус тихо подкатил к последнему по списку огромному, красивому, ухоженному дому. Встречать гостей вышла темноволосая, строгая, пожилая, красивая женщина. Внимательно осмотрев Лидию Семёновну с ног до головы, распахнула калитку: «Проходите, я сейчас разбужу хозяина. Ждал, ждал, да и уснул прямо в кресле…» Нарядные подуставшие артисты присели в гостиной, огляделись. Дом был, как полная чаша добра. Каждый сантиметр подчёркивал роскошь… Смущаясь, вышел сам хозяин. На ветерана войны этот красивый, стройный мужчина как-то совершенно не был похож. Элегантный черный костюм, белоснежная рубашка с полосатым галстуком… Отличная выправка. Лидия Семёновна сконфуженно спросила: «Неужели сегодня Ваш юбилей?» Получив утвердительный ответ, она начала зачитывать приветственный адрес главы. Немолодые девчонки-ветераны труда вручили цветы и подарки. «А сейчас для Вас прозвучит популярная…»- начала Лидия Семёновна, но её перебил хозяин дома. «Во-первых, согласитесь, не так часто юбилеи, чтоб их так на сухую встречать. Во-вторых, я Вас долго ждал и изрядно проголодался. А в – третьих, я не думаю, что лично Вы захотите мне сегодня испортить праздник души. Я его действительно очень долго ждал в своей жизни…»- как-то особо торжественно произнёс Николай Николаевич и пригласил всех присутствующих к столу…
В огромном зале стоял огромный сервированный стол, заполненный всевозможными напитками и закусками. Юбиляр сам обратился к гостям: «Вижу здесь знакомые лица, неоднократно видевшие меня на трибунах, поэтому сначала, дорогие гости, отведайте хлеб-соль на моём юбилейном столе, а уж потом и песни будем петь. Кроме Вас я никого больше не жду…» Лидия Семёновна от имени всех тепло поздравила Николая Николаевича… Началось обычное весёлое подготовленное застолье. Артисты уже не торопились к другим, зажигали весёлыми частушками, водили хоровод вокруг юбиляра, пели знакомые песни. За столом отступило давление большущего, ухоженного, богатого дома. Стало как- то радостно, светло и доверительно. Зная, что ветераны любят рассказывать какие-либо запоминающиеся истории великой войны, бойкая Вера Тимофеевна - одна из присутствующих обратилась к юбиляру: «А Вы, Николай Николаевич, верите в любовь с первого взгляда? И была ли она на войне у вас лично?» Её быстро одёрнули: »Вечно ты, Веруха, о любви, да о любви…» Николай Николаевич обвёл всех взглядом: «А что Вы думаете, не расскажу?! На юбилей всё можно!» За столом наступила тишина. Всем хотелось послушать историю любви. Проводив взглядом вставшую из-за стола спутницу жизни, которая, извинившись и сославшись на головную боль, ушла в летнюю кухню принимать таблетки и отдохнуть, он начал свой монолог: «Призвали меня в сорок пятом. Молодой очень был. Как-то не до любви было. Сразу после войны за боевые заслуги был назначен командиром по ликвидации банд формирований. Пришлось служить ещё несколько лет. Потом институт экстерном, работа на севере. Попал по приглашению друга в эти края. Он как раз решил окончить вечернюю школу. Пошёл его встречать, чтоб вместе сходить в кино, и вдруг увидел молоденькую девчонку, идущую с веточкой цветущей белой сирени… Легкое васильковое платье в белых ромашках облегало её стройную девичью фигурку, белоснежные волосы, разбросанные по плечам, раздувал легкий майский ветерок. Она прошла мимо меня, даже не взглянув в мою сторону, и мне почему-то стало обидно, потому что к тому времени я часто удостаивался женского внимания, ведь я был молод и не урод. Навел справки. Иван сказал, что это - его знакомая своенравная девчонка, живущая по соседству с вечерней школой. План созрел молниеносно: остаюсь здесь, иду в вечернюю, знакомлюсь и так далее. Напрасно я выглядывал эту девушку целыми сутками, назначал через Ивана свидания и грезил о ней ночами. Три года томительного, изнуряющего, сладостного ожидания в грёзах любви… Наконец не выдержал, разозлился на неприступную крепость и осаду, о которой не подозревали, уехал на север, там женился. Детей не было. Вернулся в эти места, в надежде быть хотя бы с любовью рядом, купил белую «Волгу», построил этот дом, и… «замерли мы песней недопетою…» Юбиляр замолчал. Первой не выдержала маленькая, бойкая Верка, задавшая о любви этот коварный вопрос: «Так она Вас никогда не видела, что ли? И не знает, как вы страдали? А жена знала о ней?» Что-то давно забытое, но вдруг воскресшее встало вдруг в памяти Лидии Семёновны: и ветка белой сирени, и её самое любимое васильковое платье в белых ромашках, и настойчивые приглашения длинноносого Ваньки встретиться с его старым фронтовым другом, спасшего когда-то его, пацанёнка, от рук белобандитов…
Домой все артисты вернулись поздно. Говорливая Верка в автобусе всё сокрушенно вздыхала о неразделённой любви бывшего офицера, о богатом, ухоженном доме красивого до сих пор ветерана и почему-то жалела его жену. А Лидии Семёновне стал вдруг понятен пристальный, изучающий взгляд на неё второй половины Николая Николаевича, и что он хотел сказать одной лишь ей, напомнив слова талантливой молодой поэтессы: «И замерли мы песней недопетою одной судьбой из разных половин…»
Охапка алых красивых роз, врученных Лидии Семёновне на прощание стройным, непохожим на ветерана, нежно целующим её руку, седовласым, богатым, заслуженным, но неудовлетворённым жизнью человеком, издавали сладостный, великолепный аромат загадочной, сказочной, глупой послевоенной юности…
20.01.13