Хозарсиф, после продолжительного поста, совершил странствие в потусторонний мир Эреб, в мир, где плавают души мертвых, еще не вполне отделившиеся от земной атмосферы. Зрелище, конечно, было ужасным. Хозарсиф отдавал себе отчет, что все видения, были всего лишь насвсего следствием того галюциногена, священного питья, которое дал ему перед испытанием посвящения первосвященник Мадиамский, старый мудрый эфиоп Иофор. Пребывая в летаргическом сне, Хозарсиф пытался отделить существующие ощущения от пришедших извне его сознания, но ему не хватало для этого умственных сил.
После того, как он, молодой жрец Озириса, совершил убийство египетского надсмотрщика, который в свою очередь забил насмерть палкой беззащитного еврея, он был признан утратившим преимущество преждевременного воскресения из мертвых в сияние Озириса. Преимущество, достигаемое благодаря многолетним испытаниям посвящения, которое подняло его достаточно высоко над обыкновенными смертными. Чтобы искупить свою вину и восстановить свой внутренний свет, он должен был пройти еще через новые испытания, подвергнуть себя еще одной более изощренной опасности смерти. Он должен был найти в Эребе, в области Аментит, свою жертву и подвергнуться всем ее страданиям, получить ее прощение и помочь ей найти путь к свету. Лишь после этого его считали искупившим свою вину. Редко кто возвращался после такого испытания в этот мир. Но Хозарсиф выжил. Благодаря молодости и крепкому здоровью. А может быть неясному желанию выжить.
Он не встретил в своих видениях того убитого им Египтянина. Но понял одно очень важное свойство мира. Он понял неизменность мирового духовного порядка, вызывающего смятение в глубине человеческой души, когда законы эти нарушены. Когда Хозарсиф очнулся от страшного сна в мадиамском храме, он почувствовал, что прошлое его навсегда отсечено от него. Хозарсиф поправил металлический пояс Эфуд, взял кадильницу и вышел на воздух.
Он был небольшого росточка. Отличительной чертой его наружности был широкий лоб и черные пронизывающие глаза, с глубоким и пристальным выражением, вызывающим тревогу.
Он сказал тогда матери, в Серапеуме Мемфиса, на огромной площади.
- Ты хочешь. Чтобы я властвовал над этим народом, поклоняющимся богам с головою шакала, ибиса и гиены? От всех этих идолов, что останется через несколько веков?
- Твоя жизнь. – ответила мать. – Тебе ее жить.
Да, он чувствовал, что Бог не может быть объятым человеческим умом и не может иметь какого-то вообразимого человеческим сознанием вида. Хозарсиф прошел все посвящения Изиды и легко перенес все испытания. Владея синтетическим сознанием, он проявил силу гиганта в понимании и владениями священных чисел, применительный символизм которых был безграничен. Его дух дышал свободно лишь на высоте вечных идей. С этой высоты ему удалось проникнуть во все явления, над всеми господствовал, не проявляя при этом ни желания, ни любопытства. Для него более не существовало загадки в этом мире.
Одно его волновало. Что произойдет, если его знание о Мире получит непосвященный? Как он распорядиться ими? Когда-то давно, в начале земного Разума перед Рамой явился старец, Вестник Божественного духа, божественный Разум, Deva Nahousha, и указал ему путь, по которому он должен вести человечество. Но Рама был Посвященный. Когда-то образ этого старца Вестника Божественного Разума, посетил на горе Меру и молодого Кришну, уединившегося для размышлений от своих сверстников. Старец Висшата умер, пронзенный стрелою, для того, чтобы открыть высшую истину Кришне. Потом и Кришна, так же уйдет из земной жизни, пронзенный стрелами воинов, чтобы приоткрыть завесу высшей Истины, и даровать людям Веру в слово. Знание об истине даруется людям только через Смерть ее вестника. Потом будут и другие Вестники. Будет Заратуштра, будет Будда и Иисус. Все они – Посвященные, но им не дано перевести на человеческий язык, язык Истины. Лишь только Хозарсиф знает, как донести до людей эту истину. И он донесет ее! С такой ясной и благородной целью Хозарсиф однажды уединился в храм с тем, чтобы путем тайной медитации сломать барьер времени и унестись в будущее. Он попросил помочь ему в этом старца эфиопа Иофора, вечного жреца храма, первосвященника Мадиамского. Иофор попытался отговорить Хозарсифа, но, увидев в его глазах божественную решимость, дал ему священного галюциогенного питья и отправил его в новое время.
