Через полвека после смерти Сталина появились публикации о преследовании евреев, опирающиеся на архивные документы и воспоминания очевидцев, которым можно, хотя бы относительно, доверять. Об истинных причинах, которыми руководствовался тиран и его окружение, ввиду их скрытности и лицемерия,нельзя говорить уверенно.
Некоторые исследователи полагают, что антисемитизм был присущь Джугашвили с молодых лет. Другие склоны считать его неприязнь к евреям патологией, связанной с некоторыми отклонениями в его психике. К истине близок Г.В.Костырченко, когда пишет: «Сталин рельефный образец ловкого интриганта, тайно прибегавшего ради достижения своих политических целей к такому грязному методу, как антисемитская пропаганда».
В антисемитизме Сталин никогда публично не признавался, но не учитывать и не использовать это распространённое явление, с которым считались все цари (и генеральные секретари КПСС тоже) не мог, вне зависимости от личных антипатий.
Государственный антисемитизм нарастал в Российской империи и Советском Союзе в двухслучаях: при обострении внутренних и внешних конфликтов (войны и революции) и при
возвеличивании русского народа, как «старшего брата» в семье народов, где благостную картину дружбы, портили только «жиды».
Традиционный антисемитизм русских был главным, что определяло отношение Сталина к евреям, но были у него и личные мотивы: постоянные столкновения с евреями в политике и семейные происшествия.
По поручению Ленина весной 1913 г. Сталин пишет «Марксизм и национальный вопрос», где бичует БУНД и впервые говорит о сионизме, как о буржуазном национализме. В сибирской ссылке ссорится с Я.Свердловым, но дружит с Л. Каменевым . Но главным недругом Сталина был Л.Троцкий, который никогда не скрывал своего презрения к Сталину. Их враждебность обострилась во время гражданской войны, когда главком Троцкий не раз требовал убрать Сталина из действующих армий.
Став Наркомнацом, Сталин участвовал в запрете сионистских организаций, преподавания иврита, закрытии еврейских учебных учерждений. Но такова была установка руководства партии и лично Ленина. Окружение Ленина - люди, которых называли «старой ленинской гвардией», относились к Сталину с известной долей недобрежелательства. После ленинского письма, названого завещанием, многие хотели, но не смогли, сместить Сталина. Он им этого не забыл, когда расстреливал «троцкистско-зиновьевских врагов народа». Среди них было изрядное количество евреев.
После прихода большевиков к власти грамотная еврейская молодёжь стала переезжать из районов черты оседлости в Москву и крупные города. С одобрения Ленина их использовали вместо сбежавших и убитых чиновников. Высшие учебные учерждения пополнились значительным количеством евреев, для которых знания с давних пор означали свободу в передвижении и лучшую жизнь. Вековой комплекс неполноценности, унизительное сознание принадлежности к ущербной нации толкало евреев к поддержке новой власти, которая обещала равные права для всех.
Преданность, знания и способности позволили многим евреям сделать успешную карьеру. По данным Костырченко на 1.1.45 г. среди руководителей министерств, ведомств, НИИ, крупных предприятий и строек было от 9 до 15 % евреев. И это через 20 лет после Ленина. Значит, в этот период Сталин удалял евреев только оттуда, где они ему мешали. Так, назначая Молотова вместо Литвинова главой Наркомата иностранных дел, вождь приказал убрать из наркомата евреев. Договор с Гитлером подсказал ему такую меру.
Особенно много было евреев в центральном аппарате НКВД. С 01.01.35 г. до 01.01.38 г. более 50% сотрудников были евреи. Причём с июля 1934 г. до сентября 1936 г. возглавлял это ведомство еврей Г.Ягода и почти все его заместители и начальники управлений были евреи. Нужно заметить, что Ягода старался прислуживать Сталину ещё с 1922 г., иногда в обход Дзержинского и Менжинского. И при постоянных контактах с вождём он не опасался упрёка в засилии евреев среди его подчиннёных. Значит этот знаток политических интриг не чувствовал антисемитского душка у Сталина. Можно вспомнить, как в более поздние времена любой еврей-начальник боялся взять на работу лишнего еврея.
