71.
Они встанут по привычке рано, но тетя Галя, мать Олега будет уже на ногах, а по дому будет плыть запах блинов. Лицо женщины не разрумянится даже от жара в печи, где она допекала последние ровные, словно солнышко, круги дрожжевого теста. На них сверху падали искорки, и Санька постоит рядом, он ни разу не видел такого действа.
- Умывайся сынок, я воду теплую в умывальник налила. Вы, когда в обратный путь?
- Вот к Олегу сходим и поедем, нам еще к одному товарищу заглянуть надо.
- Живой, - участливо заглядывая в глаза, спросит она.
Санька отрицательно покачает головой.
- Спасибо, сынки, - поблагодарит она у ворот кладбища, - матерям надо знать, что об их детях помнят. А то, вроде, и не жили они на этом свете.
- А дорогу, кто на кладбище чистил?
- Митрич и чистил. Сына его - девять дней послезавтра будет, как тоже в железном гробу привезли. Он поросенка-то ко встрече берег, да вот на помин и заколол.
Она проводит их до автобусной станции, так, оказывается, ближе и быстрее до Рустама добраться. Прощаясь, они дадут ей денег, она не захочет брать:
- Куда мне?
Но Полкан сунет их в карман ее старенькой шубейки. Он и Саньке вернет его две тысячи:
- Семья у тебя. А я всю жизнь на казенных харчах. Машину купил, а вижу ее только в гараже.
Потом они часа три тряслись по ухабистой дороге, пытаясь смежить веки, каждый переживал тихое и оттого более страшное горе матери. И новая встреча радости не сулила.
К дому, где когда-то с дедом жил Руслан их привел мальчишка лет шести.
- Вот здесь бабай живет, - он показал на крепкую домину с четырехскатной крышей.
Они постучали в ворота, но, не дождавшись ответа, сами открыли тяжелую дверь. Пройдя по дощатому настилу, снова постучали, из-за двери раздался женский голос:
- Входите, не заперто.
- Здравствуйте, - они вошли в дом, гудящий от детских голосов.
- Вы к Рустаму, - красивая женщина, крепко зажмурила глаза, - проходите. А я все жду, вспомнит его кто или нет. Пальто вот сюда повесьте, - она указала на вешалку из оленьих рогов и провела их в большую комнату. Там на диване лежал старик, а рядом на полу играли двое ребятишек лет пяти-шести. Старик, увидев их, замычал, пытаясь поднять руку, женщина что-то сказала ему по-татарски и, повернувшись к ним, перевела:
- Он спрашивает, вы вместе с Рустамом служили?
- Да, в том бою он закрыл собой еще одного бойца, но и он умер от раны.
Детишки притихли, разглядывая незнакомцев в военной форме, но Санька подмигнул мальчишке и тот улыбнулся:
- Я тоже смелый, видишь, - он открыл рот, где не доставало зуба, - мне мама ниткой его выдернула, я даже и не плакал.
- А вот и врешь ты все, орал, как резаный, - выдала сестра.
- Ну, немножко можно, - восстановил утраченную репутацию Санька.
- А тебя как зовут, - девчушка подошла к нему и обвила его ногу.
- Саша.
- Дядя Саша, - подал свой голос Полкан, - ты уже дядя Саша, друг.
- Полина, идем, помогать мне будешь на стол накрывать, да и ты Витек тоже, - женщина увела детей, а вскоре они сновали из кухни к круглому столу, накрытому клетчатой скатертью, ставя тарелки с разнообразными блюдами.
- Садитесь, давайте знакомиться, меня Эльвирой зовут.
- Меня Александр.
- А я Павел, - Полкан взял руку женщины и поцеловал.
Она смутилась и спрятала ее, было, за спину, но тут же, стала двигать тарелки к ним ближе:
- Вы уж простите, вина не держим, или, может все-таки сбегать к соседям?
- Не надо, - ответили мужчины в один голос, - наугощались, хватит.
- Конец войне, вот и решили товарищей навестить, - оправдательным тоном пояснил Полкан, - это Ваши, он кивнул на ребятишек, занятых обедом?
- Нет, Рустам у меня один был. Один, один, мой мальчик рос, пока я на Севере работала, - в голосе послышались слезы.
Старик снова замычал, она повернулась к нему, встала, вытерла заслезившийся глаз:
- Парализовало его после похорон Рустика, а мама умерла через неделю. Теперь я сиделкой при нем за то, что он меня проклял и из дома выгнал, - выдохнула женщина наболевшее. – Простить себя не могу, что уехала тогда и сыночка оставила. Будь я здесь, может, откупили мы его от армии.
- Эльвира, Вы не вините себя зря. Руст, Рустам он сам напросился. Он у Вас, знаете, какой смелый. Ордена и медали за просто так не дают, - Егорыч взял женщину за руку.
- И Вас он очень любил, - добавил Санька, вспоминая предсмертную просьбу, переданную Женьке.
- Я знаю, - он снится мне часто, - и все гладит меня по волосам, как в детстве, - она сглотнула невыплаканные слезы. - Потому и волосы не стригу. На кладбище сейчас я не смогу вас проводить, отца не с кем оставить. Вот соседка придет с работы за детьми, я с ней на утро договорюсь. Вы устали с дороги, наверное. Отдохните, пока я баню протоплю. Но они откажутся, пройдут по селу или маленькому городку, но выяснять не станут. Так и будут идти, молча, по улице, вдыхая морозный воздух. Февраль в Союзе был холодным, как и в Афганистане.