Хозарсиф заново прошел весь мучительный путь физических испытаний. Жажда, голод, сильный жар, удушье, сердцебиение, озноб…
Очнулся он в каком-то мрачном, сыром помещении. До его слуха доносились негромкие голоса.
- … этой страны. Если они гадят у себя в доме, то, что можно ожидать от этих людей? Что? – возмущенно говорил какой-то мужчина. – Они презирают всех, считая себя великой нацией. А сами! Лживые, вороватые, наглые, самоуверенные. самовлюбленные. Мне стыдно! Стыдно и больно, что я сам принадлежу к их числу.
- Они уничтожают сами себя. – подтвердил другой голос. – Плесни-ка мне, Леш.
- Но друзья! Как можно так огульно хаять всех и вся? Ведь в каждой нации есть свои недостатки! – неуверенно возразил третий.
В сумраке Хозариф стал различать силуэты трех мужчин. Они сидели у растворенного окна, за столиком под фикусом. Посреди стола стояла большая бутылка и три граненых стакана. И все. Никаких яств. Сизый дымок завис неподвижно над столом.
- Братья! – воззвал Хозарсиф. –Братья! – он привстал и протянул руку к сидящим.
- Кто? Кто здесь? – тревожно встрепенулся крайний мужчина, с иссиня черной бородой. Все разом вскочили, опрокинув стулья, и подбежали к Хозарсифу.
- Глянь-ка, Сашка! Какой гость! – воскликнул другой, пристально вглядываясь в лицо.
- Жид!
- Да уж не чукча.
- Поп ихний, наверное.
Хозарсиф приветливо улыбался окружившим его людям. Мужчины помогли ему подняться. Подвели к столу.
- Пей! – бородатый мужчина плеснул в стакан прозрачной жидкости. Хозареф, помятуя законы гостеприимства поднял стакан и выпил содержимое. Внутри словно вспыхнул костер. Огнем обожгло внутренности. Открыв рот, стоял Хозарсиф, выпучив глаза, непонимающим взглядом, уставившись в пространство. Мужчины добродушно смеялись.
- Я пришел сюда чтобы открыть вам тайну жизни и смерти! – сказал Хозарсиф охрипшим голосом, придя в себя.
- Я тебя узнал, парень! Ты – легавый! – сказал стриженный наголо парень, цепким взголядом всматриваясь в лицо Хозарсифа. – Бороду отпустил!
- Тебя обидели злые люди. – сказал Хозариф. – Ты обозлен. Но когда ты узнаешь великую истину, ты сразу изменишь свое отношение к миру.
- Кришнаит что ли? – спросил стриженный, обращаясь к своему приятелю.
- Свидетель Иеговы! – усмехнулся бородатый. – Гляди-ка что у него за штуковина! - он
потянулся к металлическому, украшенному драгоценными каменьями, поясу Хозарсифа. – Ну-ка, дай-ка сюда!
Хозариф, простодушно улыбаясь, снял пояс и протянул его бородатому.
- Это пояс Эфуд! Он надевается при обрядах. – пояснил он. - Сейчас он должен быть на мне. С его помощью мне будет легче донести до вас великую божественную истину. Вы будете первыми.
- Ценная штуковина! – бородатый восхищенно щупал пояс и ковырял пальцем драгоценные камни.
- Божественная жизнь, - говорил растроганный наивной восторженностью своих учеников Хозариф, - это ряд последовательных смертей, когда дух сбрасывает свои несовершенства и свои символы и отдается растущей силе притяжения, исходящей из Неизреченного Центра всех сил, из Солнца Разума и Любви…
Хозариф не заметил, как остриженный наголо малый, озорно подмигивая приятелям, незаметно обошел первосвященника сзади, и, подняв с пола кочергу, громко ухнул и с размаху опустил ее на голову Хозарсифа.
КОНЕЦ