Сняли Ягоду не за приверженность к евреям, а по подозрению в его связях с правой оппозицией и в связи с неудовлетворенностью тирана ходом расправы с «врагами народа». Новый нарком Ежов очистил органы от ставленников Ягоды, уже к 01.01.39 г. в аппарате НКВД осталось 6% евреев. Надо полагать, что было и прямое указание Сталина. Но досадно сознавать, что тысячи евреев работающие в органах в Москве, провинции, ГУЛАГЕ прекрасно осознавали (в отличии от граждан, верящих пропаганде) всю преступность режима, лживость обвинений, добытых пытками, видели миллионы жертв. Уже во времена Ягоды провели ряд громких процессов, например, «Промпартии», «Шахтное дело», дело «Московского центра» и другие. Эти евреи сами стряпали обвинения, участвовали в пытках, но не хотели понять, что их ждёт.
Процессы «левой и правой оппозиции» коснулись многих евреев из партийного руководства и наркомовского корпуса. Некоторые были расстреляны, среди них девять руководителей союзных органов, но большинству удалось отделаться понижением в должности. Явно директивный характер носило удаление евреев из аппарата ЦК со второй половины 1938 года, когда началось зондирование германо-советских отношений.
Договор с Гитлером, а затем и война с фашистами вызвали новую волну народного анти- семитизма. Но официально это не признавалось и сверху не поддерживалось. Правда,
Костырченко полагает, что в этот период юдофобские настроения у Сталина выросли.
Отношение тирана к тирану всегда носят характер близкий к обмену опытом. В библиотеке Сталина нашли книжку, где вождь подчеркнул высказывания Гитлера о евреях, которые раздражают народ, культивируют жажду денег, цинизм, пробираются в лучшие семьи.
Евреи попадали и в семейный круг Сталина. Второй женой Якова Джугашвили в 1935 г. стала Юлия Мельцер, разбитная и красивая еврейка, имевшая до этого брака не одну связь. Она родила вождю первую внучку. Сталин не пожалел их, так и не повидав обоих, отправил в лагерь, когда Яков попал в плен.
В 1942 г. начинается роман Светланы Сталин и 38 летнего женатого Алексея Каплера. В день 17летия Светланы в феврале 1943 г. они проводят ночь вдвоём в квартире Василия Сталина. На следующий день Каплера арестовали и отправили на 5 лет в Воркуту. Как умница, успешный режиссёр двух фильмов о Ленине, лауреат, любимец женщин мог не понимать в какой капкан он лезет, к какому огню приближается. Зачем ему понадобилось, работая над документальным фильмом о летчиках, просить Василия быть консультантом. Ведь тот в начале войны боевого опыта не имел. Видно, хотелось Каплеру влезть в ближайшее окружение к вождю, а значит он не подозревал в Сталине антисемита.
Светлана писала, как был раздражён отец, узнав о ночи любви, как злило его, что Каплер еврей. Но здесь уместно вспомнить известную американскую фразу: «А как бы Вы реагировали, если бы Ваша 17 летняя дочь переспала с 38 летним негром?»
Весной 44 г. Светлана выходит замуж за еврея Григория Морозова. Сталин не стал тогда возражать, только раздражёно заметил, что этот студент избежал мобилизации. Неосторожно до глупости вёл себя отец Григория , Иосиф Мороз (различие фамилий объясняется стремлением каждого следующего поколения руссифицироваться). Он стал везде представляться старым большивиком, небрежно упоминал о своих встречах со Сталиным. Вождь не только свата, но и зятя никогда не видел. Он стал подозревать, что мужа Светлане «подбросили» сионисты. Последовал принудительный развод и приговор для Мороза старшего 15 лет тюрьмы. Заметим, что после развода Светланы Маленков заставил свою дочь тоже развестись с мужем–евреем, сыном его личного давнего приятеля.
