Мамонтов лютовал. Крича в трубку, он метался по коридору из стороны в сторону, словно разъяренный зверь. Из всех кто попал под его горячую руку, Борису досталось больше остальных. Оказывается, этот гаденыш, имея больше полномочий, отдал приказ снайперу при обнаружении стрелка, сообщить о его местоположении и ждать пока группа Бориса самостоятельно задержит убийцу. Его действия осложнили работу сотрудникам ОВД, которые вышли на стрелка, перекрыли ему отступы и были в шаге от задержания. В результате возникшей не состыковки действий двух групп, снайпер на веревке, привязанной к батарейке центрального отопления, опустился в квартиру этажом ниже и попытался сбежать. К счастью, Лешка заметил по своим мониторам бегущим по лестничной клетке стрелка, и ребята успели его догнать.
Притихнув и поджав ноги, на стульях вдоль стенки больничного коридора, сидели потрепанные опера и грустная Светлана, потирая грудь, ноющую от удара пули. В отличие от остальных она ничегошеньки не понимала в происходящем. Стреляли в нее впервые, поэтому чувства жизни после выстрела в сердце были смутными и противоречивыми. Возможно, она осознает это гораздо позже, когда окажется дома и поймет, что жива. Может, будет плакать, кричать в истерике или впадет в оцепенение, не важно, посттравматический шок настигнет ее позже, а сейчас она тихо сидела вместе со всеми и ждала, когда Мамонтов прекратит кричать по телефону.
Рядом сидел Котов с багровой ссадиной на скуле и прижимал руку к животу, ноющему от боли. В памяти он непрерывно прокручивал все действия шаг за шагом в поисках зацепок. Вначале многое можно упустить из вида, особенно когда счет идет по секундам, зато потом стоит обдумать и вспомнить незначительные мелочи, которые в дальнейшем помогут в расследовании. Например, по тому, какой он применил захват к Котову, с какой силой и куда бил, можно было предположить, что убийца знал толк в рукопашных боях. Возможно армейская спец подготовка. Не сдался, поскольку знал о втором стрелке, знал кто его наниматели.
Юров, запачканный кровью коллеги, отрешенно смотрел на свои наспех вымытые руки, на который все еще оставались следы Ромкиной крови. В перестрелках Саша часто бывал, но с ранением товарища столкнулся впервые.
«Свитер запачкал, придется выбрасывать», - устало подумал он. В голову лезли какие-то незначительные глупости. У него коллегу едва не убили, а он думал о свитере, который покупал еще с бывшей девушкой пару лет назад.
Перед глазами стоял вид раненного Ромы, он хрипел, захлебываясь, цепляясь за Сашку руками, как за единственное спасение. Пытаясь вытеснить весь ужас, сознание отчаянно уводило мысли к свитеру.
Гриша и Марина, доставив Ромку в операционную, подождали сначала результатов и, удостоверившись, что коллега выживет, пришли и присели рядом с остальными.
Труп киллера был отправлен в судмедэкспертизу, а снайпера Фомичев с коллегами повез в ОВД для допроса.
В очередной раз, не выдержав громкого голоса и резких высказываний Мамонтова, к нему подошел заведующий отделением, и попросил вести себя потише. Медсестры, потеряв всякую надежду утихомирить Сергея, смирились и молча проходили мимо, стараясь не оказаться на пути метаний мужчины. Врач, предпринявший уже две попытки, вначале вежливо просил покинуть больницу, а теперь на его лице отчетливо горела ярость и нетерпение к подполковнику. Мало того, что они разгромили палату, и перечисление средств на ее ремонт придется ждать в лучшем случае год, так они еще продолжали шуметь.
- Моих ребят чуть не постреляли из-за тебя! Чуть не упустили снайпера и ты смеешь мне говорить, что… – Сергей отвлекся на подошедшего врача. Кивнул, интересуясь, что тому надо.
- Покиньте немедленно отделение. Здесь лежат больные люди.
Сергей, достав удостоверение, открыл прямо перед глазами врача.
- Я уже его видел дважды, это не меняет того, что вы должны уйти.
Сергей прижал телефон к плечу, закрывая микрофон.
- Раз видел, чего опять надо? Разглядел плохо?
Врач оказался не из слабонервных, и остался невозмутим.
- Если не замолчите и не уйдете из моего отделения, я сделаю так, что когда вы или ваши сотрудники окажитесь здесь пациентами, вы будете страдать и мучиться от боли, – помолчал, не сводя прямого взгляда с подполковника, и убедительно добавил, - очень долго.
Мамонтов впился в него злобным взглядом. Перед ним был сильный и мстительный соперник, Сергей умел чувствовать людей и стоявший перед ним невысокий худенький врач не блефовал и не запугивал, он просто констатировал неизбежный факт дальнейшего развития событий. Отделение было его миром, в котором он был одним из старших богов, поэтому Сергей уступил.
- Я договорю и мы уходим.
- Надеюсь.
Все с тем же спокойным лицом врач удалился в ординаторскую. Проводив его недовольным взглядом, Сергей вновь продолжил разговор по телефону на повышенных тонах.
Закончив ругаться с Борисом, Сергей отключил телефон и гневно взглянул на притихших своих волчат.
- Ну что друзья мои, - хлопнув в ладоши заявил Сергей. – Поздравляю, теперь нас могут отстреливать поодиночке.
- Зачем? – вздохнул Полищук.
