Мужики.
Шёл 82-й год. Холодное летнее утро. С половины шестого стояли длинные очереди за хлебом в продуктовый магазин. Хлеб привозили в шесть-пятнадцать, но народ как всегда опережал все события в надежде прорваться вперёд. Город маленький и все друг друга так, или иначе, но видели, знали по имени, или в лицо. В очереди между бабульками и неудачно попавшей под жернова "справедливого" негодования "молодеШью" нередко вспыхивали короткие, но яростные перепалки за "правильное" местоположение. Все тут-же мирились и начинали обсуждать современную "молодеШь". Согласно кивали друг дружке головами, причитали про невыданные вовремя талоны на продукты... А, через пару минут опять находили повод для очередной словесной схватки с вновь прибывающими. Молодые ребята перемигивались с девчонками, те только были рады, и вместе в открытую похохатывали над воинственными бабульками. Мужики-же, будучи в подавляющем меньшинстве, либо втихую "тёрли" за жизнь, либо похмелялись за углом магазина по очереди. Дедки скромно переминались с ноги на ногу и иногда, эдак невзначай, тоже отлучались за угол "вразумить" молодежь и заодно опробовать очередной вариант клюквенной настойки Вальки "Рябого". Девчонки, кривя носики в сторону "тунеядцев" и "алкашей", бегали за другой угол магазина по своим не менее важным делам.
Кто-то надсадно кашлял, плакал чей-то младенец в коляске...
Никто на них не жаловался, всё шло, как обычно: сейчас подъедет хлебовоз, разгрузят тёплые душистые батоны и буханки... И каждый, так или иначе, пойдёт домой необделённый...
И вот, наконец-то, ровно в шесть-пятнадцать "Стотридцатый" грозно прорычал на аллее и с крутого поворота лихо подъехал к краю тротуара. Развернулся задом и стал неуверенно, потихоньку, сдавать к входу магазина для разгрузки. Никто не обратил внимания на старого Михалыча, когда тот очередной раз надсадно кашлянув, тихо заметил:
- А водитель-то, не Гришка, молодой совсем...
Сдаёт фургон задом, обзор только по боковым зеркалам возможен, за рулём неопытный молодой парнишка... Ну, как тут не случиться казусу...
Только казусы разные бывают, а с грузовиками и подавно - шутки плохи.
По пути тот самый плачущий ребёнок в коляске оказался. А, молодая мамашка как раз отлучилась с подругой. Водитель подумал, что никак бордюр на тротуаре не может преодолеть и поддал газу. Двигатель послушно взревел и грузовик подмял под себя часть коляски и маленькие передние колёсики. Вся очередь застыла в безмолвном ужасе...
Михалыч первым растолкал очередь и кинулся к грузовику, подпёр худенькими плечами. За ним в ту же секунду кинулись ещё четверо мужиков из очереди и встали рядом, упёрлись плечами и ногами. Бабы махали руками, надрывно кричали водителю, чтобы тот остановился. А тот по неопытности подумал, что ему надо ещё газку поддать... И он поддавал...
Мужики хрипели, подошвы дешёвых штиблет и ботинок тёрлись и срывались о грубый асфальт... Каждый из них в тот момент понимал, что пытаться отойти от грузовика и вытащить коляску из-под колёс равно убийству ребёнка. Все, кто стояли и ничего не делали - были бесполезны. Бабы одни, да малолетние шалопаи в ступоре. А хоть один из мужиков ослабит усилия... И ЗИЛок рванёт назад, и сомнёт на хер...
В какой-то момент колёса грузовика начали буксовать на месте... У одного из подпирающих пошла носом кровь. Помню вздувшиеся вены на лбу нашего городского силача по прозвищу "Пупок". Ох, злой был парень... Мы его, спустя двенадцать лет втроём с пацанами еле уложили на дискотеке. Здоровенный буйвол был.
Водитель наконец сообразил, что что-то не так делает и заглушив двигатель выскочил из кабины. Вернулась пропавшая мамашка и с истеричным криком кинулась к ребёнку. Обессилевшие мужики, кряхтя и отхаркиваясь соплями и кровью сползли прямо под колёса горячего ЗИЛка. Все молчали, только кашлял "Михалыч", всё пытаясь спеть известную частушку про тёщу и зятька за забором...
Прошло около тридцати секунд. Мне было четыре года, но я помню этих мужиков до сих пор...