То, что во время войны государственный антисемитизм притих, не означало его исчезновения. Сталин понимал, что военный союз с США и Англией нельзя омрачать гонениями на евреев. Американские еврейские организации помогали деньгами и лоббировали помощь по лендлизу. Поэтому был организован советский Еврейский антифашистский комитет (ЕАК). Его руководители Михоэлс и Фефер ездили в1943 г. в США с целью пропаганды среди еврейских организаций. Для большего успеха управление внешней разведки МГБ спровоцировало в ЕАК идею создания в Крыму еврейской республики. Лозунг военных лет был один: « Всё для фронта, всё для победы». Поэтому никто не думал в 43 г., что будет с ЕАК в будущем и каковы могут быть последствия крымской идеи.
Не менее важным для судьбы евреев был поворот, осуществлённый Сталиным во время войны, в государственной идеологии. Вместо пролетарского интернациолизма славились российские великодержавные ценности. Вспоминали победные события российской истории, русских полководцев, возродилась православная церковь. На банкете в 1945 г. Сталин особо выделил роль русского народа в победе. Не желая признавать своё грузинское происхождение, Сталин частенко говорил : «Мы русские...»
В сентябре 1945 г. тиран, очевидно, перенес первый инсульт и до конца года востанавливал здоровье. В это время произошло формирование групп его приближённых, готовящихся перенять власть в случае смерти вождя. Групп было три: Ленинградская, во главе со Ждановым, Вознесенским, Кузнецовым; старые соратники вождя – Молотов, Каганович, Микоян, Булганин, Андреев и третья, Маленков и Берия с приспешниками. Хрущёв переехал из Киева в Москву только в 1949 г., его в это время никто серьёзно в расчёт не принимал.
Сталин полагал, что, жонглируя своими приближёнными, он сможет устранить опасных наследников и ещё долго править страной. Серьёзно опасался он только Берии, в подчинении которого был самый сильный аппарат ГБ и ВД. В начале 1946 г. Берия был освобождён от обязанностей наркома внутренних дел, а в мае этого года министром госбезопасности был назначен В. Абакумов. Маленков также оказался в опале до конца 47 г.
Многие исследователи последних лет жизни Сталина не до конца осознают, какое влияние на судьбу евреев оказала борьба между этими группами. Вождь никогда не отдавал прямых указаний о начале антисемитских кампаний, его помощники, стараясь угодить даже не до конца высказанным пожеланиям, разыгрывали действия. Например, 13 мая 47 г. Сталин, Жданов и Молотов встречаются с руководством Союза писателей и обращают их внимание на слабую поддержку темы советского патриотизма литераторами. Через месяц на пленуме Союза Фадеев обрушивается с резкой критикой на Нусинова, возглавлявшего секцию еврейских писателей, громя попутно низкопоклонство перед Западом. Затем начались другие пропагандистские кампании, которые оформили знаменитое выражение «безродный космополит» вместо старинного «жид». То, что Сталин видел в таких кампаниях политику, а не национальную проблему доказывает поддержка им в это время создания Израиля. 14 мая и 29 ноября 1947 г. голосами СССР и его сателлитов в ООН была поддержана резолюция о еврейском государстве. Позже по указанию Кремля Восточно-европейские страны поставили оружие Израилю во время войны за независимость. По выражению Сталина нужно было «вставить шило в задницу арабским странам, чтобы побудить их отказаться от дружбы с Англией и США».
Приближенные тирана стараются показать свою верность. В декабре 1947 г. Абакумов арестовывает Гринберга и Гольштейна знакомых по ЕАК с Михоэлсом и посещающих Евгению Аллилуеву, вдову брата жены вождя Павла. По протоколам допросов эти визиты должны были собрать сведения о семьях вождя и его дочери и через Михоэлса переданы «американским друзьям». 10 января Абакумов передал эти протоколы Сталину. Через три дня убили Михоэлса. Можно уверено утверждать, что такая же судьба ждала любого обвиненого в таком «преступлении».
Абакумов знал, что он делает. Сын истопника и прачки, не получивший никакого образования, он сделал карьеру в особых отделах армии во время войны. Своим подчиненным в МГБ он говорил, что каждый еврей – враг. Выдумал ли Абакумов «заговор» Михоэлса или последний, остро переживавший, как идейный руководитель ЕАК судьбу евреев, искал пути помощи, установить теперь невозможно.
