/Женщинам читать не рекомендуется/
Подарок он хотел сделать вчера…..
За окном бушевала метель. Снежные заряды так плотно били в стекло, что в комнате было темно. Порой казалось, что здание раскачивается под ударами этого холодного, колючего ветра. Егор сидел на прикроватной тумбочке, курил и думал. В голове была странная пустота и обрывки мыслей. В памяти возникло: «Торричеллиева пустота». Что это такое и откуда оно взялось, он теперь и не помнил. Но почему-то был уверен: это действительно - пустота!
А мысли были на самом деле странные. Ленивые и ненужные. Например, почему все так изменилось, практически за одну человеческую жизнь? Или так всегда бывает? Вот, даже погода стала другой, непонятной. А жизнь? Как сейчас живут люди, какие ценности в ходу? Разве так он представлял когда-то будущее? Он думал не о глобальном, не о политике, а о том, что теперь все и впрямь непонятно стало. Но и эти мысли были вроде как и не его, так, «проездом», как фон.
Основной причиной для сегодняшних раздумий было то, что Егор снова сорвался. Это тоже было непривычно для него. Обычно он всегда сохранял контроль над собой. Даже в драках. Нет, конечно, было и с ним по молодости, адреналин, как сейчас это называют. Тогда он считал, что это состояние предвкушения боя, что ли, когда легкий мандраж и чуть страха, когда первая вспышка ярости - все это слегка размазано во времени и пространстве… А потом остается только усталость и легкая дрожь победы. Все это было когда-то. С годами пришел опыт. И уверенность. Да и доказывать кулаками свою правоту приходилось все реже. А сегодня он вот так сидел, курил и не понимал. Он не понимал самого себя. Так, оказывается, тоже бывает.
«Зачем вчера надо было все доводить до абсурда? До скандала почти. Да не почти, а так оно и вышло. Что это? Откуда берется эта мутная волна, почему появляется желание уколоть, обидеть? Старею?»
Взгляд мужчины рассеянно скользнул по экрану телевизора. Звук был отключен. Народ готовился к длительным праздникам. На экране кривлялась Сердючка. Тут же возникла новая мысль, но уже дурацкая:
«Как, интересно, чувствует себя мужик, вынужденный таким образом зарабатывать себе деньги? И мужик ли он? Раньше были Маврикиевна с Никитичной, да. Но ведь подавалось и смотрелось все это не так. Там просто были ряженые. А тут?». «Тьфу ты, - сплюнул он, - вот не было еще проблемы за Данилок переживать».
Егор думал, что в жизни его уже трудно чем-нибудь удивить. А тут получалось - он удивлял сам себя, вот ведь. Глядя на друзей-товарищей, давно и прочно обзаведшихся семьями, Егор всегда удивлялся некоторым нюансам семейной жизни. Например, необходимости мужчины всегда ставить свою лучшую половину в известность о своем времяпровождении и передвижениях. Получается, жена забирает свободу?
Ладно, он еще мог понять сложившуюся в большинстве семей практику, когда мужчина отдавал все заработанное жене. Пусть. Это можно было как-то объяснить. Мол, мужчина - добытчик, должен обеспечить. Но когда этот «обеспечиватель» сидел с ним в кафе и, увидев, что официант несет счет, судорожно вспоминал, что ему срочно нужно посетить туалет, Егор порой испытывал неловкость. Не от того, что было жаль денег, а от того, что видел мучительную стеснительность своего знакомого. У него жена не предусмотрела в семейном бюджете расходы на поход в кафе, а заначка, очевидно, уже закончилась или была обнаружена бдительным оком и конфискована недрогнувшей рукой.
Куда мы отправимся в отпуск, тоже в большинстве случаев решает любимая женщина. С печальной улыбкой совершенства, потратившей всю свою жизнь на ничтожество, она легко отметает робкие попытки сильной половины рассказать о том, как хороша рыбалка в глубине России. «Только Турция! Если ты не в состоянии заработать на Мальдивы, то, так и быть, Хургада». Вердикт обычно окончательный и обжалованию не подлежит… Женщины, конечно, мысли Егора не поддержали бы, скорее, наоборот. Но вот тут… Он вспомнил одну некрасивую, но довольно интересную историю, которой как-то раз стал свидетелем.
