ИСПАНИЯ / МАДРИД - Возвращение в будущее. На землю обетованную.
В июне 1979 года рейсом “Кубана Авиасион” автор этих строк приземляется в Мадриде. В зале прилетов ждут друзья. Их двое - Пабло и Кармен, мы учились вместе в Союзе. Останавливаюсь у них дома на три дня. Потом за мной прилетит отчим и отвезет в Барселону.
В первый раз в жизни я на испанской земле. В возрасте 33-х лет, как Христос взошедший на Голгофу. С первым, в моей жизни, официальным паспортом гражданина Испании. Несправедливое колесо истории распорядилось, чтобы без вины виноватый был приговорен к многолетнему изгнанию из своей собственной страны. Он даже родился вне её и никогда не давал повода для такого наказания. Тем не менее, оказался жертвой несправедливости, в которой никого нельзя обвинять. Такова судьба миллионов изгнанников, кто не оказался принятым в своем Отечестве. Мы заплатили сполна, но, с другой стороны, приобрели многое другое: способность вживаться и выживать, совместимость с любыми условиями, толерантность к ближнему, уважение к традициям любой нации и большое количество верных друзей в десятках стран мира.
Вылетел я из Гаваны налегке, в сандалиях, легких брюках, кубинской рубашке “гуайабера”. В чемодане две смены белья, засушенный крокодильчик, парочка других антильских сувениров, десяток книг, три виниловых диска с кубинской музыкой для братьев, остальное - воздух с воспоминаниями антильского архипелага. Это весь мой нажитый скарб на острове Куба. Машину “Волгу”, перед тем как уехать, подарил другу Ромеу. Потом узнал, что местные власти острова Пинос, сгорая от зависти, нашли претекст и скоммуниздили тачку у друга. Нехорошо поступили, компаньерос.
Снова, в который раз, надо начинать с нуля. Но этот ноль - на новой высоте. Есть багаж. Внутренний. Называемый опытом. Но главная мотивация - возвращение блудного сына домой. Где он никогда не был, но, в этот раз, приехал, чтобы остаться. Навсегда. Это вызов судьбы. Самый мощный и последний. Надо доказать этому обществу и соотечественникам, которые в моем возрасте, более-менее, “упакованы”, что займу свое место среди них самостоятельно, никого не ущемляя и без чьей либо помощи. В мою пользу играют набранный опыт и знание производства в условиях куда более жестких, чем привыкли на Западе, неуёмная энергия и желание доказать, что я не лишний в этой стране. Конечно, помогает то, что родители уже живут в Испании и по крайней мере, на некоторое время, крыша над головой и тарелка чечевицы на столе обеспечены. С другой стороны, есть серьезные моменты против: незнание страны, реальный капитализм со своими жесткими правилами игры, интриги мадридского двора ... Но своя лачуга милее чужого дворца.
С головой бросаюсь в бой. С железной верой в себя. Как Дон-Кихот с ветряными мельницами, но мне нельзя ошибаться, в отличие от рыцаря печального образа.
БАРСЕЛОНА
Прилетев в Барселону и уделив первую неделю знакомству с многочисленной роднёй, которую вижу в первый раз(кроме родителей и братьев), начинаю поиски работы. Всё мне в новинку: составление и рассылка резюме по адресам предлагающих работу(по объявлениям в прессе), обивание порогов потенциальных работодателей, утряска формальностей с совместимостью моего диплома инженера с местным эквивалентом (на это ушло аж четыре года), психологические тесты при наборе кандидатов на ту или иную работу...
Помню, пришел на очень важное собеседование. Попросили подождать в приемной. Сижу, жду. Прошло всего-то минут десять, а мне кажется, что час: новые ботинки жмут нещадно. Оглядываюсь по сторонам, никого, скинул ботики и ....попадаю впросак: в этот самый момент выходит этакий денди лондонский, в безупречном костюме, вороненые набриолиненные волосы, голливудская улыбка на загорелом лице. Встаю, с глупым выражением, жму протянутую руку и слежу за его взглядом и переменами на породистой физиономии. Он опускает светлые очи, которые мгновенно тускнеют, останавливаясь на моих безботиночных ступнях, но маску держит, шельма. Развожу руками в знак примирения, но, чувствую, поезд уходит,т.е. ни малейшего шанса устроиться сюда(не помню сейчас куда, но что-то крутое и денежное. Шел на встречу по чьей-то рекомендации, видимо, не очень влиятельной). Я расслабленно улыбаюсь, обашмачиваюсь и следую, вернее плетусь, за этим тореадором - светским львом, словно, плохонький бычок, приговоренный к неизбежной участи. А встреча, по иронии судьбы, как и положено на корриде, была назначена ровно на пять часов вечера (помните у Лорки : в Плаче по Игнасио Санчес Мехиасу: “было пять часов пополудни, ровно пять часов пополудни...”)
Если бы этот холеный сеньор, с безупречными ногтями и небольшим количеством извилин под бриолином знал, что я провел почти пять лет в тропиках, ни разу не одев носки и, нося только сандалии, как самую изысканную обувь, то, надо полагать, как минимум, проникся бы. Но все закончилось прозаически. Новоиспеченный Маугли потерпел первое фиаско в своей попытке занять нишу в трудовом обществе Испании. Впору ижицу прописать.