- Котов прав, по киллерам мы можем понять заказчика. Судя по тому, что мы имеем, заказчики очень влиятельные. Нас могут банально придавить как блох. – Сергей остановился напротив ребят, облокотившись о стену. – Я не привлекал Бориса, но он оказался в курсе нашей операции. Расставил своих людей и отдал свои приказы. Его управление может потребовать снайпера и наше дело о секте, отстранив нас.
- Этого следовало ожидать, - прошептал Котов, но его все равно услышали. – Надо было его пристрелить на берегу.
- У нас есть снайпер и киллер, надо быстро выйти на заказчика, - предположил Гриша. - Теперь будем знать, что даже если отец Филипп, Наумов или кто-то еще знают членов секты, они не признаются, поскольку боятся их власти. А снайпера уберут и дело закроют, если мы передадим их другим.
Мамонтов взглянул на сникшего тихого Котова.
- Выскажись.
- Я устал и хочу есть. Можно домой?
Сергей тяжко вздохнул.
- Никаких «есть», никаких «домой». Меньшова оформи тело киллера под другой легендой, так чтоб никто не подкопался. Изучи его досконально, хоть на молекулы разбери, но я должен знать, где он ходил, что ел, чем дышал, с кем спал. Полищук и Юров в отдел помогать Фомичеву с допросом снайпера. Необходимо в кратчайшие сроки выйти на заказчика. Котов доставишь Светлану к родителям и допросишь подозреваемых еще раз. Начни с тех, у кого уязвимая психика и кто пришел в церковь позже остальных. Попробуй начать с Долговой, припомни ей Исаеву и аккуратно надави. Если она повернута на вере в Дьявола, посмотри на нее своими разноцветными глазами и скажи, что ты слуга Сатаны или что-то в этом роде. Импровизируй. С прессой никому не говорить, с непосвященными в дело коллегами ничего не обсуждать. – Сергей взглянул на часы. – А я к начальству на бой быков.
***
Котов остановил машину возле дома родителей Светы. Всю дорогу она молчала, постепенно застревая мыслями в пережитой перестрелке.
- Ты как? – он коснулся ее плеча.
Светлана будто очнулась ото сна. Осмотревшись, устало закрыла лицо руками. Светлые кудрявые волосы спали вниз.
- Не знаю… - призналась она.
Забросила волосы с лица назад, встряхнула головой, разгоняя дурман.
- Это нормально. Когда в меня первый раз стреляли, я пару дней пил до беспамятства, а потом долго боролся со страхом перед оружием.
- Как вы работаете в таких условиях?
Паша пожал плечами.
- У каждой работы своя темная сторона.
- Тебе ж голову прострелили, выжил чудом. Антона чуть не убили. Рома сегодня едва не умер. Вам же не так уж много платят, чтоб своей жизнью рисковать.
- Свет, убить могут любого белым днем во дворе дома, а умереть можно даже подавившись куском хлеба. Мы, по крайней мере, ловим бандитов и стараемся сделать мир для остальных людей безопасней.
Света скептически ухмыльнулась.
- И как удается?
Котову нечего было ответить на этот вопрос.
Паша помог ей выйти из машины и проводил до двери в квартиру. Позвонил в дверь, открыла мама. Увидев дочь в сопровождении Котова, испугалась.
- Паша… что случилось?..
- Все в порядке. Все живы здоровы. Как сами?
- Нормально.
Света остановилась у порога, не желая идти домой. Уцепилась за куртку Котова, как за спасательный круг посреди бушующего океана.
- Отвези меня к Антону. Умоляю, отвези. Я хочу его увидеть. Вы мне все врете, почему ты сказал, что Антон в морге?
- Он в безопасности, сейчас не стоит раскрывать его местоположение.
- Ты мне врешь?
- Не вру, - улыбнулся Паша. – Ты прими успокоительного и по больше, а то тебя накроет шок, и ложись спать, – подумав, глядя на нее, решил: - а лучше выпей водки.
- Не хочу спать, я хочу к Антону.
- Послушай меня внимательно. – Он взял ее лицо в ладони, пытаясь сосредоточить ее взгляд на себе. – Сёма скоро придет в сознание, отек мозга сошел, из принудительной комы его вывели, он сам дышит, осталось подождать, пока он проснется. – От подобных вестей у нее заблестели слезы на глазах. - Я твой друг и прошу тебя как друг, ради Антона, напейся успокоительного или водки и ложись спать. Иначе ты не справишься с шоком, и будет всем только хуже. Когда Антон придет в сознание, ты ему будешь, нужна сильной и здоровой, а не на лечении в психушке. Поняла меня? – она кивнула, соглашаясь. - Ты сделаешь, как я прошу ради Антона?
- Хорошо, - покорно согласилась Света и прошла в квартиру.
Паша поцеловал ее в лоб и отпустил.
- Будь умницей. Я завтра утром позвоню, сообщу новости. Антонина Михайловна, присмотрите за ней. Что она с лекарствами не перебрала, дайте ей сами чего-нибудь и уложите поспать.
- Пашенка, что же случилось?
- Ничего страшного, стандартная ситуация в работе оперов. Только мы привычные, а для нее будет тяжело пережить. Ну, все мне пора бежать.
Антонина закрыла дверь. Дочь сидела на пуфике под вешалкой для одежды и снимала сапоги. Вид у нее был какой-то растерянный.
- Что произошло? – тревожно спросила Антонина.
- Стреляли… - пробубнила Света, снимая куртку, и только сейчас матушка заметила что она в мужском свитере, который вдобавок пробит пулей в области сердца.
- Господи Боже… - охнула она.
- Ма, да все живы, не причитай. Я в бронежилете была, а парень тот выжил.
- Куда ты попала? Это Котов тебя втянул? Антона, небось, он угробил и за тебя взялся.