Зайдя по какой-то надобности к одному своему не очень близкому знакомому, он попал в эпицентр семейного скандала. Да, да. Случается ведь порой и такое. Сути разгоревшихся страстей он не знал, конечно, но наблюдать пришлось примерно следующее…
Его знакомый, Константин, угрюмо сидел на кухне перед почти полной бутылкой водки и дымил, как паровоз.
- Проходи, Егор, присаживайся. Погоди чуток, сейчас со «своей» разберусь, и поедем.
- Да может, я лучше в машине тебя подожду? Не люблю я разборок. - По виду приятеля он уже понял, что тот пьет давно и крепко.
Костя плеснул себе еще.
- Ты, я знаю, не будешь. Да нет, уже все, Ирка вещи собирает. Детей «упаковывает». Щаз свалит к маме, и поедем, покури.
- А с чего война-то?
- А я знаю? Позавчера Серега в гости зарулил. Ну, ты помнишь же его? Со своего совхоза в отпуск вырвался, командировка, что ли. Для них же наш городишко - как столица. Ну, Ирка сразу шипеть начала, мол, у тебя одни алкаши и бичи в друзьях. Он же не пустой пришел в гости-то. Короче, чуть тарелки с закуской нам в рыла не швыряла. А какой Серега алкаш? Главный инженер крупного совхоза, спокойный мужик, у него дома у самого трое. Конечно, вырвался, бухнул, не без того. В общем, слово за слово, она мне кровь и свернула. Плюнул я, и пошли мы с Серегой в гостиницу. Ну, а как? Там все нормально, в кафе посидели. Веришь, Егор, даже телок не сняли. Просто разговаривали. Ему его супруга тоже плешь проела, что он один летит. Короче, все бабы – суки, расклад такой. Ну и насинячились неслабо, я у него в номере и заночевал. Утром он в свою управу смотался, там отбой до понедельника, вот мы в морпорт в пивнуху и поехали. Домой я только к вечеру добрался. Моя ревет и стонет, как Днепр широкий. Дети тоже как на чужого дядю смотрят. Ну, я терпел, терпел, а потом и вызверился. Сколько же можно?! Сам знаешь, я все лето с прииска не вылезаю, выходные – забыл, что такое. В отпуске четыре года не был. А тут такая предъява, мол, бездельник, пьяница и кобель. Вот сижу, жду, чем эта забастовка домработниц закончится. - Он снова плеснул себе водки.
В это время на кухню влетела его жена. Ирка была женщиной крупной. В молодости, наверное, правильнее было бы сказать - статной. Уперев руки в крутые бока, она с ехидцей в голосе проговорила:
- Что, Егор, пришел друга поддержать? Наливай, чего уж. Я с детьми ухожу! - Это она уже повернулась к Косте.
- Кто бы сомневался, - пьяно-согласно кивнул тот. - Легкого маршрута! Такси вызывать?
Почему-то эти вроде невинные слова окончательно взбесили женщину.
- Такси? Ну уж нет, за мной есть кому приехать. И учти, алкаш, ты в трехкомнатной не останешься! Я с детьми. Так что подыскивай себе жилье. Вон, дружка попроси помочь, он же у тебя блатной, - кивнула она, не глядя на Егора.
- Ты чо буровишь? - вроде как очнулся Константин. - Какая тебе квартира? У твоей мамы двушка, там и живи.
- Нет уж, милый, я тебе всю юность отдала, так что придется заплатить.
- Ах, так! Ну, тогда слушай. Помнишь, ты пришла ко мне в одном платье?
- Ну и что?
- А уходишь с двумя детьми! Так что, считай, прибарахлилась.