С его смертью была предрешена и судьба ЕАК. И вновь нет доказательств, что инициатива исходила от Сталина. С конца августа 1948 г. он болен и более двух месяцев находится в Сочи. Без него, но, конечно, с ним согласовав, 20 ноября Политбюро утверждает решение правительства о роспуске ЕАК. Аресты пока не производятся. Это также подтверждает версию, что те, кто создавал дело, не получили при согласовании с вождём санкцию, ему нужно было обдумать чужую инициативу.
В конце лета 1948 г. умирает Жданов. Это окончательно предрекает крах ленинградским руководителям, недовольство которыми Сталин проявлял несколькими месяцами ранее. Определёно известно, что главную роль в «ленинградском деле» сыграл Маленков. Жданов препятствовал ему в занятии поста главного идеолога партии, большую роль в правительстве играли и остальные ленинградцы. Впрочем еврейская карта в ленинградской истории не разыгрывалась, поэтому нет нужды в уточнениях.
Как подковёрные интриги прислужников тирана оборачивались против евреев показывает кампания против театральных критиков 1949 г. Сталин как-то заметил, что театр после кино важнейший инструмент воздействия на массы. Ответом было появление множества патриотических, но бездарных пьес драматургов, поддерживаемых Фадеевым. Агитпром во главе с Шепиловым давно хотел сменить Фадеева на посту руководителя Союза писателей, поэтому поддержал театральных критиков. Сталин стал на сторону Фадеева, увидев возможность раздуть патриотическую кампанию. Вначале 1949 г. по прямому указанию вождя в «Правде» появилась статья «Об одной антипатриотической группе театральных критиков». К несчастью подавляющее большинство критиков в столице были евреи.
Кампания приняла антисемитскую направленность, тогда впервые после псевдонимов стали в скобках указывать еврейские фамилии. В стране развернулась травля «безродных космополитов», глубиной целью которой была изоляция от Запада. Казалось, театральные критики, какая может быть их роль в государственной жизни? Но громя еврейских националистов - космополитов били по любым попыткам связи с другим миром и иными взглядами.
Маленков не остался в стороне, стремясь взять под личный контроль пропаганду. Но что-бы стать вторым человеком в стране ему нужно было отодвинуть Молотова. И опять подвернулась «еврейская проблема». Осенью 1948 г. в Москву приехала Голда Меир, первый посол Израиля. Два её посещения синагоги превратились в массовое шествие евреев, которые никто не разгонял. Есть множество версий безнаказанности, включая заговор органов. Скорее всего отсутствие Сталина в Москве, неясность в отношениях с Израилем (то ли еще друг, то ли уже нет) определили нерешительность управляющих порядком. 7 ноября на праздничном приёме Молотов лично предложил Меир выпить с ним бокал, а его жена Жемчужная долго и очень тепло беседовала с послом на идиш, признав себя дочерью еврейского народа.
Маленков понимал, что Абакумов обязательно сообщит всё Сталину. Но нужно было неосторожный поступок Жемчужной связать с её участием в националистическом движении. Наверное, поэтому постановление об ЕАК и было принято через несколько дней. Дружба Жемчужной с руководителями ЕАК Михоэлсом и Лозовским, бывшим руководителем Совинформбюро и заместителем Молотова в МИД, предоставляла возможности для обвинений. В следствии по делу ЕАК кроме МГБ участвовали и Маленков со Шкирятовым, который руководил контрольной партийной комиссией. Неизвестно, кто из них вытащил вновь идею военных лет о создании в Крыму еврейской республике. Но это было прямым напоминанием Сталину о его неудаче с еврейской автономией на Дальнем Востоке.
Расправа над Жемчужной была фактически обвинением против Молотова. Сталин заставил его развестись и снял с МИД, где командовать стал Вышинский. Жемчужную исключили из партии и на 5 лет посадили в колонию.