- Ой, мам не ной, - отмахнувшись, Светлана прошла на кухню. Достала из шкафчика, припрятанную отцом «на черный день» бутылку водки. Откупорила, налила половину кружки и не раздумывая выпила, давясь и жмурясь.
- Ты же сказала, что в больницу поехала. По телевизору показывали, что Антон пришел в сознание. Куда ты попала? – встревожено кудахтала матушка. – Почему в тебя стреляли? Кто?
Света поняла, что половина кружки слишком мало, чтобы выдержать еще беспокойство матери. Прямо из горла бутылки сделала несколько глотков, пока не запротестовал желудок. Перевела дыхание, зажав нос рукавом, закрыла бутылку и пошла в свою комнату, не ответив матери ни на один вопрос.
***
Все попытки разговорить снайпера оказались тщетными. Ни побои, ни шантаж с угрозами, ни сделки со смягчением приговора ничего не привело к результату. Он упорно молчал, а установить личность не удалось, поскольку подушечки пальцев недавно были сожжены.
Вернувшись от начальства в дурном расположении духа, Мамонтов первым делом зашел в допросную. Застав вымотанных ребят, пытающихся расколоть снайпера, сразу понял, что за два с лишним часа они не добились результата. Закрыл за собой дверь на засов, выйдя из видимости камеры, дотянулся и осторожно сдвинул ее чуть в сторону, чтобы уменьшить радиус видимости.
Глеб устало откинулся на спинку стула, понимая, что дальше допросом будет заниматься Мамонтов.
- Я таких давно не встречал, - пожаловался Фомичев.
- Зато я встречал, - Сергей бросил пальто на стул в углу, туда же положил пиджак, и, закатывая рукава на рубашке, подошел к лежавшему на полу избитому снайперу.
Это был молодой парень меньше тридцати лет, даже смотрелся мальчишкой, по дурости рискнувшим поиграть в крутых мужиков. Патлатый, невысокий, среднего телосложения. Свитер, джинсы, кроссовки и разного цвета носки.
Что заставило его пойти на убийство?
- Он словно зомбированный террорист, – предположил стоявший в углу Полищук. – Стерпит любые пытки во имя своего Бога, чтобы попасть в рай.
- На войне много было молчаливых героев, - Сергей присел, взял его руку лично убедиться в уничтоженных отпечатках пальцев. – Но этот парень не герой и не террорист.
Приподнял веко, заглядывая в зрачок. Парни с ним хорошо поработали. Синяков и переломов видно не будет, но боли предостаточно. Бедолага пребывал в полуобморочном состоянии. Обычно при таком допросе люди начинают хоть что-то говорить; ругаются, угрожают или пытаются шантажировать, умоляют или банально несут бред.
Почему этот молчал? Сопел, стонал, но не произнес ни слова, так словно у него языка не было.
- Он не глухонемой и не идиот, чтобы ничего не соображать. – Глеб бегло прошелся по сделанным скудным записям допроса. – Татуировок и отличительных примет нет. Дали ориентировки, но нигде не проходил по базе.
- Он ничего не скажет, - с грустью вздохнул Сергей, - а я-то надеялся сувенир у него взять.
Полищук переглянулся с Юровым. Пальцы резать или другие части тела увечить Мамонтов никому не позволял, предпочитая заниматься подобным допросом лично.
Саша пошарил по карманам, доставая нож. Этому уроду он был готов лично отрезать все двадцать пальцев и даже не поморщиться. Уже после первых пятнадцати минут общения со снайпером потянуло на кровожадность, но без присутствия Мамонтова самовольные выходки могли стоить работы.
- Посадите его, - попросил Сергей.
Подхватив стрелка под руки, Полищук с Юровым посадили парня к столу. Надавив на пару болевых точек, привели его в чувства.
Саша протянул подполковнику нож, а сам прижал ладонь стрелка к столу. Полищук обхватил парня за плечи, чтоб не дергался.
Убийца был на удивление безвольным и покорным. Не сопротивлялся, не испытывал страха, хотя прекрасно понимал зачем нож и к чему его рука на столе. Большинство людей, включая самого Мамонтова, начали бы уже дергаться. Предчувствие и ожидание боли заставляет людей паниковать и пытаться спасти себя и свои части тела. Будь ты хоть трижды герой, перспектива лишиться пальца активизирует инстинкт самосохранения и человек либо пытается спасти себя, либо готовиться вытерпеть боль.
- Я видел много подготовленных бойцов и просто упертых фанатиков, - Сергей не торопился отрезать ему палец, - но ты не из их числа. Так почему же ты молчишь?
Парень поднял на него взгляд. Два с лишним часа ему причиняли боль всяческими способами, и теперь не только тело, но и его сознание утопало в ней будто в тяжелой трясине. Допрос можно было продлевать часами, держа стрелка в состоянии непрерывных мучений, ведь ни один адвокат потом не сможет доказать, что к нему было применено насилие. Даже Палец он мог отгрызть сам себе в припадке буйства или имитации того самого буйства.
В глазах стрелка ничего не было кроме боли и усталости.
Сергей прижал острие ножа к мизинцу и надавил, но тот даже не дернулся и на лице ничего не отразилось. Только сорвалась одна слезинка и покатилась по щеке испачканной грязью и кровью.
Мамонтов убрал от мизинца нож, всматриваясь в парня внимательнее, тот в свою очередь безразлично смотрел на него.
- В чем дело? – не понял Юров, внезапной перемены в подполковнике.