Из таких вот приключений и состояли мои первые шаги в джунглях капитализма, но мой врожденный советско-кубинский иммунитет обладал малоизвестным в этих субтропических краях нержавеющим лозунгом “Прорвемся!”, что, в конце концов, вывело автора сих строчек на правильную дорожку равного единоборства за место под солнцем коварного и “загнивающего”.
Поиски работы продолжаются. Кручусь, как белка в колесе. Моих собеседников шокирует моя “совковая” беспардонность, когда утверждаю, что я им нужен, что я тот самый, которого они ищут, что, дескать, потом не пожалеют и прочие несуразные заявления, которые стыдно вспоминать. Но, как ни странно, в одном случае, дерзость сработала: один из крупных бизнесменов обратил внимание, именно, на этот аспект. Ему понравилась самоуверенность этого выскочки и он дал ему шанс. Потом мы стали друзьями, но вначале было круто. Попал я в старинную деревню, в 80 км от Барселоны. Директором производства оборудования для пищевой промышленности. Холдингу 140 лет, филиалы в Лондоне, Мехико и Сингапуре. От меня ждут результатов, правда дают разумное время на захват плацдармов. Опять - ничего общего с тем, чем занимался прежде. Но уже есть наработки: знание технологии, психологии и прочих секретов, приходящих с опытом и преподающимся в высшей школе жизни. Мои коллеги - очень грамотные “профи” - проникаются ко мне симпатией, видя с каким трудом даются мне очевидные и прописные для них истины. Босс подмечает мою нестандартность и “мирологию”, как он выразился. Переводя с каталанского:субъект знакомый, не понаслышке, с разными культурами, ментально легко переключающийся. И дает мне задание слетать в Алжир для проведения завершающих переговоров по продаже лицензии на производство цоколей для ламп (один из его филиалов производил эти цоколи в огромных количествах). Как правильно понял читатель, в цоколях я “ни бельмеса”, но маску держу (помню шельму с бриолином) и киваю, что мол, "все пучком", справлюсь. А у самого мандраж, как перед экзаменом по ТОЭ. В качестве усугубления ситуации, босс мимоходом замечает, что переговоры будут идти на французском.
- Ты же свободно владеешь им?, - то ли в шутку, то ли всерьёз спрашивает.
- Рas de probleme, monsieur, - исправно отвечаю с ленинской картавинкой и с содроганием вспоминаю, что, мягко говоря, сильно подзабыл язык Вольтера со времен моего далекого прошлого.
Мне выдают кредитку фирмы, но я от неё отказываюсь и прошу выдать наличные зелеными купюрами. В бухгалтерии фирмы - шок, но видя ,что настаиваю выдают пару тысяч долларов США мелкими банкнотами, как я и просил. Чую затылком, как за спиной крутят пальцем у виска.
- Ничего,- думаю про себя, - смеется тот, кто крайний в очереди.
Знаю, что это только подхлестнет.
Лечу в этот самый Алжир - столицу одноименного государства. Там у меня друг по МЭИ, Хамза его зовут. Я его уже вызвонил. Он рад, как Магомет, к которому идет гора (в данном случае,холмик, но он всё равно рад). Просит привезти “Ricard”-(французская анисовая водка, традиционно потребляется в Марселе, разбавляя водой, напиток принимает молочный цвет и крепко бьет по мозгам, поэтому так популярен у арабов. Правда, пьют после захода солнца, раньше Коран запрещает). Покупаю три бутылки: одну таможеннику, чтобы не шмонал, другую моему алжирскому визави по переговорам, ну а третью - другу Хамзе, который вызвался сопроводить на переговоры, от чего любезно отказываюсь:
- Для моих алжирских коллег будет странным, что испанец из Барселоны говорит с ними на русском!, а ты им переводишь, - объясняю. - Уж лучше найди мне переводчика с испанского на французский, это гораздо проще, я заплачу ему наличными и зелеными.
В Алжире, в то время у власти стояли политики, разделяющие позиции социализма, со скидкой на Коран. Ближе к совку, чем к либерализму, а посему, система вполне просекаемая для российского менталитета новоиспеченного испанского подданного. Прилетаю в аэропорт. Таможенник, надув щеки (как это знакомо, родимый ты мой!), показывает на чемодан и жестом, дескать: - “открывай, чего варежку разинул”. Отворяю (у меня многолетняя привычка заворачивать содержимое чемодана полотенцем. Так получается компактно и некоторым любопытным ,но ленивым чиновникам аэропорта не особо хочется шебуршить в нём). Сверху, как на доске почета, прихваченная ремнем бутылка “Ricard” (совет Хамзы). Таможенник привычным движением наклоняет чемодан, оттягивает ремень и бутылка соскальзывает в только ему одному известный канал. Крышку чемодана закрывает он сам, и уже с подобием улыбки (почему они такие неулыбчивые, эти таможенники?) показывает на выход. Там уже переминается с ноги на ногу, как табун зебр, мой арабский друг и сообщник. Предстоят титанические переговоры в г. Мухаммедиа, в 80 км от Орана, куда еще предстоит лететь. А пока, неплохо бы передохнуть, читатель.
Продолжение следует в мемуарах 16 ----http://proza.ru/2013/11/26/55