В эти же дни в конце 1948 г. возникли разногласия между СССР и Израилем. Возрастающее участие США на Ближнем Востоке, их финансовая помощь еврейскому государству и отказ советских властей рассматривать вопросы выезда евреев из СССР были первыми причинами. Позднее Израиль не мог не реагировать на разгул антисемитизма в СССР. Почему Сталин категорически отказывался разрешить выезд, хотя бы немногим евреям, осталось не ясно. Надо полагать, он думал не о контингенте для ГУЛАГА, а о том, что выезд покажет всю беспочвенность борьбы против еврейского национализма, как врага социалистического отечества.
Между тем, здоровье тирана становилось всё хуже. На своём 70-летии в декабре 1949 г. он не смог произнести и двух фраз в ответ на бесконечные поздравления. Обострились патологические отклонения психики. Этому способствовало пренебрежительное отношение к советам врачей, частое употребление алкоголя, ночной режим работы. Возросли недовольство окружающими, подозрительность. Окружению удавалось провоцировать первоочередность проблем, которые должны были решаться.
Полтора года сидят арестованные по делу ЕАК, их перестали даже допрашивать. В конце 1950 г. следователь Рюмин во время допроса профессора медицины Я. Этингера, арестованного как еврейского националиста по делу ЕАК и за обсуждение со знакомыми сообщений зарубежного радио, вынуждает его дать показания о неправильном лечении алкоголика Щербакова, умершего от неумеренного употребления спиртного. Рюмин составляет список из двух десятков крупных медиков - евреев и предлагает Абакумову развернуть дело о заговоре врачей. Опасаясь неопределённых последствий, Абакумов отвергает это предложение.
В марте 1951 г. Этингер умирает в тюрьме и идея о заговоре могла бы не получить развития. Но вскоре Рюмин узнает, что отдел кадров МГБ заинтересовался сомнительными данными в его биографии и ему грозят крупные неприятности. И он решается на отчаянный шаг, пишет донос на Абакумова, запретившего расследование преступления врачей. Понимая, что Маленков и Берия хотели бы свалить Абакумова, Рюмин идёт к Маленкову и с его помощниками шлифует донос. 2-го июля письмо попало к Сталину, надо полагать, не без помощи Маленкова. Он знает, о неприязненном отношении Сталина к врачам и его юдофобских настроениях. Тирану немедленно становится ясным, что существует заговор, уже действующий в стране и ставящий целью погубить его.
Через 10 дней арестовывают Абакумова. Сталин поручает расследование Рюмину и секретарю ЦК Игнатьеву. Какую окраску принимает дело врачей можно было представить по тому, что были немедленно арестованы все евреи, оставшиеся в МГБ. Полгода рюминская группа изучает истории болезней руководителей СССР. Их не торопит Сталин, он снова болен и с лета 1951 до зимы живёт на даче у озера Рица. Там он создаёт мингрельский заговор, чтобы устранить Берию. Вернувшись в Москву вождь устраивает разнос министру МГБ Игнатьеву за «плохое раскрытие», то есть недостаточное расширение, дела врачей. Главное, что не устраивает тирана, что дело замыкается только на вредительстве врачей, без раскрытия их широких связей с иностранными разведками и некоторыми политдеятелями в СССР.
Он был уверен, что лучше всех распознал всю глубину этого политического , а не узко- врачебного дела. Он не доверял уже никому, собирался устранить даже своих старых соратников Молотова, Микояна, Ворошилова и других. Даже верный охраник вождя генерал Власик не избежал увольнения и ареста. В январе 1952 г. возобновилось следствие по делу ЕАК, в конце мая – приговор и расстрел. Перед вынесением решения председатель суда, засомневавшись в последствиях спорного обвинения, предложил провести дораследование. Вмешался Маленков и потребовал от суда, «выполнить решение Политбюро. Ведь приговор по этому делу апробирован народом».