Мамонтов вернул ему нож, кивнул, чтобы перестали держать парня. Полищук и Юров отошли в сторону. Стрелок остался сидеть, положив руки на стол и глядя перед собой в пустоту.
- На нем дорогая одежда. – Мамонтов прошелся по допросной. – Гладко выбрит, хороший парфюм. Судя по ухоженным рукам и ногтям, парень следит за собой и не тяжело работает.
- При нем ничего не обнаружили, - напомнил Фомичев. – К церкви «Воскрешение» и ее прихожанам не имеет отношения. Отец Филипп его не опознал. На видеоматериалах из церкви его не заметили. К бандам и прочим группировкам не принадлежит, уже уточнили.
- Совершенно посторонний человек, имеющий приличный достаток, а значит успешную карьеру, - подумав, Сергей добавил, - возможно, не религиозный посторонний человек вдруг начинает стрелять по совершенно незнакомым ему людям и к тому же не вымолвил ни слова при допросе. На что это похоже?
- Он полный псих, - предположил Юров.
- Ни алкоголя, ни наркотиков, ни прочих токсических веществ предварительная экспертиза в организме не обнаружила, - добавил Глеб.
- У него не слабая винтовка. Номер сбит, но мы пытаемся выйти на продавца. Есть всего три точки, где можно такую игрушку нелегально достать. По словам ребят, которые ловили его, парень силен в рукопашном и имеет спец подготовку, - Полищук развел руками, признавая странность стрелка. – Он не сознается, не выдвигает требований. После того как он же убил своего коллегу в палате могу лишь предположить, падлец уверен, что ему в любом случае конец.
Сергей недоверчиво пощупал его бицепсы.
- Спец по рукопашному? Гриш он в спортзале ни разу не был.
- Да он как Джеки Чан молотил наших парней и прыгал по лестничным пролетам. А как ловко спустился в квартиру ниже. – От возмущения Юров чуть не задохнулся. – Он чуть Ромку не пристрелил вместе с нами, а Вы его защищаете?! Да порезать его на куски надо!
Юров двинулся с ножом к стрелку, решительно настроившись отрезать от него хотя бы палец, но Мамонтов его придержал. Отобрал нож.
- Саш, иди, принеси мне попить чего-нибудь.
- Что?
- У меня горло пересохло после разговоров у начальства, пожалуйста, не сочти за труд, принеси мне хоть банку колы, хоть стакан воды.
Юров молча вышел из допросной.
- Он на пределе, - заступаясь, сказал Глеб.
- Пусть передохнет, - закрыв дверь, Мамонтов пододвинул стул и сел рядом со стрелком. Несколько минут смотрел на него, наблюдая отсутствие реакции на лице парня, потом пощелкал перед ним пальцами, привлекая внимание к себе. Тот неспешно повернулся к подполковнику. – Это никому ничего не напоминает? – спросил Сергей, обращаясь к коллегам, и продолжая следить за мимикой стрелка.
Подавшись вперед, Глеб тоже всмотрелся в парня, пытаясь разглядеть то, о чем стал догадываться Мамонтов.
- У него с головой не все в порядке.
- Или он просто симулирует, - Полищук тоже подошел ближе.
- Ставлю бутылку коньяка на то, что этот парень работает клерком или менеджером в торговле. – Сергей хищно улыбнулся. Они продолжали смотреть друг другу в глаза. – Он не имеет физической спец подготовки, и понятия не имеет, как разобрать и собрать пистолет. Максимум его подготовки это компьютерные игры стрелялки.
Полищук озадаченно почесал затылок. Если не брать во внимание недавние заслуги парня, то можно конечно предположить, что он типичный патлатый пацан разгильдяй пристроенный папочкой в какую-нибудь солидную конторку. Любитель ночных клубов и девочек, страстно увязший в виртуальном пространстве интернета и компьютерных игр.
Но все что они сейчас видели перед собой, никак не сочеталось со снайпером и отменным бойцом.
- Это вы зря Сергей Михайлович, - Фомичев закачал головой. – Ребята при задержании могут и преувеличить, но я сам лично смотрел запись у Лешки, как этот вот задохлик парней раскидывал. Что вам такого в Главке наговорили, что вы решили не признать в нем стрелка?
- Что там говорили, не твоего ума дело, а вот задохлика стоит показать мозголому. – он обратился к Полищуку, - Приведи-ка Яну Орлову.
- Которая по делам несовершеннолетних? – уточнил Гриша, уже направляясь к двери.
- Ага, она самая.
Спустя десять минут с Полищуком вошла Яна. Высокая фигуристая женщина сорока лет, не утратившая с возрастом округлых форм и природной красоты, и похожая на отменное выдержанное вино с тонким ароматом, терпким послевкусием и своей историей.
Даже в строгом костюме и собранными в пучок темными волосами Яна выглядела очень чувственной, манящей женщиной, что никак не связывалось с ее непростой работой. В органах она была менее десяти лет, а до этого всю сознательную жизнь изучала психологию и функции головного мозга, преподавала в институте, параллельно работая в частной клинике с олигофренами, аутистами, шезофрениками и прочими несчастными детьми, страдающими психологическими расстройствами. После рождения сына, решила ослабить темп жизни, сменила преподавательскую деятельность на работу с трудными подростками в ОВД и уменьшила часы приема в клинике, чтобы оставалось время и силы на собственную семью.
Сергей подозвал ее жестом, уступил свое место и усадил перед парнем.
- Посмотри на него и скажи, что ты видишь.
- Он старше моей возрастной группы, - улыбнулась Яна.
В полной тишине Яна изучала стрелка, тот смотрел на нее, а остальные терпеливо ждали.
