Федор Слэнинэ
В результате бездумной и сволочной жизни попал я таки в больницу Склифасовского.
В реанимации, что помню, - это все время по две капельницы, на каждой из рук, иногда - утка. Кормить - не кормили, и всё время температура.
Потом перевели в палату, - всё равно по две капельницы. Остальные хоть как-то передвигались, а я был привязан к капельницам.
В палате довольно пёстрая публика: грузин, болтливый до желания повеситься, и Болт, монгол с такой фамилией, который учился на охранника мавзолея, ихнего.
Монголы вообще-то мелкие, а этот высокий, лицо воина. Наверное, с южной горной Монголии, и, скорее, уйгур. Остальных не помню. Как я понял, монгол в больнице от непроизвольного выстрела.
Грузин всех забалтывал, и не понять, что с ним было. И эти двое устраивали концерт. Грузин так произносил «Болт», что в монголе просыпался Чингиз-хан и в палате пахло чужеземной энергией.
Были моменты, я мог поспорить, что грузина выкинут с пятого этажа, этот длинный Болт выздоравливал и двигался всё быстрее, а грузин - как и раньше.
Когда мне делали уже только по одной капельнице, я начал их мирить, вернее, пытался утихомирить грузина. На свою же голову. Грузин оставил Болта и начал меня убалтывать, садясь при этом на мою койку. Учил меня уму разуму, доказывая, что пока я неразумен.
От такого послабления Болт пошёл на поправку. Их выписали раньше, Болт даже какой-то адрес дал, правда, московский. Грузин исчез, когда я был на процедурах.
И запомнил я этого длинного Болта на всю жизнь: хороший парень, - и адрес оставил.
А «грузинов - как апельсинов» на любом рынке, в любом городе и вне.
Болт, как у тебя дела?