Расширение дела врачей привело к многочисленным арестам видных медиков, включая личных врачей Сталина. Так как большинство их были русскими, несколько притушилась еврейская окраска заговора. Но не для обывательской массы, которая отказывалась лечится у евреев. Среди прочего «сионистскому ответвлению» инкрименировалось намерение убить Маленкова, которого сионисты, якобы, считали главным вдохновителем антисемитизма в стране.
13 января 1953 г. в центральных газетах появилось сообщение ТАСС об аресте врачей- вредителей. Там была фраза о том, что «большинство участников террористической группы были связаны с международной еврейской буржуазно-националистической организацией «Джойнт», созданной американской разведкой». Началась новая волна арестов медиков евреев. Но кто был инициатором сказать трудно. Вверху всё было прикрыто лицемерной маской. Вот такой эпизод: в конце 1952 на заседании комитета по госпремиям Сталин вдруг заявляет: «У нас в ЦК антисемиты завелись. Это безобразие!»
В это время здоровье Сталина резко ухудшилось и он не принимал участие в ряде мероприятий, например, на заседании где обсуждалось сообщение ТАСС об аресте врачей. Гадать, чем бы кончилась эта трагедия, если бы тиран не умер, бесполезно. В смерти тирана было заинтересовано всё его окружение, не уверенное в своём завтрашнем дне. Может быть Берия и не отравил вождя, как это утверждают некоторые, но беспорно, он, Маленков и Хрущев, помогли Сталину умереть после последнего инсульта.
Если сравнивать отношение к евреям Гитлера и Сталина, то нужно отметить два принципиальных отличия. Первый, прийдя к власти, занялся их массовым уничтожением, и никогда не скрывал своей ненависти к евреям. Второй не ставил перед собой задачу полного уничтожения евреев и никогда не признавался в антисемитизме. Общим для тиранов было использование евреев в качестве врага народа. Гитлер признался в разговоре с Раушнингом: «Такого противника (евреев ) невозможно переоценить...Людям нужен зримый образ врага...Гораздо легче бороться с живым евреем, чем с незримым демоном».
Антисемитизм Гитлера сформировался в первые годы политической карьеры при столкновениях в Австрии с евреями социалистами. У Сталина антисемитизм сформировался в борьбе с троцкистами за обладание властью. Но широко использовать антисемитизм он стал, чтобы использовать антиеврейские настроения масс. Тираны ведь тоже подаются влиянию своего народа и воздействуют примерами друг на друга. Но беда ещё в том, что их окружение, почувствовав даже завуалированные чувства и пожелания властителей, готовы на любые преступления ради собственной безопасности и карьеры.
Среди них были разные добровольцы преследования евреев. Абакумов, Рюмин и им подобные были махровыми антисемитами, охотно выполнявшие свою кровавую работу. Хрущёв, многие руководители Агитпрома: Суслов, Шелепин, Михайлов, Чесноков, имя им «легион», вряд ли получали удовольствие от антисемитских авантюр вождя и своего участия в них. Но это не мешало им внести существенный вклад в еврейскую трагедию послевоенных лет. Но самую гнусную роль в антисемитских кампаниях послевоенных лет сыграл Маленков. Некоторые историки пишут, что в душе он не был антисемитом, ссылаются на его личных друзей и первые годы работы. Но он прекрасно понимал, что он делает, когда ради собственных интересов несколько раз поддерживал и даже инициировал антисемитские кампании. Гимлер лично не убил ни одного еврея, ему стало плохо, когда он однажды побывал в лагере, где убивали евреев. Но нет ему оправдания, хотя он действовал по приказу фюрера.
Быть евреем в сталинские времена было не просто, но возможно. Многое зависело от местных руководителей. Директор моей школы в г. Свердловске, ветеран Отечественной войны, еврей, был членом пленума обкома партии до начала 50-х. Но когда в 1948 г. в нашем выпускном классе на золотую медаль претендовали только три еврея, он сделал всё, чтобы ещё один русский разбавил эту еврейскую компанию.
В Уральском политехническом институте до 1950 г. еврей мог быть выбран на руководящие должности в комсомоле и принят на учёбу в «закрытый» факультет, где готовили инженеров для атомной промышленности. Надо заметить, что никаких секретов студентам не сообщали, обеспечивая лишь высокий уровень теоретической подготовки.
