Мир Отразит Нас 1 (предыдущая глава) http://www.proza.ru/2013/01/22/550
ДГ14 Мир Отразит Нас 2
- Возмездие иногда приходит не за то, что ты сделал другим, а за то, что другие сделали благодаря или вопреки тебе. – Размышляет Адаар, задумчиво глядя на занимающийся рассвет в розово-золотистых облаках, гладких, как атлас. На их фоне базальтовые ветви высоких деревьев кажутся произведением искусства, инкрустацией ювелира редкого таланта.
- Замените «возмездие» на «понимание», и будет верно. – Отвечаю я, догоняя его на Сарджи, который прибежал ко мне накануне, неизвестно откуда.
Снег в лучах солнца, посеребренный пурпур, похрустывает под копытами лошадей. И у меня в голове ни мысли. Приятное, но роковое затишье. До Шим-Адаара осталось менее суток, и король так несказанно рад возвращению домой, что хочет ехать, не останавливаясь больше на ночлег.
Состояние приподнятости духа передается всем, и даже Ирису, который ни с кем не разговаривает, и дуется то ли на меня, а то ли на весь мир. Вот несносный парень. А кстати, где он?
- Скорее!!! Скорее сюда! – Издалека на совершенно черном коне к нам мчится Амаранта. Она выбрала его сама в последней из деревень, и обнимала с удовольствием и любовью, повторяя, что раньше у нее никогда не было своей лошади. У нее раньше вообще не было ничего своего, кроме боли.
Я разворачиваю Сарджи, мчусь туда, куда указывает девушка, с чьей боли началось распутывание удивительно многоцветной нити, и вдруг проваливаюсь в густую вельветовую тьму растревоженного сознания, отчаявшегося докричаться до кого бы то ни было. Это сознание что-то чувствует, но не может доказать, и никто не хочет его слышать. И тогда оно решается на полный безысходности шаг. Чье это сознание? Какой шаг?
На черной земле, кое-где покрытой желтоватыми кочками сухой травы, а кое-где островками белоснежного снега, как забытая и покинутая статуя, сидит Ирис. Перед ним – обнаженный меч в крови. А немного поодаль лежит без движения кто-то.
Астангир, прискакавший сразу за мной, спрыгивает с лошади, и бежит к лежащему на земле. Развязывает рубашку на груди, ошупывает, хмурится в волнении, бормоча «Погоди, погоди, не умирай, потерпи еще чуть-чуть, сейчас!»
Приглушенный стук копыт о влажную землю раскалывает меня на острые, летящие вниз осколки. Их затяжной перелет из света в тьму обрывается голосом, который я хотел бы услышать в других, более благоприятных условиях.
- Что здесь происходит?! – Король, подъезжая, со своими людьми, оглядывает нас, и спешивается около Ириса.
- Вы не верили мне! А за нами гнались! – Мой супруг поднимает голову, обращаясь к Адаару, даже не глядя на меня. В его глазах – глубокое волнение, и неприязнь из-за того, что его никто не захотел слушать. – Этой смерти можно было избежать, но мы были один на один! Я прикрывал вас, когда вы все беспечно уехали вперед!!!
- Домиарн! Мне нужна твоя помощь!
Я бегу на зов Астангира, выпутываясь из обреченно застывших вельветовых складок сознания барона Лио, в котором ему самому неуютно, но некуда деваться.
Руки лекаря в крови, а тяжелый вздох похож на журавлиный крик, раздавшийся в далеких небесах, но осевший горечью в душе.
- Проникающее ранение в живот. Операция в полевых условиях скорее всего закончится заражением крови. Меня считают богом медицины, но только я сам осознаю, как ничтожно мало могу.
- Это женщина! – Я вглядываюсь в лицо лежащей на земле. Сев рядом, я касаюсь ее щеки, наполняя энергией с обреченным чувством. Рана слишком большая, порван кишечник, она уже почти истекла кровью, и лежит здесь уже не менее получаса. Как мы могли уехать так далеко, и почему мы не заметили, что Ириса не было с нами?!
Но следующая фраза берет приз среди всех безумных слов, и внезапных событий этого так мирно и радостно начавшегося утра.
- Это моя сестра!!! – Король, подбегая, бросается на колени перед женщиной.
Она открывает глаза, скорее всего в последний раз, потому что сработала энергия.
- Адаар.... Откуда ты взялся?! Но это... хорошо.
- Свангибир! Ты гналась за мной? Ты хотела меня убить? Почему?
- Нет... Я торопилась в Шим-Адаар, чтобы опередить Криагира... Он сказал, что не сложит оружия, и поехал собирать людей. Он скоро будет в столице. Берегись.
За мной кто-то стоит. Я оборачиваюсь, и это Ирис. Он плачет. Слабость и печаль льются с него васильковыми волнами, в которых запутались иглы воспоминания о поединке, где Свангибир сражалась отважно, не зная, кто и почему на нее напал, а Ирис считал, что не имеет права оставить ей никаких шансов, ибо он выследил потенциального убийцу короля.
Его ощущения оказались верными. Оказывается, командир Притемира действительно собирался отомстить за принца. Темная туча этого намерения достигла сознания Ириса. А за нами, не зная, что король так близко, но с мыслями о нем и о Притемире, ехал тот, кто хотел успеть вовремя предупредить.
И если бы прошлой ночью я не отмел его предчувствий и соображений, а помог бы разобраться в этом клубке, мы дождались бы Свангибир в деревне, и предотвратили бы трагедию.
- Вот что бывает, когда другие делают что-то вопреки тебе. – Шепчу я почти неслышно.
- Вот что бывает, когда у короля несколько жен, и все их дети дерутся за власть! – Ко мне подходит Амаранта, безотрывно и завороженно глядя в замершие, остекленевшие глаза сестры короля.
Адаар целует лицо женщины, и рыдает долго, и безутешно. А потом поднимает голову, и мне практически невозможно выдержать его тяжелый, сумрачный взгляд.
- И это, по-твоему, не возмездие? Она заплатила за преступление нашей матери, а я остаюсь оплакивать их обеих!!!
Я не стал философствовать при всех в такой обстановке. Это только показало бы, что мое сердце было нетронуто смертью женщины, когда люди, которых я хотел бы назвать своими друзьями – Ирис, Амаранта и Астангир, проявили себя высокоморальными и глубоко сопереживающими людьми.
Но «возмездие» все равно стоит заменить «пониманием». Потому что первое – это горькая поверженность, захлопнувшаяся дверь, где боль и тьма – это конечная остановка. А второе – иной взгляд на ситуацию, где боль и тьма растворяются в чудодейственном прикосновении веры в контроль над своей жизнью. Первое – это тупик. А второе – это путь, светлеющий с каждой минутой.