Чем в итоге закончились эти разборки, Егор так и не узнал. Пока супруги хрипели друг на дружку, он по-тихой свалил. Но, судя по тому, что Костя так и жил в семье, все у них закончилось прямо по поговорке – «Милые бранятся…»
Много разных мыслей бурлило в голове, даже удивительно, сколько всего в жизни он, оказывается, уже видел. И касательно женщин опыт какой-никакой у Егора таки был. По своим наблюдениям мужчина вынес, может, и спорную, но истину: женщины не умеют прощать! Нет, конечно, она будет любить, бороться, помогать и поддерживать, но!.. Но она не забудет никакой, пусть даже самой мелкой обиды, нанесенной ей когда-нибудь. Может, это и не так, но, сколько мужчина ни вспоминал, выходило, что в случае уже предсказуемого и реального расставания всплывало обычно такое… Вот тогда и становилось понятно, насколько память женщин крепче памяти мужчин. В его голове обычно всплывали так называемые хорошие периоды совместной жизни, женщина же била наповал! Это тоже имеет место быть. Может, конечно, и не у всех, и не так. Егор вспоминал свое.
Но и в холостяцкой жизни ведь минусов валом, скажете вы, и будете правы. Жить одному для человека, наверное, неестественно все же. Тут дело даже не в проблемах быта, как принято считать. Скорее, наоборот, одинокий мужчина более приспособлен для жизни, что ли. Все эти надуманные проблемы давно решены с помощью стиралок-автоматов, мультиварок и прочих микроволнушек. Семья у человека должна быть. Кто спорит? Ну, а если не вышло, не сложилось, тогда что?.. «Дети – цветы жизни» - может быть, и так. Но или время на самом деле другое, или что-то с обществом теперь не так, и в отношении детей и родителей в последние годы происходят странные вещи. Детки считают, что если их уже соизволили завести (вот еще выражение странное - завести детей, как вроде кошечку или попугайчиков), то родители обязаны обеспечить их всем! Буквально всем. А если не в состоянии, то неудачники, и зачем было тогда их, бедненьких, рожать? Такое тоже встречалось в его окружении, чего уж.
А вот сегодняшнее «состояние нестояния» Егора было как раз и обусловлено «внешним фактором». Странно то, что воспринялось все так остро. Но и этому, наверное, есть объяснение. Может, пресловутый возрастной рубеж? Желание понять, что останется после тебя «за гранью»? Или простое человеческое желание теплоты и покоя? Но вот как оно все выходит-то… Как говорят в народе - слово за слово… - и понеслось! И сколько же ничем неприкрытого негатива и злобной ненависти получается взамен желаемой тишины и неги. Почему все так? Вот что он пытался понять.
Вообще, если, конечно, такое сравнение возможно, совместная жизнь чем-то напоминает дорогу в тайге. Странно, да? Ну вот почему так? - Сначала идут радость, узнавание, удивление, восхищение даже, незнакомой доселе красотой. Происходит удаление от всеобщей суеты, гама, шума, так называемое слияние. А потом, потом остается только размеренная усталость и скука, что ли. Ветки бьют по лицу, и ты уже даже не отворачиваешься, так, чуть пригнул голову, и все. Шаг за шагом… шаг, еще шаг, кругозор сужается, взгляд только вперед, уже не тянет глазеть по сторонам. Рюкзак прижимает к земле, ремень карабина до боли натер плечо, а ты все шагаешь. Шагаешь, и конца краю этому не видать. Ты просто знаешь, что надо идти, да? Вот, наверное, и в семейной жизни бывают моменты, когда что-то идет не так, что-то неправильно. И как найти в себе силы понять, что нужно просто идти вперед? Это, наверное, нелегко, вот так вот, рука об руку…
Самое трудное - это понять. Когда понимаешь, простить уже легче, но опять же - не все! Когда-то, еще при «неправильном советском образовании», он читал в школе о сердце Данко. Это не придумано, это о том, что Егор на самом деле тогда подумал: а смог бы он вот так - отдать его людям? В наше время, конечно, ответ один: а зачем? Ну, может быть, еще: а за сколько?..
А вот теперь, похоже, он и сам убедился, что не стоит разбрасываться сердцами - это больно, когда зря. Сердце в подарок – красивые слова, выходит, не более того. Потому что так легко уронить это сердце в грязь.
И кто прав, кто виноват, какая в итоге разница? А может, он просто поспешил? А может, вообще все было не так? Вот теперь и думай, Егорка, благо есть над чем. А подарок? Ну что ж, значит, он так и останется невостребованным, не подаренным, ненужным… НЕОТПРАВЛЕННЫМ…