- Ему промыли мозги и он дальтоник, - сделала вывод Яна.
- Умница, - Сергей чмокнул ее в макушку. – Можешь его раскодировать?
- С чего ты взяла? – усомнился Фомичев, перебивая.
- Большинство дальтоников видят красный и зеленый цвет как серый. У него носки разные.
- Может он пару не нашел, - упирался Глеб. – Да и как ты разглядела носки, когда только вошла.
- Вот когда вошла, тогда и обратила внимание на его обувь и носки. Так делают все женщины, - она подмигнула Фомичеву. - Парень сидит, его джинсы приподнялись. Пару он нашел. На носках одинаковый рисунок, а цвет разный.
- Может ты и мои носки разглядела?
- Ты сегодня в зимних ботинках, которые не мыл еще со вчерашнего дня. – Яна, уверенная в своем уме и блестящей наблюдательности, победоносно улыбнулась.
Разоблаченный Фомичев сник, потупив взгляд в свои записи, скрывая зардевшиеся щеки.
- А мозги с чего и кому промывать? – спросил Полищук.
Как и большинство мужчин, Гриша сам был полностью уверен, что красивые и одновременные умные женщины встречаются крайне редко и то по случайной ошибки природы. Поскольку красивым не к чему ум, они и так привлекают внимание, а умные без красоты знают, как и чем привлечь мужчин. Яна обладала женской красотой и потрясающим умом, поэтому мужская половина отдела относилась к ней недоверчиво и с опаской.
- Он метросексуал, - ответила Яна. – Это очевидно.
Фомичев аж поперхнулся, а у Гриши отвисла челюсть. Они оба были не способны постичь женскую логику, но признавали силу женского чутья.
- Таких не берут в космонавты, - вновь улыбнувшись своей белозубой очаровательной улыбкой, пошутила она, но юмор все равно был не понят. – У него совсем другие представления о жизни и идеалах...
- Погоди, - перебил ее Глеб, - это те, которые и с теми, и с другими в метро, типа на людях заводит?
- Нет.
- Что извращенцы? – удивленно гоготнул Полищук. - Может он не совсем парень?
- Как все запущено, - вздохнула Яна. Взглянув на подполковника, поняла, что тот предпочтет промолчать, чем раскрыть свою некомпетентность в современных терминов. – Это люди, которые следят за своим внешним видом. Посещают салоны, тщательно выбирают одежду, брови выщипывают, ногти красят.
- А, те, которые в женщин переодеваются, - понял Глеб.
Яна в отчаянии хлопнула себя по лбу.
Мамонтов сообразил быстрее, что развитие подобной темы стоит опустить.
- Не отвлекайтесь от темы. Яна, по существу, пожалуйста.
Все разом приняли серьезный вид.
- Не удивлюсь, - продолжила Яна свою версию, - если его просто поймали на улице, дали установку, он выполнил задание и теперь должен самоликвидироваться.
- Чушь какая! – Фомичев категорически не принимал такой вариант.
- Это возможно? – уточнил Сергей.
- Опыты по зомбированию людей проводились, - уклончиво ответила Яна. – Не знаю, кто поработал с этим парнем, но он явно кем-то обработан и это не банальный гипноз. Можно внушить людям, забыть их прошлое или внести некоторые коррективы в память, но чтобы сделать из человека снайпера и бойца...
- Тоже мне Джейсон Борн… - скептически хмыкнул Фомичев.
- И можно сказать девочке разденься, облей себя бензином и подожги себя? – припомнил Сергей дело Исаевой.
- Под гипнозом человека трудно заставить убить себя или сделать что-то чуждое его сознанию, но если задаться целью… - она встревожено обернулась на Мамонтова. – Сергей Михайлович, вы во что вляпались? В правительственные заговоры?
- Надеюсь, что нет. – Он присел, чтобы быть на одном уровне с сидящей Орловой, - Яночка, родная, я выпрошу тебе очень большую премию, если ты раскодируешь стрелка или выжмешь из него, хотя бы имя и фамилию.
- Я постараюсь, но ничего не обещаю.
Сергей сжал ее пальчики в своих руках.
- Это твоя минута славы, можешь на нем применить все свои знания, но помоги нам в расследовании. Если у нас ничего не будет до утра, его заберет ФСБ.
- Я сделаю все что смогу.
- Спасибо. Ребята побудут здесь ради твоей безопасности.
- Сергей Михайлович, на парне брендовая одежда. Возможно, это как-то поможет для начала. В городе всего несколько магазинов этих фирм, парень явно постоянный клиент, его могут опознать продавцы.
- Вот парни учитесь! – Сергей не удержался и снова чмокнул Яночку в макушку. – Женщины всегда замечают ботинки, носки и одежду, а вы два часа его лупили и ничего не сообразили!
***
Всю дорогу от школы Лена шла домой в сопровождении подруг. Остановившись у подъезда, они разговаривали еще минут десять, прежде чем разошлись. Выждав, пока подруги отойдут чуть подальше, Паша зашел в подъезд и догнал на лестнице Лену.
- Здравствуй, - начал он. – Как жизнь?
Лена не остановилась, продолжая подниматься на пятый этаж.
- Что вам надо?
- Не помнишь меня? – он показал ей удостоверение. – Мы говорили о твоей подруге Оле Исаевой.
Лена кивнула припоминая. Подошла к квартире и полезла в карман за ключами.
- Олю вчера похоронили, - она открыла дверь, намереваясь войти без гостей.
Паша подставил ногу под дверь, не давая ее закрыть.
