Талантливый человек, даже если он инопланетянин, для меня более близок и значим, чем бездарный русский. Потому что талант есть проявление человеческой сущности, а бездарность – победа материи над человеком. Более того, в любом человеке мне ближе, внятней и родней его талант, то есть свобода духа, а не то, что он русский, немец или еврей, то есть носитель имени, свидетельствующего о его природной обособленности и ограниченности. Национализм, воспевающий это имя, оказывает нам дурную услугу, подменяя дух природой, или, что то же самое, возводя природу в ранг духа и ставя племя, то есть биологическую популяцию, высшей ценностью, целью и смыслом жизни человека. Не чело, а тело обожествляет национализм, причем тело даже не индивидуальное, а коллективное, являющееся для меня, личностного духа, всего лишь «последом» родовых путей истории. Национализм тоже имеет свой спрос на талант, но выражающий только это коллективное, таким образом замыкая нас в скорлупе корней. Человек, уловленный этими корнями и ставший им на службу, являет собой печальное зрелище скованного духа, это легко заметить по лицам воинствующих сторонников национальной идеи – на них лежит печать судороги, свидетельствующей о том, что дух страдает от этого самоограничения этнополитическими рамками, отрицающими его бесконечную творческую природу.
18 января 2013