В 1949 г. понизили в должности всех евреев –заведующих кафедрами и деканов. А в 1950 начали проводить, так называемые, мандатные комиссии для студентов «закрытых факультетов». Проверяли анкетные данные и здоровье у всех, но отчисляли с факультета за редким исключением только евреев. Не всех сразу, порциями. Оставшиеся после первых чисток, как бы опровергали версию об антиеврейской заданности чисток. В феврале 1951 г. отчислили с факультета 6 последних евреев, в том числе и меня. На этот раз даже комиссию не создавали. Руководители института и факультета отнеслись к нам весьма сочувствено, предложили выбрать для перехода любой факультет и специальность, сохраняли полгода стипендии, получаемые ранее. Но я помню, какие были испуганные глаза у женщины в деканате факультета, когда я спросил её, почему отчисляют только евреев.
Ректора мой вопрос не напугал, после краткой паузы он сказал : «Я готов дать Вам рекомендацию в партию, но оставить на факультете не могу». Тем самым он подтверждал, что действует помимо своего желания, по указанию свыше. Не выгоняли и полукровок, которые по паспорту числились русскими. Сочувствие к нам проявляли лишь единицы из наших товарищей. Но и проявлений грубого антисемитизма в институте не было. Происшедшее рассматривалось в качестве некоего порядка, с которым необходимо считаться.
От походов в другие органы власти меня отговорил директор моей школы, разбиравшийся лучше в ситуации. Никакие расспросы не позволили установить, кто дал команду убрать евреев с физтеха. Полагаю, что письменного распоряжения не было.
Костырченко рассказывает о борьбе патриотов против евреев-физиков в МГУ. Ещё в конце войны партком обратился к Щербакову с сетованиями на трудности в подготовке русских специалистов, в то время как еврейская молодежь на некоторых курсах составляет 50%. Щербаков принял меры и уже в 1944-45 годах среди принятых евреев почти не было.
Но после смерти Щербакова в мае 45 г. отношение к евреям-физикам стало не столь однозначным. Глава специального комитета по разработке атомного оружия Берия понимал, что без евреев-учёных быстрого успеха не добиться. Он поставил еврея Харитона техруком проекта атомной бомбы, а еврея Ванникова начальником управления, отвечающего среди прочего за испытания. Маленков, сменивший Жданова на посту идеолога партии, не мог не поддержать «друга» Берию. Поэтому он несколько усмирял антисемитскую истерию на физтехе МГУ, хотя ему поступали письма о засилии евреев в физической науке.
Одно такое письмо пришло от министра высшего образования Кафтанова 19 марта 1949 г. Юрий Жданов обратился к Суслову, обращая внимание на тенденциозный подбор кадров в физических инстиутах Академии, где все теоретики – евреи. Защитить физиков, работающих в ВУЗах и Академии атомным зонтиком стало невозможным. Костырченко считает, что единный фронт госбезопасности , физиков-патриотов и функционеров ЦК добился увольнения многих физиков, что привело к закрытию физтеха в МГУ. Вмешательство Берии позволило убедить Сталина в необходимости создания отдельного физико-технического института.
Харитон вспоминает, что в 1951 г. в Арзамас приезжала комиссия по проверке кадров. И лишь защита Берии помогла оставить на работе одного завлаба еврея. Такие комиссии работали и у нас на Урале, думаю действовали они по указанию МГБ с участием министерства высшего образования. Некоторая задержка во времени объяснялась тем, что указующий московский орган должен был уверен в поддержке высших чинов. В некоторых провинциях можно было пересидеть московские грозы, но и перемены к лучшему происходили с замедлениям. Ещё пару лет после смерти Сталина не принимали на закрытые факультеты УПИ евреев.
Факты заимствованы из следующих книг:
Г.В. Костырченко «Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм».
Я.И. Рабинович «Быть евреем в России. Спасибо Солженицину».
Жорес Медведев «Сталин и еврейская проблема. Новый анализ».
Эрман, 2007 г.