- Я очень прошу уделить мне десять минут. – По ее выражению лица он мог даже не умолять Лену об этих десяти минутах. Тогда он добавил ключевую фразу: – или я вызову тебя повесткой в отдел для допроса.
Взвесив последствия визита в отдел, Лена открыла дверь, впуская оперативника.
- Родители должны скоро придти, так что спрашивайте и уходите.
Лена разулась и прямо из коридора небрежно бросила сумку с учебниками на диван в комнате.
- Они в церкви?
- Кто?
- Родители.
- На работе. - Она сняла куртку, и повесила на вешалку. – Пройти не приглашаю, ордера у вас нет ведь.
Паша ухмыльнулся. В прошлый раз Лена показалась ему несколько умиротворенной и безразличной к внешнему миру, а сейчас напротив девушка была настроена немного агрессивной и закрытой.
- Я не с обыском. Просто появились новые улики по делу Исаевой, решил, что раз ты ее лучшая подруга, то тебе будет интересно узнать, кто так жестоко убил Олю.
- Говорят, она сама себя подожгла.
Скрестив на груди руки, и прислонившись плечом к стене, Лена стояла напротив оперативника, но старалась не смотреть ему в глаза.
- Нет, Олю крайне жестоко сожгли заживо. Ты тоже можешь быть в опасности. Убийца полный псих, возможно, их несколько. – Паша следил за поведением Лены. – Скажи последнее время, ты не замечала, за тобой никто не следил? Может, угрожал или кто-то незнакомый появился в твоей компании.
Лена неопределенно повела плечами.
- Нет, ничего такого я не замечала.
- Можно мне воды? – попросил Паша.
Лена пошла на кухню, тут же скинув ботинки, Котов последовал за ней. По ходу заглянул в комнату, в которую была заброшена сумка. Там ничего религиозного не было. Ни икон, ни крестов, ни статуэток ангелов, впрочем, и сатанинской атрибутики не наблюдалось. Вполне обычная девчачья комната.
Кухня была просторной и светлой. Чувствовался достаток в семье и женский вкус в интерьере.
Достав из холодильника банку колы, Лена протянула оперативнику.
- Дайте попить, а то так есть хочется, что негде переночевать? – с ухмылкой, глядя на проворного оперативника, спросила она.
- Нее, - он откупорил колу и сделал несколько больших глотков. – С утра сегодня мотаюсь по работе даже хлебнуть воды некогда. Без напарника тяжело. Кстати, он тоже пострадал от рук убийцы Исаевой, поэтому у нас есть полные основания беспокоиться за твою жизнь. Или жизнь твоих подруг. Они ничего не говорили? Может за ними кто-то следил в последнее время или крутился рядом кто-то неизвестный?
- Вроде не замечали.
- Может религиозные фанатики? Вы же посещаете одну церковь.
- Таких тоже не встречала.
- А с чего ты решила стать верующей? Это после аварии, в которой погиб Максим?
Упоминания о давних событиях болезненно отозвались в душе Лены.
- Если вы задали свои вопросы, то уходите.
- Лена помогите мне найти убийц Оли. Помоги мне наказать тех, кто жестоко сжег твою подругу и пытался убить моего напарника. Эти люди убивают невинных детей.
Паша приблизился к девушке почти вплотную, но она по-прежнему старалась не смотреть ему в глаза.
- Они даже не люди, они в своих грязных целях крайне жестоко убивают не только взрослых, но и детей. Неужели они думают, что заливая руки кровью, они надеются возвыситься над остальными и стать достойными служению Дьявола? Разве Дьяволу или Богу вообще есть дело до смертных, сошедших с ума и погрязших в убийствах невинных.
Паша смотрел на нее сверху вниз. Девушка явно знала больше, чем могла сказать.
- Лена, кем бы ни были убийцы, я их найду и убью. Я обещаю, что твоя подруга Оля и мой напарник вместе с другими их жертвами будут отомщены, а эти изверги получат по заслугам.
- Как он? – тихо спросила Лена.
- Кто?
- Ваш напарник. Он жив?
- С ним все будет в порядке. Ты ведь знаешь, кто убил Олю. Знаешь, кто хотел убить моего напарника. Ты боишься их?
- Мне нечего вам сказать. Уходите.
- Лена, помоги мне спасти тебя, пожалуйста.
- Я ничего не знаю.
- Тебя ведь или убьют или посадят за соучастие. Ты загубишь свою жизнь. Разве ты хочешь смерти или зоны?
- Уже поздно, уходите.
Паша пошел к двери, обулся.
- Лена, я хочу и пытаюсь спасти твою жизнь. Они убили Олю и многих других ради своих собственных больных идей, но ты не такая как они. Ты умная, ты выше всей этой грязи. Просто намекни, я все сделаю сам, и никто не узнает, что ты причастна.
Чтобы открыть дверь, Лена подошла ближе и украдкой, словно боясь выдать себя, взглянула на Котова.
- Спасите лучше себя, обратитесь к Богу, он укажет вам путь.
Лена открыла дверь, и Котову ничего не оставалось, как покинуть квартиру Долговой.
***
Выйдя из подъезда, Котов поднял воротник куртки и застегнул выше молнию. К вечеру заметно морозило. Машина осталась в квартале отсюда, и придется до нее топать пешком.
- Здравствуйте.
Котов обернулся. Рядом стояла Юля Исаева с двумя большими пакетами из супермаркета. Голубая вязаная шапка с шарфом, повязанным поверх темно синего пуховика, удивительно оттеняли ее большие грустные глаза.
- Здравствуйте, - улыбнулся Паша.
Ссадина на лице парня насторожила девушку.
- Вы в порядке?
- Бандитские разборки. Вы домой?
- Да, я же в соседнем доме живу. Вы ко мне? Что-то известно по делу Оли?
- Расследование продвигается. – Он взял у нее из рук пакеты. – Давайте я донесу.
- Не стоит.
- Тяжелые же, я помогу.
Они пошли по тротуару к соседнему дому. Посыпал снег. Большие пушистые хлопья тихо опускались на землю. Лучи уходящего холодного солнца яркими оранжевыми бликами отражались в окнах домов.
- Как вы? Как родители?
- После похорон Оли родители остались у сестры отца немного погостить. Смена обстановки немного поможет маме. – Помолчав, она добавила. - Вы заходили к Лене Долговой?
- Да, - сознался Паша.
Юля тревожно взглянула на парня.
- У нее неприятности?
- Идет следствие, я не могу рассказывать подробности. Вы ничего не замечали за Леной, может что-то вспомнили? Как она вообще вам?
- Можно на «ты»? – Паша кивнул, сам не заметил, как принял официальный тон на «вы» хотя это обоих заметно тяготило. – Лена хорошая, добрая девочка. После аварии она одна продолжала общаться с Олей. Но потом сестра говорила, что у нее появились новые подруги на занятиях по танцам, и Лена стала отдаляться. Оли нельзя было танцевать из-за травмы, да и девочки те ей не нравились.
- Почему?
- Оля говорила, что с ними было неприятно общаться, да она с ними виделась-то всего пару раз. Возвращалась от них всегда грустной, подавленной. Лена заметно разрывалась между старой дружбой и новой. Думаете, она как-то причастна к смерти Оли?
- Думаю, Лена в опасности, но сама этого не понимает.
Они вошли в подъезд и молча, поднялись на третий этаж. Юля открыла дверь, пропуская Котова. Пройдя в коридор, он поставил пакеты на скамеечку.
- Ты случайно не замечала за собой слежки? Может, кто-то подозрительный крутился вокруг?
- Нет. Кому я нужна.
Паша хотел возразить, но счел неуместным нахваливать девушку. Из-за трагических событий, свалившихся на ее семью, Юля заметно посерела, сникла, осунулась, потеряв надежду и ощущение радости. Любые слова даже хорошие, сказанные не в тему, могут ее больно ранить.
- А в церковь «Воскрешение» ходили с семьей когда-либо? – продолжил Паша.
- Не слышала о такой. У нас обычные религиозные взгляды, тут недалеко обычная церковь, мы в нее на праздники иногда заходим. – Юля развязала шарф, сняла шапку, зацепила их на вешалке и рядом повесила пуховик.
Котов понимал, что пора раскланяться и уходить. Чем дольше он задерживался в дверях, тем подозрительнее это выглядело.
- И еще вопросик, Оля увлекалась магией, колдовством или спиритизмом?
Юля растерянно замерла, хлопая глазами.
- Гадали на святках на женихов, как все девчонки. А причем тут магия и церковь?
- Есть вероятность, что перед гибелью Оля попала в секту.
Глазенки Юли изумленно округлились. Она попятилась, уткнувшись спиной в стену, остановилась.
- Нет, - прошептала она. Взгляд испуганно заметался, пока не остановился на Котове. Он думал, что она бухнется в обморок, и был готов подхватить в любую минуту. – Оля не могла. Она никогда не увлекалась… ничем… таким… у нее были свои взгляды о религии.
- Может Оля говорила о ком-то, кто увлекался религией? Лена, например? Или ее новые подруги?
Юля замотала головой.
- Нет. Такого не было. Я не помню.
- Не помнишь или не было? – было тяжело смотреть на бедолагу, лихорадочно пытающуюся вспомнить разговоры с сестрой. Из-за трагедии все события остались в свинцовом тумане горя и печали. – Ты просто подумай, может, что-то вспомнишь.
Девушка кивнула. Взгляд уткнулся на пакеты с едой, стоявшие на скамеечке у вешалки. Неожиданно они стали спасительным избавлением от тяжелого разговора. Она взяла их и понесла на кухню.
- Хочешь чая?
Паша замялся на пороге. Чай это было здорово, учитывая, что он голоден как собака, но предлог на чай мог повлечь последствия в дальнейшем. К Юле он ощущал душевную слабость. Не то чтобы сказать, будто он влюбился или испытывал к ней физическое влечение, просто было в ней нечто притягательное, светлое.
Юля улыбнулась, растерянности парня.
- Это просто чай, а не утренний кофе. Могу сделать пару бутербродов.
Лучшие слова за день! Перекусить с милой девушкой, разговаривая о незначительных пустячках, было бы просто наградой за сегодняшний день. Тем более что оставлять Юлю ему совершенно не хотелось.
Он услышал, как Юля поставила на газ чайник. Его внезапно накрыло давно забытое милое ощущение домашнего уюта. Она вернулась в коридор.
- Давай куртку.
Котов начал расстегивать куртку, но вовремя вспомнил, что не заезжал домой переодеться после перестрелки в больничной палате. Свитер остался на Свете, а рубашка была запачкана кровью Ромки. Совсем не хотелось представать в подобном виде и пугать Юлю.
- У меня сегодня был тяжелый день, - признался Паша, застегивая обратно молнию. – Спасибо за чай, но лучше в другой раз.
Юля погрустнела.
- Понятно, - она восприняла это слишком близко к сердцу.
- У меня сегодня действительно был сложный день, и он еще не закончился. Я на службе и если узнают, что я занимался чаепитием с красивой девушкой, вместо того, чтобы искать убийцу ее сестры, мне влетит.
- Правда, найдете убийцу Оли?
- Мы сейчас очень близки к раскрытию, поэтому будь крайне осторожна.
- Хорошо, - покорно кивнула Юля.
- Так что я пойду, но чайку я бы с удовольствием попил с тобой в следующий раз.
- Хорошо.
Юля открыла дверь, выпуская Котова.
- Удачи, - пожелала она.
- Спасибо. Будь осторожна.
***
Едва Юров переступил порог очередного модного бутика, в котором он со своей зарплатой не мог купить себе даже носки. К нему тут же подошел молодой стильный продавец-консультант.
- Добрый вечер, что желаете приобрести? – профессионально вежливо и, улыбаясь, произнес парень.
Уставший от нескончаемого дня и окончательно расстроенный неприлично дорогими магазинами, Саша был не готов к вежливости.
- Дмитрий, - прочел он на бейджике. – Перейдем сразу к делу.
Он показал ему фото снайпера и свое удостоверение.
- К вам должен был захаживать вот этот парень. Узнаешь его?
Дмитрий взглянул на фото.
- Нет. У нас большой поток покупателей. Всех трудно запомнить.
- Может, коллеги твои его помнят?
- А что случилось? – спросил Дмитрий.
- Разыскиваем его.
Дмитрий кивнул скучающим в пустом зале коллегам. Собравшись, они внимательно рассмотрели фото, передавая друг другу.
Наблюдая за их реакцией, Саша отметил, что парни с удовольствием решили поучаствовать в установлении личности. Хоть какое-то развлечение за целый день и приятные эмоции в отличие от визитов за покупками забалованных богатеев.
- Я помню его, - признался паренек. – Он приходит два раза в месяц. В последний раз приводил с собой друга, – он обратился к остальным. – Помните, друг еще шумел, когда я сказал, что ему лучше взять размер больше, – он хихикнул, - он никак не мог всунуть свою задницу и живот в брюки.
История та видимо была красочной и скандальной, поскольку все присутствующие продавцы сразу вспомнили ту парочку и засмеялись.
- Можешь, что-либо сказать? Имя, адрес? – в усталом голосе Юрова показались оттенки надежды.
Евгений задумался, сосредоточенно изучая фото стрелка.
- Звали его вроде Ник, а его друга Макс. Они так поссорились прямо в магазине, что покупки пришлось доставлять на дом.
- Куда доставляли?
- Сейчас, - Женя вышел из зала и вскоре вернулся с клочком бумаги, на котором был написан адрес. – После того случая их не было в магазине. Это примерно месяц.
***
Любочка постояла несколько минут у двери в морг. Меньшова уже более трех часов работала в «разделочной», не отвечая на звонки, а начальству как на зло приспичило с ней обсудить какие-то важные вопросы. Первый час звонили каждые двадцать минут, интересуясь, не подошла ли Марина, потом стали проявлять нетерпение в грубых выражениях. Когда в очередной раз Любочка ответила, что Марина Андреевна еще не появилась на рабочем месте, на бедолагу так начал кричать начальник, что она бросила трубку и чуть не расплакалась.
Посидев немного в отчаянии, Любочка пересилила свой страх и решила сама спуститься в морг за Меньшовой. Признаться честно трупы она не любила и, окончила медицинский институт благодаря папе нейрохирургу и его связям. Даже не смотря на красный диплом, было ясно, что доверить пациентов терапевту в лице Любочки никто бы ни рискнул, поэтому отец устроил ее в тихое место, где от ее действий не будут зависеть человеческие жизни. А именно в городской морг, да и то на бумажную работу.
С силой надавив на дверь и свою храбрость, Любочка заглянула внутрь. Было сумрачно и холодно. Свет проглядывал из-под двери в лабораторию. Оттуда доносились звуки режущих и пилящих инструментов и мелодичный голос Стинга.
- Марина Андреевна, - позвала она.
Звать было бесполезно. Меньшова если начинала возиться с трупами, то окружающий мир для нее переставал существовать.
Потоптавшись на месте, Любочка из последних сил надеялась, что мимо или по делу будет проходить санитар, которого можно попросить позвать Меньшову, но фортуна сегодня была не на стороне девушки.
Она вошла и тихонько закрыла за собой дверь. Прислушалась. Все так же было тихо, сумрачно, в блеклом отсвете из-под двери в «разделочную». Скулил Стинг под визг инструмента.
Вдоль двух стен располагались закрытые камеры с телами, те которые прибыли недавно, лежали на столах под простынями.
- Марина Андреевна… - в ответ ни звука.
Звонко цокая каблучками, Любочка поспешила к лаборатории, стараясь не смотреть и не прикасаться к столам с накрытыми телами.
- Эй…
Любочка замерла.
- Эй… помогите…
Она испуганно обернулась. Ошалелый взгляд скользнул по трупам. Сердце заколотилось. Все тела лежали накрытые. Никто не шевелился и не дышал. Да и кому дышать в морге после или хотя бы до вскрытия.
- Послышалось, - выдохнула она, - вот трусишка…
Девушка хихикнула над своей наивной трусостью и поторопилась в лабораторию.
- Помогите… - отчетливо прозвучал хриплый мужской голос.
Она испуганно замерла. Закусив губу, обернулась, шаря взглядом по трупам.
- Кто здесь?
И тут она увидела как среди прочих накрытых трупов лежащих на столах, один в середине пошевелился.
Даже сквозь музыку, Марина услышал вопль Любочки. Выбежав, она увидела валявшуюся на полу девушку без сознания и пытающегося подняться под простыней труп.